"Земная кровь" - читать интересную книгу автора (Лаумер Кейт)

Глава одиннадцатая

Железный Роберт в неистовстве тряс решетку.

— Ты — просто большой дурак, Роун. Отправнляться в набег с этими подонками? Зачем? Тебе на корабле безопасней…

— Мне надоело все время торчать на корабле, Железный Роберт. Генри Дред впервые предлонжил мне выйти за его пределы. Не переживай, со мной будет все в порядке.

— А какое оружие тебе дает Генри Дред?

— Мне не нужно оружие, я не собираюсь драться.

— Генри Дред все еще боится давать тебе орунжие, правда? Он тоже большой дурак — позвонляет тебе в бою быть безоружным. Ты — маленьнкое, слабое существо, Роун, не такой, как Женлезный Роберт. Ты должен остаться на корабле!

— В этом мире есть город — Альдо Церис. Его построили земляне более десяти тысяч лет назад. В нем никто не живет, кроме дикарей, так что большой битвы не предвидится. Я же хочу просто посмотреть на город…

— Когда-то давно Экстраваганзоо выступал в Альдо Церис. Там масса аборигенов и множество бандитов. У них имеются дротики, луки, ненсколько ружей. И они вовсе не дураки.

Роун прислонился к решетке.

— Да не могу я больше оставаться на корабле. Я должен выйти и увидеть все сам, послушать, многому научиться — ведь и ты мне когда-то об этом говорил. И, может быть, однажды…

— …ты наконец научишься обходиться без ненприятностей, — закончил Железный Роберт.

Система оповещения на стене зажужжала, и из нее прозвучал голос Генри Дреда.

— Всем внимание! Говорит капитан Дред. Отнлично, парни, у вас есть шанс подзаработать! Ченрез пять минут мы выходим на снижающуюся орбиту. Команде приготовиться к посадке в штурмовой катер через десять минут. Старт через сорок две минуты…

Роун и Железный Роберт слушали, как Генри Дред зачитывал свой приказ, и чувствовали дронжание палубы под ногами. Это корабль регулинровал скорость, чтобы выйти на орбиту, находянщуюся в четырехстах милях над планетой.

— Мне уже надо идти, — сказал Роун. — Я понлечу на первой шлюпке, командной.

— Хорошо хоть Генри Дред держит тебя рядом с собой, — пророкотал Железный Роберт. — Ладнно, и ты будь к нему поближе, и голову нагибай, когда начнется пальба. Может быть, Дред не даст тебе погибнуть.

— Да он просто боится, как бы я не удрал. Но не могу же я убежать без тебя.

В дальнем конце коридора заклацали ботиннки. Высокий, в облегающем кожаном боевом комбинезоне, по-барски вышагивающий, появилнся Генри Дред. На тощем бедре его висела ранзукрашенная кобура, а в руках он нес ружье.

— Я так и думал, что найду тебя здесь, — пронворчал он. — Ты что, не слышал моего приказа?

— Слышал, — откликнулся Роун. — Я хотел только попрощаться.

— Ну что ж, очень трогательно. Ну а если ты наконец сможешь расстаться со своим другом, то мы тогда сможем начать операцию. Держись понближе ко мне, малыш, и делай то же, что и я. Я не думаю, что мы столкнемся с упорной обонроной аборигенов, но никогда не знаешь…

— Роуну тоже нужно ружье, — пророкотал Железный Роберт.

— Не беспокойся, Железный человек. Этой операцией руковожу я сам.

— Нервы у тебя, как у запертого в клетку чудовища, человек. Если все так просто, чего же ты боишься?

Генри скосил прищуренные глаза на гиганта.

— Ну хорошо, допустим, я нервничаю, а кто бы не нервничал на моем месте? Уж я-то знаю, что из себя представляла когда-то столица одного из величайших королевств Империи. А тут я со своей древней развалиной и командой тупых понлукровок из космического отребья. Как ты полангаешь, есть из-за чего нервничать?

— Не надо, — вставил Роун. — Я ни о чем его не прошу.

Генри Дред поиграл желваками, крепче сжав в руках ружье.

— Давай, парень, спускайся на шлюпочную палубу, пока я не раздумал и не отправил тебя драить канализационные линии!

— Привези Роуна в сохранности, Генри Дред, — крикнул ему вслед Железный Роберт. — Или лучше вообще не возвращайся.

— Если я не вернусь, долго же тебе придется торчать здесь, — проворчал капитан пиратов.

