"Гарун и Море Историй" - читать интересную книгу автора (Рушди Салман)

X. ЖЕЛАНИЕ ГАРУНА

Пока Гарун и Еслий стояли на верхней площадке лестницы, кромешная тьма, которую проливали тысячи омрачительных лампочек, вдруг рассеялась, превратившись в тусклые сумерки. Это Хаттам-Шуд, дразня пленников своим могуществом, приказал выполнить полное погашение. Зато Гарун и Еслий различали, куда их ведут, а вели их в самое чрево этого громадного корабля. Окружавшие их чупвала, чтобы лучше видеть, надели модные темные очки-обручи. «Теперь они похожи на конторских клерков, которые изображают из себя рок-звезд», — подумал Гарун.

В сумерках Гарун разглядел, что трюм Корабля Мрака представляет собой громадный ангар, вокруг которого на семи уровнях устроены переходы, соединенные лестницами, и что он битком набит всевозможной техникой. Вот это были машины! «Слишком Сложные Для Описания в квадрате», — пробормотал Еслий. Там кряхтели домкраты и тали летали, визжали лебедки, стонали тиски, гремели коперы, стучали дробилки, рыдали градирни, юлили вальцы. На смотровой площадке самого верхнего перехода их уже поджидал Хаттам-Шуд — стоял, рассеянно перебрасывая мозг Удода Ноо из одной руки в другую. И только после того, как Гарун с Еслием (и, разумеется, стражники) приблизились к нему вплотную, он приступил к сухим объяснениям.

Гарун заставлял себя слушать, что было нелегко, потому что скучный голос Культмастера обычно погружал человека в сон через десять секунд.

— Это, — говорил Хаттам-Шуд, — блендеры для яда. Нам необходимо производить огромное количество различных ядов, потому что какую историю Океана ни возьми, для нее требуется собственный, персональный рецепт разрушения. Для того чтобы разрушить счастливую историю, вам понадобится грусть. Чтобы разрушить приключение, нужно сделать так, чтобы события развивались очень медленно. Чтобы разрушить детектив, надо сделать так, чтобы личность преступника ни у кого не вызывала сомнений. Чтобы разрушить любовную историю, нужно превратить ее в историю ненависти. Чтобы разрушить трагедию, нужно, чтобы она вызывала безудержный смех…

— А чтобы разрушить Океан Историй, — тихо произнес Джинн Воды Еслий, — нужен Хаттам-Шуд.

— Говори что угодно, — бросил в его сторону Культмастер. — Пока еще можешь говорить.

И он снова вернулся к своим чудовищным объяснениям:

— Так вот, я открыл закон, согласно которому у каждой истории есть своя анти-история. Иными словами, каждая история, а следовательно, и каждый Поток Историй, имеет собственное теневое «я»; и если в историю влить анти-историю, то они немедленно друг друга уничтожат — и дело сделано! Сказке конец! А вот вам и наглядное доказательство того, что я изобрел способ синтезировать анти-истории, или теневые сказки. Да, как видите, я могу смешивать их прямо здесь, в лабораторных условиях, могу производить самый действенный концентрированный яд, противостоять которому не сможет ни одна история Океана. Эти ядовитые концентраты мы поочередно добавляем в Океан. Обратите внимание на консистенцию яда — он густой, как патока. Это потому, что сказки-отравительницы здесь очень густо замешаны. Но со временем они все попадут в Океан, и каждая анти-история обязательно найдет свою жертву. Всё новые яды синтезируются и сливаются в Океан ежедневно! Ежедневно нашими стараниями гибнут всё новые сказки! А скоро, совсем скоро мертвым станет весь Океан — он остынет и умрет. И когда его поверхность покроется черным льдом, моя победа будет полной!

— Но почему, почему вы так ненавидите истории? — вырвалось у ошарашенного Гаруна. — Ведь они же приносят радость?

— Мир, молодой человек, существует не для Радости, — изрек в ответ Хаттам-Шуд. — Мир, молодой человек, существует для Контроля над ним.

— Какой мир? — собрав все свое мужество, перебил Гарун.

— Твой мир, мой мир, какой угодно мир, — прозвучало в ответ. — Все Миры существуют для того, чтобы ими Править. А любая, самая обыкновенная, история, любой Поток Океана скрывают в себе мир — придуманный мир, — править которым я не могу. Вот почему!

