"Сошествие ангелов" - читать интересную книгу автора (Сканлон Майкл)

Книга вторая. Зверь.

Глава 5

Шли годы, и Захариил рос в пределах Ордена. Его борьба с лесным крылатым монстром почти стоила ему жизни, но он победил. Старшие магистры Ордена знали его имя, и хотя монстр был убит братом Амадисом, рыцарь уверял, что каждый член Ордена знал о храбрости Захариила в этой битве. Погибшие мальчики были погребены с должными почестями, и жизнь продолжалась как и прежде, с обучением оруженосцев и проживанием в пределах стен монастыря крепости на пути к становлению рыцарями.

Захариил проводил больше времени, чем когда-либо, оттачивая свои навыки в обращении с пистолетом и мечом, для себя он решил, что больше никогда не будет во власти зверя в своей жизни. В следующий раз, когда он встретится с монстром Калибана, он будет готов убить его без раздумий.

Поскольку последний урок закончился, магистр Рамиил сказал:

– Всегда помните, вы – больше, чем простые убийцы. Любой дурак может взять нож и попытаться проткнуть им плоть врага. Он может попробовать ударить, схитрить и парировать лезвием. Тренируясь, он даже сможет стать опытным. Но вы – больше чем просто головорезы, или станете таковыми впоследствии. Вы – рыцари-оруженосцы Ордена, но в будущем вы станете защитниками людей Калибана.

– Красивые слова, а? – сказал Немиил, двигаясь к одной из скамей и беря льняное полотенце, чтобы вытереть лицо.

– Действительно красивые, – согласился Захариил, – настолько же красивые, как и те первые сто раз, что я их слышал.

Урок был проведен, упражняясь с принципом защиты внешнего круга мечом, и оба мальчика были вспотевшими после спарринга. Хотя почести делились между ними все еще более или менее поровну, Немиил начал побеждать в их бесконечной конкуренции.

– Магистр Рамиил действительно любит цитировать ”Заветы”.

– Правда, но я полагаю, что он думает, будто мы все как Аттий, записываем каждую умную фразу, которую услышим.

– Хорошо, пока мы тренируемся, я могу и послушать время от времени несколько повторений, – сказал Немиил.

– Возможно, – согласился Захариил. – В следующий раз, когда мы будем сражаться со зверями, мы не будем настолько неподготовленными.

Тяжелая тишина повисла между ними. Захариил проклинал себя за то, что начал обсуждение темы зверей, поскольку она всегда служила Немиилу напоминанием того, как его кузен получил славу и уважение за защиту своих братьев, до того, как прибыл брат Амадис, и не убил зверя, пока Немиил лежал раненый.

– Ты думаешь, что зверь был разумным? – спросил Немиил.

– Какой зверь? – ответил Захариил, хотя он отлично знал, что имел ввиду его кузен.

– Крылатый зверь, который тогда напал на нас в лесу.

– Разумный? – спросил Захариил. – Я думаю, это зависит от того, что ты подразумеваешь под этим словом. Я думаю, что животное имело разум, это так. Я действительно в это верю. Но было ли оно действительно разумным? Я помню, брат Амадис, говорил, что истинный тест на разумность состоит в том, способно ли существо планировать что-то на будущее, и использовать средства для решения своих проблем.

– Так, как ты считаешь, кузен? – спросил Немиил. – Ты думаешь, существо было разумным или нет?

– Я бы не сказал, что знаю. Я думаю, что для человеческого разума слишком трудно понять поступки нелюдя, я могу только сказать, как с ними можно бороться.

– И на что это было похоже – спросил Немиил.

– Было такое чувство, будто зверь был пауком, а я мухой.

Захариил прочищал промасленной тряпкой ствол своего пистолета, очищая его от остатков копоти. Оружие начинало косить влево, и оно подвело его в учебных стрельбах с остальными оруженосцами.

Когда он сказал о проблеме с оружием, рыцарь-оружейник просто посоветовал, чтобы он полностью почистил ствол перед тем, как попробовать еще раз. Скрытое оскорбление в ответе оружейника возмутило Захариила, но он был только оруженосцем и не мог обратиться за помощью, чтобы ответить полноправному рыцарю.

Вместо этого он вежливо поблагодарил рыцаря-оружейника, и вернулся в спальни, чтобы достать свой комплект для чистки и придирчиво очистить каждую подвижную часть оружия.