В тесном командном помещении штурмовой шлюпки Генри Дред рявкнул в панельный микнрофон:

— Теперь послушайте, космические мерзавнцы! Высаживайтесь быстро, организованно и молнча! Даю вам сорокасекундный отсчет после коннтакта, затем выходите. Я хочу, чтобы все четыре танка Боло ударили по причалу одновременно, надо как следует прикрыть позиции дымом. Воноруженной группе — держать в поле зрения цель и стрелять по моему приказу! Чертова команда…

Капитан пиратов отдал свои распоряжения, когда шлюпки нырнули в серый мир, представнший сейчас на ретрансляционном экране вперенди. Палубные плиты буквально ревели, когда занработал реверс, корректируя скорость. Роун увиндел диск планеты, постепенно как бы растворянющийся в горизонте. Под ними проносились грязно-желтоватые континенты джунглей, затем мерцающее пространство моря и белая от бурунов береговая линия. В какое-то мгновение шлюпка накренилась, проходя на малой высоте над зеленными холмами, но затем вяло выровнялась, и теперь за далекими холмами, покрытыми лесом, в поле зрения появились башни фантастического города.

— Напомни мне пристрелить главного гидронинженера, — проворчал Генри Дред.

Роун наблюдал, как под проносящимся корабнлем прогибаются деревья и позади остаются ленсистые склоны. Как, по мере приближения к гонроду, его контуры становятся явственнее и словно поднимаются все выше и выше, пока самые вынсокие здания не замаячили в воздушном пронстранстве где-то над их головой. Корабль замеднлил ход и опустился, тяжелая волна вибрации прошла по корпусу. Ливень звуков сменился полнной тишиной. Генри смотрел на панельный хроннометр.

— Если хоть один из этих мошенников начнет до сигнала…

Яркий огонек живым пятном вспыхнул на паннели.

— Внешняя дверь открыта, — пробормотал Генри Дред. — 38, 39, 401 — он повернулся к Ро-уну. — Вот теперь идем, малыш! Если немного повезет, мы будем пить древнее земное вино из старых хрустальных бокалов еще до того, как звезда сядет за холмы.

Роун стоял рядом с Генри Дредом у основания пандуса, разглядывая изрытую ямами и рассыпавншуюся дорожку древнего тротуара. Далеко, на друнгом конце поля, четыре массивные отбуксированнные машины нацелили черные дула орудий на молчаливые административные здания. Но крунгом — пустота, никаких признаков жизни.

— Как безлюдно, — протянул задумчиво Дред. — И ракетные установки проржавели. Славнная задачка…

— Железный Роберт сказал, что когда-то зоо выступал здесь, — заметил Роун. — Еще он говонрит, что местные жители имеют оружие и луки и умеют ими пользоваться.

— Подлиза бывал и тут, да? И для кого же он играл, для каменных ящериц?

— Для людей, — недовольно ответил Роун. — И не надо иметь много ума, чтобы догадаться иснчезнуть при первом же появлении шлюпки с танкими падалыциками, так твои.

— Корсарами! — рявкнул Генри. — Мы не поднбираем падаль, мальчик, мы силой берем свою добычу! Каждая вещь во Вселенной имеет своего хозяина. — Он сердито нажал на свой командный микрофон. — Кзак, убери свою жестянку отсюнда! — Он повернулся к Роуну. — Мы пойдем оснматривать город, — и он махнул ружьем в сторонну башен за портом. — Пять тысяч лет назад это была одна из последних земных столиц. Ее понстроили люди на этот самом месте, малыш, наши с тобой предки, когда владели половиной Галакнтики. Идем, и я покажу тебе, чьи мы потомки.

Перед входом в город высились огромные зонлотые ворота с филигранно сработанным симвонлом Земной Империи наверху — образом птицы с ветвью в клюве и надписью "Зем. Имп." над ней.

— Я видел это миллион раз в моих книгах там, в Тамбуле, — сказал Роун. — Эту птицу и "Зем. Имп." над ней. А вообще-то, почему птица?

— Символ мира, — бросил Генри Дред. — Кзак! — неожиданно рявкнул он в командный микрофон. — Тащи эту груду жести прямо сюда и выведи на максимальную точку. — Затем он понвернулся к Роуну. — "Зем. Имп" означает, что Земля тогда всем заправляла. А любая пташка, вздумавшая нарушить законы этого мира, была попросту обречена. Вот так действовали тогда люнди, ты меня понял?

— Мир, — думал Роун. Это слово все время вертелось в голове, и он пытался избавиться от неприятного смысла, который привнес в него Генри.

Боевая машина прогромыхала совсем рядом.

— Веди медленно, теперь давай на максимальнной, — приказал Генри Дред Кзаку. — Эта ограда построена земными инструментами, и ее ничто не сокрушит, кроме земного танка-Боло.

— Но она же стояла пять тысяч лет. Теперь уже некому будет восстановить ее, — напомнил Роун. Уж очень ему хотелось, чтобы птица с ветнкой в клюве и "Зем. Имп." красовались здесь еще хотя бы такое нее время. — Зачем ее сносить? Можно же просто взорвать замок.

— Конечно, но если джики наблюдают за нанми, это произведет на них большое впечатление. Ладно, начинай, Кзак.

Ворота завизжали, как раненая женщина, медленно наклонились и упали с ужасным гронхотом; и Боло, со своим гребнем вдоль верхней башни, прошел сквозь проем. Кзак повернул орунжие, высматривая местных жителей.