Потом Культмастер показал им рефрижераторы, охлаждавшие токсичные анти-истории до нужной температуры. Продемонстрировал фильтрационную установку, которая, извлекая из яда грязь и примеси, делала его стопроцентно чистым и стопроцентно смертельным. Объяснил, почему технологический цикл включает в себя этап, при котором яд в течение определенного времени выдерживается в открытых котлах на палубе, — «анти-истории, подобно хорошему вину, становятся лучше, если до разлива они немного "проветрятся"». Через одиннадцать минут Гарун перестал слушать. Он плелся за Хаттам-Шудом и Еслием по переходу, пока они не оказались на другом конце корабля, где чупвала укладывали в штабеля огромные куски чего-то, напоминавшего черную резину.

— А здесь, — начал Культмастер (и что-то в его голосе заставило Гаруна насторожиться), — здесь мы монтируем Пробку.

— Что еще за Пробку, — воскликнул Еслий, которого поразило чудовищное предположение. — Не хотите же вы сказать…

— Вы наверняка заметили на палубе гигантский подъемный кран. — Голос Хаттам-Шуда звучал монотоннее, чем когда-либо. — И цепи, что уходят в воду, тоже наверняка не ускользнули от вашего внимания. Так вот, в настоящее время на конце этих цепей чупвала-дайверы в срочном порядке устанавливают самую большую и самую эффективную Пробку в мире. Работы — да будет вам, шпионы, известно — уже практически завершены. Еще несколько дней — всего несколько дней — и наша Пробка навсегда заткнет Ключ, тот самый Источник Историй, который находится на дне Океана прямо под нашим кораблем. Потому что пока Ключ бьет, отравить Океан невозможно: он проникает в Океан, регулярно обновляя и освежая Потоки Историй, — а значит, наша работа лишь наполовину эффективна. Но мы заткнем его Пробкой! И тогда Океан не сможет больше сопротивляться моим анти-историям, и очень скоро наступит конец. А твоим гуппи, Джинн Воды, не останется ничего другого, как смириться с торжеством Безабана!

— Никогда, — воскликнул Еслий, но прозвучало это не очень уверенно.

— А как ваши дайверы умудряются, ныряя в эту ядовитую воду, оставаться целыми и невредимыми? — спросил Гарун.

По лицу Хаттам-Шуда скользнула слабая улыбка:

— Я вижу, ты снова слушаешь, — усмехнулся он. — Ответ очевиден: они надевают специальные защитные костюмы. Здесь, в этом шкафу, их полным-полно.

Хаттам-Шуд повел их дальше, и, миновав зону, где монтировали Пробку, они оказались на площадке перед самым крупным на всем корабле агрегатом.

— Это, — объявил Хаттам-Шуд, и в его скучном, невыразительном голосе прозвучало что-то похожее на гордость, — наш Генератор.

— А для чего он? — спросил Гарун, которого точные науки никогда особенно не интересовали.

— Он превращает механическую энергию в электрическую при помощи электромагнитной индукции, — ответил Хаттам-Шуд, — к твоему сведению.

Но Гарун не смутился:

— То есть вы хотите сказать, что питание всего вашего производства идет отсюда?

— Именно это я и хочу сказать, — ответил ему Хаттам-Шуд. — Да, образование у землян не стоит на месте.

И тут случилось нечто совершенно неожиданное.

Через открытый иллюминатор, всего в нескольких шагах от Культмастера, на Корабль Мрака поползли причудливые усики. Это была большая и бесформенная растительная масса с одиноким сиреневым цветком в середине, и двигалась она необычайно стремительно. Гарун чуть не подпрыгнул от радости. «М-м…» — закричал он, но вовремя опомнился.

Мали избежал плена (как выяснилось впоследствии) благодаря тому, что притворился пучком мертвых корней. Потом он осторожно приблизился к Кораблю Мрака и, воспользовавшись присосками на нескольких конечностях, поднялся на корабль, как ползучая лиана. Когда же под конец своего патетического появления Садовник лихо извернулся и принял знакомые очертания, на судне взвыла сирена: «Тревога! На борту посторонний!»

