"Гарун и Море Историй" - читать интересную книгу автора (Рушди Салман)

XII. ЭТО ВСЕ МОРЖ?

«Мне необходимы свидетели, — решил Гарун. — Как только Еслий и Мали расскажут Моржу, почему я просил исполнить такое желание, он простит мне сломанную технику».

У королевского дворца веселье было в самом разгаре, и Гаруну понадобилось время, чтобы отыскать Главного Джинна Воды Еслия в толпе, над которой били фонтаны рисовых зерен, летали воздушные шары и трепетали яркие ленты. Когда он наконец нашел Еслия, тот вовсю отплясывал в паре с девушкой-джинном, и тюрбан у него на голове сидел слегка набекрень. Чтобы Еслий его расслышал, Гаруну пришлось перекрикивать музыку и общий гам, а когда это ему удалось, он с ужасом увидел, как Еслий сморщил губы и покачал головой.

— Прости, — сказал Главный Джинн Воды. — Спорить с Моржом? Игра не стоит свеч. Увольте. Это не для меня.

— Но Еслий, — взмолился Гарун. — Кто-то же должен ему все объяснить!

— В объяснениях я не силен, — прокричал в ответ Еслий. — Не мой конек. У меня это плохо получается.

В отчаянии закатив глаза, Гарун отправился на поиски Мали. Главный Плавучий Садовник, как оказалось, веселился на второй свадебной вечеринке, проходившей в Лагуне на воде (и под водой) вместе с гуппи (а также Многоустыми Рыбами и Плавучими Садовниками), которые предпочитали водные развлечения. Обнаружить Мали оказалось делом несложным: он стоял на спине Удода Ноо в беспечно сдвинутой на затылок шляпе и с чувством пел для публики, благодарные ряды которой состояли из Садовников и Рыб:

— Мали, — крикнул Гарун, — мне нужна твоя помощь! Главный Плавучий Садовник прервал свою песню, снял шляпу, почесал в затылке и произнес своим цветочным ртом:

— К Моржу на ковер. Я об этом слышал. Большие неприятности. Сожалею, ничем не могу помочь.

— Да что это с вами, — закричал Гарун. — Что такого страшного в этом Морже? Я его уже видел — выглядит он вполне нормально, хоть усы у него совсем не моржовые.

Мали покачал головой:

— Морж. Большая шишка. Не хотел бы я его рассердить. Ну, ты понимаешь.

— Очень хорошо понимаю, — сердито крикнул в ответ Гарун. — Ладно, я и сам со всем этим справлюсь. А еще друзья называется!

— А меня спрашивать и не пытайся, — бросил ему вслед Удод Ноо, не раскрывая клюва. — Я вообще всего лишь машина.

Закрыв за собой огромные двери Дома П2СДО, Гарун почувствовал, что сердце у него упало. Он очутился в огромном гулком холле, где расхаживали Яйцеголовые в белых халатах. Гаруну показалось, что все они смотрят на него со смесью презрения и жалости. Ему пришлось трижды спрашивать у Яйцеголовых, как найти кабинет Моржа, и после путаных перемещений по Дому П2СДО (это напомнило ему, как он бежал по дворцу за Трясогубкой), он стоял наконец перед золотой дверью с табличкой:

— Ну вот, сейчас я поговорю с Моржом, я же за этим на Кгани и явился, — нервничая, думал Гарун. — Только кто бы мог догадаться, о чем в результате мне придется с ним разговаривать? Глубоко вдохнув, он постучал.

«Войдите», — раздался голос Моржа. Гарун, сделав еще один глубокий вдох, открыл дверь.

Вначале Гарун увидел Моржа. Тот сидел на сияющем белом стуле за сияющим желтым столом, и его лысая яйцевидная голова сияла почти так же, как мебель, а усы над верхней губой шевелились — по-видимому, от ярости.

Потом Гарун увидел, что Морж не один.

В кабинете, широко улыбаясь, сидели король Балаболий, принц Боло, принцесса Батчет, спикер Балала-пала-ты, президент страны Чуп Мудра, его помощница Трясогубка, генерал Цитат, Еслий, Мали а также Рашид Халиф. На стене висел видеомонитор, с которого Гаруну всеми своим ртами улыбались находившиеся в Лагуне Габи и Бага. Со второго такого же монитора на него смотрела голова Удода Ноо.

Гарун ничего не понимал.

— Так я виноват или нет? — решился он наконец спросить. А все присутствующие тут же дружно расхохотались.

