"PocketBook 301 Plus" - читать интересную книгу автора (Грибов Дмитрий Петрович)Глава 1В это утро я понял, что весна действительно наступила. Еще вечером небо было другим. Плыли над городом тучи, пахло сырым промозглым ветром и неродившимся снегом. Хотелось забиться поглубже в кресло, впихнуть в видик кассету с чем-нибудь красочным и дебильным, то есть – американским, выпить глоток коньяка, да так и уснуть. Утром все изменилось. Жестом опытного фокусника на город накинули голубой платок, провели над улицами и площадями, будто стирая последние остатки зимы. И даже оставшиеся по углам и канавам комья бурого снега казались не недосмотром наступившей весны, а необходимым элементом интерьера. Напоминанием… Я шел к метро и улыбался. Иногда очень хорошо быть человеком. Вот уже неделю я вел именно такую жизнь: приходя на работу, не поднимался выше второго этажа, возился с сервером, который вдруг приобрел ряд скверных привычек, ставил девчонкам из бухгалтерии новые офисные программы, необходимости в которых ни они, ни я не видели. По вечерам ходил в театры, на футбол, в какие-то мелкие бары и ресторанчики. Куда угодно, лишь бы было шумно и многолюдно. Быть человеком толпы еще интереснее, чем просто человеком. Конечно, в офисе Ночного Дозора, старом четырехэтажном здании, арендованном нами у нашей же дочерней фирмы, людей не было и в помине. Даже три старушки-уборщицы были Иными. Даже нагловатые молодые охранники на входе, чья работа заключалась в отпугивании мелких бандитов и коммивояжеров, имели небольшой магический потенциал. Даже сантехник, классический московский сантехник-алкоголик, был магом… и был бы весьма неплохим магом, не злоупотребляй он спиртным. Но так уж повелось, что первые два этажа выглядели вполне обыденно. Здесь дозволялось бывать налоговой полиции, деловым партнерам из людей, бандитам из нашей крыши… пусть крышу, в свою очередь, контролировал лично шеф, но к чему это знать шестеркам? И разговоры здесь велись самые обычные. О политике, налогах, покупках, погоде, чужих любовных интрижках и собственных амурных приключениях. Девчонки перемывали кости мужикам, мы не оставались в долгу. Завязывались романы, плелись интриги с целью подсидеть непосредственное начальство, обсуждались виды на премию. Через полчаса я доехал до «Сокола», выбрался наверх. Вокруг было шумно, в воздухе – выхлопная автомобильная гарь. И все-таки – весна. Наш офис не в худшем московском районе. Далеко не в худшем, если не сравнивать с резиденцией Дневного Дозора. Но Кремль при любом раскладе не для нас: слишком сильные следы наложило прошлое на Красную площадь и древние кирпичные стены. Может быть, когда-нибудь они сотрутся. Но пока предпосылок не видно… увы, не видно. От метро я шел пешком, тут было совсем рядом. Лица вокруг хорошие, согретые солнцем и весной. За что я люблю весну: слабеет ощущение тоскливого бессилия. И меньше искусов… Один из ребят-охранников курил перед входом. Дружелюбно кивнул, в его задачу не входила глубокая проверка. Зато от меня напрямую зависело, будет ли на компьютере в их дежурке доступ в Интернет и парочка свежих игр, или одна только служебная информация и досье на сотрудников. – Опаздываешь, Антон, – обронил он. Я с сомнением посмотрел на часы. – Шеф собрал всех в конференц-зале, тебя уже искали. Вот это странно, меня на утренние совещания обычно не звали. Что-то случилось с моим компьютерным хозяйством? Да вряд ли, вытащили бы ночью из постели, и все дела, не в первый раз… Кивнув, я ускорил шаг. Лифт в здании есть, но старый-престарый, и на четвертый этаж я предпочел взбежать. На лестничной площадке третьего был еще один пост, уже посерьезнее. Дежурил Гарик. При моем приближении он прищурился, посмотрел сквозь сумрак, сканируя ауру и все те метки, что мы, дозорные, несли на своем теле. Лишь потом приветливо улыбнулся: – Давай быстрее. Дверь в конференц-зал была приоткрыта. Я заглянул внутрь: собралось человек тридцать, в основном оперативники и аналитики. Шеф расхаживал перед картой Москвы, кивал, а Виталий Маркович, его заместитель по коммерческой части, маг очень слабый, зато бизнесмен прирожденный, говорил: – И, таким образом, мы полностью перекрыли текущие расходы, никакой необходимости прибегать к… э… особым способам финансовой деятельности у нас нет. Если собрание поддержит мои