"Google. Прорыв в духе времени" - читать интересную книгу автора (Малсид Марк, Вайз Дэвид А.)

Как Ларри встретил Сергея

Ларри и Сергей нашли общий язык практически сразу. И хотя по характеру они совсем разные, между ними возникла дружба, которая держится на сумасшедшей энергетике обоих. Дело было весной 1995 года, во время недели знакомства в Стэнфордеком университете. Сергей показывал группе только что прибывших аспирантов, среди которых был и Ларри, залитый калифорнийским солнцем студенческий городок и его окрестности. Вдруг между двумя молодыми людьми, обсуждавшими какой-то пустяковый вопрос, завязался оживленный спор. Глядя на то, как страстно каждый доказывал свою правоту, трудно было поверить, что они знают друг друга всего лишь несколько минут – оба явно чувствовали себя в своей стихии.

Сергей несколько моложе Ларри, но на тот момент уже два года учился в докторантуре Стэнфордского университета. Благодаря своим незаурядным математическим способностям он получил диплом бакалавра в 19 лет. С первой же попытки успешно сдал все десять вступительных экзаменов в докторантуру Стэнфорда и приступил к научной работе. Уверенный в себе, физически крепкий и открытый Сергей занимался гимнастикой и плаванием, принимал активное участие в общественной жизни университета, но большую часть времени посвящал компьютерному программированию и решению математических задач.

Ларри же, выходец со Среднего Запада, несколько неуютно чувствовал себя в роли одного из тех избранных, которому посчастливилось попасть в элитную докторантуру Стэнфорда, и серьезно сомневался в том, что из этого выйдет толк. За эти несколько ознакомительных дней он надеялся с кем-то подружиться.

«Поначалу я чувствовал себя не в своей тарелке, – вспоминает он, – и боялся, что меня очень скоро отправят домой».

Ларри и Сергей быстро нашли общий язык – не в последнюю очередь благодаря своему природному желанию потягаться с достойным соперником, пусть даже отстаивая при этом абсурдную точку зрения. И неважно, о чем спор, важно переубедить противную сторону, доказав свою правоту.

Их бесконечные взаимные подзуживания и словесные перепалки послужили фундаментом для будущей совместной работы, основанной на взаимном уважении, хотя поначалу каждый посчитал своего нового знакомого заносчивым и неприятным типом. Оба они выросли в семьях, где интеллектуальные споры, особенно на такие темы, как компьютеры, математика и будущее, были обычным делом. В спорах они тренировали интеллект и развивали мыслительные способности. Правда, внешний вид ребят производил обратное впечатление: большинство людей, видевших Ларри и Сергея впервые, считали их талантливыми, дружелюбными и… глуповатыми парнями.

Их амбиции и интересы были сходными, а черты характера и знания – взаимодополняющими. Сергей, старший из двух братьев, экстраверт, любит быть в центре внимания. Ларри же в семье младший, он задумчив и не слишком разговорчив. Но когда Ларри и Сергей вернулись в Стэнфорд к началу нового учебного года, их интеллектуальные дуэли постепенно переросли в крепкую дружбу. Эта трансформация, как оказалось, была неслучайна и имела серьезные основания.

В мире, в котором, презрев физические законы, главенствующие места занимают генетика и высокие технологии, Сергей Брин и Ларри Пейдж имели много общего. Но главное – они оба были компьютерными пользователями второго поколения. Они работали с компьютером еще в начальных классах школы – под чутким руководством родителей, которые на работе и дома использовали компьютер для решения сложных математических задач. Благодаря этому Ларри и Сергей выделялись среди своих сверстников. Оба посещали занятия в школе Монтессори, что оказало благотворное влияние на их интеллектуальное развитие; оба жили неподалеку от крупных университетов, в которых преподавали их отцы; у их матерей работа была связана с компьютерами и технологиями. Образованию в их семьях отводилась не просто важная, а ведущая роль. Поэтому учеба в докторантуре с последующим вхождением в университетское и научное сообщества – по стопам родителей – казалась просто неизбежной.