— Прости нас, — произнес Морж, утирая слезы и все еще продолжая хихикать, — мы тебя разыграли. Просто добавили перца. Чуточку перца, — повторил он и расхохотался.

— И что все это значит? — спросил Гарун. Морж взял себя в руки, сделал серьезное лицо, но встретившись глазами с Еслием, снова рассмеялся, а к нему присоединились и Еслий, и все остальные. Они успокоились только через несколько минут.

— Гарун Халиф, — произнес наконец Морж, держась за бока и пытаясь отдышаться, — в знак признания твоих неоценимых заслуг перед народом Кгани и Океаном Историй мы награждаем тебя правом загадать любое желание и гарантируем тебе его исполнение, даже если для этого придется изобрести новый Процесс, Слишком Сложный Для Объяснения.

Гарун молчал.

— Ну что, Гарун, — спросил его Рашид, — есть идеи?

Гарун по-прежнему молчал, и вид у него был несчастный. Уловившая его настроение Трясогубка подошла к нему, взяла за руку и спросила:

— В чем дело? Что случилось?

— Нет смысла просить, — тихо произнес Гарун. — Ведь то, чего я хочу, никто из вас дать мне не может.

— Ерунда, — ответил Морж. — Я прекрасно знаю, чего ты хочешь. Ты только что пережил невероятное приключение, а в конце всех невероятных приключений всем нужно одно и то же.

— Ну и что же всем нужно? — спросил Гарун.

— Счастливый конец, — ответил Морж, а Гарун промолчал.

— Что, не правда? — настаивал Морж.

— Правда, — признался Гарун, немного смущенно. — Только мне кажется, что счастливый конец нельзя найти ни в каком Море, даже если там водятся Многоустые Рыбы.

Морж кивнул головой семь раз, медленно и рассудительно. Потом он занял место за своим столом и жестом пригласил сесть Гаруна и всех присутствующих. Гарун уселся в белое сияющее кресло по другую сторону стола напротив Моржа, остальные разместились в таких же креслах вдоль стен.

— Гм, — начал Морж. — Счастливый конец в историях встречается намного реже, чем людям кажется. В жизни, впрочем, тоже. Можно сказать, что счастливый конец — это не правило, а, скорее, исключение.

— Значит, вы со мной согласны, — сказал Гарун. — Вот видите.

— Именно потому, что счастливые концы встречаются так редко, — продолжал Морж, — мы в Доме П2СДО научились синтезировать их искусственно. Говоря проще, мм их производим.

— Это невозможно, возразил Гарун. — Счастливый конец нельзя получить ни в какой пробирке. — Потом добавил уже не так уверенно: — Разве я не прав?

— Если Хаттам-Шуд мог синтезировать анти-истории, — произнес Морж, чье самолюбие было явно задето, — то почему ты сомневаешься, что мы тоже способны кое-что синтезировать? А насчет «невозможно», — продолжал он, — большинство людей скажет тебе, что все, что тут недавно произошло, совершенно невозможно. Так стоит ли поднимать шум из-за одной невозможной частности?

Снова наступило молчание.

— Ну хорошо, — решительно начал Гарун. — Вы сказали, что это может быть какое-нибудь большое желание. Так вот, оно есть. Я прибыл к вам из печального города. Он такой печальный, что даже имя свое забыл. И я хочу, чтобы вы обеспечили счастливый конец не только моему приключению, но всему моему городу.

— Счастливый конец бывает в конце чего-либо, — заметил Морж. — Если он появляется в середине истории, приключения или чего-нибудь еще, то он только оживляет вещи ненадолго.

— Договорились, — сказал Гарун.

И тут пришло время возвращаться домой.

Собрались они быстро, потому что Гарун терпеть не мог долгие проводы. Особенно трудно оказалось расстаться с Трясогубкой, и если бы она вдруг не поцеловала Гаруна на прощание, он бы, наверное, не решился поцеловать ее сам. Но после того, как это случилось, ему стало так хорошо, что отъезд сделался еще более мучительным.

На нижней террасе Сада Удовольствий они помахали друзьям в последний раз и, в сопровождении Еслия, забрались на спину Удода Ноо. Только тут Гарун вспомнил — да ведь Рашид нарушил условия договора в К, и на Скучном Озере их наверняка поджидает разъяренный Ное.