предложения, мы можем несколько увеличить довольствие сотрудников, в первую очередь оперативных работников, разумеется. Выплаты по временной нетрудоспособности, пенсии семьям погибших тоже нуждаются в… э… некотором увеличении. И мы можем это себе позволить… Смешно, что маги, способные превращать свинец в золото, уголь – в алмазы, а резаную бумагу – в хрустящие кредитки, занимаются коммерцией. Но на самом деле это удобнее сразу по двум причинам. Во-первых – дает занятие тем из Иных, чьи способности слишком малы, чтобы на них существовать. Во-вторых – меньше риска нарушить равновесие сил. При моем появлении Борис Игнатьевич кивнул и сказал: – Виталий, спасибо. Думаю, ситуация ясна, никаких нареканий к вашей деятельности нет. Голосовать будем? Спасибо. Теперь, когда все в сборе… Под внимательным взглядом шефа я прокрался к свободному креслу, сел. – Можно перейти к основному вопросу. Оказавшийся рядом со мной Семен наклонил голову и прошептал: – Основной вопрос – уплата партийных взносов за март… Я не удержался от улыбки. Порой в Борисе Игнатьевиче и впрямь просыпался старый партийный функционер. Меня это смущало куда меньше, чем манера поведения средневекового инквизитора или отставного генерала, но, возможно, я и не прав. – Основной вопрос – протест Дневного Дозора, полученный мной два часа назад, – сказал шеф. До меня дошло не сразу. Дневной и Ночной Дозоры постоянно заступали друг другу дорогу. Протесты – явление еженедельное, порой все регулируется на уровне региональных отделений, порой разбирается в бернском трибунале… Потом я понял, что протест, по поводу которого созвано расширенное собрание Дозора, рядовым быть не может. – Суть протеста, – шеф потер переносицу, – суть протеста такова… Этим утром в районе Столешникова переулка убита женщина из Темных. Вот краткое описание произошедшего. На мои колени шлепнулось два листка, отпечатанных на принтере. Всем остальным достались такие же подарки. Я пробежал глазами текст: «Галина Рогова, двадцать четыре года… Инициирована в семь лет, семья к Иным не принадлежит. Воспитывалась под патронажем Темных… наставница – Анна Черногорова, маг четвертой ступени… В восемь лет Галина Рогова определена как оборотень-пантера. Способности средние…» Морщась, я проглядывал досье. Хотя в принципе морщиться было не с чего. Рогова была Темной, но в Дневном Дозоре не работала. Положения Договора соблюдала. На людей не охотилась. Вообще никогда. Даже те две лицензии, которые ей предоставляли, на совершеннолетие и после свадьбы, не использовала. С помощью магии добилась высокого положения в строительной корпорации «Теплый Дом», вышла замуж за заместителя директора. Один ребенок, мальчик… способностей Иного не замечено. Несколько раз использовала способности Иной для самозащиты, один раз убила нападавшего. Но даже в тот раз до людоедства не опустилась… – Побольше бы таких оборотней, верно? – спросил Семен. Перелистнул страницу и хмыкнул. Заинтригованный, я заглянул в конец документа. Так. Протокол осмотра. Разрез на блузке и на пиджаке… вероятно, удар тонким кинжалом. Заговоренным, конечно, обычным железом оборотня не убить… Чему удивился Семен? Вот оно что! На теле видимых повреждений не обнаружено. Никаких. Причина смерти – полная потеря жизненной энергии. – Лихо, – сказал Семен. – Помню, в гражданскую направили меня отлавливать оборотня-тигра. А тот, гаденыш, работал в ЧК, и причем не последним… – Все ознакомились с данными? – спросил шеф. – Можно вопрос? – С другого конца зала поднялась тонкая рука. Почти все заулыбались. – Спрашивай, Юля, – кивнул шеф. Самая юная сотрудница Дозора встала, неуверенно поправила волосы. Хорошенькая девчонка, немножко инфантильная, правда. Но в аналитический отдел ее взяли не зря. – Борис Игнатьевич, как я понимаю, осуществлено магическое воздействие второй степени. Или первой? – Возможно, что и второй, – подтвердил шеф. – Значит, это могли сделать вы… – Юля на миг замолчала, смутившись. – А еще Семен… Илья… или Гарик. Верно? – Гарик не смог бы, – сказал шеф. – Илья и Семен – пожалуй. Семен что-то пробурчал, будто комплимент был ему неприятен. – Возможно еще, что убийство совершил кто-то из наших, бывший в Москве проездом, – размышляла вслух Юля. – Но ведь маг такой силы незамеченным в городе не появится, они все на контроле у Дневного Дозора. Тогда