В 1960 году Карл Виктор Пейдж, отец Ларри, стал одним из первых студентов, получивших в Мичиганском университете диплом магистра в области компьютерных технологий. Через пять лет в этой новой области он получил ученую степень доктора. Глория Пейдж, мать Ларри, также закончившая факультет компьютерных технологий, работала специалистом по базам данных. Ларри обожал своего жизнерадостного и общительного отца, который, помимо всего прочего, когда Ларри был маленьким, водил его на концерты группы Grateful Dead. В 1980 году, за 15 лет до того, как Ларри стал соискателем докторской степени, Карл Пейдж какое-то время преподавал в Стэнфордском университете в качестве приглашенного профессора. Но основным местом его работы был Мичиганский университет. Его вторая жена преподавала там же компьютерное программирование.

Переболев в детстве полиомиелитом, отец Ларри дожил до 58 лет и умер от осложнений, вызванных пневмонией. Ларри тогда учился на первом курсе докторантуры, и для него это была невосполнимая утрата. «Ларри был очень подавлен. Он целыми днями отрешенно сидел на ступеньках Gates Building, – вспоминал Шон Андерсон, его сокурсник, – и все старались его хоть как-то утешить».

В последний путь Карла Пейджа провожали словами «пионер и специалист мирового класса в области компьютерных технологий и искусственного интеллекта, видный ученый, любимый учитель и чуткий наставник». Джордж Стокман, его коллега по Мичиганскому университету, сказал, что Карл «очень хотел, чтобы Ларри стал профессором». Он также отметил, что любовь Ларри к дискуссиям передалась ему от отца: «Работать с Карлом было нелегко, потому что он всегда стремился доказать свою правоту, и эту черту унаследовал его сын». Теперь понятно, откуда взялась та страстность, с которой Ларри отстаивал свою точку зрения в спорах.

Несмотря на постигшее его горе, Ларри продолжил учебу в Стэнфорде. К счастью, в Силиконовой долине жил и работал его старший брат, Карл-младший, с которым Ларри мог разделить тяжесть утраты. Они много времени проводили вместе, вспоминая отца и счастливую юность в отчем доме.

Однажды Ларри уже довелось испытать боль утраты. Когда ему было восемь лет (он родился 26 марта 1973 года), его родители разошлись. Для мальчика это стало тяжелым ударом. Тем не менее и отец, и мать после развода воспитанию сына уделяли большое внимание. Ларри был окружен любовью и заботой сразу двух мам: настоящей и ставшей второй женой его отца Джойс Уилдентал, профессора Мичиганского университета. Обе женщины поддерживают дружеские отношения по сей день.

Ларри учился в школе «Мак-Дональд» в городке Ист-Лансинг. Ник Арчер, руководитель его отряда бойскаутов, отмечает, что он был «склонен к самостоятельному мышлению». По словам брата, Ларри в детстве был настоящим почемучкой с множеством интересов, отнюдь не ограничивавшихся компьютерами. Братьям было любопытно, «как это работает» – причем это касалось не только различных приборов и устройств, но и социальных вопросов, государственного управления, политики и т. д. Их отец поддерживал позиции демократов, в частности лозунг «Образование и равные возможности – для всех». А дед по отцу был активным участником знаменитой сидячей забастовки рабочих автомобильных заводов 1936—1937 годов в городе Флинт (штат Мичиган), одной из самых продолжительных в истории рабочего движения. Может, именно поэтому братьев так интересовали социальные вопросы. А дед по матери уехал в Израиль и обосновался в затерянном в пустыне городке Арад, где вода и прочие ресурсы были в дефиците. Поначалу ему там пришлось нелегко, но со временем он освоился, работая инструментальщиком и изготовителем штампов. Дух первопроходца жив в его внуках и по сей день.