— Но-но-но не беспокойся, — сказал ему Удод Ноо, не раскрывая клюва. — Когда вы путешествуете с Ноо, время работает на вас. Позже выедешь — раньше прибудешь! Вперед! Ва-вуум-варуум!

Над Скучным Озером стояла ночь. Освещенная лунным светом гостиница «1001 ночь плюс еще одна в подарок» мирно покоилась на якоре. Они проникли в спальню через открытое окно, и Гарун почувствовал такую невыносимую усталость, что тут же нырнул в свою павлинью постель и мгновенно уснул.

Проснулся он ясным солнечным утром. Вокруг все выглядело совершенно обыкновенно, а механических Удодов и Джиннов Воды не было и следа.

Гарун протер глаза, встал и обнаружил, что Рашид Халиф в своей голубой ночной сорочке сидит на балкончике плавучего отеля с чашкой чая в руках. По Озеру к ним плыла лодка в виде лебедя.

— Мне приснился странный сон… — начал Рашид, но в это время из лодки донесся голос Ное: «Эй!».

«О господи, — подумал Гарун. — Сейчас этот тип разорется, и нам придется самим за все платить».

— А вы, мистер Рашид, оказывается, любитель поспать. Как же так — я прибыл за вами, чтобы отвезти на выступление, а вы и ваш сын еще не одеты? Вас, медлительный мистер Рашид, ждут толпы народа! Надеюсь, вы меня не разочаруете.

Получалось, что все приключение на Кгани заняло не больше одной ночи! «Но это невозможно», — подумал Гарун и тут же вспомнил слова Моржа: «Надо ли поднимать шум из-за одной невозможной частности?..» Быстро повернувшись к отцу, Гарун спросил:

— Этот сон — ты его помнишь?

— После, Гарун, — ответил Рашид, потом крикнул причаливающему мистеру Ное:

— К чему так беспокоиться, сэр? Поднимайтесь на борт, выпейте чаю, а мы быстро оденемся и отправимся все вместе. А обращаясь к Гаруну, добавил: — Давай в два счета, сын. Шах Тарабар никогда не опаздывает. Океан Познаний известен своей пунктуальностью.

— Про Океан, — поспешно заговорил Гарун, пока причаливала лодка с Ное, — вспомни, пожалуйста, это очень важно. — Но Рашид его не слушал.

Гарун уныло отправился переодеваться; и тут он заметил рядом с подушкой маленький золотой конверт, вроде тех, в которых постояльцам грандотелей оставляют на ночь маленькую шоколадку с мятной начинкой. Внутри была записка, написанная рукой Трясогубки и подписанная всеми его друзьями с Луны Кгани (не умевшие писать Габи и Бага оставили на бумаге отпечатки своих губ, изобразив вместо подписи поцелуй).

«Приезжай, когда захочешь, — говорилось в записке, — оставайся, сколько захочешь, и помни: когда летишь с Удодом Ноо, время работает на тебя».

В золотом конверте было кое-что еще: там оказалась крошечная птичка, совершенная в каждой своей детальке. И конечно же, это был Удод.

— Умывание и причесывание идут тебе на пользу, — заметил Рашид, когда Гарун появился из своей комнаты. — Давненько ты не выглядел таким довольным.

Как вы помните, мистер Ное и все его непопулярное местное правительство рассчитывали, что своими «поднимающими дух хвалебными сказками» Рашид Халиф обеспечит им поддержку народа. Для этого мероприятия был снят огромный парк, который по такому случаю щедро украсили транспарантами, лентами и флагами. А чтобы слова Шаха Тарабара были всем хорошо слышны, в парке расставили столбы с громкоговорителями. Вся сцена была оклеена разноцветными постерами: «Голосуйте за Ное!», «Ное — вот кто вам нужен!». Послушать Рашида действительно собралась огромная толпа, но по застывшему на лицах хмурому выражению было понятно, что самого господина Ное тут никто не поддерживает.

— Начинайте же, — прошипел мистер Ное. — И, пожалуйста, побольше хвалебности! Вы уж, мистер Рашид, постарайтесь, а не то…

Стоя на сцене за кулисами, Гарун видел, как улыбающийся Рашид подошел к микрофону, слышал дружные аплодисменты, которыми приветствовала его публика. Но затем Гаруна ожидало потрясение, потому что Рашид начал словами:

— Леди и джентльмены, сказка, которую я собираюсь вам рассказать, называется «Гарун и Море Историй».

«Так ты все помнишь», — подумал Гарун, радостно улыбаясь.

