"Библиотека фантастики и путешествий в пяти томах. Том 2" - читать интересную книгу автора (Уэллс Герберт, Брэдбери Рэй, Азимов Айзек)Лжец!– Алфред Лэннинг тщательно раскурил сигарету, но его пальцы слегка дрожали. Сурово сдвинув седые брови, он говорил, пуская клубы дыма: – Да, он читает мысли - можете быть уверены. Но почему? - Он посмотрел на Главного Математика Питера Богерта. - Ну? Богерт обеими руками пригладил свои черные волосы. – Это тридцать четвертый робот модели РВ, Лэннинг. И все остальные вполне соответствовали нормам. Третий человек, сидевший за столом, нахмурился. Это был Милтон Эш, самый молодой из руководства фирмы «Ю. С. Роботс энд Мекэникел Мэн Корпорэйшн», чем он очень гордился. – Послушайте, Богерт! Я ручаюсь, что он собран совершенно правильно, с начала до конца! Толстые губы Богерта раздвинулись в покровительственной улыбке. – Ручаетесь? Ну, если вы можете отвечать за всю линию сборки, то вас нужно повысить в должности. По точным подсчетам, для производства одного позитронного мозга требуется семьдесят пять тысяч двести тридцать четыре операции, успех каждой из которых зависит от различного числа факторов - от пяти до ста пяти. Если хоть один из них серьезно нарушается, мозг идет в брак. Это я цитирую наши же проспекты. Милтон Эш покраснел и хотел ответить, но его перебил четвертый голос. – Если мы начнем валить вину друг на друга, то я ухожу… - Руки Сьюзен Кэлвин были крепко сжаты на коленях, морщинки вокруг ее тонких бледных губ стали глубже. - У нас появился робот, который читает мысли, и мне представляется, что надо бы выяснить, почему он это делает. А этого мы не добьемся, если будем кричать: «Вы виноваты!», «Я виноват!». Ее холодные серые глаза остановились на Эше, и он усмехнулся. Лэннинг тоже понимающе усмехнулся, и, как всегда в таких случаях, его длинные седые волосы и хитрые маленькие глазки придали ему сходство с библейским патриархом. – Верно, доктор Кэлвин. Его голос внезапно зазвучал решительно: – В предельно краткой форме, положение таково. Мы выпустили позитронный мозг, который не должен был отличаться от остальных, но который обладает замечательной способностью принимать волны, излучаемые человеком в процессе мышления. Если бы мы знали, как это случилось, то это обозначало бы важнейший этап в развитии роботехники на десятилетия вперед. Но мы этого не знаем и должны выяснить. Это ясно? – Можно высказать одно предположение? - спросил Богерт. – Давайте. – Мне кажется, что пока мы не разберемся в этой истории, - а как математик, я думаю, что это окажется чертовски сложно, - нужно держать в тайне существование РБ-34. Даже от служащих фирмы. Мы, возглавляющие отделы, должны справиться с этой задачей, а чем меньше будут знать остальные… – Богерт прав, - сказала доктор Кэлвин. - С тех пор как по Межпланетному Кодексу допускается испытание роботов на заводе перед отправкой их на космические станции, пропаганда против роботов усилилась. И если кто-нибудь узнает, что робот может читать мысли, а мы еще не будем хозяевами положения, на этом кое-кто мог бы сделать себе солидный капитал. Лэннинг, продолжая сосать сигару, серьезно кивнул. Он повернулся к Эшу: – Вы сказали, что были одни, когда впервые столкнулись с этим чтением мыслей? – Я был один - и перепугался до полусмерти. РБ-34, только что сошедшего со сборочного стола, прислали ко мне. Оберман куда-то ушел, и я сам повел его к испытательному стенду. Он запнулся, и на его губах появилась слабая улыбка: – Никому из вас не приходилось мысленно с кем-то разговаривать, не отдавая себе в этом отчета? Никто не ответил, и Эш продолжал: – Вы знаете, сначала на это не обращаешь внимания… Так вот, он что-то мне сказал - что-то вполне логичное и разумное. И мы уже почти дошли до стенда, когда я сообразил, что я-то ничего ему не говорил. Конечно, я думал о том, о сем, но это же другое дело, правда? Я запер его и побежал к Лэннингу. Представьте себе - рядом с вами идет этот робот, спокойно читает ваши мысли и копается в них! Мне стало не по себе. – Еще бы! - задумчиво сказала Сьюзен Кэлвин. - Ее взгляд с необыкновенным вниманием остановился на Эше. - Мы так привыкли к тому, что наши мысли известны только нам самим… – Значит, об этом знают только четверо, - нетерпеливо вмешался Лэннинг. - Отлично. Мы должны обследовать это дело по строгой системе. Эш, вы проверите линию сборки - всю, от