Джон Диксон Карр «Девять неправильных ответов»

Глава 1 ЧЕРЕЗ ПОРОГ

Услышав эти странные слова через открытую фрамугу, Досон выпрямился в кресле.

Он сидел в большой, тускло освещенной библиотеке адвокатской конторы на десятом этаже дома на Нижнем Бродвее. Здание было старым. Опущенные шторы на двух открытых окнах защищали от душного и спертого воздуха снаружи. В комнате царила мертвая тишина. Стены были уставлены полками с книгами в переплетах телячьей кожи, от которых исходил запах, вызывающий у Досона головокружение. Только огромный стол красного дерева, на котором горела лампа с зеленым абажуром, казался новым.

Билл Досон, держа в руке вчерашнюю утреннюю «Таймс», беспокойно ерзал в глубоком кожаном кресле. Он был еще молод, несмотря на шесть лет войны и столько же лет мира. Его костюм выглядел поношенным из-за частой чистки и глажки. Воротник тщательно выстиранной рубашки заметно обтрепался, а манжеты Досон старательно прятал под рукавами пиджака.

В карманах Билла лежали британский паспорт, несколько адресованных ему писем, коробок спичек, пустая пачка из-под сигарет и ровно шестнадцать центов.

«Эмберли, Слоун и Эмберли»…

Напротив его кресла находилась закрытая дверь со стеклянной панелью, на которой виднелась надпись черными буквами: «М-р Эмберли». Старомодная фрамуга в верхней части панели была открыта, пропуская воздух. За панелью горел свет.

«Какого черта я пришел сюда? — думал Билл Досон. — Хотя что мне оставалось? Только стоять на улице, смотреть на здание и желать, чтобы сейчас было девять часов завтрашнего утра и я мог бы в него войти».

В этот момент он выпрямился в кресле.

Уже несколько минут Досон слышал звуки трех голосов сквозь открытую фрамугу. Казалось, они принадлежат двоим мужчинам — средних лет и помоложе — и девушке. Но так как разговор велся вполголоса, Билл не пытался прислушиваться.

Теперь же между двумя из собеседников, очевидно, возникли разногласия.

— Прости меня, Лэрри, но я этого не понимаю, — послышался вежливый голос мужчины средних лет.

— Боюсь, что я тоже, — подхватила девушка.

Ее голос, несомненно, принадлежал англичанке. Билл Досон, наделенный живым воображением, сразу же попытался представить себе внешность девушки. Голос был приятным, и тем не менее…

— Прости, Лэрри, но ведь это просто. Не так ли, мистер Эмберли?

— Совсем просто, — заверил ее вежливый голос. — Будь же благоразумным, Лэрри. Тут два билета на завтрашний рейс БОАК[1] до Лондона. Один билет для тебя, другой — для мисс Теннент. Возьми их!

— Я их возьму, — сказала девушка. — Знаете, мистер Эмберли, я бы предпочла, чтобы вы называли меня Джой. Заранее благодарю.

Мистер Эмберли рассмеялся:

— Не стоит благодарности… Джой. — Он говорил тоном снисходительного папаши, но внезапно его голос стал серьезным: — У меня здесь десять тысяч долларов наличными — в крупных и мелких купюрах. Они твои, Лэрри, — согласно указаниям твоего дяди, я должен передать их тебе в собственные руки. Как насчет этого?

Последовала длительная пауза.

— Мой дорогой Лэрри! — воскликнул мистер Эмберли, начиная терять свойственную ему вежливость. — Может быть, ты объяснишь, что тебя беспокоит? Сегодня очень жарко, и уже поздно. Почему бы тебе не взять деньги?

Молодой человек по имени Лэрри все еще молчал. Но внезапно послышался удар кулаком по столу — жест человека, отчаявшегося быть понятым.

Билл Досон вскочил.

Несмотря на то что в свои тридцать два года Билл считал себя вполне светским человеком, он подслушал более чем достаточно. Его первым импульсом было как можно скорее уйти отсюда и забыть о собственных делах до завтра. Биллу было не по себе. Он не возражал против чувства голода — ему приходилось много раз быть голодным, — но безумно хотел курить! Его рука в двенадцатый раз скользнула к сигаретной пачке в кармане. Она по-прежнему была пуста.