Рашид Халиф, Океан Познаний и Шах Тарабар, бросил на сына быстрый взгляд и подмигнул, словно хотел сказать: «Неужели я, по-твоему, могу забыть такую историю?» Потом он начал:

— Был когда-то в стране Алфабы печальный город; это был самый печальный город на свете — от печали он даже имя свое забыл…

И Рашид, как вы уже догадались, рассказал собравшимся в парке людям историю, которую только что рассказал я. Гарун решил, что подробности событий, в которых сам Рашид не принимал участия, он выведал у Еслия и остальных, поскольку все, что говорил отец, было чистой правдой. К нему вернулся Дар Трёпа и способность удерживать внимание слушателей — и это тоже была чистая правда. Когда Рашид пел песни Мали, публика ему подпевала: «Меня осилить тебе куда там!», а когда зазвучала песня Батчет, люди взмолились о пощаде.

Стоило Рашиду упомянуть о Хаттам-Шуде и его приспешниках из Союза Рта-На-Замке — все как один посмотрели в сторону Ное и его приспешников. Те, кстати, сидели на сцене недалеко от Рашида и по мере того, как разворачивалось повествование, выглядели все менее и менее довольными. Когда Рашид заговорил о том, что почти все чупвала ненавидели Культмастера, но боялись об этом сказать, толпа сочувственно откликнулась: «Мы-то знаем, что они чувствовали». А после описания победы над обоими Хаттам-Шудами кто-то начал скандировать: «Мистер Ное — глупый шут, мистер Ное — хаттам-шуд», — а все присутствующие подхватили.

Услышав это, Ное понял, что игра проиграна, и втихомолку убрался со сцены вместе со своими приспешниками. Толпа позволила ему уйти, но пока он не скрылся из глаз, люди швыряли ему вслед мусор. Больше в Долине К мистер Ное никогда не появлялся, и жители Долины смогли выбирать тех, кто им действительно нравился.

— Конечно, нам не заплатили, — беззаботно сказал Га-руну Рашид, пока они ждали Почтовую Карету, которая должна была увезти их из Долины К, — но что такое деньги..

— Но-но-но, — донесся знакомый голос с водительского места, — что такое деньги, понимаешь, когда их нет.

А в печальном городе дождь лил как из ведра. Многие улицы были затоплены.

— Ну и что, — весело воскликнул Рашид. — Давай пойдем домой пешком. Я тысячу лет не гулял под дождем.

Гарун бросил на Рашида недоверчивый взгляд. Он боялся, что возвращение в дом, где полным-полно сломанных часов и нет Сорейи, расстроит отца, но тот, насквозь промокший, шел по щиколотку в мутной воде и выглядел таким довольным, что его веселое настроение передалось Гаруну, и вскоре оба они плескались и брызгались, как дети.

Через некоторое время Гарун заметил, что на улице полно людей, и все они бегают, прыгают, поднимают брызги, падают и — самое главное — во все горло хохочут.

— Смотри-ка, этот старый город наконец научился веселиться, — засмеялся Рашид.

— С чего это вдруг? — спросил Гарун. — Вроде ничего не изменилось: фабрики печали работают по-прежнему, вон и дым из труб идет, и почти все как были бедными, так и остались…

— Эй ты, зануда! — крикнул пожилой джентльмен лет как минимум семидесяти, который выделывал в лужах всяческие коленца и, как шпагой, размахивал нераскрытым зонтиком. — Ну-ка немедленно прекрати свои Заунывные Песни!

Подойдя к этому господину, Рашид произнес:

— Сэр, мы были в отъезде. За это время что-нибудь случилось? Какое-нибудь, к примеру, чудо?

— Нет, это просто дождь, — ответил старик. — Дождь делает всех счастливыми. И меня в том числе. Ура! Ого-го-го! — и он вприпрыжку продолжил свой путь.

— Это все Морж, — вдруг догадался Гарун. — Морж исполнил мое желание. Он добавил в дождь искусственный счастливый конец.

— Если это Морж, — сказал Рашид, танцуя в луже джигу, — то город должен быть тебе очень благодарен.

— Не надо, папа, — сказал Гарун, и его хорошее настроение мгновенно улетучилось. — Ты что, не понимаешь? Это же все неправда. Это то, что Яйцеголовые сделали в пробирке. Фальшивка. Люди счастливы, когда у них есть то, что делает их счастливыми, а не тогда, когда им с неба льют на голову приготовленное в пробирке счастье!