начала до конца. Вы должны исключить все операции, где ошибка была невозможна, и составить список тех, в которых она могла быть допущена. Укажите характер возможной ошибки и ее предположительную величину. – Ну и работка! - проворчал Эш. – А как же? Конечно, вы не один будете этим заниматься, - посадите за работу наших людей, если нужно, всех до единого. Не выполните план - ничего! Но они не должны знать, зачем это делается, понятно? – Гм, да. - Молодой инженер криво ухмыльнулся. - Все-таки работы хватит. Лэннинг вместе со стулом повернулся к Кэлвин. – Вам предстоит подойти к задаче с другого конца. Вы - наш робопсихолог, вам нужно изучить самого робота и идти от этого. Попытайтесь выяснить, как он это делает. Узнайте все, что связано с его телепатическими способностями, как далеко они простираются, как сказываются на его мышлении и вообще как это отражается на его стандартных рабочих качествах. Понятно? Лэннинг не стал ждать ответа. – Я буду руководить работой и осуществлять математическую обработку результатов. - Он яростно затянулся сигарой, и сквозь дым прозвучало остальное: - В этом мне, конечно, поможет Богерт. Продолжая полировать ногти на своих мясистых руках, Богерт мягко ответил: – Ну разумеется! Я как-никак в этом немного разбираюсь. – Ну, я приступаю. - Эш оттолкнул свой стул и поднялся. На его приятном молодом лице появилась усмешка. - Мне досталась самая скверная работа, так что лучше уж не откладывать. Пока! Сьюзен Кэлвин ответила едва заметным кивком, но ее взгляд провожал его, пока дверь за ним не закрылась. Она ничего не ответила, когда Лэннинг, что-то проворчав, сказал: – Не хотите ли вы, доктор Кэлвин, сейчас пойти и посмотреть РБ-34? Когда послышался тихий звук открывающейся двери, робот РБ-34 поднял фотоэлектрические глаза от книги и вскочил. В комнату вошла Сьюзен Кэлвин. Она задержалась, чтобы поправить на двери огромную надпись «Вход воспрещен», потом подошла к роботу. – Эрби, я принесла тебе кое-какие материалы о гиператомных двигателях. Хочешь их посмотреть? РБ-34 (иначе - Эрби) взял у нее из рук три тяжелых тома и открыл один из них. – Хм! «Гиператомная теория»… Что-то бормоча про себя, он начал листать книги, потом рассеянно сказал: – Садитесь, доктор Кэлвин! Это займет несколько минут. Она села и внимательно следила за Эрби, который занял место по другую сторону стола и приступил к систематическому изучению всех трех книг. Через полчаса он отложил их в сторону. – Я, конечно, знаю, зачем вы мне их принесли. У Сьюзен Кэлвин дрогнули уголки губ. – Я так и думала. С тобой трудно иметь дело, Эрби, ты все время на шаг впереди меня. – Эти книги - такие же, как и остальные. Они меня просто не интересуют. В ваших учебниках ничего нет. Ваша наука-это просто масса собранных фактов, кое-как скрепленных подобием Теории. Все это так невероятно просто, что вряд ли достойно внимания. Меня интересует ваша беллетристика, переплетение и взаимодействие человеческих побуждений и чувств… - Он сделал неясный жест могучей рукой, подыскивая подходящее слово - Кажется, я понимаю, - прошептала доктор Кэлвин. – Видите ли, я читаю мысли, - продолжал робот, - а вы не можете себе представить, как они сложны. Я не могу все их понять, потому что мое мышление имеет с вашим так мало общего. Но я стараюсь, а ваши романы мне помогают. – Да, но я боюсь, что когда ты познакомишься с некоторыми переживаниями по современным чувствительным романам, - в ее голосе послышался оттенок горечи, - ты сочтешь наши настоящие мысли и чувства скучными и бесцветными. – Ничего подобного! Внезапный энергичный ответ заставил ее вскочить на ноги. Она почувствовала, что краснеет, и в испуге подумала: «Наверное, он знает!» Эрби уже успокоился и тихим голосом, почти полностью лишенным металлического тембра, произнес: – Ну конечно, я знаю об этом, доктор Кэлвин! Вы об этом постоянно думаете, так как же я могу не знать? – Ты… говорил об этом кому-нибудь? - жестко спросила она. – Конечно, нет! - искренне удивился он и добавил: - Меня никто не спрашивал. – Тогда ты, вероятно, считаешь меня дурой? – Нет! Это - нормальное чувство. – Может быть, поэтому оно так глупо. - Теперь ее голос звучал задумчиво и печально. Под непроницаемой маской доктора наук на мгновение проступили черты женщины. - Меня нельзя назвать… привлекательной… – Если вы имеете в виду физическую привлекательность, то об