Тишина, наступившая после грохота упавших ворот, и словно вымерший город казались зловенщими. Кзак высунулся из верхнего люка и ругннулся на ворота, на Боло и в целом на весь Альдо Церис. Он заметил вмятину на гребне и снова выругался, но уже позабористее.

— Может, нам удастся найти в городе еще Бонло, — предположил Генри Дред. — Они встречаютнся в каждом имперском городе, а ведь этот очень большой. Надо достать исправный, новый Боло и несколько ружей. Кзак, прикрой-ка нас, мы проведем небольшую разведку на местности. А если кого-нибудь увидишь, стреляй.

Генри Дред спрятал микрофон под мундир. Его тяжелые башмаки звенели по мозаике тронтуара, который вел их вдоль дороги. И все время, пока они шли, капитан жестикулировал ружьем.

— Это высотные здания, — говорил он. — Разве у нелетающих существ могло бы быть что-нибудь подобное?

Возвышающиеся над головами невероятно ровные и монолитные здания купались в солнечнных лучах. Отсюда, издали, они выглядели пренвосходно, но внизу, на тротуаре, плитки замыснловатой мозаики были разбиты, валялись осколнками, и Генри Дред на ходу пинал их ногами.

Роун остановился, залюбовавшись фонтанном, — образуя живописную радугу в свете солннечных лучей, весело кружились подвижные чанстички воды.

— Все было построено еще в те времена, — с удовольствием объяснял Генри Дред. — Этот фоннтан работает уже пять тысяч лет, а может, и больше. Если какой-нибудь механизм в этом гонроде и ломается, то восстанавливается автоматинчески.

Роун с интересом стал разглядывать дом за фонтаном с символом Земной Империи на двери и рядами балконов и окон.

— Похоже, эту дверь можно открыть, по всей видимости, люди отсюда ушли… Я имею в виду землян, — сказал он и замолчал, размышляя, как бы он чувствовал себя, будь этот дом его собственным. — Но здесь так красиво! Если они могли построить такое, то как же кто-то сумел их победить?

— Проигранная война, — бросил Генри Дред, подходя к фонтану. Он напился чистой воды из боковой струи и вытер рот тыльной стороной ландони. — Они называют ее проигранной войной, но это не так. Земля никогда войны не проигрыванла. Скорее всего, она оказалась в патовой ситунации, пока мы не одержали окончательную понбеду. Кое-кто это понимает. Мы сумели разбить мощь ниссийцев, они больше не управляют Всенленной. Правда, ниссийцы по-прежнему блокинруют Землю и заявляют, что у них есть новые крейсеры, действующие в дальней стороне Галакнтики. Но, по-моему, они пустили утку. Сам я никогда не сталкивался с ниссийцами. Кроме люндей, гуков и джиков больше мне никого не донводилось встречать.

Они прошли сквозь разрушенные ворота, занбрались на Боло. Генри Дред достал свой микронфон.

— Развернуться веером в боевом порядке, — рявкнул он. — Стрелять по всему, что движется! Роун не отставал от Генри Дреда.

— Пусто, — заметил он. — Никаких признаков местных жителей. Странно, почему? Здесь всего так много…

— Суеверие. Они боятся города, — Генри Дред внимательно изучал уличную обстановку. — Но это еще не значит, что их здесь нет. Впрочем, они, вероятно, правы, опасаясь города. Посмотнри-ка туда, — и он указал на глубокий провал, черневший рваными краями. — Мина-ловушка, — пояснил Генри Дред. — Не знаю сколько их, не исключаю, что весь город усыпан ими. Поэтому смотри в оба.

Они подъехали к стене, покрытой глиняной черепицей, из-под которой пробивались растущие изящные цветочки.

— Парк, — пояснил Генри Дред. — Весомое нанпоминание о прежней земной роскоши. Может, потом у нас и будет время осмотреть его.

— Здесь танк! — прорезался человеческий гонлос из-за соседнего дома. Боло Марк-ЭX, фабричнная марка свежая…

— Только не трогай его, тупоголовый идинот! — протрещал Кзак из Боло. — Я не хочу, чтонбы чьи-нибудь грязные лапы прикасались к ненму, пока я его сам не осмотрю.

Генри Дред рассмеялся.

— Это тебе не женщина, ты, плешивый череп. Это мой танк, и я его увижу первым.

— Слушай, я хочу слазить в парк, — сказал Роун. — Позови, когда понадоблюсь. Генри Дред насторожился.

— Да не убегу я, — успокоил его Роун. — Во всяком случае, до тех пор, пока ты держишь Женлезного Роберта в камере.

— Ну хорошо, — согласился Генри Дред. — Монжет быть, если ты увидишь этот парк, то пойнмешь разницу между джинами и людьми. И тогнда, вероятно, тебе станет ясно, чего я хочу.

