"Книга теней" - читать интересную книгу автора (Тирнан Кейт)

20. Разочарование

Мы мчались сквозь ночь, сидя в комфортом салоне машины Бри. Дом Мэтта, где собирался очередной круг, находился примерно в десяти милях от города. Если Бри предложила подвезти меня, значит, понимала я, она что-то задумала. Ну и пусть. После моего вчерашнего ночного кошмара я с облегчением вздохнула, увидев ее живой и здоровой и, несмотря на ее деланное спокойствие, совсем нормальной.

Я вспомнила о тысячах часов, которые мы с ней провели в автомобиле: сначала с родителями Бри, потом с ее братом Таем – нас подвозили вплоть до прошлого года, когда она начала водить машину сама. Здесь, в машине, оставшись вдвоем, мы вели самые задушевные разговоры. Но сегодня все было иначе.

– Почему ты мне не сказала о том заклинании, которое сделала для Робби? – спросила Бри.

– Я сделала заклинание на снадобье, а не на Робби. Мне казалось, что оно не подействует, не хотелось оказаться в глупом положении, – пояснила я.

– А ты и вправду верила, что оно подействует? – спросила Бри.

Ее черные глаза не отрываясь смотрели вперед, на дорогу, мощные лучи фар пронзали ночную тьму.

– Я… я только надеялась. Понимаешь, я была уверена, что никто другой не сможет ему помочь. В понедельник у него была ужасная кожа, а теперь он выглядит потрясающе. Просто не знаю, что и думать.

– Ты считаешь себя кровной ведьмой?

Мне показалось, что я подвергаюсь допросу, и я засмеялась, чтобы хоть немного разрядить напряженность.

– О, да. Так оно и есть. Я – кровная ведьма. Ты не видела на днях Шона и Мэри-Грейс? Они только что купили новую магическую фигуру и повесили ее в гостиной над каминной полкой.

Бри промолчала. Я ощущала потоки напряжения и злобы, исходившие от нее, но не могла понять причины этого.

– Бри, о чем ты думаешь?

– Не знаю, что и думать, – ответила она, и я увидела, как побелели костяшки ее пальцев на обитом кожей руле.

К моему удивлению, она съехала на широкую обочину дороги Уиллер-роуд, заглушила мотор и всем телом повернулась ко мне.

– Меня беспокоит, какой двуличной ты стала.

Я уставилась на нее.

– Ты сказала, что тебе не нравится Кэл, что ты оставляешь его мне. Но вы постоянно разговариваете, шушукаетесь между собой и смотрите друг на друга так, будто вокруг вас никого нет.

Я открыла рог, чтобы ответить, но она продолжала говорить.

– На меня он так никогда не смотрит. – В голосе ее звучала боль. – Я перестала понимать тебя. Ты не посещаешь круг, а за нашими спинами делаешь заклинания! Думаешь, ты лучше нас? Думаешь, ты какая-то особенная?

От удивления я потеряла дар речи.

– Но вот сегодня я еду на круг. И ты прекрасно знаешь, почему я не приходила: тебе известно, какие фанатики мои родители. Это заклинание просто эксперимент, игра. Я понятия не имела, во что это выльется.

– И ты решила поставить опыт на Робби? – спросила Бри.

– Да, решила! И что тут плохого? – почти кричала я. – Я сделала так, что он выглядит в миллион раз лучше прежнего. И что это за преступление? Разве это плохо?

Мы сидели молча. От Бри исходили потоки злобы.

– Согласна, – через какое-то время сказала я, – даже если для Робби все обернулось хорошо, я не должна была ставить на нем опыт. Кэл сказал, что это не разрешается, и я понимаю почему. Это была ошибка, глупость. Но… но я просто… хотела знать.

– Что знать? – словно выплюнула она.

– Какая я, есть ли у меня особый дар.

Она молча смотрела в окно.

– Я хочу сказать, что вижу ауру людей. Ради бога, Бри! Я помогла Робби! Разве тебе не кажется, что это очень важно?

Она покачала головой, стиснув зубы.

– Ты сумасшедшая, – пробормотала она.

Эта была совсем не та Бри, которую я знала.

– Что с тобой, Бри? – спросила я, стараясь сдержать слезы злости. – За что ты злишься на меня?

Она коротко пожала плечами.

– Мне кажется, ты не откровенна со мной, – ответила она, снова отвернувшись к окну. – Похоже, что я никогда тебя не знала.

Я не могла сообразить, что ей ответить.

– Бри, я же тебе говорила. Думаю, ты и Кэл были бы прекрасной парой. Я не флиртовала с ним. И никогда не вызывала его на это. Не садилась рядом.

– Ты – нет. А вот он постоянно так делает. Но почему?

– Потому что хочет, чтобы я стала ведьмой.

– Но почему? Почему его совсем не заботит, станем ли ведьмами я или Робби? Почему он играет с тобой в игры-загадки, несет тебя в бассейн, говорит, что у тебя есть дар, способности? Почему ты делаешь заклинания? Ты официально даже не ученик и уж тем более не ведьма.

– Не знаю, – в смятении ответила я. – Во мне вроде как что-то просыпается. А что, я не знаю. И хочу узнать, что это такое… кто я на самом деле.