— Немедленно включить тьму! — закричал Хаттам-Шуд, и его обычная вялость слетела с него, как маска. Мали же, мгновенно развив огромную скорость, двинулся прямиком к Генератору и, увернувшись от множества подслеповатых в слабых сумерках охранников (им даже модные очки не помогали), успел добраться до огромной машины раньше, чем зажглись «омрачительные» лампочки. Не теряя ни секунды, Плавучий Садовник взмыл в воздух и обрушился на Генератор, проникнув своими корнями и усиками в каждое его отверстие, в каждую щель.

Раздались хлопки и удары, разорвались цепи, зубчатые колеса забуксовали — и мощный Генератор со страшным скрежетом остановился. Главный источник питания корабля вышел из строя: остановились блендеры, захлопнулись ядонакопители, расслабились пресса, разморозились рефрижераторы, разболтались фиксаторы и сливные форсунки, что-то прохрипев, иссякли… Это была «полная остановка»!

— Ура, Мали! — восторженно закричал Гарун. — Вы хорошо поработали, мистер! Отлично!!!

Толпы охранников-чупвала кинулись к Мали. Они хватали его голыми руками, рубили секирами, кололи шпагами, но тому, кто способен был выдержать концентрированный яд Хаттам-Шуда, такие комариные укусы были нипочем. Мали не покинул Генератор, пока не убедился, что тот полностью выведен из строя. А до тех пор он сидел на нем как приклеенный, сиреневый цветок, служивший ему ртом, раскрылся, и оттуда полилась отрывистая песня:

«Итак, — сказал себе Гарун, заметив, что внимание Хаттам-Шуда полностью сосредоточено на Плавучем Садовнике, — теперь твоя очередь, Гарун. Сейчас или никогда!»

Капсула Света, тот самый пустячок на случай крайней нужды, по-прежнему лежала у него под языком. Он быстро переместил ее к зубам и раскусил.

В то же мгновение изо рта у него полился свет, яркий, как солнце! Он ослепил чупвала, и те, забыв про обет молчания, стали кричать и извергать проклятия. Даже Хаттам-Шуд попятился от этого сияния.

Никогда в жизни Гарун не действовал так быстро. Вытащив Капсулу изо рта, он поднял ее высоко над головой, и она осветила каждый уголок огромных внутренних помещений корабля-гиганта. «Да, эти Яйцеголовые из Дома П2СДО кое-что умеют», — успел подумать Гарун на бегу. Секунды таяли. Проносясь мимо Культмастера Хаттам-Шуда, он свободной рукой вырвал у того коробочку с мозгом Удода Ноо. Потом подбежал к шкафу, в котором хранились защитные костюмы дайверов. Одна минута уже истекла. Сунув мозг Удода Ноо в карман ночной сорочки и положив Капсулу Света на широкие перила, Гарун обеими руками стал натягивать на себя костюм. «Как же эта штука надевается…» — простонал он в отчаянии, потому что костюм никак не налезал. (Попробуйте-ка натянуть его на длинную ночную сорочку, красную с пурпурными латками). А секунды истекали.

Пока Гарун мучился, пытаясь натянуть водолазный костюм, он успел заметить массу вещей: например, что Хаттам-Шуд ухватил Джинна Воды Еслия за голубые бакенбарды. А еще — что ни у кого из чупвала не было тени! Этот факт мог означать только одно — Хаттам-Шуд обучил членов Союза Рта-На-Замке тому, что умел сам: разлучаться с собственной тенью. «Значит, все они здесь — тени, — заключил Гарун, — и корабль, и Хаттам-Шуд, и банда его приспешников. Здесь все Тени Во Плоти, за исключением Еслия, Мали, Удода Ноо и меня».

А еще Гарун заметил, что едва Капсула Света осветила все вокруг, Корабль Мрака словно на мгновение дрогнул и стал больше походить на тень. Чупвала тоже дрогнули, их очертания расплылись, их объемность начала исчезать. «Если бы сейчас взошло солнце, — сообразил Гарун, — они бы все растаяли, стали плоскими и изменчивыми, как тени».

Но откуда было взяться солнечному свету в этих вечных сумерках; а секунды все бежали и бежали. Когда две минуты истекли, Гарун застегнул, наконец, молнию на костюме, надел защитные очки и нырнул через иллюминатор в отравленный Океан.

Погрузившись в воду, Гарун почувствовал прилив страшного отчаяния. «Ну и что ты собираешься делать? — спрашивал он себя. — Вплавь вернешься в Гуп-Сити?»

Он погружался в глубину Океана очень долго, и чем глубже опускался, тем прозрачнее и чище становились Потоки Историй и тем лучше было видно, что происходит вокруг.