Но чистое упрямство вкупе со жгучим любопытством удерживало его. Все еще сжимая в руке вчерашнюю утреннюю «Нью-Йорк тайме», Билл снова сел. Его состояние — три пятицентовика и один цент — звякнуло в кармане.

— Лэрри, дорогой! — упрашивала Джой Теннент. — Не кажется ли тебе, что ты ведешь себя нелепо? Тебе нужно только подписать документ — и твой дядя сделает тебя своим наследником. Не хочу казаться меркантильной и надеюсь, что старик проживет еще много лет…

— Разумеется, — согласился адвокат.

— Но, — решительно добавила Джой, — не будем глупцами. Старик сказочно богат и согласен сделать тебя единственным наследником на пустячных условиях. Разве не так, мистер Эмберли?

Послышалось шуршание бумаги.

— «Лоренс Херст, племянник вышеупомянутого Гейлорда Херста…» — Адвокат прервал чтение. — Здесь только два условия, Лэрри. Ты должен немедленно вернуться в Англию и раз в неделю наносить визит твоему дяде либо в его лондонской квартире, либо в доме в Хэмпшире. Требования более чем умеренные, верно?

— В конце концов, дорогой, — засмеялась Джой, — тебя же не собираются убить.

— Перестань! — заговорил наконец молодой человек.

Казалось, будто освещенная дверь завибрировала, создавая рябь на дымчатом стекле. Тусклый свет из кабинета смешивался со светом лампы под зеленым плафоном на библиотечном столе, создавая впечатление затянувшихся сумерек.

Говор Лэрри, как и говор Джой, явно был британским. Но Билл Досон, который ожидал услышать нытье слабохарактерного человека, был удивлен резким, почти властным тоном.

— Вот что, — продолжал Херст, говоря рублеными «телеграфными» фразами. — Дайте мне несколько дней. Надо подумать. Какой от этого вред, Джордж?

— Сожалею, — отозвался мистер Эмберли, — но я не могу согласиться на твою просьбу. Твой дядя требует немедленного «да» или «нет». Вот почему мы здесь в такое неподходящее время. Объясни, Лэрри, почему ты не хочешь принять предложение?

— Хорошо. Я боюсь, — последовал ответ.

Лоренс Херст говорил не как трус, а как человек, понимающий, что рискует жизнью и что сто шансов к одному против него. Изумление Джой Теннент и Джорджа Эмберли казалось почти ощутимым.

— Боишься?! — воскликнула Джой. — Ты? Чего?

— Смерти.

— Но, дорогой, — запротестовала Джой после паузы. — Кто собирается убить тебя?

— Ты когда-нибудь видела моего дядю, Джой? Или вы, Джордж?

— Думаю, я могу сказать, что хорошо знаком с мистером Гейлордом Херстом, — спокойно ответил мистер Эмберли. — Я не встречался с ним, но мы вели его дела в Америке очень много лет. К тому же у него репутация знаменитого филантропа…

— Еще бы, — презрительно усмехнулся племянник.

— Покровителя искусства и литературы…

— Ха!

— И вообще замечательного человека. Он истинное воплощение милосердия.

— Воплощение милосердия! Господи, если бы вы знали…

Джой Теннент снова засмеялась, но на сей раз Билл почувствовал в ее смехе нотки злой иронии.

— Вытри пот со лба, Лэрри! Бедняжка! Подумать только, — озадаченно проговорила она. — Ты ведь охотился на тигров, имел дело с глубоководными хищными рыбами, взбирался на горы…

Как ни странно, в голосе Херста слышалось чисто детское самодовольство и тщеславие, словно у школьника, напрасно старающегося выглядеть скромным.

— Да, в свое время я все это проделывал.

— А теперь, — продолжала Джой, — ты боишься несчастного старика, который одной ногой в могиле.

Самодовольство сменила сдержанная угроза.

— Ты, кажется, смеешься надо мной, Джой? — осведомился Херст.