Мать Ларри – еврейка, но поскольку «религией» его отца всегда были технологии, сыну не навязывали ни еврейских традиций, ни иудаизм. Именно отец приобщил братьев к компьютеру. «Мне очень повезло, что мой отец был профессором кафедры компьютерных технологий, – говорит Ларри. – Первый компьютер у нас дома появился в 1978 году. Он был огромным и очень дорогим. После его покупки нам еще долго приходилось экономить на еде. Мне всегда нравились компьютеры, потому что я знал: с их помощью можно многого добиться».

За домашним компьютером Ларри проводил много времени. Неудивительно, что его школьные учителя были обескуражены тем, как он выполнял домашние задания. «Я каждый раз сдавал листок с распечатанным текстом, а они тогда даже не знали, что такое матричный принтер. Они были очень озадачены». Карл-младший вспоминает, что первоклассник Ларри уже многое умел: «Я отлично помню, как Ларри набирал на компьютере текст детской книжки Арнольда Лобеля «Frog and Toad Together», когда ему было шесть лет». Через несколько лет Ларри, вооружившись отверткой, разобрал домашний агрегат – ему было интересно, как он устроен. Он также любил помогать брату, ставшему студентом Мичиганского университета (Карл старше его на девять лет), делать домашние задания, когда тот приезжал домой на каникулы. В старших классах Ларри собрал струйный принтер из деталей конструктора «Лего». «Мне никто ничего не навязывал. Я действительно любил работать с компьютером», – говорит он.

Ларри пошел по стопам отца и брата: он поступил в Мичиганский университет, где изучал компьютерные технологии и слушал курс по предпринимательству. В 1995 году он получил диплом бакалавра. Руководил мичиганским филиалом студенческого технического общества «Эта Каппа Ню» и даже продавал пончики на территории студенческого городка.

Он также посещал занятия в рамках университетских программ развития лидерства. Наибольшее впечатление на него произвела LeaderShape – программа, ставящая целью развить у студентов лидерские качества.

Многому Ларри научился у замечательных профессоров университета. «Я имел возможность общаться с удивительными людьми, которые охотно помогали мне и давали полезные советы», – рассказывает он. Эти чувства были взаимными: университетские профессора считали его прекрасным студентом. «Ларри выделялся на фоне других, всегда был чуть впереди, – вспоминает Эллиот Солоуэй, профессор кафедры электротехники и компьютерных технологий. – Работая над своим проектом в рамках моего курса, Ларри пользовался карманным ПК – а ведь тогда мало кто вообще знал, что такое карманный компьютер».

Родителям Сергея Брина наука и технологии тоже не чужды. Его мать, Евгения Брин, – специалист Центра космических полетов им. Годдарда при НАСА. Она занимается моделированием атмосферных и погодных условий, оказывающих влияние на космический полет. Отец, Михаил Брин, преподает математику в университете Мэриленда. Он автор нескольких десятков научных статей, посвященных самым разным аспектам математики – от абстрактной геометрии до динамических систем.

«Он был обычным ребенком, – говорит Михаил Брин о Сергее, – но всегда стремился быть поближе к компьютеру. А началось все с игр и старенького Commodore 64s, одного из первых персональных компьютеров».

Сергей Брин, родившийся в Москве 21 августа 1973 года, уехал из Советского Союза, когда ему было шесть лет. Его родители стремились вырваться из государства, где царил скрытый антисемитизм, и надеялись, что в новой стране они обретут свободу и перспективы для себя и своего сына. «Я уехал не только ради себя, но и ради его будущего», – подчеркивает Михаил Брин.

Нужно заметить, что один из родственников Сергея уже побывал (точнее, побывала) в Америке задолго до этого. Его прабабушка, безусловно, была белой вороной среди жительниц России того времени, поскольку изучала микробиологию в Чикагском университете. Но уверовав в идеалы коммунизма, в 1921 году она вернулась в Москву, чтобы принять непосредственное участие в строительстве молодого государства. Дед Сергея, как и его отец, был профессором математики, причем Михаил Брин еще в Советском Союзе стал доктором физико-математических наук. Его мать, тоже математик по образованию, в СССР работала инженером-строителем.