— Босс! — позвал Кзак. — Посмотри-ка, полнные баки, и магазины, и…

— Не трогай ничего! — крикнул Генри Дред Роуну. — У этих проклятых гуков яичница вменсто мозгов.

— Ладно, — пообещал Роун и приготовился карабкаться по сучковатому старому дереву, которое возвышалось над стеной сада. — Пальни в воздух, когда захочешь, чтобы я вернулся.

— Смотри в оба, мальчик, — произнес мягко Генри и осекся. Он достал свой бластер Марк-ХХХ и вручил его Роуну. — Я знаю, что ты вернешьнся, — сказал он, — и узнаешь много нового для себя.

Сидя на нижней ветке дерева, Роун подкинул пистолет в руке, определяя его вес. Он чувствовал твердость его металла, холод стали, с пламенной ее душой, и заключенную в нем мощь. Он реншительно посмотрел на Дреда. Тот понимающе улыбался, догадываясь, какие чувства обуревают его сейчас. Вскоре капитан широким шагом пенресек площадь. А Роун стал взбираться на деренво, вспоминая свои игры с грасилами, свой полет через каньон, Экстравагаязоо, дерево-недотрогу и свои последние дни в Тамбуле. На самой верхонтуре он вспомнил натянутый на высоте канат, Стеллери на нем и ее встревоженный взгляд… Но тут перед ним распахнулся парк во всей своей мощи и красоте, и те воспоминания в этот миг улетучились бесследно. Его взгляду открылись следы Земной цивилизации, о восстановлении конторой так много говорил и думал Генри Дред.

В парке росла зеленая трава и пестрели цветы. Роун заметил маленький автоматический кульнтиватор, движущийся вдоль тропинок, рядом с которыми вспенивались и разбрызгивали свои струи не тронутые временем фонтаны.

На ухоженной лужайке лежала упавшая стантуя, лицом вверх. Ее поднятая рука указывала в небо.

Это был землянин. Настоящий землянин.

И он был похож на Роуна.

Спрыгнув со стены на упругую траву, Роун подбежал к статуе. Все — глаза, уши, лоб, муснкулы — ну все, как у Роуна. Это, несомненно, был Землянин!

"Наверное, мой отец выглядел так же, — дунмал Роун. — Кто это? Мужчина? Откуда он принплел?" Он наклонился к основанию статуи. "Зем. Имп." — гласила надпись, увенчанная голубем и ветвью. И ниже: "се — человек, июль 28, 12780".

— Се, — сказал Роун статуе, прикоснувшись к ней и задумавшись над тем, как же должно пронизноситься это имя.

Затем он очнулся от звука, витающего в возндухе. Он прислушался к мелодии, она, как и благоухающий тонкий аромат, слегка кружила голову. Она ничего общего не имела с той каконфонией, которой одаривали слушателей цирковые извлекатели шума. Где-то глубоко — в сознании или подсознании — эта музыка навевала воспонминания о том, с чем сам Роун не сталкивался в реальности. О солнечном свете, которого он нинкогда раньше не видел даже во сне; о ветре, дунновения которого он никогда не ощущал; о тех местах, в которых он никогда не бывал…

"Мир" — снова и снова произносил про себя Роун и понимал, что Генри придал этому пронстому и такому всеобъемлющему слову какое-то иное, слишком узкое значение.

Весенне-зеленая трава покрывала холм до санмого края тропинки и расстилалась дальше, межнду клумбами, усеянными роскошными яркими цветами. Какой-то широколистный голубой бутон с черными крапинками, словно алчущий зев, ритмично разбрасывал и снова собирал свои ленпестки…

Музыка внезапно оборвалась и опять зазвучанла, но уже совсем другая, пробуждающая смутнные воспоминания о том, чему он, возможно, данже был когда-то свидетелем.

Он вдруг услышал игру фонтана, мелодичный звук серебряных водных струй. Затем в звенянщую тишину ворвался зов рожка, настойчиво нанбирающий свою звуковую высоту и силу, словно только для того, чтобы разомкнуть старые замки запертой памяти Роуна. В пронзительный зов рожка мягкой дисгармонией вплелась струнная музыка. Она то внезапно исчезала, то возвращанлась в чуть иной вариации. А теперь рожок бронсал ей вызов, неожиданно подхватив струнную мелодию. К их дуэту присоединился далекий конлеблющийся звук, пробудивший в душе Роуна острое щемящее чувство, пронзившее все его сунщество. В конце концов оно прорвалось наружу его горькими слезами по старым, потерянным, но таким прекрасным и бесконечно дорогим венщам… Которых, может быть, никогда у него и не было?..

Толстая пчела, прожужжав, приглушенно зангудела в цветке в поисках нектара. С материннской заботой цветок распахнул перед ней свои лепестки, и вскоре, вся покрытая желтой пыльнцой, она горделиво полетела прочь.

Роун рассмеялся. Его тоска рассеялась.