получается, что надо проверить трех человек. И если все они имеют алиби, никаких претензий к нам нет? – Юленька, – шеф покачал головой, – нам таких претензий никто и не предъявляет. Речь идет о том, что в Москве действует Светлый маг, незарегистрированный и не ознакомленный с Договором. А вот это-серьезно… – Тогда – ой, – сказала Юля. – Извините, Борис Игнатьевич. – Все правильно. – Шеф кивнул. – Мы сразу перешли к сути вопроса. Ребята, мы кого-то прошляпили. Прохлопали ушами, пропустили сквозь пальцы. По Москве бродит Светлый маг большой силы. Ничего не понимает – и убивает Темных. – Убивает? – спросил кто-то из зала. – Да. Я поднял архивы. Подобные случаи были зафиксированы три года назад, весной и осенью, и два года назад – осенью. Каждый раз отсутствовали физические повреждения, но имелись разрезы на одежде. Дневной Дозор проводил расследования, но ничего выяснить не смог. Кажется, они списали гибель своих на случайный фактор… теперь кто-то из Темных понесет наказание. – А из Светлых? – Тоже. Семен кашлянул и негромко произнес: – Странная периодичность, Борис… – Полагаю, мы не в курсе всех происшествий, ребята. Кто бы ни был этим магом, но он всегда убивал Иных с невысокими способностями, видимо, те допускали какие-то оплошности в маскировке. Очень вероятно, что рядом жертв стали неинициированные или неизвестные Темным Иные. Поэтому я предлагаю… Шеф обвел зал взглядом: – Аналитический отдел – сбор криминальной информации, поиск аналогичных случаев. Учтите, они могут не проходить как убийства, скорее как смерть при невыясненных обстоятельствах. Проверяйте результаты вскрытия, опрашивайте работников моргов… думайте сами, где можно найти информацию. Научная группа… направьте в Дневной Дозор двух-трех сотрудников, обследуйте труп. Вы должны выяснить, как он убивает Темных. Да, кстати, давайте назовем его Дикарь. Оперативная группа… усиленный патруль на улицах. Ищите его, ребята. – Мы все время занимаемся тем, что ищем «кого-то», – недовольно буркнул Игорь. – Борис Игнатьевич, ну не могли мы не заметить сильного мага! Не могли! – Возможно, что он неинициирован, – отрезал шеф. – Способности проявляются периодически… – По весне и осени, как у любого психа… – Да, Игорь, совершенно верно. По весне и по осени. И сейчас, сразу же после совершенного убийства, он должен нести какой-то отпечаток магии. Есть шанс, небольшой, но есть. За работу. – Борис, цель? – с любопытством спросил Семен. Некоторые уже начали вставать, но теперь остановились. – Цель – найти Дикаря раньше Темных. Защитить, обучить, привести на нашу сторону. Как обычно. – Все понятно. – Семен поднялся. – Антон и Ольга, вас я попрошу остаться, – бросил шеф и отошел к окну. Выходящие с любопытством поглядывали на меня. Даже с некоторой завистью. Особое задание – всегда интересно. Я посмотрел через зал, увидел Ольгу, улыбнулся одними губами – она улыбнулась в ответ. Она теперь ничем не напоминала ту босую, чумазую девушку, которую я посреди зимы поил на кухне коньяком. Прекрасная прическа, здоровый цвет кожи, в глазах… нет, уверенность была и раньше, теперь появилось какое-то кокетство, гордость. С нее сняли наказание. Пускай и частично. – Антон, мне не нравится происходящее, – не оборачиваясь, сказал шеф. Ольга пожала плечами, кивнула – отвечай. – Борис Игнатьевич, простите? – Мне не нравится протест, заявленный Дневным Дозором. – И мне тоже. – Ты не понимаешь. Боюсь, что все остальные – тоже… Ольга, ты хотя бы догадываешься, в чем дело? – Очень странно, что Дневной Дозор в течение нескольких лет не в силах выследить убийцу. – Да. Помнишь Краков? – К сожалению. Полагаешь, нас подставляют? – Не исключено… – Борис Игнатьевич отошел от окна. – Антон, ты допускаешь подобное развитие ситуации? – Я не совсем понимаю, – промямлил я. – Антон, допустим, что в городе и впрямь бродит Дикарь, убийца-одиночка. Он неинициирован. Временами у него происходит всплеск способностей… он обнаруживает кого-то из Темных и уничтожает. Способен Дневной Дозор его обнаружить? Увы, поверь мне… способен. Тогда встает вопрос, почему не отловил и не обнаружил? Ведь гибнут Темные! – Гибнет мелочь, – предположил я. – Правильно. Жертвовать пешками – в традиции… – Шеф запнулся, поймав мой взгляд. – В традиции Дозора. – Дозоров, – мстительно сказал я. – Дозоров, – устало повторил