Михаил Брин десять лет проработал экономистом Госплана. В его обязанности входило создание материалов пропагандистского характера, подкрепленных статистическими данными и убеждавших, что качество жизни в Советском Союзе выше, чем в Соединенных Штатах Америки. «Большую часть времени я доказывал, что уровень жизни в СССР намного опережает уровень жизни в США, – вспоминает Михаил Брин. – Я знаю о цифрах почти все. Но подавал я, мягко говоря, не совсем точную информацию».

После переезда в США Михаил Брин стал преподавать математику в университете Мэриленда. Он с гордостью вспоминает, что Сергей интересовался не только компьютерами, но и математикой. «Математику он знал прекрасно. Для него и других одаренных учеников в школу специально пригласили еще одного преподавателя математики».

Жили они в графстве Принс-Джордж, неподалеку от Вашингтона. Сергей ходил в школу им. Элеоноры Рузвельт, где в основном учились дети из малообразованных семей, а потому физическая сила там ценилась гораздо выше интеллекта. Один из его одноклассников впоследствии вспоминал, что Сергей «кичился своим интеллектом» и частенько вступал в споры с учителями, стремясь доказать им, что они не правы.

Честно говоря, Сергей был невысокого мнения как о большинстве своих школьных учителей, так и об одноклассниках. Ведь дома он узнавал гораздо больше.

Еще будучи школьником, Сергей поступил в университет Мэриленда. В 19 лет Брин уже получил диплом бакалавра с отличием по специальности «математика и компьютерные технологии».

«Преподаватели уделяли мне много внимания, часто беседовали со мной после занятий. Уровень моей подготовки был выше, чем у студентов Массачусетсского технологического института или Гарвардского университета», – говорит Сергей о своей учебе в Мэриленде, где он прослушал целый ряд аспирантских курсов.

«Мои коллеги говорили мне, что он – хороший студент, – замечает Михаил Брин. – У хороших студентов больше возможностей. Они могут записаться на множество различных курсов и, соответственно, работать с большим количеством квалифицированных преподавателей».

Во время летних каникул Сергей занимался новыми методами анализа, в том числе разрабатывал программу обработки графических данных для летного тренажера. Летняя работа и компании Wolfnun Research, информационной службе компании General Electric и Институте компьютерных исследований при университете Мэриленда позволила ему пополнить свой багаж знаниями в таких областях, как компьютерные технологии, интеллектуальный анализ данных и математика.

Прекрасное чувство юмора Сергей унаследовал от своих родителей. Как-то его мать поместила на домашней страничке свою фотографию рядом с профилем Ленина, снабдив этот коллаж подписью: «Я и мой лучший друг». А его отец к двадцатипятилетию Сергея написал и разместил в Интернете небольшое стихотворение:

555Ты становишься сильнее – Духом, телом, даже мыслью, Ну а я уже старею С каждым новым годом жизни. В Интернете ты упорно Файл за файлом собираешь, Рыщет твой «паук» проворно Для чего – и сам не знаешь. В Паутине грязной, душной Ты схватил мечту за хвост – И живешь под солнцем южным. Для тебя, сынок, мой тост. Потерял Билл сон и средства Из-за Моники соседства, С ней рассчитывался годы… Выпьем за твои доходы!

Михаил Брин обожал поддевать своих близких и студентов острым словцом, заставляя их постоянно быть начеку. Так, проверенные работы он частенько выдавал студентам со словами «мои искренние соболезнования», а если студент давал неправильный ответ, он с серьезным видом произносил: «Абсолютно… неверно!» Один из его бывших студентов назвал его стиль общения располагающим и опасным одновременно: «Доктор Брин – замечательный рассказчик и заядлый курильщик. Обычно он приходил, давал нам мудреную задачку и выходил покурить. К его возвращению мы должны были дать ответ… Почти половина студентов-статистиков, у которых он преподавал, ушла после первой же сессии, переживая из-за попранного самолюбия. Мне, его студенту, иногда казалось, что я подопечный жестокого сержанта из фильма Кубрика «Цельнометаллическая оболочка»».