этом я не могу судить. Но, во всяком случае, я знаю, что есть и другие виды привлекательности. -…да и молодой тоже… - Она как будто не слышала робота. – Вам еще нет сорока. - В голосе Эрби появились тревога и настойчивость. – Тридцать восемь, если считать годы; все шестьдесят, если говорить об эмоциональном восприятии жизни. Я же все-таки психолог. А ему, - продолжала Она с горечью, - тридцать пять, и выглядит он еще моложе. Неужели ты думаешь, что он видит во мне… что-то особенное? – Вы ошибаетесь! - Стальной кулак Эрби с лязгом обрушился на пластмассовую поверхность стола. - Послушайте… Но Сьюзен Кэлвин яростно набросилась на него. Ожесточение и боль в ее глазах вспыхнули ярким пламенем: – Вот еще! Что ты об этом знаешь, - ты, машина! Я для тебя - образчик, интересная букашка со своеобразными мыслями, которые ты видишь как на ладони. Превосходный пример разбитых надежд, правда? Почти как в книгах! Ее сухие рыдания постепенно затихли. Робот сЪежился под этим натиском. Он умоляюще покачал головой: – Ну пожалуйста, выслушайте меня! Если бы вы захотели, я мог бы помочь вам! – Как? - Ее губы скривились. - Дать хороший совет? – Нет, не так. Я просто знаю, что думают другие люди, например Милтон Эш. Наступило долгое молчание. Сьюзен Кэлвин потупилась. – Я не хочу знать, что он думает, - выдохнула она. – Замолчи. – А мне кажется, вы хотели бы знать, что он думает. Она все еще сидела с опущенными глазами, но ее дыхание участилось. – Ты говоришь чепуху, - прошептала она. – Зачем? Я хочу помочь. Милтон Эш… - Он остановился. Она подняла голову! – Ну? – Он любит вас, - тихо сказал робот. Целую минуту доктор Кэлвин молча, широко раскрыв глаза, глядела на робота. – Ты ошибаешься! Конечно, ошибаешься! С какой стати? – Правда, любит. Этого нельзя утаить от меня. – Но я так… так… - Она запнулась. – Он смотрит вглубь - он ценит интеллект. Милтон Эш не из тех, кто женится на прическе и хорошеньких глазках. Сьюзен Кэлвин часто заморгала. Она заговорила не сразу, и ее голос дрожал. – Но ведь он никогда и никак не обнаруживал… – А вы дали ему эту возможность? – Как я могла? Я никогда не думала… – Вот именно! Сьюзен Кэлвин замолчала, потом внезапно подняла голову: – Полгода назад к нему на завод приезжала девушка. Стройная блондинка. Кажется, она была красива. И, конечно, едва знала таблицу умножения. Он целый день пыжился перед ней, пытаясь объяснить, как делают роботов. - Ее голос зазвучал жестко. - Конечно, она ничего не поняла! Кто она? Эрби, не колеблясь, отвечал: – Я знаю, кого вы имеете в виду. Это его двоюродная сестра. Уверяю вас, здесь нет никаких романтических отношений. Сьюзен Кэлвин почти с девичьей легкостью встала. – Как странно! Именно это я временами пыталась себе внушить, хотя серьезно никогда так не думала. Значит, это правда! Она подбежала к Эрби и обеими руками схватила его холодную тяжелую руку. – Спасибо, Эрби, - прошептала она голосом, слегка охрипшим от волнения. - Никому не говори об этом. Пусть это будет наш секрет. Спасибо еще раз. Судорожно сжав бесчувственные металлические пальцы Эрби, она вышла. Эрби медленно повернулся к отложенному роману. Его мысли никто не смог бы прочесть. Милтон Эш не спеша, с удовольствием потянулся, кряхтя и треща суставами, потом свирепо уставился на Питера Богерта. – Послушайте, - сказал он, - я сижу над этим уже неделю и за все время почти не спал. Сколько еще мне возиться? Вы как будто сказали, что дело в позитронной бомбардировке в вакуумной камере Д? Богерт деликатно зевнул и с интересом поглядел на свои белые руки. – Да. Я напал на след. – Я знаю, что значит, когда это говорит математик. Сколько вам еще осталось? – Все зависит… – От чего? - Эш бросился в кресло и вытянул длинные ноги. – От Лэннинга. Старик не согласен со мной. - Он вздохнул. - Немного отстал от жизни, вот в чем дело. Цепляется за свою обожаемую матричную механику, а этот вопрос требует более мощных математических средств. Он так упрям. Эш сонно пробормотал: – А почему бы не спросить у Эрби и не покончить с этим? – Спросить у робота? - Брови Богерта полезли вверх. – А что? Разве старуха вам не говорила? – Вы имеете в виду Кэлвин? – Ну да! Сама Сьюзи. Ведь этот робот - маг и чародей в математике. Он знает все обо всем и еще малость сверх того. Он вычисляет в уме тройные интегралы и закусывает тензорным анализом. Математик скептически поглядел на