"Оковы счастья" - читать интересную книгу автора (Мартон Сандра)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Где же Карин?

Рэйф сделал глоток вина и посмотрел на часы. Уже была почти половина девятого, и гости давно прибыли – его ближайшие соседи и Клаудия со своим очередным любовником, которые, как оказалось, как раз приехали на уикенд к Изабелле и Луису да Соуза.

Не было только его жены.

– Где она, дорогой? – сразу же спросила Клаудия, войдя в дом.

– Наводит красоту для молодого мужа, – подал голос ее сопровождающий.

– Я уверена, что она красива и без ухищрений. Такой мужчина, как Рэйф, не согласился бы на меньшее, – пошутила Изабелла, и все рассмеялись.

Все говорили по-английски из уважения к Карин, но где же она сама, черт возьми? Рэйф понимал, что глупо так нервничать, и все-таки нервничал. Да, он принял решение относительно этой вечеринки в порыве гнева, но его друзья впервые должны были встретиться с его женой.

Его жена. Он испытывал странное чувство, думая так о Карин.

Рэйф снова поднес бокал ко рту. Клаудия пошутила, и все засмеялись. Он тоже улыбнулся, хотя не слышал ни слова. Он ни о чем не мог думать, кроме как о Карин, как она возьмет его под руку и он представит друзьям свою жену.

Это моя жена, скажет он, и Клаудия со своим любовником, и Изабелла с Луисом увидят, что женщина, на которой он женился во сто раз прекраснее, чем они думали.

Красивая, страстная и очень сердитая на него. Но сегодня вечером все изменится. Как только гости уйдут, он станет целовать Карин и будет целовать до тех пор, пока злость не сменится страстью, а потом он сделает ее своей женой по-настоящему…

– … не могу привыкнуть, что ты женат, дорогой, – проворковала рядом Клаудия, беря его под руку. – Мой Рэйф и маленькая послушная женушка…

Послушная? Рэйф чуть не расхохотался. Колючая, непокорная, взрывная Карин… Черт, что же ее так задерживает? Клаудия театрально вздохнула.

– Что ж, я подожду, пока она тебе надоест, и ты вернешься в мои объятия.

Это была старая шутка, которую он слышал с тех пор, как они расстались. Он всегда воспринимал ее слова только как шутку и улыбался, но сегодня они показались ему неуместными и раздосадовали. И почему она продолжает называть его «дорогой»? Раньше он особо не обращал на это внимание, а сегодня готов был одернуть.

– Вряд ли я устану от такой женщины, – с улыбкой парировал он. – Кроме того, мы с Карин женаты. Не забывай об этом, Клаудия.

Клаудия улыбнулась и стряхнула невидимую пылинку с лацкана его смокинга.

– Ты женат, и у тебя есть ребенок. Какой же ты быстрый, дорогой Рафаэль.

Рэйф нахмурился и поспешно опустил глаза в свой бокал. Похоже, это была не самая удачная идея – пригласить бывшую невесту, но он организовывал вечеринку в такой спешке, что было не до раздумий. Он был поглощен единственным желанием – дать понять Карин, что больше не позволит ей делать вид, что их брак – пустой звук. Она должна войти в его жизнь и начать играть свою роль – роль его жены. И в его постели тоже.

Стоило ему представить обнаженную Карин в его объятиях, изнемогающую от страсти под тяжестью его тела, как Рэйфа охватило просто-таки неприличное желание. Он поспешно отвернулся от Клаудии, продолжавшей ему что-то говорить.

– …слушаешь меня, дорогой? Рэйф, ты оскорбляешь меня в лучших чувствах.

Он поморгал, непонимающе глядя на Клаудию, которая кокетливо взирала на него снизу вверх. Она просто неприлично флиртовала с ним. Она всегда вела себя так, такова была ее натура, и ее вовсе не заботило, что рядом стоит ее новый любовник, и что сейчас спустится жена Рэйфа…

Господи, какой же он идиот! Он рассказал Клаудии о своей жене, но не рассказал Карин о своей бывшей невесте. А должен был. Какой молодой жене приятно лицом к лицу, в собственном доме, без предупреждения столкнуться с женщиной, на которой ее муж собирался жениться когда-то?

Рэйф поднес бокал ко рту и залпом выпил содержимое.