Не то, чтобы он ожидал, что это даст какой-либо прок. Он подозревал, что дефект с оружием был больше связан с его возрастом, чем с какими-либо остатками гари в стволе, поскольку он был столь же скрупулезен со своим оружием, как и со своей броней, если не больше.

– Оружейник сказал тебе чистить оружие более тщательно, а? – сказал Немиил, наблюдая, как Захариил сердито сидел на своей раскладушке, сняв другую деталь своего пистолета и начав чистить ее энергичными ударами ткани.

– Как будто он был уже недостаточно чист! – сказал Захариил.

– Кто знает, – сказал Немиил, – может это поможет.

– У меня оружие чище, чем все, что я знаю. Это точно.

– Конечно, но оружейники знают, о чем говорят.

– Ты на чьей стороне?

– Стороне? – спросил Немиил – С каких это пор речь пошла о сторонах?

– Неважно, – огрызнулся Захариил.

– Да нет, серьезно, ты о чем?

Захариил вздохнул и отложил казённую часть и щетку, которой он ее чистил.

– Я имею ввиду, что ты, кажется, наслаждаешься этим .

– Наслаждаюсь чем?

– Тем, что ты победил меня в учебных стрельбах, – сказал Захариил.

– Значит, так ты думаешь, кузен? Думаешь, что я нуждаюсь в поломке твоего пистолета, чтобы тебя победить?

– Это не так, Немиил, – сказал Захариил – я только хотел сказать…

– Да нет, я понимаю, – сказал его кузен, поднимаясь с раскладушки и направляясь в центральный коридор спальной комнаты. – Ты думаешь, будто лучше меня. Теперь я это вижу.

– Нет, все не так! – запротестовал Захариил, но его кузен уже уходил, озлобленный. Захариил знал, что ему нужно пойти за Немиилом, но какая-то часть его была рада, что он наконец дал волю своему раздражению, насчет того, что его кузен имел склонность наблюдать за его неудачами.

Он выбросил свои разногласия из ума, и продолжил чистить свое оружие, опустив голову, и не обращая внимания на шум из спален, и стараясь сделать так, чтобы его пистолет сверкал, как новый.

Тень упала на него, и он вздохнул.

– Послушай, Немиил, – сказал он, – я сожалею, но я должен был сделать это.

– Это может подождать, – сказал звучный голос, он поднял голову, и увидел, что брат Амадис стоит в ногах его раскладушки, одетый в полную броню и белый балахон. Амадис держал свой крылатый шлем на сгибе руки, и его черный плащ был собран на левом плече.

Захариил бросил обойму на одеяло и вскочил на ноги.

– Брат Амадис, извините, я думал… – начал он.

Амадис отклонил его извинения и сказал:

– Оставь пистолет и пошли со мной.

Не ожидая, Амадис обернулся и пошел через комнату, каждый оруженосец выглядывал из спальни с испуганным лицом, когда героический рыцарь проходил мимо них. Захариил пригладил свою одежду и быстро последовал к двери за братом Амадисом. Рыцарь шел быстро, и Захариил изо всех сил старался не отставать.

– Куда мы идем? – спросил он.

– Для тебя пришло время продвигаться глубже в Орден, – сказал брат Амадис, – для тебя пришло время увидеться с Лордом Сайфером.

Это было не имя: это был титул, данный человеку, ответственному за сохранение традиций Ордена, и Захариил чувствовал всепоглощающий страх от мысли предстать перед глазами старика.

Может, он оскорбит Лорда Сайфера случайным нарушением протокола Ордена?

Возможно, он забудет некую древнюю формальность, когда предстанет перед ним, и которая навсегда уничтожит его шансы когда-либо стать рыцарем?

Брат Амадис вел его все глубже в сердце монастыря. Их путь привел их в темные катакомбы, которые пронизывали скалу, на которой была построена крепость. Они пересекли затемненные подвалы, забытые палаты, и древние кельи, поскольку они спускались все глубже и глубже под землю.

Воздух был холодным, и Захариил видел, как его дыхание украсило воздух перед ним, следуя за братом Амадисом в темноту. Рыцарь нес пылающий факел, свет от него прыгал, отбиваясь от сверкающей скалы туннеля, по которому они шли. Сложная резьба украшала стены, изображая сцены войны и героизма, которые отгремели много тысяч лет назад.