него: – Вы серьезно? – Ну конечно! Загвоздка в том, что этот дурень не любит математику, а предпочитает сентиментальные романы. Честное слово! Вы бы только видели, какую дрянь таскает ему Сьюзен - «Пурпурная страсть», «Любовь в космосе»… – Доктор Кэлвин ни слова вам об этом не говорила. – Ну, она еще не кончила изучать его. Вы же ее знаете. Она любит, чтобы все было шито-крыто. Пока она сама не раскроет главный секрет. – Но вам она сказала. – Да вот, как-то разговорились… Я в последнее время часто ее вижу. - Он широко открыл глаза и нахмурился: - Слушайте, Боги, вы ничего странного за ней не замечали в последнее время? Богерт расплылся в усмешке. – Она стала красить губы. Вы это имеете в виду? – Черта с два! Это я знаю - губы, глаза и еще пудрится. Ну и вид у нее! Но я не о том. Я никак не могу точно этого определить. Она так говорит, как будто она очень счастлива… Он подумал немного и пожал плечами. Богерт позволил себе плотоядно ухмыльнуться. Для ученого, которому уже за пятьдесят, это было неплохо исполнено. – Может, она влюбилась. Эш опять закрыл глаза. – Вы сошли с ума. Боги. Идите и поговорите с Эрби. Я останусь здесь и вздремну. – Ладно. Не то чтобы мне понравилось получать от робота указания, что делать. Ответом ему был негромкий храп. Эрби внимательно слушал, пока Питер Богерт, сунув руки в карманы, говорил с напускным равнодушием. – Так обстоит дело. Мне сказали, что ты разбираешься в этих вещах, и я спрашиваю тебя больше из любопытства. Я допускаю, что мой ход рассуждений включает несколько сомнительных звеньев, которые доктор Лэннинг отказывается принять. Так что картина все еще не очень полна. Робот не отвечал, и Богерт сказал: – Ну? – Не вижу ошибки. - Эрби вглядывался в исписанные расчетами бумажки. – Вероятно, ты к этому ничего не можешь добавить? – Я не смею и пытаться. Вы - лучший математик, чем я, и… В общем, мне не хотелось бы осрамиться. Улыбка Богарта была чуть-чуть самодовольной. – Я так и думал. Конечно, вопрос серьезный. Забудем об этом. Он смял листки, швырнул их в мусоропровод и повернулся, чтобы уйти, но потом передумал. – Кстати… Робот ждал. Казалось, Богерт с трудом подыскивает слова - Тут есть кое-что… в общем, может быть, ты смог бы… Он замолчал. Эрби спокойно произнес: – Ваши мысли перепутаны, но нет никакого сомнения, что вы имеете в виду доктора Лэннинга. Глупо колебаться - как только вы успокоитесь, я узнаю, о чем вы хотите спросить. Рука математика привычным движением скользнула по прилизанным волосам. – Лэннингу скоро семьдесят, - сказал он, как будто это обЪясняло все. – Я знаю. – И он уже почти 30 лет директор завода. Эрби кивнул. – Так вот, - в голосе Богерта появились просящие нотки, - ты, наверное, знаешь… не думает ли он об отставке. Состояние здоровья, скажем, или что-нибудь еще… – Вот именно, - только и произнес Эрби. – Ты это знаешь? – Конечно. – Тогда… гм… не скажешь ли ты… – Раз уж вы спрашиваете - да. - Робот говорил, как будто в этом не было ничего особенного. - Он уже подал в отставку! – Что? - невнятно вырвалось у Богерта. Ученый подался вперед. - Повтори! – Он уже подал: в отставку, - последовал спокойный ответ, - но она еще не вступила в силу. Он хочет, видите ли, решить проблему… хм… меня. Когда это будет сделано, он готов передать обязанности директора своему преемнику. Богерт резко выдохнул воздух. – А его преемник? Кто он? Он придвинулся к Эрби почти вплотную. Глаза его как зачарованные были прикованы к ничего не выражавшим красноватым фотоэлементам, служившим роботу глазами. Послышался неторопливый ответ: – Будущий директор - вы. Напряжение на лице Богерта сменилось скупой улыбкой. – Это приятно знать. Я надеялся и ждал этого. Спасибо, Эрби. Эту ночь до пяти часов утра Питер Богерт провел за письменным столом. В девять он снова приступил к работе. Он то и дело хватал с полки над столом один справочник за другим. Медленно, почти незаметно росла стопка готовых расчетов, зато на полу образовалась целая гора скомканных, исписанных листков. Ровно в полдень Богерт взглянул еще раз на последний итог, протер налившиеся кровью глаза, зевнул и потянулся. – Чем дальше, тем хуже. Проклятье! Услышав, как открылась дверь, тон обернулся и кивнул вошедшему Лэннингу. Хрустя суставами скрюченных пальцев, директор окинул взглядом неубранную комнату, в его брови сдвинулись. – Новый путь? - спросил он. – Нет, - последовал