У всех Бринов была своя домашняя страница в Интернете, на которой обязательно имелись ссылки на странички других членов семьи – линии, связывающие их в киберпространстве. Михаил Брин на своей странице написал: «Сергей – студент-докторант Стэнфорда (специальность «компьютерные технологии»). Занимается интеллектуальным анализом данных. И разработал (вместе со своим другом Ларри) поисковый сервер Google, по его словам, лучший из всех существующих». Сэм, младший брат Сергея, на своем сайте признался в любви к баскетбольному мячу: «Баскетбол – это моя жизнь. Я тренируюсь каждый день по полчаса, а по понедельникам и четвергам участвую в тренировках своей команды. Моя любимая профессиональная команда – «Вашингтон Уизардс», они тренируются недалеко от моего дома».

Окончив университет Мэриленда, Сергей поступил в докторантуру Стэнфорда в качестве стипендиата Национального научного фонда, выбрав себе специальность «компьютерные технологии». Михаил Брин надеялся, что его сын, подобно отцу и деду, выберет профессорскую стезю. «Мне хотелось, чтобы он получил степень доктора и стал кем-нибудь – может, профессором. Как-то я спросил его, записался ли он в новом семестре на какие-нибудь докторантские курсы. А он в ответ: «Да, на докторантское плавание».

До встречи с Ларри Сергей работал над целым рядом тем. Поскольку ему не нужно было «нагружаться» аспирантскими курсами – большинство из них он уже освоил в Мэриленде, – то он решил научиться ходить под парусом и серьезно заняться гимнастикой. Его интерес к исследованию новых тем обусловил ряд случайных, но важных открытий. Вместе с другими студентами-докторантами и профессорами он участвовал в проекте по разработке программы, способной выявлять нарушения авторского права, в исследовании в области молекулярной биологии, а позднее загорелся идеей размещения на соответствующих сайтах рейтингов кинофильмов, составленных зрителями. «Вы оцениваете увиденные фильмы, – пояснял он. – Затем программа находит рейтинги других пользователей со схожими вкусами и путем экстраполяции определяет, понравятся ли вам фильмы, которых вы пока еще не видели». Эта идея – правда, применительно к книгам, – вскоре была воплощена в жизнь на сайте Amazon com. В Стэнфорде перед Сергеем открылось море возможностей для интеллектуального развития. «Я столько всего перепробовал, когда учился в докторантуре… Чем активнее ты пробуешь что-то новое, тем больше у тебя шансов наткнуться на что-то действительно стоящее», – вспоминает он.

После приезда Ларри осенью 1995 года они с Сергеем стали не разлей вода. Брин забросил свою затею с рейтингами кинофильмов и принялся за проекты, так или иначе связанные с работой, которой занимался Пейдж. Помимо этого, они приступили к тщательному исследованию феномена под названием Интернет.

А пока Брин и Пейдж грызли гранит науки в своем маленьком мирке, в большом мире происходило много интересных событий. От Силиконовой долины до Уолл-стрит все только и говорили, что о появлении на бирже компании Netscape. 9 августа 1995 года Netscape разместила свои акции на фондовой бирже по цене 28 долл., и в первый же день торгов их курс взлетел до 75 долл. За считанные часы акционерный капитал компании вырос до трех с лишним миллиардов долларов. Это публичное предложение Netscape ознаменовало наступление эры Интернета и положило начало очередной «золотой лихорадке». Уолл-стрит был к ней готов. Биржевые маклеры, не имевшие представления о том, чем занимается компания, звонили инвесторам и говорили, что эксперты в один голос утверждают: это только начало. И никого, похоже, не волновал тот факт, что Netscape не получала прибыли, ведь ее объем продаж, пусть и небольшой, удваивался каждый квартал. Компания, разработавшая актуальный продукт под названием «браузер», который позволял компьютерным пользователям читать веб-страницы, казалось, была обречена на скорый выход на точку безубыточности. Некоторые аналитики даже прогнозировали, что Netscape со временем затмит могучую Microsoft. К концу 1995 года курс акций компании достиг отметки 171 долл., а финансисты с Уолл-стрит стали присматриваться к другим молодым и перспективным интернет-компаниям.