Как только Карин займет положенное ей место в его постели, все станет на свои места. После сегодняшней ночи она не сможет думать ни об одном мужчине, кроме него. Он будет обладать ею снова и снова, пока она не взмолится о пощаде, пока не изгонит призрак мужчины, которого она любила и, может быть, все еще любит, из ее тела, сердца, души…

– Рэйф? – снова окликнула его Клаудия. – О, мой Бог… – С ее губ сорвался смешок.

– Прекрати! – шепотом одернула ее Изабелла. Рэйф почувствовал, как волосы на его затылке встают дыбом.

– В чем дело? – спросил он и обернулся.

В дверях гостиной он увидел свою жену, разряженную как пугало, как оживший кошмар.

Сначала он решил, что она больна, такой желтой и нездоровой казалась ее кожа. Потом он понял, что дело в платье. Оно было такого пронзительного зеленого цвета, что резало глаза. Казалось, ткань излучает радиацию.

Платье отвратительно сидело на Карин. Оно было обтягивающим, но подчеркивало не достоинства ее фигуры, а перетягивало ее тело уродливыми жировыми валиками. А что за золотистый кошмар украшал ворот и подол платья? Оборки? Рэйф в ужасе смотрел на женщину, бывшую его женой. Он никогда не мог представить ее в рюшах. Она всегда была такая изящная, такая элегантная… во всяком случае, до этого вечера.

А ее волосы? Что она сделала, чтобы превратить струящийся шелк в гнилую солому? Придать грязно-коричневый цвет тому, что еще утром было цвета горького шоколада?

Рэйф потряс головой. Наверняка эта какая-то мерзкая американская шутка.

– Рэйф, – тоненьким голоском мяукнула Карин и глупо улыбнулась. Ее рот был неаккуратно намазан яркой помадой, абсолютно ей не шедшей. Передние зубы были испачканы красным. – Рэйф, пожалуйста, извини меня. Я опоздала.

Говорила она с придыханием, голосом Мэрилин Монро. И почему она извиняется? Та Карин, которую он знает, никогда не стала бы этого делать.

Боже, что с ней случилось? Похоже, он напрасно отправил доктора так скоро – его жене нужна помощь. Он слышал о послеродовой депрессии, и это наверняка одно из ее проявлений. Неужели он настолько давил на нее, настолько запугал, что она сорвалась?

Клаудия снова захихикала, и Рэйф бросил на нее яростный взгляд. Изабелла что-то прошептала своему мужу. Хорошо, что она здесь. У нее дети, и она наверняка понимает, что происходит…

– Рэйф, – снова голосом Мэрилин промяукала Карин, но что-то в ее голосе заставило его заледенеть. Он оторвал взгляд от жуткого платья, уродливых туфель, яркого рта и посмотрел ей в глаза…

Ослепляющая ярость затопила все его существо, на миг он потерял контроль над собой. В глазах его жены не было и следа раскаяния или депрессии. В них полыхал холодный злой триумф. Она сделала это намеренно!

Рэйфу захотелось убить ее. Нет, это было бы слишком легко. Ему хотелось вышвырнуть гостей за порог, схватить Карин и трясти ее, пока не застучат ее измазанные помадой зубы, пока она действительно не взмолится о прощении и пощаде. Тогда он сорвет с нее это отвратительное одеяние с оборками, сорвет свою одежду и овладеет ею прямо здесь, на полу гостиной. Он будет брать ее снова и снова, пока она не поймет, что он – ее хозяин и не потерпит такого поведения.

Рэйф глубоко вздохнул и оглядел комнату. Изабелла смотрела в стену, Луис цедил остатки своего виски, любовник Клаудии – как там его имя? – озирался вокруг непонимающим взглядом, а сама Клаудия стояла рядом с Рэйфом и с нетерпением ожидала продолжения шоу.

Что ж, придется ее разочаровать.

Рэйф изобразил на лице улыбку, подошел к Карин и взял ее за руку.

– Я уже начал волноваться, что ты так задержалась, но теперь вижу, что ты решила сделать себя еще красивее, чем ты есть на самом деле, – проворковал он и прижался губами к ее пальцам. – Он увидел, как расширились зрачки Карин; она попыталась выдернуть руку, но он усилил хватку. – Я рассказывал нашим гостям о тебе.