вызывающий ответ. - А чем плох старый? Лэннинг не ответил. Лишь одним беглым взглядом он удостоил верхний листок бумаги на столе Богарта. Закуривая сигару, он сказал: – Кэлвин говорила вам о роботе? Это математический гений. Интересно. Богерт громко фыркнул. – Я слышал. Но лучше Кэлвин занималась робопсихологией. Я проверил Эрби по математике, он едва справился с интегральным и дифференциальным исчислением. – Кэлвин пришла к другому выводу. – Она сумасшедшая. – Я тоже пришел к другому выводу. Глаза директора зловеще сузились. – Вы? - Голос Богерта стал жестким. - О чем вы говорите? – Я все утро гонял Эрби. Он может делать такие штуки, о которых вы и не слыхала. – Разве? – Вы не верите? - Лэннинг выхватил из жилетного кармана листок бумаги и развернул его. - Это не мой почерк, верно? Богерт вгляделся в крупные угловатые цифры, покрывавшие листок. – Это Эрби? – Да. И, как вы можете заметить, он занимался интегрированием вашего двадцать второго уравнения по времени. И он, - Лэннинг постучал желтым ногтем по последней строчке, - он пришел к такому же заключению, как и я, вчетверо быстрее. Вы не имели права пренебречь эффектом Лингера при позитронной бомбардировке. – Я не пренебрег им. Ради бога, Лэннинг, поймите, что это исключает… – Да, конечно, вы объяснили это. Вы применили переходное уравнение Митчелла, верно? Так вот, оно здесь неприменимо. – Почему? – Во-первых, вы пользуетесь гипермнимыми величинами. – При чем это здесь? – Уравнение Митчелла не годится, если… – Вы сошли с ума? Если вы перечитаете статью самого Митчелла в «Записках Фара»… – Это лишнее. Я с самого начала сказал, что его ход рассуждений мне не нравится, и Эрби согласен со мной. – Ну так пусть эта машинка и решит вам всю проблему, - закричал Богерт. - Зачем тогда связываться с недоумками вроде меня? – В том-то и дело, что Эрби не может решить проблему. А если даже он не может, то мы сами - тем более. Я передаю этот вопрос в Национальный Совет. Мы здесь бессильны. Богерт вскочил, перевернув кресло. Лицо его побагровело. – Вы этого не сделаете! Лэннинг тоже побагровел. – Вы указываете мне, что делать и чего не делать? – Именно, - ответил Богерт, скрипнув зубами. - Я решил проблему, и вы не выхватите ее у меня из-под носа, ясно? Не думайте, что я не вижу вас насквозь, - вы, высохшее ископаемое. Конечно, вы скорее подавитесь, чем признаете, что я решил проблему телепатии роботов. – Вы идиот, Богерт. Еще немного, и я уволю вас за нарушение дисциплины. Губы Лэннинга тряслись от гнева. – Вот этого вы и не сделаете, Лэннинг. Когда под рукой робот, читающий мысли, секретов быть не может. Так что не забудьте, я знаю все о вашей отставке. Пепел с сигары Лэннинга, задрожав, упал. Сигара последовала за ним. – Что? Что… Богерт злорадно усмехнулся: – И я - новый директор, поняли? Я прекрасно это знаю. Черт вас возьми, Лэннинг! Командовать парадом здесь буду я, не то вы попадете в такую переделку, какая вам и не снилась. Лэннинг вновь обрел дар речи и заревел: – Вы уволены, слышите? Вы освобождены от всех обязанностей! Вам конец, понимаете? Богерт усмехнулся еще шире. – Ну, что в этом толку? Вы ничего не добьетесь. Все козыри у меня. Я знаю, что вы подали в отставку. Эрби рассказал мне, а он знает это от вас. Лэннинг заставил себя говорить спокойно. Он выглядел старым-старым, с его усталого лица исчезли все следы краски, оставив мертвенную желтизну. – Я должен поговорить с Эрби. Он не мог сказать вам ничего подобного. Вы крупно играете, Богерт. Но я раскрою ваши карты. Идемте. Богерт пожал плечами. – К Эрби? Ладно. Ладно, черт возьми! Ровно в полдень этого же дня Милтон Эш поднял глаза от только что сделанного неуклюжего наброска и сказал: – Вы уловили мою мысль? У меня не очень удачно получилось, но он будет выглядеть примерно так. Чудный домик, и достается он мне почти даром. Сьюзен Кэлвин нежно взглянула на него. – Он действительно красивый, - вздохнула она. - Я часто мечтала… Ее голос затих. Эш оживленно продолжал, отложив карандаш! – Конечно, придется ждать отпуска. Осталось всего две недели, но из-за этого дела с Эрби все повисло в воздухе. - Он опустил глаза. - Потом, есть еще одна вещь… Но это секрет. – Тогда не говорите. – А, все равно. Меня как будто распирает - так хочется кому-нибудь рассказать. И, пожалуй, лучше всего здесь… хм… довериться именно вам. Он несмело усмехнулся. Сердце