Кто вырезал их, Захариил не мог сказать, но каждая из них была шедевром, хотя никто теперь не ходил сюда, чтобы увидеть их.

Наконец путь привел их в длинную, сводчатую палату, полную капающего эха и оранжевого света. Стены были сделаны из эмалированных кирпичей, которые отражали свет факела и отбрасывали сотни лучей от многих свечей, которые располагались в палате широкой спиралью.

Лорд Сайфер стоял в центре спирали, его капюшон был поднят, и он был в темном балахоне, как предписывала традиция. Увитый золотом меч высовывался из-под его одежд, и его скрюченные пальцы сжимали оружие.

– Добро пожаловать, парень, – сказал Лорд Сайфер. – Кажется, что твои хозяева считают тебя достойным подняться в нашем Ордене. Глубокие пропасти лежат под этой скалой, мальчик – глубокие пропасти и глубокие места, давно забытые вышним миром. Загадки лежат погребенными под этим миром и тайные места, о которых могут знать только мудрые. Ты ничего об этом не знаешь, конечно, но здесь ты сделаешь первый шаг на пути к знанию.

-Я понимаю, – сказал Захариил.

– Ты ничего не понимаешь! – оборвал его Лорд Сайфер. – Только, понимая то, откуда ты пришел, даст тебе понимание того, что будет. Теперь начинай идти по спирали. Захариил взглянул на брата Амадиса.

– Не смотри на него, парень, – сказал Лорд Сайфер. – Делай, что тебе сказано. Захариил кивнул и начал идти дорогой свечей, идя целеустремленно, но осторожно.

– Хотя наш Орден и близко не является столь же древним, как множество других орденов Калибана, он накопил внушительное количество обрядов в ходе своей истории. Я – Лорд Сайфер Ордена. Ты понимаешь, что это значит?

– Да, – сказал Захариил. – От человека, назначенного на роль Лорда Сайфера, ожидается сберегать эти обряды. Он гарантирует, что ритуалы Ордена будут сохранены, и советует по делам протокола, являясь также церемониймейстером.

– А мое имя, парень? Ты знаешь его?

– Нет, мой лорд.

– Почему нет?

– Ваше имя знать запрещено.

– Почему?

Захариил помолчал.

– Я… Я не уверен. Я знаю, что независимо от его личности, человека, назначенного на роль Лорда Сайфера, запрещено называть своим настоящим именем, как только он примет посвящение. Я не знаю почему.

– Воистину. Почему – вот наиболее интересующий всех вопрос, и одновременно тот, который не принято спрашивать. Где, когда, как и что являются всего лишь простыми декорациями. Почему – всегда самый важный вопрос, согласен?

Захариил кивнул, продолжая идти по спирали.

– Я согласен.

– У меня есть множество тайных титулов: Владелец Загадок, Хранитель Правды, Повелитель Ключей, или просто Лорд Сайфер. Ты знаешь, почему это так, мальчик?

– Нет, мой лорд. Просто в Ордене всегда было так.

– Вот именно, – сказал Лорд Сайфер. – В Ордене всегда было так. Ценность традиции в том, что она направляет нас, независимо от того, что настоящие причины могли быть забыты. Верования и действия, которые дали нам процветание в прошлом, должны служить нам хорошо в настоящем и будущем. Я придерживался этой позиции более двадцати лет, и хотя эта роль обычно дается одному из наиболее почтенных рыцарей Ордена, будучи молодым, я был избран с надеждой дать новые силы этой роли. Прежде всего, моя задача лежит в том, чтобы поддерживать обряды Ордена как живущую традицию, вместо того, чтобы позволить им выродиться в косные реликвии.

Захариил слушал голос старика, его гипнотизирующие ритмы убаюкивали его замедляли его путь по спирали. Скоро он будет стоять рядом со стариком, шаги несли его все более и более узкими кругами вокруг свечей.

– Все же моя роль – противоречива, – продолжал Лорд Сайфер. – Это – один из наиболее важных постов в пределах Ордена, и все же я имею слишком мало реальной власти. Во многом, моя роль хранителя традиций является символической. Если это важно, то кто действительно держит удерживает власть в нашем Ордене? Быстро мальчик, пока ты не достиг центра.