Бри помолчала некоторое время. Я начала различать во тьме тихие звуки: слабое тиканье моих часов, дыхание Бри, потрескивание остывающего автомобиля. На меня и на весь автомобиль словно накатилась темная волна, и я инстинктивно сжала себя руками. И тут как гром среди ясного неба.

– Я не хочу, чтобы ты сегодня ехала туда, – сказала Бри.

Я почувствовала, что у меня перехватило горло.

Бри сняла соринку со своих голубых шелковых брюк, потом стала внимательно рассматривать свои ногти.

– Я думала, что хочу, чтобы мы все делали вместе, – сказала она. – Но я ошибалась. Чего я действительно хочу – чтобы Виккой занималась только я. И я очень стараюсь. Я посещаю все круги, не пропустив ни одного. Я нашла тот магазин практической магии. Я хочу, чтобы Викка была только для меня и Кэла. А ты его отвлекаешь. При тебе он становится каким-то рассеянным. Особенно теперь, когда ты вроде бы умеешь делать заклинания. Я не знаю, как ты там все это сделала, но Кэл только об этом и говорит.

– Не могу поверить, – прошептала я. – Боже мой, Бри! Для тебя Кэл важнее меня? Важнее нашей дружбы?

Горячие слезы хлынули из моих глаз. Я со злобой вытирала их: мне не хотелось плакать перед ней.

Бри казалась менее расстроенной, чем я.

– Ты бы сделала то же самое, если бы любила Кэла, – заявила она.

– Бред собачий! – завопила я, когда она снова завела мотор. – Это бред, я бы так не сделала.

Бри круто развернула машину в обратную сторону, прямо посреди Уиллер-роуд.

– Знаешь, когда-нибудь ты поймешь, какую делаешь глупость, – горько сказала я. – Когда про это узнают наши ребята, они посмеются над тобой. Кэл – это только один из парней в длинном ряду. Когда он надоест тебе и ты его бросишь, тебе будет не хватать меня.

Услышав это, Бри помолчала, потом уверенно кивнула.

– Когда я и Кэл будем по-настоящему вместе и все успокоится, вот тогда и посмотрим.

Я взглянула на нее.

– У тебя бред, – запальчиво ответила я. – Куда мы едем?

– Я отвезу тебя домой.

– К чертям все это! – крикнула я и открыла дверцу со своей стороны.

Удивленная и испуганная, Бри так резко нажала на тормоз, что меня бросило вперед, и я чуть не разбила лоб о приборную доску. Я торопливо отстегнула ремень безопасности и выпрыгнула на дорогу.

– Спасибо, что подвезла, Бри, – сказала я, изо всей силы захлопывая дверь.

А Бри, отъехав метров двадцать, круто развернулась и со свистом пронеслась мимо меня по направлению к дому Мэтта. Я стояла на обочине, дрожа от злости и унижения.

За одиннадцать лег дружбы с Бри у нас были взлеты и падения. В первом классе она как-то принесла на ланч три шоколадных печенья, а у меня было два пирожных. Я предложила поменяться один на один, а она отказалась. Тогда я вырвала у нее печенье и быстро сунула его себе в рот. Не знаю, кто из нас больше испугался, она или я. Мы не разговаривали целую бесконечную неделю, а когда я принесла ей в подарок шесть сделанных вручную листов почтовой бумаги, на каждом из которых стояла тщательно выведенная цветными карандашами буква «Б», мы помирились.

В шестом классе она попросила у меня списать тест по математике, а я отказала. Мы не разговаривали два дня. Она списала у Робби, и мы больше никогда об этом не вспоминали.

В прошлом году мы затеяли самую безобразную за все годы нашей дружбы свалку: пытались выяснить, что такое фотография – искусство или ремесло, когда любой болван может схватить удачный момент. Я не помню, кто из нас что отстаивал, но кульминацией этого спора стала дикая драка у нас на заднем дворе. И только подоспевшая мама сумела прекратить ее.

Тогда мы не разговаривали две с половиной недели, пока обе не подписали пакт о примирении. У меня даже сохранилась его копия.

Мне было холодно. Я застегнула молнию на куртке до самого подбородка, подняла капюшон и зашагала к дому Мэтта, но вовремя поняла, что идти придется слишком долго. Слезы ручьем бежали по моему лицу, я никак не могла унять их. Как могла Бри так поступить со мной?

В расстройстве я развернулась и пустилась в долгий путь домой.

Остроконечный месяц казался таким близким, что при желании я могла бы различить кратеры на его поверхности. Я вслушивалась в звуковую симфонию ночи, создаваемую насекомыми, зверями, птицами. Зрение и слух у меня обострились. Я могла разглядеть насекомое на дереве за шесть метров отсюда, птичьи гнезда высоко на деревьях, а в гнездах – круглые головки спящих птиц. Я слышала биение птичьих сердец и чувствовала тяжкий ритм своего собственного сердца.

Я постаралась подавить свои чувства и крепко зажмурила глаза, но слезы продолжали литься.

Я не знала, сможем ли мы с Бри выйти когда-нибудь из этого положения. И плакала об этом. И еще плакала оттого, что все случившееся означало: теперь Кэл и Бри будут вместе. Она этого добьется. Я плакала так, что у меня заболел живот: я понимала, что теперь должна наглухо закрыть все двери внутри себя, двери, которые совсем недавно были открыты настежь.