Теперь ее глаза сузились. Она ожидала чего угодно, но только не такой реакции. Ничего, их поединок еще только начинается.

Рэйф положил ее руку на сгиб своего локтя и увел подальше от Клаудии.

– Изабелла, это моя жена Карин. Изабелла откашлялась.

– Приятно познакомиться, дорогая.

– А это муж Изабеллы, Луис.

Луис да Соуза взял руку Карин и поцеловал.

– Очень рад.

Карин вспыхнула. Изабелла выглядела так, как будто только что покинула салон французской моды, а ее муж выглядел точной копией Пола Ньюмена.

– Друзья Рэйфа – мои друзья, – ответила она писклявым шепотом, еще десять минут назад считая это удачной находкой.

Неужели она просчиталась? Да, ее внешний облик произвел желаемый эффект – ошеломленные лица друзей Рэйфа тому подтверждение, да и покрасневшее от стыда и гнева лицо самого Рэйфа…

Но Карин не ожидала того, что он так быстро возьмет себя в руки, как и того, что в столь утонченной компании она будет выглядеть посмешищем. А кто эта женщина, которую Рэйф держал за руку, когда она вошла? Кто эта потрясающая блондинка с великолепными ногами?

Теперь Рэйф обнял ее за талию, положив руку ей на бедро. Его гости должны были расценить этот жест, как нежный и любящий. На самом деле его пальцы просто впились в ее плоть.

– А теперь, дорогая жена, я хочу познакомить тебя с особой гостьей. Это мой старый и очень дорогой друг. – Он подвел Карин к блондинке. – Это, – промурлыкал он, – Клаудия Суарес.

Клаудия была высокой и одета отнюдь не во что-то длинное и женственное. Ее платье едва прикрывало бедра, а улыбка позволяла рекламировать зубную пасту. Она была из той категории женщин, которых другие женщины ненавидели с первого взгляда, как сказала бы Аманда. И была бы права.

Карин с трудом сглотнула ком в горле.

– Здравствуйте, – с трудом выдавила она из себя.

– Очень приятно познакомиться, – произнесла Клаудия голоском нежным, как пух, и сладким, как сахарная вата. – Дорогой, ты просто несносный мальчишка, сведя за одним столом женщину, на которой женился, и женщину, на которой собирался жениться. Похоже, обед обещает быть веселым.

Карин было не до веселья.

Ее такой замечательный план с треском провалился. Она поняла эту в ту же секунду, как появилась на пороге гостиной, но заявление Клаудии добило ее окончательно. Все рассмеялись ее шутке, а Рэйф даже потрудился объяснить, что когда-то они с Клаудией были помолвлены.

– Но тогда у нас ничего не получилось, – добавила Клаудия, пылко глядя на Рэйфа.

– Да, не получилось, – подтвердил Рэйф. – Но мы поддерживаем дружеские отношения.

– Именно так, – многозначительно прошептала Клаудия.

– Как интересно, – заметила Карин с улыбкой, прилагая все усилия, чтобы эта улыбка не сползла с ее лица. Что значит когда-то? Шесть месяцев назад? Шесть лет? Или шесть недель? Что значит «не получилось» и что такое «дружеские отношения»?

Карин впервые задумалась о том, как жил ее муж до того, как был вынужден жениться на ней. Может быть, именно из-за этого они с Клаудией и не поженились?

Ведь очевидно же, что они с Клаудией очень близки. Их взгляды, улыбки, рука Клаудии на рукаве его смокинга, на плече…

Вокруг нее разговаривали, шутили, смеялись. Похоже, никто не ожидал, что она примет участие во всеобщем веселье, и Карин молчала. К счастью, обед скоро завершился, и она очень надеялась, что с ним завершился и этот ужасный вечер. Но она ошиблась.

– Вечер только начинается, – с улыбкой заметил Рэйф, как клещами сжав ее руку. – Выпьем кофе и бренди в патио.

– Рэйф, я думаю мне лучше подняться наверх. Пожалуйста, скажи своим гостям…

– Нашим гостям. – Он наклонился к ее уху, и можно было подумать, что он нашептывает ей нежности. – Ты останешься до тех пор, пока я не отпущу тебя, или, клянусь, ты горько пожалеешь.

И Карин поверила ему.