Захариил вынудил себя сконцентрироваться, думая над очевидными ответами, ноги непреклонно несли его к центру спирали. Лев и Лютер казались очевидными кандидатурами, но тогда он вспомнил нечто, что когда-то сказал брат Амадис, и ответ стал ясен для него.

– Это – магистры обучения, люди, подобные магистру Рамиилу, которые поддерживают обряды Ордена, – сказал он.

– Хорошо, – сказал Лорд Сайфер. – В чем основа моей власти?

– В том, что вы близки к старшим магистрам Ордена? – предположил Захариил, когда он остановился около Лорда Сайфера. – К вашему мнению могут прислушаться те, кто имеет власть?

– Очень хорошо, – сказал Лорд Сайфер, его лицо было скрыто в тенях его капюшона. – Твои ответы коротки, и это хорошо. Ты был бы удивлен, узнав, как много болтают кандидаты во время своего пути по спирали.

– Я думаю, они нервничали, – сказал Захариил.

– Действительно, – согласился Лорд Сайфер, – все это заставляет людей говорить слишком много, когда было бы более внушительно, если бы они знали ценность тишины и показали умение ею пользоваться. Твоя краткость дает тебе ауру уверенности, даже когда я знаю, что ты не чувствуешь этого.

Это было конечно верно, поскольку Захариил ощущал, что его сердце дико барабанило в груди на всем протяжении пути, испуганное возможностью ошибки, испуганное, что он мог оступиться и потерпеть неудачу в этом испытании. Или его ужас был хорошо спрятан или плохое зрение Лорда Сайфера упустило это. Какой бы ни была правда, Захариил принял похвалу старика в подобающем тоне.

– Спасибо, Лорд Сайфер, – сказал он, слегка поклонившись. – Если я и был уверен, это оттого что я хорошо обучался моим магистром.

– Да, ты – один из учеников магистра Рамиила. Это объясняет все. Рамиил всегда был известен своей хорошей работой. Ты знал, что он обучался у магистра Сариентуса, человека, обучавшего Льва Эль'Джонсона и Лютера?

– Нет, мой лорд, я не знал.

– Традиция, мальчик, учит этому. Знай и пойми это. Без этого мы – ничто.

– Я буду, мой лорд, – пообещал Захариил.

– Возможно, что будешь, но я вижу, что у тебя до сих пор есть вопросы, а?

– Думаю, что да, – предположил Захариил, неуверенный относительно того, должен ли он высказывать такие сомнения. – Я немного не понимаю, чего я должен был достичь, преодолевая спираль и отвечая на ваши вопросы.

– Лично ты – ничего, – сказал Лорд Сайфер, – но мы теперь знаем о тебе больше. На каждом этапе тренировки оруженосца мы должны решить, продолжать ли дальше, и которые из учеников имеют метку особенности, заслуживающую особого внимания.

– Я заслужил такое внимание?

Лорд Сайфер рассмеялся. – Не мне об этом говорить, мальчик. Это решит другой. – Кто? – спросил Захариил, внезапно осмелев.

– Я, – произнес богатый, могучий голос с оттенками силы и власти, из теней.

Захариил обернулся, когда великан в закрытом белом балахоне ступил на свет свечей, хотя он мог поклясться, что минуту назад там никого не было.

Человек откинул свой капюшон, но Захариил не нуждался в дальнейшем подтверждении личности этого человека.

– Мой лорд, – сказал он.

– Следуй за мной, – сказал Лев Эль'Джонсон.

Лорд Cайфер отступил в тень, когда Лев прошел вдоль палаты. Брат Амадис склонил голову, когда могучий воин прошел мимо него, и Захариила внезапно охватила неуверенность.

После речи лорда Сайфера про ценность традиции, должен ли он был идти обратно по спирали, или он должен просто следовать за Львом?

Решение для него было принято, когда брат Амадис сказал:

– Лучше поторопится, Захариил. Лев не любит ждать по подобным ночам.

– Подобными чему? – спросил Захариил, поскольку он догонял Льва.