— Конечно нет, дорогой! — воскликнула она. — Но понимаешь, если мы поженимся, ты ведь должен будешь меня защищать. Может быть, это старомодно, но мне нравится, когда меня защищают.

— Джордж!

— Да, старина?

— Где эта чертова бумага? Дайте ее мне. И ручку.

Билл Досон рассеянно уставился на маленький настольный календарь возле лампы. Вторник, 12 июня 1951 года. Но он едва видел буквы и цифры.

— Так-то лучше, — промолвил мистер Эмберли. — Конечно, я не должен был уговаривать тебя, Лэрри. Но, откровенно говоря, мне кажется, ты поступаешь разумно. Нет, не подписывай пока! Нам нужен свидетель.

— Я буду свидетелем, — предложила Джой.

— Да, дорогая. Но так как вы невеста Лэрри, было бы лучше, если бы документ подписал кто-нибудь еще. Это сделает мой секретарь. — Эмберли повысил голос: — Мисс Вентнор!

Ответа не последовало. Должно быть, мистер Эмберли нажал кнопку, так как в лабиринте темных кабинетов послышался звонок.

— Сегодня все кажется необычным, — пожаловался адвокат. — Девушка обещала быть здесь… Мисс Вентнор!

На дымчатом стекле появилась увеличенная до абсурда тень. Мистер Эмберли распахнул дверь.

— Мисс Вентнор! — снова крикнул он.

Представление Билла об адвокате оказалось недалеким от истины. Джордж Эмберли был высоким мужчиной с непринужденными манерами. Искусный покрой дорогого темно-серого костюма скрывал увеличивающуюся с возрастом полноту. Гладкие седеющие волосы отливали серебром при электрическом свете. Однако круглое массивное лицо с сердитыми голубыми глазами и широким ртом было гораздо моложе, чем предполагал голос. Профессиональная полуулыбка исчезла при виде Билла.

— Прошу прощения, — осведомился адвокат, — но кто вы такой?

Билл встал и подошел к нему.

— Меня зовут Досон — Уильям Досон.

— Досон? — Мистер Эмберли слегка вздрогнул.

— Да. Кажется, вы хотели меня видеть. Пожалуйста, взгляните на это.

Раскрыв «Таймс», Билл указал нужное место.

В кабинете за спиной Эмберли послышался взволнованный женский шепот. Билл не мог видеть ни Джой Теннент, ни Лоренса Херста, но предполагал, что волнение вызвано неожиданным звучанием третьего британского голоса. Однако он не мог догадаться обо всем.[2]

Мистер Эмберли неохотно взял газету и взглянул на указанное место. Билл знал наизусть каждое слово.

«ДОСОН. [Фамилия была напечатана заглавными буквами, после чего следовало официальное адвокатское уведомление. ] Если Уильям Досон, внук леди (Элис) Пенрит из Рествейла, Бедфордшир, Англия, свяжется с гг. Эмберли, Слоуном и Эмберли, Бродвей, 120, он узнает кое-что, представляющее для него интерес».

— Я увидел это только сегодня утром, — сказал Билл. — Мне пришлось позаимствовать… Короче говоря, я решил, что лучше прийти самому, поэтому приехал поездом из северной части штата. Вы поместили это объявление, сэр?

Казалось, мистер Эмберли внезапно проснулся.

— Да-да, теперь я вспомнил. — В его выпуклых голубых глазах неожиданно мелькнуло подозрение. Он бросил взгляд на открытую фрамугу. — Но это весьма необычное время для визита. Как вы сюда проникли?

— Я стоял на улице, глядя на дом…

— Чего ради?

— Не знаю. Полагаю, мне больше было нечего делать. Вскоре из дома вышел маленький лысый лифтер и спросил: «Вам что-нибудь нужно?» Я ответил, что хотел повидать мистера Эмберли, но вряд ли он сейчас здесь. Тогда лифтер сказал, что вы меня ожидаете.

— Вам не показалось это странным?

— Чертовски странным! Но я промолчал. Он проводил меня сюда и показал ваш кабинет. Дверь не была заперта, и в приемной горел свет. Я прошел в эту комнату.