Сьюзен Кэлвин затрепетало, но она боялась произнести хоть слово. – По правде говоря, - Эш подвинулся к ней вместе со стулом и заговорил доверительным шепотом, - это дом не только для меня. Я женюсь! В чем дело? - Он вскочил. – Нет, ничего. - Ужасное ощущение вращения исчезло, но ей было трудно говорить. - Женитесь? Вы хотите сказать… – Ну конечно! Пора ведь, правда? Вы помните ту девушку, которая была здесь прошлым летом? Это она и есть! Но вам нехорошо! Вы… – Голова болит. - Сьюзен Кэлвин слабым движением отмахнулась от него. - У меня… у меня это часто бывает в последнее время. Я хочу… конечно, поздравить вас. Я очень рада… Неумело наложенные румяна двумя некрасивыми пятнами выступили на ее побелевшем лице. Все вокруг снова закружилось. – Извините меня… пожалуйста… - пробормотала она и, ничего не видя, шатаясь, вышла. Катастрофа произошла внезапно, как во сне, и была невероятно жуткой. Но как это могло случиться? Ведь Эрби говорил… А Эрби знал! Он мог читать мысли! Она опомнилась только тогда, когда, едва дыша, прислонившись к двери, увидела перед собой металлическое лицо Эрби. Она не заметила, как поднялась на два этажа по лестнице, - это произошло за один миг, как во сне. Как во сне! Немигающие глаза Эрби глядели на нее, и их красноватые круги, казалось, выросли в тускло светящиеся кошмарные шары. Он что-то говорил, и она почувствовала, как к ее губам прикоснулся холодный стакан. Она сделала глоток и, вздрогнув, немного пришла в себя. Эрби все еще говорил, и в его голосе было волнение, боль, испуг, мольба. Слова начали доходить до ее сознания. – Это все сон, - говорил он, - и вы не должны этому верить. Вы скоро очнетесь и будете смеяться над собой. Он любит вас, я говорю вам. Любит, любит! Но не здесь! Не сейчас! Этот мир - иллюзия. Сьюзен Кэлвин, кивая головой, шептала: – Да. Да! Она вцепилась в руку Эрби, прижалась к ней, приникла к этой стальной руке, широко раскрыв глаза, повторяя снова и снова: – Это ведь неправда, да? Это неправда? Сьюзен Кэлвин не помнит, как она очнулась. Как будто из туманного, нереального мира она попала под резкий солнечный свет. Оттолкнув от себя тяжелую руку, она широко раскрыла глаза. – Что же это ты делаешь? - Ее голос сорвался в хриплый вопль. - Что же это ты делаешь? Эрби попятился. – Я хочу помочь; Кэлвин пристально смотрела на него. – Помочь? Как? Говоря мне, что это сон? Пытаясь сделать меня шизофреничкой? - Она истерически напряглась. - Это не сон! Если бы это был сон! Внезапно она охнула. – Постой! А! Понимаю! Господи, это же так очевидно… В голосе робота послышался ужас: – Но я Должен был… – А я-то тебе поверила! Мне и в голову не пришло… Громкие голоса за дверью заставили Сьюзен Кэлвин умолкнуть. Она отвернулась, судорожно сжав кулаки, и когда Богерт и Лэннинг вошли, она стояла у окна в глубине комнаты. Но ни тот, ни другой не обратили на нее ни малейшего внимания. Они одновременно подошли к Эрби. Лэннинг был гневен и нетерпелив, Богерт - холодно язвителен. Директор заговорил первым. – Эрби, слушай меня! Робот повернулся к старому директору: – Да, доктор Леннинг. – Ты говорил обо мне с доктором Богертом? – Нет, сэр, - ответил робот не сразу. Улыбка исчезла с лица Богерта. – В чем дело? - Богерт протиснулся вперед и встал перед роботом, расставив ноги. - Повтори, что ты сказал мне вчера. – Я сказал, что… - Эрби замолк. Где-то глубоко внутри его механизма задрожавшая металлическая мембрана произвела тихий нестройный звук. – Ты же сказал, что он подал в отставку! - заревел Богерт. - Отвечай! Богерт в ярости замахнулся, но Лэннинг оттолкнул его: – Не хотите ли вы силой заставить его солгать? – Вы слышали его, Лэннинг! Он готов был признаться и остановился. Отойдите! Я хочу добиться от него правды, ясно? – Я спрошу его! - Лэннинг повернулся к роботу. - Ладно, Эрби. Спокойнее. Я подал в отставку? - Эрби молча глядел на него, и Лэннинг настойчиво повторил: - Я подал в отставку? Робот чуть заметно отрицательно качнул головой. Другого ответа они не дождались. Ученые посмотрели друг на друга. Враждебность в их взглядах была почти осязаемой. – Какого черта, - выпалил Богерт, - что он, онемел? Ты умеешь говорить, эй, чудовище? – Я умею говорить, - с готовностью ответил робот, – Тогда отвечай. Сказал ты мне, что Лэннинг подал в отставку? Подал он в отставку? Снова наступило молчание. Потом в дальнем конце комнаты внезапно