шеф. – Припомнил… Давай подумаем, к чему может привести подобная комбинация. Общее обвинение Ночного Дозора в халатности? Ерунда. Мы должны контролировать поведение Темных и соблюдения Договора известными Светлыми, а не выискивать таинственных маньяков. Тут Дневной Дозор сам виноват… – Значит, цель провокаций – конкретный человек? – Молодец, Антон. Помнишь, что Юля сказала? Подобную акцию среди наших могут провести единицы. Это доказуемо. Допустим, что Дневной Дозор решил обвинить кого-то в нарушении Договора. В том, что кадровый, ознакомленный с Договором сотрудник собственноручно чинит суд и расправу. – Но это легко опровергнуть. Найти Дикаря… – А если Темные найдут его раньше? Но не станут об этом шуметь? – Алиби? – А если убийства происходили в те моменты, когда алиби отсутствует? – Трибунал, с полным допросом, – мрачно сказал я. Ничего хорошего в выворачивании сознания нет, конечно… – Сильный маг, а эти убийства совершал сильный маг, может закрыться даже от Трибунала. Не обмануть, но закрыться. Более того, Антон, перед Трибуналом, в котором присутствуют Темные, это придется сделать. Слишком много знаний иначе попадет к врагам. А если маг закрывается от дознания, он автоматически признается виновным. Со всеми вытекающими последствиями – для него, и для Дозора. – Мрачная картина, Борис Игнатьевич, – признал я. – Очень. Почти как та, что вы описывали мне зимой, во сне. Мальчишка-Иной чудовищной силы, прорыв инферно, который всю Москву с пылью смешает… – Понимаю. Но я не лгу тебе, Антон. – Что от меня-то требуется? – прямо спросил я. – Ведь это не мой профиль. Аналитикам помочь? Так без того все сделаем, что для расчета притащат. – Антон, я хочу, чтобы ты просчитал, кто из наших под ударом. У кого есть алиби на все известные случаи, у кого нет. Шеф опустил руку в карман пиджака, достал ДВД-диск: – Возьми… это полное досье за трехгодичный период. На четверых, включая меня. Я сглотнул, принимая диск. – Пароли сняты. Но ты сам понимаешь, видеть это не должен никто. Копировать информацию ты права не имеешь. Расчеты и схемы шифруй… и не жадничай с длиной ключа. – Мне бы понадобился помощник, – неуверенно попросил я. Глянул на Ольгу. Впрочем, какой она помощник: ее знакомство с компьютерами ограничивается сражениями в «Еретика», «Хексен» и тому подобные игры. – Мою базу данных проверяй лично, – помедлив, сказал шеф. – На остальные можешь привлечь Анатолия. Хорошо? – Тогда в чем моя задача? – поинтересовалась Ольга. – Ты будешь делать то же самое, только путем личных расспросов. Допросов, если уж быть честным до конца. И начнешь с меня. Потом оставшуюся троицу. – Хорошо, Борис. – Приступай, Антон. – Шеф кивнул. – Приступай прямо сейчас. А на остальные дела сажай своих девочек, справятся. – Может быть, мне покопаться в данных? – спросил я. – Если вдруг у кого-то не будет алиби… организовать? Шеф покачал головой: – Нет. Ты не понял. Я хочу не организации фальшивок. Я хочу убедиться, что никто из наших не причастен к этим убийствам. – Даже так? – Да. Потому что невозможного в этом мире нет. Антон, вся прелесть нашей работы состоит в том, что я могу дать тебе такое задание. И ты его выполнишь. Невзирая на личности. Что-то меня тревожило, но я кивнул и пошел к двери, сжимая драгоценный диск. Лишь в последний миг вопрос оформился, и я спросил, поворачиваясь: – Борис Игнатьевич… Шеф и Ольга мгновенно отстранились друг от друга. – Борис Игнатьевич, здесь данные на четверых? – Да. – На вас, Илью, Семена… – И на тебя, Антон. – Зачем? – глупо спросил я. – Во время противостояния на крыше ты пробыл на втором слое сумрака три минуты. Антон… это третий уровень силы. – Не может быть, – только и сказал я. – Это было. – Борис Игнатьевич, вы же всегда говорили, что я маг среднего уровня! – Допустим, что мне куда нужнее отличный программист, чем еще один хороший оперативник. В другой момент я испытал бы гордость. Смешанную с обидой, но все же гордость. Я ведь всегда думал, что четвертый уровень магии – мой потолок, да и то достигну я его не скоро. Но сейчас все покрывал страх, неприятный, липкий, отвратительный страх. Пять лет работы в Дозоре на тихой штабной должности отучили меня бояться чего бы то ни было: властей, бандитов, болезней… – Это было вмешательство второго уровня… – Здесь слишком тонкая грань, Антон. Возможно, что