"Васек Трубачев и его товарищи" - читать интересную книгу автора (Осеева Валентина Александровна)Глава 17 «Со своим профессором»С утра гуляла по городу метель. Был конец марта. Этот сердитый месяц яростно нападал на прохожих, забивая снегом меховые воротники и шапки. Дул резкий ветер, и, хотя мороза не было, ребята прибегали в школу замёрзшие. Грозный, весь засыпанный снегом, в широком тулупе и меховой шапке, стоял на крыльце, как дед-мороз, и, размахивая платяной щёткой, командовал: – Наклоняй голову! Давай воротник!.. Эк, зима на тебя насела!.. Ну, беги грейся! Русаков пришёл с Мазиным. Они встретились за воротами своего дома и шли вместе. По дороге Русаков упрекал Мазина, что тот уж слишком занялся учёбой: – Тебе только подучиться сказали, а ты совсем в книгу носом зарылся. А тут у одних овчарка пропала… Я уже на след напал. – Некогда мне чужую собаку искать! – буркнул Мазин. – Если б Сергей Николаевич вызвал меня да поставил мне хорошую отметку, а то он всё только с места меня спрашивает… – Значит, так и будешь до конца года к Трубачёву шататься? А в землянку скоро вода затекать начнёт, что я там один сделаю? – Говорю, некогда мне сейчас. – Тебе всё некогда… У меня, может, отец скоро женится, а тебе и на это наплевать, – обиженно сказал Петя. – Не женится. – Почему это? – А почему женится? – Почём я знаю. Только он сам сказал: «Скоро к нам моя жена переедет, люби её», – неожиданно сообщил Русаков. – Так уже, значит? – Наверно, уже, – вздохнул Петя. – Теперь мне вдвое доставаться будет – от двух родителей сразу. – А какая она? – забеспокоился Мазин. – Посмотреть надо. Хорошую женщину сразу узнать можно. – Узнаешь её! Начнёт отцу на меня наговаривать. Ведь она мачеха. Читал сказку про Золушку? Ведь её даже на экскурсию во дворец не брали. Хорошо, ей фея помогла, а мне кто помогать будет? – Обойдёшься без дворца, лишь бы не дралась она, – задумчиво сказал Мазин. Петька растерянно заморгал ресницами и покрутил головой: – Если вдвоём будут меня драть, так… ого! – Вдвоём, вчетвером! Не морочь мне голову… При Советской власти таких мачехов нет! – «Мачехов»? – засмеялся Русаков. – Неправильно говоришь. – А ты не учи! – рассердился Мазин. – Сам небось ни одной речки на карте не можешь найти. – Ладно, пускай я пропаду и чужая овчарка пропадёт, раз ты с географией связался, – сказал Русаков и, бросив товарища, пошёл вперёд. В этот день последним уроком была география. На большой перемене Трубачёв подошёл к Мазину и сказал: – Если вызовут тебя, не трусь. А чего не знаешь, говори прямо: не знаю. Мазин кивнул головой. Он был расстроен ссорой с Русаковым. Печальное, вытянутое лицо товарища вызывало в нём раздражение и сочувствие. «Мачеха у него там ещё какая-то…» – озабоченно думал он. Сергей Николаевич пришёл весёлый, потёр руки и сказал: – Весной пахнет! Сердится старушка-зима. Проходит её время. Конец марта! В классе было чисто, уютно и тепло. Дежурные Одинцов и Степанова старались вовсю. Они пришли в школу раньше всех, облазили все углы, вытерли пыль. Валя Степанова принесла из дому чистую, выглаженную тряпочку для доски. А когда Одинцов ловко и красиво развернул перед учителем карту, Сергей Николаевич пошутил: – Совсем как в сказке цветистый ковёр раскинул! Одинцов сел. Учитель посмотрел в записную книжку и вдруг сказал: – Мазин и Трубачёв! Трубачёв вспыхнул и встал. Мазин сидел впереди. Он неловко вылез из-за парты, одёрнул курточку и, обернувшись к Трубачёву, сказал: – Пошли! Ребята фыркнули. Сергей Николаевич улыбнулся. – Со своим профессором, – пошутил он. Оба мальчика стали у доски. Сергей Николаевич перелистал учебник географии. Класс затих. Только Русаков беспокойно вертелся на парте, быстро-быстро обкусывая на левой руке ногти и не сводя испуганных глаз с