Она позволила проводить себя в патио и усадить на стул, как будто он был заботливейшим из мужей. Елена принесла кофе. Карин разлила его по прозрачным чашкам, тончайшим, как яичная скорлупа, а Рэйф разлил бренди по пузатым стеклянным бокалам. Интересно, думала Карин, понимает ли кто-нибудь, что она медленно умирает внутри? Что вечер, спланированный, как акт мести, бумерангом ударил по ней самой, превратившись в вечер ее собственного унижения? Особенно, когда она наблюдает за молчаливой игрой между Рэйфом и женщиной, которую он хотел видеть своей женой?

Кто-то пошутил. Кто-то засмеялся. Изабелла, которая оказалась доброй и милой женщиной, заговорила с Карин. Карин же только молча улыбалась и кивала, как китайский болванчик. Она ничего не слышала. Она только видела, как темноволосая голова Рэйфа то и дело склоняется к светловолосой головке Клаудии.

Она видела, как женщина, с которой ее муж был обручен, заботливо положила ложку сахара в его чашку, слышала, как она заканчивает начатую им фразу, вслушивалась в низкий интимный смех Клаудии и с замиранием сердца следила, как Рэйф шепчет ей что-то на ухо. Любовники видели и слышали только друг друга, и Карин поняла, почему ее муж не требовал от нее близости.

У него была Клаудия. Его любовница. Карин резко поднялась. Ее платье, этот «зеленый кошмар модельера», задело кофейную чашку, и та со звоном упала на плиточный пол.

Разговор разом смолк, все посмотрели на осколки фарфора, затем на Карин. Она понимала, что должна извиниться или попытаться свести все к шутке по поводу собственной неуклюжести, но ее язык словно прирос к небу.

– Ой! – воскликнула Клаудия. – Какая жалость! Ты пролила кофе на свое замечательное платье. – Пухлые розовые губы дрогнули в улыбке. – Надеюсь, ты не окончательно испортила его, Карин. Представляю, как было бы обидно испортить столь… необыкновенный наряд.

– Клаудия, – резко одернула ее Изабелла, и даже безликий мужчина, бывший якобы ее любовником, бросил на нее укоризненный взгляд. Но Рэйф, который попал в ловушку вынужденного брака вместо того, чтобы жениться на любимой женщине, не сказал ничего.

На глазах Карин вскипели слезы. Придерживая юбку злополучного платья, она быстро покинула патио. Зайдя в дом, она бросилась бежать.

– Карин! – крикнул Рэйф.

Она услышала его шаги за спиной и побежала еще быстрее, но споткнулась о ступеньку.

– Карин! – снова крикнул он. – Подожди! Подождать? Она чуть не расхохоталась. Рэйф Альварес больше не вправе приказывать ей. Она покончила и с ним, и с этой пародией на брак. Она не хочет ни разговаривать с ним, ни видеть, ни слышать его.

Он не сможет удержать ее здесь, к каким бы угрозам он не прибег. Она заберет Эми и сегодня же уедет отсюда.

Тяжело дыша, Карин достигла спальни и распахнула дверь. Пусть нанимает адвоката, целую армию адвокатов. Именно так ей надо было заявить ему с самого начала, но она была измучена, напугана, пристыжена родными…

Она закричала, когда руки Рэйфа крепко схватили ее сзади.

– Нет! – Она яростно вырывалась, но он легко оторвал ее от пола, внес в спальню и ногой захлопнул дверь.

– Будь ты проклят! – снова закричала она. – Будь ты проклят, Рафаэль Альварес!

– Ты с ума сошла? – Он резко развернул ее к себе, ловко увертываясь от кулаков, нацеленных в его лицо. – Карин! – Одной рукой он захватил оба ее запястья, другой приподнял ее лицо за подбородок. – Прекрати!

– Ненавижу тебя! – рыдала Карин. – Слышишь? Я презираю тебя!

– Именно поэтому ты решила опозорить меня перед друзьями? – Он напомнил себе, что она совсем недавно оправилась от родов, поэтому он не сможет, как мечтал, трясти ее как тряпичную куклу, вытрясая извинения. – Ну что, насладилась моим позором?

– Я? Твоим позором? – Карин тщетно пыталась вырваться из его крепких рук. – А как насчет меня? Ты флиртовал со своей любовницей у меня перед носом, пригласив друзей полюбоваться на мое унижение…

– Не говори глупостей!