ты способен на большее. – Но магов третьего уровня у нас больше десятка. Почему среди подозреваемых я? – Потому что ты задел лично Завулона. Прищемил хвост начальнику Дневного Дозора Москвы. И он вполне способен организовать для Антона Городецкого персональную ловушку. Точнее, перенастроить старую ловушку, стоявшую в запасе. Я сглотнул и вышел, ничего больше не спрашивая. Наша лаборатория тоже на четвертом этаже, только в другом крыле. Я торопливо прошел по коридору, кивая встречным, но не отвлекаясь. Диск я сжимал крепче, чем пылкий юноша руку любимой. Шеф ведь не врал? Это может быть удар по мне? Наверное, не лгал. Я задал прямой вопрос и получил прямой ответ. Конечно, с годами даже самые Светлые маги наращивают некий запас цинизма и учатся словесной эквилибристике. Но последствия прямой лжи были бы слишком тяжелыми даже для Бориса Игнатьевича. Тамбур – с электронными системами проверки. Я знал, что все маги относятся к технике насмешливо, а Семен однажды продемонстрировал мне, как легко обмануть голосовой анализатор и сканер сетчатки. И все-таки я добился закупки этих дорогих игрушек. Да, пускай они не защитят от Иного. Но я вполне допускал, что однажды нас решат пощупать ребята из ФСБ или мафии. – Раз, два, три, четыре, пять… – буркнул я в микрофон и посмотрел в объектив камеры. Несколько секунд электроника размышляла, потом над дверью зажегся зеленый огонек доступа. В первой комнате никого не оказалось. Гудел вентиляторами сервер, пыхтели вмурованные в стену кондиционеры. Все равно было жарко. А ведь весна только началась… В лабораторию системщиков я не пошел, а сразу двинулся в свой кабинет. Ну, не совсем свой, Толик, мой заместитель, тоже обитал там. Причем порою в прямом смысле, частенько оставаясь ночевать на древнем кожаном диване. Сейчас он сидел за столом и задумчиво рассматривал какую-то старую материнскую плату. – Привет, – сказал я, садясь на диван. Диск жег пальцы. – Сдохла, – мрачно сказал Толик. – Ну и выкинь. – Сейчас, мозги только выну… – Толик отличался запасливостью, выработанной за долгие годы работы в бюджетных институтах. У нас с финансированием проблем не было, но он бережно складировал все старые и уже никому не нужные железки. – Нет, ты подумай, полчаса возился, так и не встала… – Да она древняя, чего ты с ней возишься? В бухгалтерии и то машины новее. – Отдал бы кому-нибудь… Может, кэш еще снять… – Толик, у нас срочная работа, – сказал я. – У? – Угу. Вот… – Я поднял диск. – Здесь досье… полное досье на четырех сотрудников Дозора. Включая шефа. Толик открыл ящик стола, смахнул туда мамку и посмотрел на диск. – Именно. Я буду проверять троих. А ты четвертого… меня. – И что проверять? – Вот. – Я достал распечатку. – Возможно, что кто-то из подозреваемых временами совершает убийства Темных. Несанкционированные. Здесь указаны все известные случаи. Нам надо либо исключить возможность этого, либо… – А ты их впрямь убиваешь? – заинтересовался Толик. – Уж прости за ехидство… – Нет. Но ты мне не верь. Давай работать. Информацию на себя я даже не стал смотреть. Скинул все восемь сотен мегабайт на компьютер Толика и забрал диск. – Если что интересное попадется, тебе рассказывать? – спросил Толик. Я покосился на него, пока он проглядывал текстовые файлы, теребя левое ухо и размеренно щелкая мышкой. – Как хочешь. – Ладно. Я начал смотреть досье с материалов, собранных на шефа. Вначале шла шапка – общая информация о нем. С каждой прочитанной строчкой я покрывался потом. Конечно, подлинного имени и происхождения шефа даже в этом досье не значилось, на Иных его ранга вообще не документировали подобные факты. И все-таки я делал открытия каждую секунду. Начать с того, что лет шефу было больше, чем я предполагал. Как минимум на полтора столетия больше. А это значило, что он лично принимал участие в заключении Договора между Светом и Тьмой. Поразительно, все уцелевшие с того времени маги занимают посты в главном управлении, а не сидят на утомительной и нудной должности регионального директора. Кроме того, я узнал несколько имен, под которыми шеф фигурировал в истории Дозора, откуда он родом. Об этом иногда размышляли, заключали пари, приводили «бесспорные» доказательства. Но почему-то никто не предполагал, что Борис Игнатьевич родом с Тибета. А уж допустить, кому он был наставником, я не смог