раздался смех Сьюзен Кэлвин - резкий, почти истерический. Математики вздрогнули, и Богерт прищурил глаза: – Вы здесь? И что же тут смешного? – Ничего. - Ее голос звучал не совсем естественно. - Просто не одна я попалась. Трое крупнейших в мире роботехников попались в одну и ту же элементарную ловушку. Ирония судьбы, правда? - Она провела бледной рукой по лбу и тихо добавила: - Но это не смешно! Мужчины еще раз переглянулись, на этот раз подняв брови в недоумении. – О какой ловушке вы говорите? - спросил Лэннинг принужденно. - Что-нибудь случилось с Эрби? – Нет, - она медленно приближалась к ним, - с ним все в порядке. Все дело в нас. Она неожиданно повернулась к роботу и пронзительно крикнула: – Убирайся отсюда! Иди на другой конец комнаты, чтобы я тебя не видела! Эрби съежился под ее яростным взглядом и, громыхая, рысью бросился прочь. – Что это значит, доктор Кэлвин? - враждебно спросил Лэннинг. Она саркастически заговорила: – Вы, конечно, знаете Первый Закон роботехники? – Конечно, - раздраженно сказал Богерт. - «Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен какой- либо вред». – Как изящно выражено, - насмешливо продолжала Кэлвин. - А какой вред? – Ну - любой. – Вот именно! Любой! А как насчет разочарования? А поколебленная уверенность в себе? А крушение надежд? Это вредно? Лэннинг нахмурился! – Откуда роботу знать… Он вдруг осекся. – Теперь и до вас дошло? Этот робот читает мысли. Вы думаете, он не знает, как можно задеть человека? Думаете, если задать ему вопрос, он не ответит именно то, что вы хотите услышать в ответ? Разве любой другой ответ не будет нам неприятен, и разве Эрби этого не знает? – Боже мой, - пробормотал Богерт. Кэлвин с усмешкой взглянула на него. – Я полагаю, что вы спросили его, ушел ли Лэннинг в отставку? Вы хотели услышать «да», и Эрби ответил именно так. – И, вероятно, поэтому, - сказал Лэннинг голосом, лишенным всякого выражения, - он ничего не ответил нам только что. Он не мог дать ответа, который не задел бы одного из нас. Наступила короткая пауза. Мужчины задумчиво смотрели на робота, забившегося в свое кресло у шкафа с книгами и опустившего голову на руки. Сьюзен Кэлвин упорно глядела в пол. – Он все это знал. Этот… этот дьявол знает все - и даже то, что случилось с ним при сборке. Лэннинг взглянул на нее. – Здесь вы ошибаетесь, доктор Кэлвин. Он не знает, что случилось. Я спрашивал. – Ну и что? - вскричала Кэлвин. - Вы просто не хотели, чтобы он подсказал вам решение. Если бы машина сделала то, что вы сделать не смогли, это уронило бы вас в собственных глазах. А вы спрашивали его? - бросила она Богерту. – Некоторым образом… - Богерт кашлянул и покраснел. - Он сказал, что не силен в математике. Лэннинг негромко засмеялся, а Кэлвин язвительно усмехнулась. Она сказала: – Я спрошу его! Меня его ответ не заденет. Громким, повелительным голосом она произнесла: – Иди сюда! Эрби встал и нерешительно приблизился. – Я полагаю, ты знаешь, в какой именно момент сборки появился посторонний фактор или был пропущен один из необходимых? – Да, - еле слышно произнес Эрби. – Постойте, - сердито вмешался Богерт. - Это не обязательно правда. Вы просто хотите это услышать, и все. – Не будьте ослом, - ответила Кэлвин. - Он знает математику, во всяком случае, не хуже, чем мы вместе с Лэннингом, раз уж он может читать мысли. Не мешайте. Математик умолк, и Кэлвин продолжала: – Ну, Эрби, давай! Мы ждем! Господа, вы готовы? Но Эрби хранил молчание. В голосе психолога прозвучало торжество. – Почему ты не отвечаешь, Эрби? Робот неожиданно выпалил: – Я не могу. Вы знаете, что я не могу! Доктор Богерт и доктор Лэннинг не хотят! – Они хотят узнать решение. – Но не от меня. Лэннинг медленно и отчетливо произнес: – Не глупи, Эрби. Мы хотим, чтобы ты сказал. Богерт коротко кивнул. В голосе Эрби послышалось отчаяние: – Зачем так говорить? Неужели вы не понимаете, что я вижу глубже, чем поверхность вашего мозга? Там, в глубине, вы не хотите. Я - машина, которой придают подобие жизни только позитронные взаимодействия в моем мозгу, изготовленном человеком. Вы не можете оказаться слабее меня и не почувствовать унижения. Это лежит глубоко в вашем мозгу и не может быть стерто. Я не могу подсказать вам решение. – Мы уйдем, - сказал Лэннинг. - Скажи, Кэлвин. – Все равно, - вскричал Эрби, - вы ведь будете знать, что ответ исходил от меня. – Но ты