– Подобных ночам, во время которых происходят откровения, – сказал Амадис. Неуверенный насчет того, что это означало, Захариил прошел около Амадиса и поторопился догнать Льва, который, казалось, возвращался той же дорогой, которую они избрали, чтобы прийти сюда. Лев не разговаривал, безошибочно следуя путем наверх, вдоль гладко вырезанных проходов, диких пещер и вьющихся лестниц, врезанных в скалу. Каждый шаг вел их выше и выше, и там, где брат Амдис вел его в глубины, казалось, что Лев выводил его к небесам.

Дыхание Захариила вырывалось из легких, его ноги, устали после такого восхождения, хотя, конечно, шаг Льва никогда не колебался или изменялся в темпе, несмотря на длину и скорость их подъема.

Дорога привела их в узкий цилиндр из искривленных кирпичей, в пределах которых была сильно изрезанная винтовая лестница, которой было едва достаточно для широких плеч Льва.

В течение следующих десяти минут, Захариил мог почувствовать холодное дуновение сверху, и ощутить ароматный запах больших лесов. Он знал, что они должны были быть недалеко от вершины башни. Призрачный лунный свет становился ярче, и наконец, измученный путешествием, Захариил выбрался на вершину башни, широкого пространства высоко над монастырем-крепостью, равномерно окруженного зубцами вдоль парапета.

Башня была довольно бесполезна для защиты, слишком тонкая и высокая, чтобы играть какую-то роль в любой осаде, в которой мог оказаться Орден, но идеальная для дозорного или астронома.

Ночь была ясной. Небо над Захариилом казалось черным, прекрасным куполом, обитым тысячью ярких точек. Захариил посмотрел на созвездия, и почувствовал глубокое, крепкое ощущение умиротворения, которое немного сняло с него усталость.

Он предположил, что это было чувство, рожденное из удовлетворения. Много лет он отдавал каждую каплю своей воли и напрягал сухожилия в надежде стать рыцарем. Сегодня ночью он мог сделать еще один шаг навстречу своей мечте.

– Как прекрасно смотреть на звезды, – сказал Лев, наконец прервав свое долгое молчание. – В такие моменты, как этот, человеку нужно пересмотреть свою жизнь. Я считаю, что нету лучшего места, чтобы сделать это, нежели под звездами.

Лев улыбнулся, и Захариил нашел эту улыбку ослепляющей.

Было ясно, что Лев пытался вселить в него непринужденность, но Захариилу было почти невозможно говорить с ним так, будто бы он был обычным человеком. Джонсон был слишком большим, его присутствие было слишком внушительным.

Человек больше не мог игнорировать свою необычайную природу, как не мог игнорировать ветер и дождь, или переход от дня к ночи. Было нечто, совершенно простое и понятное про Льва. Лев Эль'Джонсон был апофеозом человеческих мечтаний. Он был совершенством дарованных людям форм, будто первый пример новой человеческой расы.

– Очищение лесов находиться на заключительном этапе, Захариил. Знал ли ты об этом?

– Нет, мой лорд, я думал, что кампания, вероятно, будет продолжаться еще в течении некоторого времени.

– Нет, нисколько, – сказал Лев, его бровь немного приподнялась, хотя Захариил не был уверен, было ли это удивление или разглядывание. – Согласно нашим наилучшим оценкам, Великих Зверей наверное осталась дюжина или около того, точно никак не больше двадцати, и все они в Нортвайлде. Мы обследовали каждую область Калибана, и уничтожили Зверей, скрывающихся там. Остался только Нортвайлд.

– Но это значит, что война почти окончена.

– Почти, – сказал Джонсон. – Самое большее, она может занять три месяца. Тогда Калибан наконец станет свободным от Великих Зверей. Между прочим, знаешь ли ты, что Амадис говорил о внесении тебя в летописи Ордена, как человека, помогавшего в убийстве одного из последних Зверей? Довольно ужасное существо, без сомнений. Хотя Амадис убил его, ты должен гордиться своими действиями в борьбе. Ты спас жизни многих своих братьев.

– Но не всех, – сказал Захариил, вспоминая крики Паллиана, когда Зверь разрывал его на части. – Я не смог спасти их всех.

– Это то, к чему каждый воин должен привыкнуть, – сказал Лев. – Независимо от того, как умело бы ты не вел своих воинов, некоторые из них умрут.