Музыка тоже засмеялась. И маленькая флейта захихикала, поддразнивая и убегая прочь, словно приглашая последовать за собой.

И, подчинившись, Роун двинулся вслед за звуком.

Раскинувшись на огромном пространстве, парк утопал в букете ароматов всевозможных цветов. Он манил голубым озером, на водной гланди которого, слегка покачиваясь, белели нежные цветы и стройные длинношеие птицы. Едва Роун ступил на берег, они доверчиво к нему поплыли, словно легкие белые лодочки.

От озера Роун повернул в заросли, туда, где виноградные лозы со сладкими ягодами образовывал и целые беседки. Он миновал солнечные склоны, покрытые колышущимися на ветру транпами, тенистую рощицу, порядком заросшую мхом, и попал в темный туннель кустов, котонрый внезапно вырывался на солнечную поляну.

Роун ступил на широкий тротуар из камня-плитняка, протянувшийся вдоль пенящихся фоннтанов до террасы с колоннадой. Над террасой возвышался узорчатый свод каменной кладки. Вся архитектура дома привлекала изяществом и возндушностью.

Почувствовав жажду, Роун зачерпнул ландонью спокойную, гладкую воду. Она пахла солннцем и приятно пенилась во рту.

Но вода здесь была не для каких-то утилинтарных целей, даже не для питья, — она просто извергалась в воздух, чтобы потом опять упасть водоем. И это нравилось Роуну — только могунщественная цивилизация могла позволить себе вздымать целые потоки воды лишь ради удовольнствия наблюдать за ее искрящимися разноцветнными брызгами.

Он поднялся по широким, пологим ступеньнкам в воздушное здание, которое оказалось танким же прочным и надежным, как само его вренмя. Мраморный пол внутри был разукрашен принчудливыми разноцветными узорами, разбросанными вплоть до пандуса, примыкающего к конлоннаде слева.

Роун решил по нему подняться.

Дом состоял из целого лабиринта комнат, сондержавшихся в идеальной чистоте. Воздушные фильтры чуть шелестели, двери беззвучно отвонрялись при его появлении, лампы вспыхивали, приветствуя его, и гасли, прощаясь. На полиронванных столиках стояли необычные по форме венщи из дерева, металла и стекла. Роун брал кажндую и пытался догадаться о ее предназначении. Одна, из нефрита, слегка нагрелась в его руке и ничем другим себя не проявила. Роун осторожно положил ее на место и пошел дальше. Он оканзался в комнате среди развешанных на стенах картин. Одна из них приковала к себе все его внимание. Изображенные на ней голубые развонды буквально гипнотизировали своими замыслонватыми переплетениями и цветовой гаммой. Они завораживали его так же, как музыка, которую он недавно слышал в парке. Всякий раз, как только он снова возвращался к этой картине, она представала перед ним словно обновленной, пронбуждая новые ощущения и новые мысли. Он так долго и пристально рассматривал ее, что в коннечном счете перестал замечать ее цвет, ее линнии, полностью уйдя в себя. Пробудил его от этонго состояния луч позднего солнца, через высокое окно падающий ему прямо в глаза.

Другие картины были либо наподобие голубой, либо выступали прямо из стен или представляли собой источник света, зависавшего в воздухе. А некоторые, как понял Роун, изображали места обитания и дома землян. И самых людей? Но Роун в этом не был уверен — фигуры были танкими маленькими и далекими, что трудно было что-либо разобрать. Ни на одном полотне он так и не сумел отыскать портрет человека. А как раз больше всего Роуну хотелось увидеть именно изонбражение своих предков.

Он двинулся дальше, прямо сквозь туманную световую картину в центре одной из комнат. Все это — для чего оно? Только лишь для того, чтобы смотреть и получать удовольствие?

Ему казалось, что он постиг сущность людей, их стремление окружать себя красотой. Роун пончувствовал свое родство с таким земным миром. Он знал, как смотреть картины и что такое — получать удовольствие от музыки.

Затем он попал в комнату с широкими окнанми, полную солнечного света, вдоль стен ее стоняли низкие мраморные скамейки. Над ними в чашеобразных выемках находились вьющиеся зенленые растения, а в полу зияло большое углубнление. Роун подошел к самому его краю, и в этот момент послышался щелчок, а в емкости запеннилась вода.

Роун радостно рассмеялся, он узнал — это бынла ванна! Намного больше, чем у Стеллери, в ее апартаментах на корабле. Он с готовностью сондрал с себя заношенную, пахнущую потом рубанху, внезапно почувствовав, какой он грязный.

С наслаждением Роун забрался под поток мыльной воды и принялся тщательно себя тереть мочалкой. В черную воронку ванны выносилась грязь и чешуйки омертвевшей кожи, а чистая вода, не переставая, лилась из крана. Около часа Роун нежился в ванне, наблюдая за плывущими облаками и голубым небом в окне, и удивлялся мягкому рисунку земных растений, склонившихнся над водой.