бы и в самых смелых фантазиях! В Европе шеф работал с пятнадцатого века. По косвенным признакам я понял, что причиной столь резкой смены местожительства была женщина. И даже догадался какая. …Закрыв окошко с общими сведениями, я посмотрел на Толика. Тот проглядывал какой-то видеофрагмент, конечно же, биография моя оказалась не столь увлекательной, как жизнеописание шефа. Я вгляделся в маленькую движущуюся картинку – и покраснел. – На первый случай у тебя бесспорное алиби, – не оборачиваясь, сказал Толик. – Слушай… – беспомощно начал я. – Да ладно. Мало ли. Я сейчас на ускоренном прокручу, чтобы всю ночь проверить… Я представил, как фильм будет выглядеть в ускоренном виде, и отвернулся. Нет, я предполагал, что руководство контролирует своих сотрудников, особенно молодых. Но не настолько же цинично! – Бесспорного алиби не будет, – сказал я. – Сейчас я оденусь и выйду. – Вижу, – подтвердил Толик. – И меня не будет почти полтора часа. Я искал шампанское… и пока нашел, немножко протрезвел на воздухе. Размышлял, стоит ли возвращаться. – Не бери в голову, – сказал Толик – Лучше просмотри интимную жизнь шефа. Через полчаса работы я понял, что Толик был прав. Может быть, у меня и есть причины обижаться на беспардонность наблюдателей. Но тогда ничуть не меньшие – у Бориса Игнатьевича. – У шефа алиби, – сказал я. – Бесспорное. На два случая – четыре свидетеля. Еще на один – чуть ли не весь Дозор. – Это та охота на свихнувшегося Темного? – Да. – У тебя даже на этот случай алиби нет. Тебя вызвали только под утро, и хронометраж очень приблизительный. Есть фотография, как ты входишь в офис, вот и все. – Значит… – Теоретически ты мог убивать Темных. Вполне. Причем уж извини, Антон, но каждый случай убийства приходится на твое повышенное эмоциональное возбуждение. Словно бы ты не совсем себя контролировал. – Я этого не делал. – Верю. Что мне делать с файлом? – Стирай. Толик некоторое время размышлял. – У меня здесь ничего ценного. Я запущу низкоуровневое форматирование. Давно пора было диск почистить. – Спасибо. – Я закрыл досье на шефа. – Все, с остальными справлюсь сам. – Понял. – Толик преодолел справедливое негодование компьютера, и тот принялся переваривать сам себя. – Сходи к девочкам, – предложил я. – Сделай суровое лицо. Они ведь там пасьянсы раскладывают, уверен. – И то дело, – легко согласился Толик. – Когда освободишься? – Часа через два. – Я загляну. Он ушел к нашим «девочкам», двум молодым программисткам, которые занимались в общем-то в основном официальной деятельностью Дозора. А я продолжил работу. На очереди теперь был Семен. Через два с половиной часа я оторвался от машины, размял ладонями затылок – вечно затекает, когда сидишь, уткнувшись в монитор, включил кофеварку. Ни шеф, ни Илья, ни Семен не подходили на роль свихнувшегося убийцы Темных. У всех было алиби – причем зачастую абсолютно железобетонное. Вот, например, Семен ухитрился провести всю ночь одного убийства на переговорах с руководством Дневного Дозора. Илья был в командировке на Сахалине – там однажды заварилась такая горячая каша, что потребовалась помощь из центра… Только я оставался под подозрением. Не то чтобы я не доверял Толику. Но все-таки данные на себя просмотрел повторно. Все сходилось, ни одного алиби. Кофе был невкусным, кислым, видно, давно не меняли фильтр Я глотал горячую бурду, глядя в экран, потом вытащил сотовый и набрал номер шефа. – Говори, Антон. Он всегда знал, кто ему звонит. – Борис Игнатьевич, подозревать можно лишь одного. – И кого именно? Голос был сухим и официальным. Но почему-то мне казалось, что шеф сейчас сидит на кожаном диване полуголый, с бокалом шампанского в одной руке, ладонью Ольги в другой, а трубку прижимает плечом или левитирует возле уха.. – Но-но… – одернул меня шеф. – Ясновидец хренов. Кто подозревается? – Я. – Понятно. – Вы же это знали, – сказал я. – Почему это? – Не было надобности привлекать меня к обработке досье. Вы бы и сами справились. Значит, хотели, чтобы я сам убедился в опасности. – Допустим. – Шеф вздохнул. – Что делать будешь, Антон? – Сухари сушить. – Подходи ко мне в кабинет. Через… э… через десять минут. – Хорошо. – Я выключил телефон. Вначале я зашел к девчонкам. Толик по-прежнему был там, и они усердно работали. На самом деле никакой надобности в двух никудышных программистках