Он увидел Пробку. Целые бригады дайверов-чупвала трудились, присоединяя к ней новые куски, но, к счастью, все они были слишком заняты своей работой и не заметили Гаруна… Пробка, размером с футбольный стадион, была почти правильной овальной формы, но с неровными краями; монтировалась она так, чтобы полностью закрыть Ключ.

Гарун продолжал погружаться… и вдруг — о чудо из чудес — он увидел Ключ!

Источник Историй представлял собой скважину в морском дне, бездну или кратер, и сквозь него из самого сердца Кгани, бурля, бил вверх блестящий поток чистых, ничем не замутненных историй. Ключ извергал такое количество разноцветных Потоков Историй, что вместе они были похожи на огромный подводный фонтан сияющего белого света. И в это мгновение Гарун понял, что если он спасет Источник, все снова встанет на свои места. Обновленные Потоки Историй очистят загрязненные воды, и планы Хаттам-Шуда не сбудутся.

Опустившись до самого дна, Гарун снова поплыл к поверхности, думая в отчаянии: «Как мне хочется, как же сильно мне хочется хоть что-нибудь сделать…»

Случайно он коснулся рукой того места, где под водолазным костюмом был карман ночной сорочки, и почувствовал, что карман оттопырился. «Странно, — подумал Гарун, — я был уверен, что положил мозг Ноо в другой карман». А потом он вспомнил, что там лежит и о чем он начисто позабыл с тех пор, как попал на Кгани. И тут Гарун понял: кое-что он все-таки может сделать.

Он вынырнул на поверхность, приподнял маску и глотнул воздуха, следя, чтобы отравленные воды Океана не плеснули в лицо. Ему повезло («Давно бы пора», — подумал Гарун) — он всплыл в том месте, где болтался на привязи выведенный из строя Удод Ноо, а вооруженный фонариками с «омрачительными» лампочками отряд, посланный Хаттам-Шудом на его поимку, рыскал совсем в другой стороне — там длинные лучи тьмы шарили в джунглях водорослей. «Отлично, — подумал Гарун, — надеюсь, они еще долго провозятся». Вынырнув из воды, он схватился за сходни, расстегнул молнию на костюме и вытащил коробочку с мозгом Удода Ноо. «Хоть я и не инженер, Удод, — проборомотал Гарун, — но вдруг мне удастся приткнуть эту штуку на место».

К счастью, чупвала забыли завинтить крышку на голове Ноо. Стараясь быть как можно незаметней, Гарун забрался на спину Удода, дотянулся до головы, поднял крышку и заглянул внутрь.

Внутри пустой черепной коробки торчали три проводка. Гарун без труда нашел три отверстия в мозге Удода, куда их следовало подсоединить. Вот только куда какой? «Ладно, — вздохнул он про себя, — что тут думать», — после чего воткнул три проводка наобум.

Удод Ноо тут же захихикал, закряхтел и издал еще какие-то странные звуки. А потом завел бессмысленную песню:

«Ну вот, я соединил неправильно и свел его с ума», — в панике подумал Гарун. А вслух сказал: — Удод, успокойся. Пожалуйста.

— Смотри-ка — мышка. Тише, тише. Сейчас найдем кусочек сыра, — понес Удод какую-то ахинею. — Нет проблем.

Поскорее вытащив проводки, Гарун подсоединил их на этот раз по-другому. Ноо взбрыкнул и встал на дыбы, как дикий конь. Гарун рванул все три проводка, чтобы не свалиться со спины Удода в Океан. «Может, хоть в третий раз повезет», — подумал он и, глубоко вдохнув, снова подсоединил проводки.

— Ну что ты так долго копался? — произнес Удод знакомым голосом. — Сейчас мы быстро все устроим. Вперед. Ва-ва-руум!

— Удод, подожди, — прошептал Гарун. — Оставайся здесь и притворяйся, будто в голове у тебя по-прежнему пусто. Мне еще нужно кое-что сделать.