– То, что я не погиб, было просто удачей, – сказал Захариил, – чистое везение. – Хороший воин использует везение в своих интересах, – сказал Джонсон, глядя на небо. – Он должен уметь приспосабливаться к изменяющимся обстоятельствам сражения. Война – чистая случайность, Захариил. Чтобы победить, мы всегда должны быть готовы использовать случайности, как только они появятся. Ты проявил инициативу в битве со Зверем. Более того, ты показал превосходство, таким, каким определяют его «Заветы» и подают нашей остаточной целью. Мы не можем знать, какие тайны сберегает вселенная, или с какими трудностями мы можем столкнуться в будущем. Все, что мы можем сделать, так это жить полной жизнью, и взращивать свое достоинство в попытках достичь превосходства во всех делах. Когда мы идем воевать, мы должны быть великими воинами. Когда мы творим мир, мы должны быть столь же искусными. Для человека нехорошо быть вторым в чем либо. Наша жизнь коротка. Мы должны сделать ее достойной, пока это возможно.

Внезапно замолчав, Лев продолжал смотреть на ночное небо, и Захариил стоял возле него.

– Интересно, что находится там, между звезд? – сказал Лев. – Старые рассказы говорят, что там есть тысячи, возможно миллионы планет, подобные Калибану. Они говорят, что Терра одна из них. Это ведь странно, ты не считаешь, что каждый ребенок, рожденный на Калибане, знает название Терры? Мы считаем ее основой и источником нашей культуры, но если рассказы правдивы, прошли тысячи лет с тех пор, когда мы имели связь с этим источником. Но что, если рассказы лживы? Что, если Терра – миф, басня, придуманная нашим предками, чтобы указать нам наше место в космосе? Что, если рассказы наших отцов – ложь?

– Это было бы ужасно, – сказал Захариил. Он почувствовал дрожь и сказал сам себе, что ночь становится холоднее. – Люди считают существование Терры само собой разумеющимся. Если бы все это оказалось мифом, то мы могли бы начать сомневаться относительно всего. Мы потеряли бы наши концы. Мы не знали бы, во что верить.

– Правда, но в некотором роде это освободило бы нас. Мы не были бы более ответственными за прошлое. Настоящее и будущее были бы нашими единственными границами. Возьми текущую кампанию против Великих Зверей для примера. Ты молод, Захариил. Ты не можешь знать о тех аргументах, угрозах и взаимных обвинениях, которые были адресованы мне, когда я только выдвинул планы относительно своей кампании. К тому же, я обнаружил, что причины этих возражений были укоренены в неком устаревшем обычае, который давно стерся из памяти. Традиция – прекрасный идеал, но только не тогда, когда она служит оковами для наших будущих дел. Если не было бы Лютера с его красноречием, я сомневаюсь, что план был бы когда-либо одобрен. То же происходит с многими проблемами, с которыми мы столкнулись сегодня. Консерваторы и "палки в грязи" выступают против нас на каждом шаге, независимо от ценности планов, которые я выдвигаю. Они всегда делают ссылки на прошлое, на традицию, будто наше прошлое было настолько заполнено немеркнущей славой, что нам нужно сохранить это навсегда. Но мне не интересно прошлое, Захариил. Я думаю только о будущем.

Лев опять замолчал. Стоя возле него, Захариил задавался вопросом, что Лорд Сайфер скажет про эту речь, порицающую ценность традиции. Могло ли это быть еще одним испытанием, созданным, чтобы увидеть, будет ли он просто соглашаться со всем сказанным или же будет поддерживать ценности традиции.

Рассматривал лицо Льва, он увидел странную особенность в том, как он глядел на небо, будто он любил и ненавидел звезды одновременно.

– Иногда я жалею, что не могу заглянуть в прошлое, – сказал Лев. – Я хотел бы, чтобы Терра оказалась мифом. Я хотел бы, чтобы у Калибана не было прошлого. Взгляни на человека без прошлого, и ты увидишь свободного человека. Всегда легче строить, когда строишь на голом месте. С другой стороны, я смотрю на звезды, и понимаю, что я слишком поспешен. Я смотрю на звезды, и хочу знать, что же там? Сколько неизведанных земель? Сколько новых испытаний? Каким светлым и обнадеживающим могло бы быть наше будущее, если мы смогли бы дотянутся до звезд?

– Это кажется маловероятным, – сказал Захариил, – сейчас, по крайней мере.