Дозор не испытывал. Допуск по секретности у них был низкий, и почти все приходилось делать нам. Но куда еще пристроить двух очень-очень слабых волшебниц? Хоть бы согласились жить обычной жизнью… нет, хочется им романтики, хочется службы в Дозоре… Вот и придумали для них работу. А в основном они убивали время, лазая по сети и поигрывая в игры, причем наибольшая популярность приходилась на долю пасьянсов всех мастей. За одной из свободных машин – с техникой у нас проблем не было – сидел Толик. На коленях у него пристроилась Юля, ожесточенно дергая мышкой по коврику. – Это называется обучением компьютерной грамотности? – спросил я, наблюдая за мечущимися по экрану монстрами. – Ничто так не улучшает навыки работы с мышью, как компьютерные игры, – невинно отозвался Толик. – Ну… – Я не нашелся, что ответить. Сам я в подобные игры давным-давно не играл. Как и большинство сотрудников Дозора. Убивать нарисованную нечисть интересно, пока не встретил ее воочию. Ну или прожив сотню-другую лет и приобретя огромный запас цинизма, как Ольга… – Толик, я, наверное, сегодня не вернусь, – сказал я. – Ага. – Он без всякого удивления кивнул. Способности к предвидению у всех нас невелики, но подобные мелочи мы чувствуем сразу. – Галя, Лена, пока, – кивнул я девчонкам. Галя прощебетала что-то вежливое, всем видом демонстрируя увлеченность работой. Лена спросила: – Мне можно будет уйти пораньше? – Конечно. Мы не врем друг другу. Если Лена просит разрешения, значит, ей и впрямь надо уйти. Мы не врем. Только иногда лукавим и недоговариваем… На столе у шефа царил жуткий беспорядок. Валялись ручки, карандаши, листки бумаги, распечатанные сводки, тусклые, выработанные магические кристаллы. Но венцом безобразия была горящая спиртовка, над которой в тигле жарился белый порошок. Шеф задумчиво помешивал его кончиком дорогого «Паркера», явно ожидая какого-то эффекта. Порошок игнорировал как нагрев, так и помешивание. – Вот. – Я положил перед шефом диск. – Что будем делать? – не поднимая глаз, спросил Борис Игнатьевич. Он был без пиджака, рубашка помята, галстук съехал набок. Я украдкой покосился на диван. Ольги в кабинете не было, но вот пустая бутылка из-под шампанского и два бокала стояли на полу. – Не знаю. Я не убивал Темных… этих Темных. Вы же знаете. – Знаю. – Но доказать этого не могу. – По моим расчетам – у нас два-три дня, – сказал шеф. – Потом Дневной Дозор предъявит тебе обвинение. – Организовать фальшивое алиби несложно. – И ты на это согласен? – заинтересовался Борис Игнатьевич. – Нет, конечно. Я могу задать один вопрос? – Можешь. – Откуда все эти данные? Откуда снимки и видеозаписи? Шеф мгновение помолчал. – Так я и думал. Ты ведь смотрел и мое досье, Антон. Оно менее бесцеремонно? – Нет, пожалуй. Потому я и спрашиваю. Почему вы позволяете собирать подобную информацию? – Я не могу это запретить. Контроль осуществляет Инквизиция. Дурацкий вопрос: «А она действительно существует?» – я сумел удержать на языке. Но, наверное, мое лицо было достаточно выразительным. Шеф еще минуту смотрел на меня, будто ожидая вопросов, потом продолжил: – Вот что, Антон. С этого момента ты не должен оставаться один. Разве что в туалет можешь сходить самостоятельно, а в другое время – два-три свидетеля рядом. Есть надежда, что произойдет еще одно убийство. – Если меня действительно подставляют, то убийства не случится, пока я не окажусь без алиби. – А ты окажешься. – Шеф усмехнулся. – Не считай меня старым дураком. Я кивнул, еще неуверенно, не понимая до конца. – Ольга… Дверь в стене, которую я всегда считал дверью шкафа, открылась. Вошла Ольга, поправляя волосы, улыбаясь. Джинсы и блузка обтягивали ее тело особенно туго, как бывает только после горячего душа. За ее спиной я заметил огромную ванную с джакузи, панорамное окно во всю стену – наверняка односторонне прозрачное. – Оля, справишься? – поинтересовался шеф. Имелось в виду что-то, о чем они уже поговорили. – Сама? Нет. – Я о другом. – Справлюсь, конечно. – Становитесь спина к спине, – велел шеф. Спорить у меня желания не было. Хотя и засосало под ложечкой: я понял, что произойдет что-то очень серьезное. – И откройтесь оба, – потребовал Борис Игнатьеьич. Я прикрыл глаза, расслабился. Спина Ольги была горячая и влажная, даже сквозь блузку. Странное ощущение: стоять, касаясь женщины, только