Подозрение исчезло с круглого массивного лица.

— Да, это Джо. — Мистер Эмберли облегченно вздохнул. — У меня было назначено совещание с английскими клиентами, и Джо, очевидно, подумал… У вас имеется какое-нибудь удостоверение, мистер Досон?

Билл вынул из внутреннего кармана паспорт. Открыв его, Джордж Эмберли вернул Биллу паспорт и газету.

— Превосходно! — кивнул он с рассеянным видом. — Сейчас я занят с клиентами и надеюсь, вы меня извините. Может быть, вы позвоните завтра и договоритесь о встрече в любой день будущей недели?

Билл посмотрел на настольный календарь. Вторник, 12 июня.

— Очень хорошо, — сказал он, понимая, что в действительности все не так уж хорошо. — Я не хотел вам мешать. Но понадобится всего несколько минут, чтобы объяснить мне, — Билл постучал по газете, — что это означает.

Мистер Эмберли нахмурился и впервые внимательно посмотрел на посетителя.

Он увидел перед собой молодого человека среднего роста, с приятным лицом, худощавого, но с широкими плечами. Светло-каштановые волосы контрастировали с темно-карими глазами, окруженными морщинками. Смышленое лицо с тонкими чертами могло бы показаться слабовольным, если бы не упрямый подбородок.

Взгляд Эмберли скользнул по одежде, галстуку и потертому воротничку собеседника. Выражение его лица изменилось. Он шагнул в библиотеку, бесшумно закрыв за собой дверь кабинета.

— К сожалению, мистер Досон, должен сообщить вам, что леди Пенрит скончалась.

Билл кивнул. Он очень любил свою старую бабушку, но в каком-то смысле ожидал этого известия, так как в объявлении упоминалось ее имя, хотя бабушкин титул могли использовать с целью привлечь внимание.

— Дело в том, мистер Досон, что возникает вопрос о наследстве.

— О наследстве?! — воскликнул Билл. — По правде говоря, я надеялся на что-то в этом роде. Но бабушка была бедна, как ныне бедны все достойные люди в Англии.

— Ваше мнение о леди Пенрит облегчает мою задачу. Боюсь, наследство небольшое: сто английских фунтов — менее трехсот долларов. Но оно поможет вам вернуться домой, если вы этого хотите.

— Нет. Я хотел бы воспользоваться наследством здесь.

Мистер Эмберли выглядел удовлетворенным.

— Прошу вас не обижаться, молодой человек, — сказал он, пошарив в карманах брюк. — Вот двадцать долларов — это все, что у меня есть при себе, кроме мелочи. Возьмите их в качестве аванса.

Это означало постель, пищу и сигареты. Билл никогда не мог понять, почему он ответил отказом.

— Благодарю вас, сэр, но я в этом не нуждаюсь.

— Вы уверены? — осведомился адвокат.

— Абсолютно. Но если бы я мог встретиться с вами не на будущей, а на этой неделе…

— Ах да, совсем забыл! — Мистер Эмберли щелкнул пальцами. — Завтра утром вас устроит? Отлично! В половине десятого? Превосходно! — Он протянул руку. — Всего хорошего, дорогой сэр. Рад был с вами познакомиться.

Сквозь фрамугу послышался громкий голос Херста:

— Джордж! Не позволяйте вашему другу уйти!

— Почему?

— Нам ведь нужен свидетель, верно?

— Но мисс Вентнор может поставить свою подпись. Она должна быть где-то здесь — я поищу ее.

— Если только ее не убили и не спрятали в библиотеке, — со смехом сказала Джой.

Биллу стало не по себе.

— Пора это прекратить! — пробормотал мистер Эмберли. Он бросил взгляд на фрамугу и снова посмотрел на Билла: — Скажите, мистер Досон, вы…

— Слышал ли я вашу беседу? Да, я слышал почти все.

— Ну и что, старина? — добродушно отозвался из кабинета Лоренс Херст. — Мы тоже слышали вашу историю. Приведите его сюда, Джордж!

Мистер Эмберли открыл дверь.