— Сейчас я скажу тебе то, что сделает тебя счастливым, — заявил полицейский, проплывавший мимо в перевернутом зонтике. — Мы вспомнили, как называется наш город!

— Скажите же нам скорее, как он называется? — взволнованно спросил Рашид.

— Кгани! — радостно ответил полицейский, уплывая вдаль по затопленной улице. — Прекрасное имя для города, не правда ли?

Они свернули на свою улицу и увидели свой дом, похожий на размокшее пирожное. Рашид продолжал веселиться, он прыгал и скакал, но Гаруну каждый шаг давался все тяжелее, а беспечность отца казалась ему невыносимой, и он винил Моржа за все, что было плохого и фальшивого в огромном мире, где не было мамы.

На балконе показалась мисс Онита.

— О, как это замечательно, вы наконец вернулись! Входите же, входите! Вот так праздник мы с вами сейчас закатим! Она хлопала в ладоши от радости и вся колыхалась.

— И что же мы будем отмечать? — поинтересовался Гарун, когда мисс Онита, спустившись по лестнице, вышла под дождь к нему и его отцу.

— Что касается лично меня, — ответила мисс Онита, — то я отделалась от мистера Зингапта. Еще я нашла себе работу на шоколадной фабрике, где в любой момент можно съесть столько шоколадок, сколько захочется. А еще у меня появилось сразу несколько поклонников! Хотя что это я, как мне не стыдно говорить вам такие вещи!

— Рад за вас, — ответил Гарун. — Но в нашей жизни, знаете ли, все не так гладко.

Мисс Онита приняла загадочный вид.

— Может быть, вас слишком долго не было. Все же меняется.

В ответ Рашид нахмурился:

— Что вы имеете в виду, Онита? Если вам что-то известно…

И тут дверь квартиры Халифов распахнулась, и на пороге появилась Сорейя Халиф, великая, как сама жизнь, и ровно в два раза красивее жизни. Гарун и Рашид застыли на месте. А застыв, так и стояли под проливным дождем, как статуи с разинутыми ртами.

— Это все Морж? — пробормотал Рашид, обращаясь к Гаруну, но тот только головой покачал. Рашид сам себе ответил: — Кто знает? Может, да, а может, и нет. Как сказал бы водитель Почтовой Кареты, наш большой друг.

Сорейя вышла к ним под дождь.

— Какой Морж? — спросила она. — Я не знаю никаких Моржей. Но знаю, что ошиблась. Я ушла — не отрицаю. Но теперь, если хотите, — вернусь.

Гарун посмотрел на отца. Рашид не мог произнести ни слова.

— А этот Зингапт, тоже мне, — продолжала Сорейя, — тощий, тщедушный, лживый, паршивый, хлипкий, скользкий, жадный, вредный конторский клерк! С ним у меня все кончено раз и навсегда!

— Хаттам-шуд, — тихо сказал Гарун.

— Вот именно, — ответила Сорейя. — Обещаю: мистер Зингапт отныне хаттам-шуд.

— Добро пожаловать домой, — сказал Рашид, и все трое (и мисс Онита тоже) бросились друг другу в объятия.

— Идемте в дом, — в конце концов предложила Сорейя. — Нельзя же вечно стоять под дождем.

Ночью в постели Гарун вытащил миниатюрного Удода Ноо из маленького золотого конверта и посадил его на ладонь.

— Пойми меня, пожалуйста, — сказал он Удоду. — Это действительно здорово — знать, что ты всегда рядом, если ты мне понадобишься. Но если все будет так, как сейчас, то мне — честное слово — вообще не понадобится никуда ездить.

— Но-но-но, — ответил миниатюрный Удод миниатюрным голосом (и не раскрывая клюва), — нет проблем.

Гарун положил Удода Ноо в конверт, конверт под подушку, подушку под голову — и в ту же секунду уснул.

Проснувшись, он обнаружил, что на спинке кровати развешена новая одежда, а на столике деловито тикают новые часы, которые показывают правильное время. «Подарки? — удивился он, — Что бы это значило?»

Но потом его осенило: у него же сегодня день рождения! Он услышал, как по квартире ходят родители, ожидая, пока он проснется. Встал, оделся во все новое и внимательно посмотрел на новые часы.

«Да, — сказал он себе, — время в этих краях снова идет».

А за стеной, в гостиной, в этот момент запела его мама.