Он с тоской думал о Стеллери и о том, как они могли бы сейчас вместе поплескаться в воде, а потом выскочить в сад, чтобы в траве наслажндаться любовью. Они жили бы здесь вечно, в этом очаровательном месте, где нет жестокости, чужих голосов, уродливых, искаженных злобой лиц. Где никто не станет его ненавидеть, презирать или завидовать его земному происхождению.

Но Стеллери больше не было, остались только воспоминания, временами переполнявшие его.

За панелью из цветного стекла Роун обнарунжил красивую, скромно украшенную одежду из тонкотканного пружинящего и одновременно обнволакивающего материала. Это было серебристое трико. Прохладное на ощупь, оно прекрасно обнлегало его фигуру. Затем Роун надел короткий, отороченный шелком и расшитый золотом алый жакет, мягкий изнутри, но жесткий снаружи. Нашел ботинки, мягкие, словно перчатки, но занмечательно защищавшие ноги без помощи тяженлых подошв и каблуков. Вот это он и выбрал из множества других привлекательных вещей, вроде белых шортов и маек, коротких полотняных бонтинок, которые, правда, были уж слишком тоннки, чтоб использовать их для ходьбы.

И еще одну вещь взял Роун — великолепную массивную бляху на золотой цепочке с гравировнкой "Зем. Имп". Она висела у него на шее и там, где касалась груди, между краями алого жанкета, согревала его, словно живое оберегающее существо.

Вот теперь я выгляжу как настоящий земляннин, подумал Роун, разглядывая себя в гигантнском зеркале на двери ванной. Дорогой металл сверкал на его загорелой груди, свежевымытые волосы рассыпались темно-рыжими локонами нандо лбом. Интересно, подумал Роун, земная женнщина посчитала бы меня красивым? О Боже, как давно у него не было женщины!

Роун застегнул свой старый металлический пояс, еще и теперь уверенный в том, что он обенрегает его и приносит удачу.

Он неохотно поднял бластер Марк-XXX, котонрый здесь казался совершенно неуместным, засуннул его за пояс. Затем Роун вернулся по тихим коридорам вниз, через резонирующий зал, на широкую террасу.

Далеко в небе заходящее солнце догорало оранжевым заревом, отражаясь на башнях горонда, в котором Генри Дред рыскал сейчас со своей шайкой головорезов в поисках добычи. Сколько грязи и порока наводнило Вселенную! Здесь всего этого словно не существовало; и Роуну так не хотелось к этому возвращаться.

Он быстро пошел по тропинке от дома, понскольку оставалось совсем мало времени — настунпала ночь. Вероятно, он сумел посмотреть больншую часть парка. Еще один поворот… И Роун замер… Отражаясь в круглом зеркале водоема, среди нежных фиолетовых цветов, стояла челонвеческая женщина. У плеча она держала чуть наклоненный кувшин с длинным горлышком, из которого лилась вода. Искрясь и играя в ораннжевых лучах заходящего солнца, вода тонкой струйкой стекала по ее тонкой шее, между приподнятых грудей, по грациозной линии чуть склоненного тела прямо в водоем.

— О, пожалуйста…— начал было Роун, но занпнулся и замолчал.

Он понял, что это — статуя, загадочно улынбавшаяся своей каменной улыбкой только ей изнвестным мечтам и тайнам.

Роун коснулся легкой выпуклости мраморной щеки. И в ту же секунду услышал издалека доннесшийся яростный треск оружия. Затем одиночнный выстрел — из ружья.

Не желая больше с этим соприкасаться, Роун бросился бежать по извилистым тропинкам, через центр парка, открытую лужайку, затем по ронщице, где уже господствовала ночь. Потом стал карабкаться вверх по ограде, цепляясь крепкими руками за виноградные лозы.

Ружье трещало, не замолкая. Послышался крик. С верхотуры Роун огляделся. На фоне оранжево-бордового неба четкими силуэтами вынрисовывались башенки; улицы словно нырнули под покрывало фиолетовых теней. И в этой темнноте Роун уловил едва слышный шорох под денревом. Он присмотрелся и заметил чье-то лицо, белым пятном повернутое в его сторону, и в зубах блеснувший нож.

Затем послышалось отвратительное шипение, что-то ударило в черепицу, отколов от нее весонмый кусок, потом снова шипение и… пытавшаняся взобраться на дерево фигура грохнулась на землю.

Роун вытянул бластер из-за пояса, свой Марк-ХХХ, о котором совершенно забыл в парке. Впрочем, мечта о мире испарилась. Услышав несколько выстрелов где-то на расстоянии, Роун немного переждал, потом осторожно спрыгнул с дерева, присел на корточки и перевернул распростертое тело на спину. Грубые, вялые черты лысого минида застыли в мертвом удивлении. Обломок раснколотого деревянного древка торчал из его тела, угодив под край одежды из овечьей кожи.