что занимавшейся любовью… любовью не с тобой. Нет, у меня к ней не было ни малейшей влюбленности. Может быть, потому, что я помнил ее в нечеловеческом виде, может быть, потому, что мы очень быстро перешли к отношениям друзей и партнеров. Может быть, из-за столетий, разделивших наше рождение: что значит молодое тело, когда ты видишь пыль столетий на чужих глазах. Мы остались именно друзьями, не более. Но стоять рядом с женщиной, чье тело еще помнит чужие ласки, прижиматься к ней – странное ощущение… – Начали… – сказал шеф, может быть, излишне резко. И произнес несколько слов, смысл которых я не понимал, слов на древнем языке, звучавшем над миром тысячи лет назад. Полет. Это и впрямь полет – будто земля ушла из-под ног, будто тело утратило вес. Оргазм в невесомости, доза ЛСД прямо в кровь, электроды в подкорковые центры удовольствия… Меня затопило волной столь безумной и чистой, ничем не оправданной радости, что мир померк. Я упал бы, но сила, бьющая из поднятых рук шефа, держала меня и Ольгу на невидимых ниточках, заставляла изгибаться, прижиматься друг к другу. А потом ниточки перепутались. – Ты уж извини, Антон, – сказал Борис Игнатьевич. – Но у нас не было времени на колебания и объяснения. Я молчал. Тупо, оглушенно молчал, сидя на полу и глядя на свои руки, на тонкие пальцы с двумя серебряными кольцами, на ноги – стройные длинные ноги, еще влажные после ванны и облепленные слишком тугими джинсами, в ярких бело-голубых кроссовках на маленьких ступнях. – Это ненадолго, – сказал шеф. – Какого… – Я хотел выругаться, я дернулся, вскакивая с пола, но замолчал при первых же звуках своего голоса. Грудного, мягкого, женского голоса. – Антон, спокойно. – Молодой мужчина, стоящий рядом, протянул руку и помог мне подняться. Пожалуй, без этого я бы упал. Центр тяжести совершенно изменился. Я стал ниже ростом, мир виделся совсем по-другому… – Ольга? – спросил я, глядя в свое бывшее лицо. Моя партнерша, а теперь еще и обитатель моего тела, кивнула. Растерянно глядя в ее… в свое… лицо, я заметил, что плоховато выбрился утром. И что на лбу у меня назревает мелкий красный прыщик, достойный подростка в пубертатном возрасте. – Антон, спокойно. Я тоже первый раз меняю пол. Почему-то я ей поверил. Несмотря на свой возраст, Ольга могла никогда не попадать в столь щекотливую ситуацию. – Освоился? – спросил шеф. Я все еще разглядывал себя, то поднимая к лицу руки, то ловя отражение в стеклах стеллажей. – Пошли. – Ольга потянула меня за руку. – Борис, минутку… – Движения были столь же неуверенны, как и мои. Даже более. – Свет и Тьма, да как вы, мужики, ходите? – внезапно воскликнула она. Вот тогда я захохотал, осознав иронию произошедшего. Меня, объект провокации Темных, спрятали, укрыв в женском теле! В теле любовницы шефа, древней, как собор Парижской Богоматери! Ольга буквально впихнула меня в ванную – я невольно порадовался собственной силе, – нагнула над джакузи. И пустила в лицо струю холодной воды из душа, заранее заботливо приготовленного, лежащего на нежно-розовом фаянсе. Отфыркиваясь, я вырвался из ее рук. Едва подавил желание залепить Ольге – или все-таки себе самому? – пощечину. Похоже, моторные навыки чужого тела начинали просыпаться. – У меня не истерика, – зло сказал я. – Это действительно смешно. – Точно? – Ольга, прищурившись, смотрела на меня. Неужели это и впрямь мой взгляд, когда я стараюсь выразить доброжелательность в смеси с сомнением? – Совершенно точно. – Тогда посмотри на себя. Подойдя к зеркалу, столь же большому и роскошному, как и все в этой потайной ванной комнате, я уставился на себя. Результат был странным. Разглядывая свое новое обличье, я совершенно успокоился. Наверное, окажись я в ином, но мужском теле, шок был бы больше. А так – ничего, кроме ощущения начавшегося маскарада. – Ты на меня не воздействуешь? – спросил я. – Ты или шеф? – Нет. – Значит, это у меня крепкие нервы. – У тебя помада размазалась, – заметила Ольга. И хихикнула. – Умеешь красить губы? – Сдурела? Нет, конечно. – Я научу. Нехитрая наука. Тебе еще очень повезло, Антон. – В чем? – На недельку позже – и пришлось бы учить тебя пользоваться прокладками. – Как любой нормальный мужчина, смотрящий телевизор, я умею это делать в совершенстве. Прокладку надо облить ядовито-синей жидкостью, а потом сильно сжать в кулаке. |
||
|