Он добрался наконец до второго кармана своей ночной сорочки и вытащил оттуда бутылочку из граненого хрусталя с крошечной золотой пробкой. В бутылочке еще оставалась половина той волшебной золотой жидкости, которой его угощал Джинн Воды Еслий (казалось, это было много лет назад): воды желаний. «Чем сильнее ты желаешь, тем лучше она действует, — вспомнил он слова Еслия. — Отнесись к этому серьезно, тогда и Вода Желаний сделает серьезное дело для тебя…»

— На это может уйти больше одиннадцати минут, — шепотом сообщил Гарун Удоду Ноо, — но я все равно это сделаю! Вот увидишь, Удод. — С этими словами Гарун откупорил бутылочку и выпил Воду Желаний до последней капли.

Он видел только золотой свет, который укутал его, словно шаль…

— Я хочу, — начал Гарун Халиф, зажмурив глаза и стараясь усилить желание каждой клеточкой своего тела, — я хочу, чтобы эта Луна, Кгани, повернулась так, чтобы она не была больше наполовину освещена, наполовину погружена во мрак… Я хочу, чтобы она повернулась сию секунду, я хочу, чтобы именно сейчас Корабль Мрака осветило солнце, горячее полуденное солнце.

— Ничего себе желание! — восхищенно отозвался Удод Ноо. — Интересно, что из этого получится. Подумать только — твоя воля против Процессов, Слишком Сложных Для Объяснения!

Минуты проходили: одна, две, три, четыре, пять… Гарун лежал, распластавшись на спине Удода Ноо, позабыв о времени, позабыв обо всем, кроме своего желания. А тем временем чупвала, рыскавшие в джунглях водорослей, наконец решили, что ищут не там, где нужно, и повернули обратно к Кораблю Мрака. Фонарики с «омрачительными» лампочками рассекали сумерки лучами тьмы. Но, к счастью, на Удода Ноо не упал ни один луч. А минуты шли своим чередом: шестая, седьмая, восьмая, девятая, десятая.

Прошло одиннадцать минут.

Гарун все лежал, сосредоточившись, зажмурив глаза и раскинув руки.

И в это мгновение на него упал один луч. Все поисковики-чупвала, со свистом вспенив воду, пришпорили своих черных морских коньков и во весь опор понеслись к Удоду Ноо.

Но тут, со страшным шумом и содроганием, желание Гаруна Халифа исполнилось.

Луна Кгани повернулась — очень быстро, потому что Гарун в своем желании специально упомянул, что времени у него мало. А потом появилось солнце. Оно поднималось по небу с невероятной быстротой, пока не остановилось прямо у них над головами.

Будь Гарун в этот момент в Гуп-Сити, он бы увидел, какой переполох все это вызвало у Яйцеголовых из Дома П2СДО. Огромные суперкомпьютеры и гигантские гироскопы, контролировавшие движение Луны, чтобы постоянно поддерживать Вечный День, Вечный Мрак и Полосу Сумерек между ними, сначала свихнулись, а потом и вообще рассыпались. «Здесь имеют место процессы такой силы, — в испуге докладывали Яйцеголовые Моржу, — какую мы и вообразить себе не могли, не говоря уж о том, чтобы взять ее под контроль».

Но в этот момент Гаруна в Гуп-Сити не было — и он не видел, как горожане, разинув рты, выбежали на улицы, где впервые на их памяти наступила ночь и в небе заблестели звезды Млечного Пути… Нет, в этот момент Гарун, лежавший на спине Удода Ноо, открыл глаза и увидел, что Океан и Корабль Мрака залиты ослепительным солнечным светом.

— Ну что, убедился? — воскликнул он. — Я сделал это! Мне это удалось!

— А я в тебе никогда и не сомневался, — ответил Удод Ноо, не раскрывая клюва. — Сдвинуть с места Луну силой собственной воли? Да запросто, мистер, нет проблем.

Вокруг начали происходить удивительные вещи. Чупвала-поисковики, которые неслись к Гаруну на своих черных морских коньках, попав под солнечные лучи, завизжали, зашипели, а потом вместе со своими коньками начали расплываться по контуру и как бы таять, оседая в отравленный смертельным ядом Океан…

— Смотри, — закричал Гарун, — смотри, что происходит с кораблем!

Солнечный свет обезвредил черную магию Хаттам-Шуда. Под солнечными лучами тени быстро утратили свою прежнюю четкость, и огромный корабль — словно оставленная на солнце гора мороженого — таял и терял форму.

— Еслий! Мали! — громко крикнул Гарун и, не слушая предостережений Ноо, бросился вверх по трапу (который с каждой минутой становился все более и более зыбким) к грузовой палубе.