– Ладно, неважно. Я ухожу от тебя, Рэйф.

Он отпустил ее, отступил на шаг, скрестил руки на груди и уставился на нее прищуренным взглядом.

– Нет, ты не уйдешь.

– Уйду. Мало того, что ты принудил меня выйти за тебя замуж…

– Ты должна учитывать интересы ребенка, или ты по-прежнему настолько эгоистична, что думаешь только о себе?

– Не смей говорить мне подобные вещи! Это я-то эгоистична? Это я-то думаю только о себе? Уж не я ли той ночью покинула спальню, не оглядываясь? Не я ли заставила тебя жениться и следовать глупым, эгоцентричным правилам?

– Да, ты эгоистична, если не хочешь признать необходимость того, чтобы у ребенка были и отец, и мать.

– А ты, – сказала Карин, ткнув пальцем в его грудь, – настолько добр, что готов дать ребенку не только мать, но и собственную любовницу, о которой всем известно.

Рэйф поймал ее руку за запястье.

– У меня нет любовницы.

– Я тебя умоляю! Твоя любовница находится в этом доме, наслаждаясь веселой вечеринкой.

На щеках Рэйфа заалели два пятна.

– Пожалуй, я не должен был приглашать Клаудию сегодня, – сквозь стиснутые зубы процедил он.

– Ты думаешь, что таким образом сохранил бы свою связь с ней в секрете? – Карин вырвала руку. – Меня это не волнует, имей ты хоть сто любовниц. Тысячу! Ты можешь иметь столько женщин, сколько тебе заблагорассудится!

– Если это так, – с самодовольной улыбкой спросил Рэйф, – почему ты так беснуешься?

– Потому что мне не нравится, когда из меня делают дуру!

– Карин. – Рэйф откашлялся. – Я уже признал, что не должен был приглашать Клаудию. Кроме того, я должен был рассказать тебе о ней.

Карин рассмеялась.

– Зачем? Чтобы я дала тебе свое благословение перед тем, как ты в очередной раз уложишь ее в постель?

– Ты – моя жена, – строго сказал Рэйф. – И отныне ты – единственная женщина, которая будет делить со мной постель.

– Час от часу не легче! – Карин сжала руки в кулаки так, что ногти впились в ладони. – По твоему извращенному кодексу чести, я призвана заменить твою любовницу в твоей постели, раз уж так получилось?

– Как я заменил твоего любовника?

– Провались ты пропадом, Рэйф! – Карин чуть было снова не кинулась на него с кулаками. – Я легла с тобой в постель, потому что захотела этого, потому что с тобой я почувствовала… ты дал мне почувствовать…

Она прикусила язык, во все глаза глядя на Рэйфа и проклиная свою несдержанность. Повисла тишина, время, казалось, остановилось. Карин отступила на один шаг, другой…

– Просто отпусти меня домой, – срывающимся шепотом попросила она. – Отдай мне ребенка и…

Руки Рэйфа легли ей на плечи и сжали их.

– И что же я дал тебе почувствовать?

Карин покачала головой.

– Ничего. Я не знаю, почему так сказала. – Она действительно не знала. Она никогда не позволяла себе задумываться о причинах, толкнувших ее в объятия Рэйфа той ночью. Тем более она не хотела думать об этом сейчас, когда он стоял так близко от нее. – Рэйф, давай положим конец этому фарсу. Это не брак, а какая-то… мыльная опера. Ты женился на мне из-за Эми, но стоит ей стать постарше, и она все поймет. Она почувствует, что мы…

Рэйф притянул ее к себе. Карин уперлась в его грудь ладонями, но он все-таки прижал ее одеревенелое тело к себе.

– Ответь мне, что я дал тебе почувствовать в ту ночь, когда ты отдалась мне?

Его глаза были темны и бездонны, как тогда, той ночью. Дрожа, Карин отвернула лицо, зная, как небезопасно смотреть в эти глаза, когда нельзя ни солгать, ни сказать правду.

– Я почувствовала… Я ничего не почувствовала той ночью.