понимаешь, Эрби, - вмешалась Кэлвин, - что, несмотря на это, доктор Лэннинг и доктор Богерт хотят решить проблему? – Но сами! - настаивал Эрби. – Но они хотят этого, и то, что ты знаешь решение и не говоришь его, тоже их задевает. Ты это понимаешь? – Да! Да! – А если ты скажешь, им тоже будет неприятно. – Да! Да! Эрби медленно пятился назад, и шаг за шагом за ним шла Сьюзен Кэлвин. Мужчины, остолбенев от изумления, молча смотрели на них. – Ты не можешь сказать, - медленно повторяла Кэлвин, - потому что это обидит их, а ты не должен их обидеть. Но если ты не скажешь, это тоже причинит им неприятность, так что ты должен сказать. А если ты скажешь, они будут обижены, а ты не должен, так что ты не можешь сказать; но если ты не скажешь, ты причиняешь им вред, так что ты должен; но если ты скажешь, ты причиняешь вред, так что ты не должен; но если ты не скажешь, ты… Эрби прижался спиной к стене, потом тяжело упал на колени. – Не надо! - завопил он. - Спрячьте ваши мысли! Они полны боли, унижения, ненависти! Я не хотел этого! Я хотел помочь! Я говорил то, что вы хотели! Я должен был!.. Но Кэлвин не обращала на него внимания. – Ты должен сказать, но если ты скажешь, ты причинишь вред, так что ты не должен; но если ты не скажешь, ты причинишь вред, так что… Эрби испустил страшный вопль. Этот вопль был похож на усиленный во много раз звук флейты-пикколо. Он становился все резче и резче, выше и выше, в нем слышалось отчаяние погибшей души. Пронзительный звук заполнял всю комнату… Когда вопль утих, Эрби свалился на пол бесформенной кучей неподвижного металла. В лице Богерта не было ни кровинки. – Он мертв! – Нет. - Сьюзен Кэлвин разразилась судорожным, диким хохотом. - Не мертв! Просто безумен. Я поставила перед ним неразрешимую дилемму, и он не выдержал. Можете сдать его в лом - он больше никогда ничего не скажет. Лэннинг склонился над тем, что раньше называлось Эрби. Он дотронулся до холодного, неподвижного металлического тела и содрогнулся. – Вы сделали это намеренно. Он встал и повернул к ней искаженное лицо. – А что, если и так? Теперь уже ничего не поделаешь. - С внезапной горечью она добавила: - Он это заслужил. Директор взял за руку застывшего на месте Богерта. – Какая разница! Пойдемте, Питер. - Он вздохнул. - Все равно от такого робота нет никакого толка. Его глаза казались усталыми. Он повторил: – Пойдемте, Питер! Не скоро после того как они вышли, доктор Сьюзен Кэлвин обрела душевное равновесие Ее взгляд остановился на Эрби, и на лице ее снова появилось напряженное выражение. Долго смотрела она на него. Наконец торжество сменилось беспомощностью и разочарованием. И все обуревавшие ее мысли вылились лишь в одно бесконечно горькое слово, слетевшее с ее губ: – Лжец! На этом тогда, естественно, все кончилось. Я знал, что больше ничего не смогу из нее вытянуть. Она молча сидела за столом, погруженная в воспоминания. Ее бледное лицо было холодным и задумчивым. Я сказал: – Спасибо, доктор Кэлвин. Но она не ответила. Снова я увидел ее только через два дня у дверей ее кабинета, откуда выносили шкафы. Она спросила: – Ну как подвигаются ваши статьи, молодой человек? – Прекрасно, - ответил я. Я обработал их, как мог, драматизировал голый скелет ее рассказов, добавил диалоги и мелкие детали. – Может быть, вы посмотрите, чтобы я никого ненароком не оклеветал и не допустил где-нибудь слишком явных неточностей? – Да, пожалуй. Пойдемте в комнату отдыха - там можно выпить кофе. Казалось, она была в хорошем настроении, поэтому, пока мы шли по коридору, я рискнул: – Я думал вот о чем, доктор Кэлвин… – Да? – Не расскажете ли вы мне еще что-нибудь из истории роботехники? – Но ведь вы уже все от меня получили, молодой человек. – Более или менее. Но те случаи, которые я записал, почти не имеют отношения к нашему времени. Я хочу сказать, что робот, читающий мысли, был создан только в единственном числе, межпланетные станции уже устарели и вышли из моды, а к роботам, работающим в шахтах, все уже привыкли. А как насчет межзвездных путешествий? Ведь гиператомный двигатель изобрели всего лет двадцать назад, и все знают, что изобретать его помогали роботы. Как было дело? – Межзвездные путешествия! - задумчиво повторила она. Мы уже сидели в комнате отдыха, и я заказал обед. Она только пила кофе. – Я впервые столкнулась с межзвездными исследованиями в 2029 году, когда потерялся робот… |
||
|