Запах долларов, пролившихся золотым дождем на Netscape, пропитал и кафедру компьютерных технологий Стэнфорда. Руководство университета не видело ничего предосудительного в том, чтобы студенты и профессора, занимающиеся научной работой, получали за нее денежное вознаграждение. Несмотря на то что основной задачей университета была подготовка следующего поколения преподавателей и ученых, он уже снискал себе репутацию «инкубатора» для успешных ИТ-компаний вроде Hewlett-Packard и Sun Microsystems (кстати, «Sun» расшифровывается как Stanford University Network – сеть Стэнфордского университета).

Стэнфордский университет, в отличие от Массачусетсского технологического института и некоторых других ведущих научных учреждений, позволил студентам-докторантам работать над потенциально коммерческими проектами, используя университетские ресурсы. Патентное бюро при университете тоже переосмыслило свою роль: теперь, вместо того чтобы заявлять права на все передовые методики и технологии, работа над которыми велась на территории университетского городка, бюро оказывало их создателям содействие в процессе рассмотрения заявок на выдачу патента и оплачивало все связанные с ним расходы. Позже бюро заключало долгосрочные лицензионные соглашения, дававшие ученым Стэнфорда возможность создать свою компанию и разбогатеть. Взамен патентное бюро получало определенный процент акций новообразованных компаний.

«Я не хотел, чтобы мы стали преградой на пути новых технологий, – говорит ректор Стэнфорда Джон Хеннесси. – Атмосфера в нашем университетском городке благоприятствует развитию предпринимательства и инвестирования, стимулирует к решению качественно новых задач, а также способствует переводу новых методик и технологий на коммерческие рельсы. Наши студенты и профессора понимают, что наилучший способ заявить о себе – это не написать какую-нибудь научную статью, а взять технологию, в которую веришь, и сделать из нее коммерческий продукт. Буквально в миле от университетского городка базируются предприниматели, которые вкладывают деньги в эти компании; у них в этом деле большой опыт».

На проходящей неподалеку Сэнд-Хилл-Роуд расположились самые крупные инвестиционные фирмы страны, вкладывающие деньги в новообразованные компании и получающие взамен определенный процент их акций. Венчурные фирмы делали рискованные капиталовложения в компании, находившиеся на начальном этапе развития, в надежде получить хорошую прибыль. Но поскольку они обходились без мифического хрустального шара, с помощью которого можно было бы заглянуть в будущее, невозвратные инвестиции были неотъемлемой частью игры под названием «венчурные операции».

Тем не менее лучшие фирмы не жалели средств на продвижение новых идей и инновационных технологий, рассчитывая сорвать куш при размещении компаниями своих акций на фондовой бирже или при их продаже. Благодаря соседству с венчурными компаниями студентам и профессорам Стэнфорда было гораздо проще получить финансовую поддержку и консультации, нежели их коллегам из других университетов. Разрешив преподавателям университета иметь долю в компаниях и продавать акции, руководство Стэнфорда сумело удержать в штате большинство ведущих профессоров. Многие из них стали мультимиллионерами, но при этом продолжали работать в вузе. И правда, какой смысл уходить, если есть все условия для эффективной деятельности: солнце, пальмы, толковые студенты и возможность работать над инновационными идеями, сулящими хорошую прибыль. А это гораздо интереснее, чем просто валяться на пляже или трудиться в частной компании.

Для Ларри и Сергея – сыновей профессоров, занимавшихся исследованиями и преподававших в более традиционной университетской обстановке, – главной целью было получение ученой степени доктора, а не материальное обогащение. В их семьях ничто не ценилось так высоко, как образование. Они гордились своими родителями и были полны желания довести свою учебу в Стэнфорде до логического завершения. Но очень скоро их научная самоотверженность подверглась серьезному испытанию.