товарища. – Ну, Мазин, как теперь твои дела? – спросил Сергей Николаевич. Мазин медленно повернулся к Трубачёву: – Как мои дела? Ребята снова засмеялись. Сергей Николаевич покачал головой: – Я не Трубачёва спрашиваю. Ты мне сам отвечай, как ты чувствуешь: прибавилось у тебя знаний или нет? Мазин пристально посмотрел на карту: – Прибавилось. – Выберешься ты теперь из Белого моря без посторонней помощи? – Выберусь. – Хорошо. А если мы тебя, скажем, из Ленинграда в Белое море пошлём? – Поеду, – сказал Мазин и взял указку. – По Беломорско-Балтийскому каналу поеду, вот так… – Он проехал по каналу и остановился в Архангельске. – Есть. Пять суток потратил. – Немного, – сказал Сергей Николаевич. – А если б не было Беломорско-Балтийского канала, как бы ты поехал? Мазин показал длинный путь вокруг северных берегов Европы и тотчас уточнил время: – Семнадцать суток потратил. – Хорошо, Мазин! Я вижу, что ты действительно окреп. Теперь расскажи нам всё, что ты знаешь о Беломорско-Балтийском канале. А если ты ошибёшься, то Трубачёв тебя поправит. Мазин ровным и бесстрастным голосом начал рассказывать: – Беломорско-Балтийский канал тянется на триста километров. – На двести, – поправил его Трубачёв. Он стоял выпрямившись, под рыжим завитком лоб его стал влажным, глаза блестели. – На двести километров, – спокойно поправился Мазин и взял указку. – Канал соединяет Онежское озеро с Белым морем… Мазин обращался с картой вежливо и осторожно. Ребята, облокотившись на парты, внимательно следили за указкой, двигающейся вдоль канала. Петя Русаков вертелся, нервно потирал руки и обводил всех торжествующим взглядом. «Ну, как Мазин? Вот вам и Мазин!» – говорили его взволнованные глаза. – Хорошо, Мазин! Пожалуй, тебе и Трубачёв не нужен, а? – сказал Сергей Николаевич. – Нет, пусть стоит. Я к нему привык, – заявил Мазин. – Отвыкай. Трубачёв всю жизнь не будет стоять с тобой рядом… Трубачёв, садись! – Пусть стоит! – тревожно выкрикнул Русаков. Все головы повернулись к нему. Он смутился и юркнул под парту. Отпуская Мазина, Сергей Николаевич похлопал его по плечу и сказал: – Совсем хорошо, Мазин! Я очень рад за тебя. Я вижу, ты поймал быка за рога. Смотри не упускай его больше! А Трубачёву скажи спасибо… Трубачёв! Васёк вскочил. Учитель посмотрел на его взволнованное лицо: – Молодец! Когда Сергей Николаевич вышел, в классе поднялся шум. Русаков бросился к Мазину и, забыв утреннюю размолвку, обнял его: – Здорово, Колька! Ребята тоже радовались: – Вот так жирняк! – Повезло тебе! – Держись крепче за Трубачёва! – Привяжи к себе верёвочкой! – добродушно острили они. Толстые щёки Мазина лоснились и набегали на нижние веки, щёлочки карих глаз лениво и ласково глядели на ребят. – А насчёт мачехи твоей я подумаю, – улучив минуту, ни с того ни с сего шепнул он Русакову. Саша и Одинцов поздравляли Трубачёва. – Здорово подогнал его! А я боялся – у меня прямо в ушах зазвенело, когда Сергей Николаевич вас обоих вызвал, – сказал Саша. – А Русаков-то? Вот кто вертелся, как карась на сковороде! – Верный товарищ! Преданный, как собака! – восхищённо сказал Саша. – Такой – на всю жизнь! – А мы трое? Не на всю жизнь? – ревниво спросил Одинцов. Васёк вспомнил морозный вечер и огромную жёлтую луну над снежным прудом. – Я за нас троих головой ручаюсь! – Я тоже, – тихо сказал Одинцов. – А обо мне и говорить нечего! – радостно улыбнулся Саша. Все трое вошли в класс растроганные и счастливые. После уроков Васёк бежал домой, размахивая сумкой и толкая прохожих. «Молодец! Молодец! Молодец!» – повторял он про себя. Во дворе для охлаждения он бросился в сугроб и, вывалявшись в снегу, предстал перед тёткой. – Тётя Дуня, я молодец! – Вижу, – сказала тётка и, повернув его обратно, сунула ему щётку: – Обчистись в сенях, молодец! |
||
|