Подлое, грязное существо, но как бы там ни было, один из них… Роун напряженно всматринвался в перспективу темнеющей улицы. Стрельба не прекращалась, разрозненные выстрелы сменинлись сплошной непрерывающейся перестрелкой. Подул холодный вечерний ветер, и взошла одна ярко-оранжевая звезда. Возможно, соседняя планнета солнечной системы Альдо.

Роун вышел на одну из темных улиц, ведунщую на север. Неожиданно осветив весь город, повисли в воздухе туманные пятна света, как облака. И вновь раздалось отвратное шипение. Что-то ударилось о косяк двери дома, рядом с Роуном, и упало на ступеньки. Роун бросился на землю, перекувырнулся, выхватил бластер и вынстрелил в фигуру, выскочившую из дверного пронема напротив.

Неизвестный упал. Роун отступил, почувствонвав необходимость спрятаться. И сделал это вонвремя. Трое длинноногих широкоплечих существ со странно плоскими, в обрамлении гладких чернных волос, лицами появились из переулка. В рунках у них были толстые, загнутые дугой луки, за спинами висели тяжелые колчаны. Развернувншись веером, они замерли. Увидев мертвого лучнника, один из них издал хриплый крик. И тут же все трое метнулись в разные стороны. Один оказался недалеко от Роуна. Не мешкая, Роун выстрелил в него и сразил наповал. Тут же развернулся и уничтожил второго. Стал высматринвать третьего, но тот ловко скрылся в темноте за углом, выстрел землянина лишь высек сноп гонлубых искр из каменной кладки стены.

Не медля, Роун бросился за угол дома и, принжавшись к стене, спрятался в тени. Абориген вынскочил из укрытия. Выстрел Роуна и его сразил наповал.

Роун медленно перевел дыхание и опустился на тротуар, напряженно вслушиваясь в долетаюнщие сюда звуки. Кроме порывистого скрежета и щелканья ружей, он ничего не слышал. Теперь они раздавались совсем близко. Роун поднялся и быстро побежал, придерживаясь бокового проулнка, который мог вывести его на место боя окольнным путем.

С низкого балкона, на который он вскарабнкался по затемненному резному фасаду башни, Роун мог наблюдать за дюжиной, или около того, лучников, сгрудившихся почти прямо под ним на узкой аллее. Со стороны соседней улицы, принближаясь, доносились звуки стрельбы.

Теперь Роун даже мог разглядеть голубые вспышки ружей, желтые искры от ударов камнней, запускаемых пращой. Главарь лучников что-то им говорил, сидя на корточках, они молча слушали, раскладывая стрелы. Дальше по улице, в толпе гуманоидов, Роун различил высокую фингуру Генри Дреда. С ним было не более пятиденсяти человек, и это из восьмидесяти приземливншихся! Оставшиеся в живых пираты, напуганнные полученным отпором, отступали под дождем стрел, которые беззвучно и невидимо летели из темноты. Один минид хрипло вскрикнул, задернгался и упал. Никто не остановился, продолжая двигаться наугад и палить в темноту. С каждым шагом они неизбежно приближались к засаде.

Лучники под Роуном сгруппировались по единственному сигналу хрюкнувшего главаря. Он шагнул вперед… Роун, почти не целясь, выстренлил в него, затем навел пистолет на остальных, воспользовавшись их смятением. Уложил еще троих. Уцелевшие скрылись за ближайшими донмами.

Никто из корабельной команды даже не занметил этого инцидента, хотя он имел к ним санмое прямое отношение. Они сосредоточенно дернжали круговую оборону, не только не замечая, но даже не предполагая возможных и мало принятных для них сюрпризов. Генри Дред поднял руку и остановил команду в десяти футах от Роуна. С балкона тот отлично видел пиратов и пунстые улицы вокруг.

— Предупредительный огонь! — услышал он голос Генри Дреда. — Они ведь отступили.

Среди команды пробежал недовольный ропот. Миниды тревожно вглядывались в темные перенулки.

Ружье мигнуло голубым, резко щелкнув в тиншине.

— Я сказал, стрелять туда! — проскрипел Геннри Дред. — Остановимся здесь минут на десять, дадим шанс отставшим присоединиться к нам.

— Да черт с ними, с отставшими, — отрезал стрелок. — Мы здесь застрянем, и местные подоннки окружат нас. Надо идти, и чем быстрее, тем лучше.

— Заткнись, Сноргу, — огрызнулся Генри Дред. — Ты уже забыл, как я вызволил тебя из йилийской тюрьмы, в которой ты прохлаждался как убийца старой женщины? А теперь ты поднбиваешь к бунту мою команду!..

— Моя команда, моя задняя нога, ты, паршинвый земляшка! Мы достаточно наслушались принказов от таких, как ты. Ну, что будем делать с ним, ребята? — Сноргу наблюдал за пиратами.

Генри шагнул к широкоплечему.