– Ты прав, – сказал Лев, – но что, если звезды придут к нам?

– Я не понимаю, – сказал Захариил.

– Действительно? Я тоже, – сказал Лев, – но ночами, когда звезды сияют, я мечтаю о золотом свете, и обо всех звездах с небес, которые спускаются на Калибан, и изменяющие наш мир навсегда.

– Звезды, спускающиеся на Калибан? – спросил Захариил. – Вы считаете, что это что-нибудь означает?

Лев пожал плечами.

– Кто знает? Я чувствую, что должен знать это, но каждый раз, когда я думаю, что ощущаю связь с золотым светом, она исчезает и оставляет меня в одного во мраке.

Тогда, будто отгоняя свои грезы, Лев сказал:

– В любом случае, звезды недоступны нам, и поэтому мы построим свое будущее здесь, на Калибане. Однако, даже если мы ограничены в выборе нашего пути, мы не позволим ограничить и наш взор. Если мы только сумеем построить нашу жизнь на Калибане, без доступа к звездам, то мы сделаем этот мир раем.

Лев поднял руку, охватывая широким жестом ночной пейзаж темного леса и верхушек деревьев под стенами Альдурука.

– Это будет наш рай, Захариил, – сказал ему Лев. – Это – то, где мы построим новое, светлое будущее. Кампания против Великих Зверей – только первый шаг. Мы создадим Золотой Век. Мы сотворим мир заново. Будет ли это благородной целью для тебя?

– Да, мой лорд, – сказал Захариил, слова исходили из него почтительным шепотом.

– Цель, достойная посвятить ей наши жизни? – спросил Лев. – Я спрашиваю здесь и сейчас из-за твоей молодости. Именно молодые построят это будущее, Захариил. Ты дал обещание. У тебя есть потенциал, чтобы стать истинным сыном Калибана, крестоносцем, не только против Зверей, но и против любого зла, которое будет угрожать нашим людям. Является ли это достойной целью?

– Да, – ответил Захариил.

– Хорошо. Я рад. Я буду смотреть, как ты исполняешь обещание в последующие годы, Захариил. Как я сказал, у тебя есть потенциал. Мне будет интересно увидеть, как ты ему соответствуешь. Но, ты слишком долго уклонялся от своих обязанностей, мне кажется.

Лев склонил свою голову, будто вслушиваясь в звуки, исходящие из леса внизу.

– Я также должен возвращаться, ведь не очень то хорошо, если я отсутствую слишком долго. Люди замечают. Мое место в Ордене означает поддержание братских уз между рыцарями, поскольку это есть проявление мудрости и осторожности в делах ведения войны.

Мгновение спустя, Лев ушел, растворившись в башне, будто тень. Не было ничего эффектного или изобретательного в этом внезапном исчезновении, поскольку привычки к скрытности были у Льва оттого, что их мог иметь только человек, который рос в лесах Калибана одиноким ребенком.

С уходом Льва, Захариил посмотрел на звезды над головой.

Некоторое время он размышлял о том, что сказал Лев. Он думал о звездах, о Терре, о необходимости сделать из Калибана лучший мир. Он думал о Золотом Веке, который обещал Джонсон.

Захариил думал об этих вещах, и знал, что с такими мужчинами, как Лютер и Лев Эль'Джонсон, которые вели за собой остальных, Орден не мог не достичь этого утопического видения будущего.

У Захариила была вера во Льва.

У него была вера в Лютера.

Вместе, эти двое мужчин – эти гиганты, – могли изменить Калибан к лучшему. Он был уверен в этом.

Захариилу пришло в голову, что он был благословлен такой удачей, которую немногие люди имели в своей жизни. Никто не мог избрать эпоху, в которую они родятся, ту, где множество мужчин боролись в течение всей своей жизни, которая мало чем отличалась от жизни их отцов, но Захариил был везуч.

Он мог видеть, что родился во времена больших и важных изменений, времена, в которых человек мог стать частью чего-то большего, чем он сам, времена, когда он мог посвятить свои усилия в соответствии со своими идеалами и надеяться добиться чего-то реального своим успехом.

Захариил не знал точно, что скрывает будущее, он не мог видеть своей судьбы, написанной на звездах, но он не боялся того, что могло быть.

Вселенная казалась ему местом чудес.

Он смотрел в будущее и без страха.