На корабле Гаруну показалось, что под ногами у него свежая смола или клей — такой вязкой успела стать палуба. Повсюду носились обезумевшие солдаты-чупвала. Они на глазах превращались в сгустки теней и исчезали. Ведь солнечный свет, разоблачив колдовство Хаттам-Шуда, доказал, что нет такой тени, которая существует сама по себе, никому и ничему не принадлежит. Самого Культмастера, или, точнее, его теневого «я» нигде не было видно.

Яд из котлов начал испарялся. Сами котлы разжижались и таяли, как черное масло. Даже огромный кран, с которого на гигантских цепях свисала Пробка, накренился и оползал под ярким светом.

Над двумя котлами были подвешены Джинн Воды и Плавучий Садовник. В тот самый миг, когда Гарун их заметил, веревки лопнули (они тоже были сплетены из теней), и Мали с Еслием исчезли в этих жутких котлах. Гарун вскрикнул от ужаса.

Но солнце успело высушить яд в котлах; да и сами котлы настолько размякли, что Еслий и Мали голыми руками проделали в них бреши, через которые и выбрались наружу. По плотности котлы напоминали плавленый сыр, да и палуба была такой же.

— Пора уходить отсюда, — сказал Гарун, и все трое стали спускаться по тающему вязкому трапу. Гарун и Джинн Воды забрались на спину Удода Ноо, а Плавучий Садовник опустился на воду рядом с ними.

— Миссия выполнена, — радостно объявил Гарун. — Удод, полный вперед!

— Ва-ва-руум, — согласился Удод Ноо, не раскрывая клюва. Они быстро удалялись от Корабля Мрака в сторону канала, прорытого в сорных джунглях Плавучим Садовником, но тут вдруг раздались какие-то странные звуки, из головы Удода Ноо пошел легкий дымок — и они встали.

— Перегорел, — констатировал Еслий.

— Наверное, я все-таки неправильно подключил, — расстроился Гарун. А теперь он сломался и никогда больше не будет работать!

— Механический мозг замечателен тем, — поспешил утешить Гаруна Еслий, — что его можно разобрать, починить и даже заменить. На Сервисной Станции в Гуп-Сити всегда хранятся дубликаты. Если мы доставим туда Удода, то он — вот увидишь — придет в норму, станет как новенький.

— Пока мы даже себя не можем никуда доставить, — отозвался Гарун. Они дрейфовали в Старой Зоне, без малейшей надежды, что кто-то придет им на помощь.

— Давайте, я вас потащу, — предложил Мали, и не успел он приняться за дело, как Корабль Мрака Культ-мастера Хаттам-Шуда со странным тоскливым чмокающим звуком окончательно растаял. Так и не доделанная Пробка рухнула в Океан, не причинив никакого вреда Источнику. А это означало, что в один прекрасный день Океан снова станет чистым, и даже самые старые истории на вкус будут так же хороши, как новые.

Силы у Мали иссякли; в изнеможении он упал на спину Удода. Приближался вечер (Луна Кгани вернулась к «нормальной» скорости вращения), а они дрейфовали по Южному Полярному Океану, не зная, что с ними будет. И тут вода вдруг забулькала, вспенилась, и Гарун с облегчением увидел Многоустых Рыб.

— Габи, Бага! — радостно приветствовал он их, а они ответили:

И Габи с Багой, взяв зубами поводья Удода Ноо, потащили их прочь из Старой Зоны.

— Интересно, что стало с Хаттам-Шудом, — размышлял вслух Гарун, а Еслий с довольным видом пожал плечами:

— Культмастер не спасся. Растаял, как и все остальные. Занавес. Все в прошлом. Гуд-найт, бэби. Словом, хаттам-шуд.

— Только не забывай, что это была его Тень, — заметил Гарун. — А «настоящий» Культмастер сейчас, наверное, воюет с генералом Цитатом, Страницами, Мудрой, а еще с моим отцом — и Трясогубкой. «Да, Трясогубка, — задумался он. — Интересно, она по мне хоть капельку скучала?»

То, что раньше называлось Полосой Сумерек, теперь купалось в лучах закатного солнца. «Отныне и впредь Кгани будет нормальной Луной, — подумал Гарун, — с нормальными днями и ночами». Вдали на северо-востоке показалась береговая линия страны Чуп, которую впервые за многие годы освещало вечернее солнце.