— Отдай ружье, Сноргу!

Тот в ответ только расхохотался, нацелив ружье в грудь Генри.

— И не подумаю. Я выстрелю, если только ты посмеешь…

Кто-то за спиной Генри Дреда схватил его за руки, другой вышиб оружие из его рук.

— Вот теперь мы и выберем себе нового канпитана, — прорычал Сноргу. — Ты вел нас прямо в засаду, а? Хитрый же ты, капитан. Мне канжется, мы — гуки уже по горло сыты твоими земными фокусами.

— Может, я и отдавал некоторые приказы нансчет абордажных команд, посылая часовых, — медленно протянул Генри. — И насчет скелетов в танках Боло…

Сноргу зарычал и плотно прижал ружье к грунди Генри Дреда.

— Плевать, давай сюда ключи от навигационнной комнаты и секретного ящика в твоей каюте.

Генри засмеялся так резко, словно ломался лед.

— Тебе не повезло, Сноргу. Неужели ты думанешь, что я ношу с собой связку ключей, да еще — специально для таких безмозглых обезьян, как ты? Заруби себе на носу — там кодовые замки. Убьешь меня, и ты никогда их не откронешь.

— Ты их откроешь сам, — пролаял кто-то ряндом. — Пару раскаленных игл в кишки да пару дней, чтоб подгнило. И ты будешь орать и звать хоть кого-нибудь, чтобы послушали твою песеннку. И все, о чем ты будешь просить, сведется лишь к тому, чтобы тебе перерезали горло, пока не взорвалось твое брюхо.

— Ну а до этого как вы собираетесь попасть на корабль? — поинтересовался Генри Дред. — Местным жителям может не понравиться, как вы улепетываете.

— Пристрелим его, — предложил кто-то. — Хватит ему издеваться над нами.

— Это мне подходит, — Сноргу ухмыльнулся, обнажая большие с широкими зазорами зубы.

Сноргу сделал шаг назад и направил ружье книзу, на пряжку ремня Генри… Роун упредил его и выстрелил Сноргу в голову. В долю секунды Генри подхватил на лету падающее ружье и, сжав его, прицелился от бедра. Команда ошарашенно вытаращила глаза.

— Кто-нибудь еще желает объявить себя канпитаном? — прервал наступившую тишину резнкий голос Генри Дреда.

Пираты испуганно озирались, стараясь опренделить местонахождение стрелка. А Роун увидел, как один из них незаметно направляет дуло свонего оружия на Генри Дреда. Не раздумывая, Роун произвел свой очередной удачный выстрел, одннако ружье убитого тут же подхватил его споднвижник и тоже начал целиться в капитана. Геннри Дреду удалось самому его обезвредить.

— Кто следующий? — спросил он с ехидством.

Никто не двинулся. Запуганные пираты стоняли в оцепенении. Генри коротко рассмеялся, опустив ружье.

— Отлично, растянитесь цепью и двигайнтесь, — приказал он, дирижируя своим пистолентом.

Роун перелез через балюстраду и спустился вниз. Генри Дред наблюдал за ним. Его сощунренные глаза смотрели на пистолет Роуна, висевнший на бедре.

— Вижу, хорошо знаешь теперь, как с ним обращаться.

— Пригодилось, — небрежно бросил Роун, поднражая манере Генри Дреда.

Он стоял, сунув большие пальцы за пояс, гляндя на мужчину, капитана. Взгляд Генри скольнзнул по одежде Роуна вниз — от алого жакета к серебристому трико — и обратно. Их глаза встрентились.

— У тебя был хороший шанс пристрелить мення, — заметил Дред. — Но когда дело дошло до расправы, ты предпочел защитить меня, то есть встать на мою сторону. — Его лицо медленно раснплылось в улыбке. — Думаю, ты уже сделал свой выбор, мальчик? Подходящий момент. Ты узнал что-нибудь новое для себя в том парке?

— Я нашел сад, — сказал Роун. — Он просто превосходен, самое замечательное место, которое я когда-либо видел. Мне так хотелось там остатьнся, так было мне хорошо. Я видел статую, даже прикоснулся к ней, но это мертвое, окаменевшее изображение. Генри, я хочу что-нибудь сделать, должен сделать, чтобы возродить все это к жизнни. Я хочу, чтобы и каменная девушка ожила, превратилась в живую плоть и вошла в сад вменсте со мной.

Генри Дред протянул руку Роуну, и тот понжал ее.

— Мы сделаем это, Роун, — обещал Дред. — Вместе мы сможем это сделать.

— Возьмешь пистолет назад? — улыбаясь, спросил Роун.

В ответ Генри Дред обнял его.

— Оставь себе, — сказал он. — И с этого моменнта ходи всегда со мной, держи оружие на бедре и будь готов к действию.

Он повернулся и последовал за толпой пирантов. А Роун пошел за ним, гордо подняв голонву — ему нравилось ощущение тяжести пистолента на поясе.