– Ах, ничего. Как же это я сразу не догадался. – Он нежно взял ее за подбородок, повернул лицо и заставил смотреть в глаза. – Именно поэтому ты дрожала тогда точно так же, как дрожишь сейчас, поэтому вырываешься из моих объятий. – Он улыбнулся и достал из кармана носовой платок. – Интересно, как бы все повернулось, если бы той ночью ты выглядела так же, как сегодня. – Очень осторожно он стер остатки отвратительной красной помады с ее губ. – Я полагаю, что еще смог бы распознать, что скрыто под уродливым платьем, но вот помада…

Карин не могла не рассмеяться.

– Кошмар! Представляю, что подумали твои друзья.

– Я скажу им, что это старая американская традиция, – серьезно сказал Рэйф. – Я скажу, что невеста должна предстать пред очи жениха в самом непривлекательном виде, чтобы убедиться, что он любит ее любую, какое бы платье она не надела… – Он подергал оборки вокруг ее шеи. – Есть ли название у этого цвета?

– Мерзко-зеленый. Но ты ушел от главной темы. Клаудия – твоя любовница?

– Нет. – Улыбка Рэйфа погасла.

– Тогда кто она тебе? Есть в твоем языке слово, определяющее, какое место она занимает в твоей жизни?

– Такое же, как и в твоей. Она просто друг.

– Чрезвычайно дружелюбный друг, насколько я заметила.

– Я должен извиниться. Я как-то раньше не обращал внимания, как часто она… хм-м… прикасается ко мне. Кроме того, как я уже говорил, я должен был рассказать тебе о ней.

– Вы были помолвлены…

– Это было давно. Пять лет назад, даже больше. Помолвку расторг я. – Ладони Рэйфа скользнули по ее предплечьям, рукам, пока пальцы не сомкнулись на запястьях. – Она избалованная богатая девочка. Не женщина, а именно девочка, которая ничуть не повзрослела за эти годы. Она по-прежнему не имеет представления о верности и преданности. – Рэйф глубоко вздохнул. – Я считаю, что когда мужчина и женщина женятся, они берут на себя определенные обязательства и должны выполнять свои клятвы. Один мужчина, одна женщина – никого больше.

– Она все еще хочет тебя.

– Она флиртует с каждым мужчиной. Для нее это так же естественно, как дышать. Впрочем… ты права. Я до сих пор консультирую ее по некоторым деловым вопросом, но думаю, ей пора подыскать себе другого консультанта.

– Ради Бога, ты не должен расставаться с ней из-за меня.

– Я давно расстался с ней. Много лет назад. – Он улыбнулся и по очереди поцеловал ее руки. – Кроме того, ты намного красивее ее.

– Если ты думаешь, что меня волнует… – Карин заколебалась. – Правда? Ты считаешь меня красивее Клаудии?

Рэйф усмехнулся.

– Разумеется, хотя остальным трудно было это увидеть сегодня вечером.

– Ты хочешь сказать, что тебе не нравится это платье? – Карин заносчиво вскинула подбородок. – Но это твоя вина. Ты не имел права насильно переселять меня в эту комнату.

– Я имею на тебя все права. – Он смягчил свои слова нежным объятием. – Ведь ты – моя жена.

Не расслабляйся, не плавься в его руках, взывала к себе Карин…

– Мы женаты. И не стану лгать ни тебе, ни себе самому – я хочу тебя. А ты, я уверен, хочешь меня. – Он приник к ее губам.

Она посмотрела в его бездонные глаза и задала вопрос, который мучил ее все эти месяцы.

– Почему ты без единого слова покинул меня той ночью?

– Ты закрылась в ванной, – его голос стал жестким, – дав таким образом понять, что я тебе больше не нужен.

Карин глубоко вздохнула и прижала ладони к его груди.

– Я сделала это только потому… потому, что мне было стыдно за свое поведение.

– Ну да, переспала с незнакомцем, – быстро уточнил Рэйф.

– Да, и вела себя при этом… прямо-таки необузданно.

Рэйф застонал и засмеялся одновременно, потом прижал ее к себе и крепко поцеловал. Она отпрянула, но только на миг. Все встало на свои места – он был ее мужем, и не было ничего зазорного в том, что она хотела его, была готова отдать себя, пусть даже их брак и не был основан на любви. Впервые с той единственной ночи, когда они зачали Эми, Карин снова была в его объятиях.

– Я никогда не забывал той ночи, – прошептал Рэйф у самых ее губ. Его голос был низким и хриплым, а руки, ласкающие ее спину, удивительно нежными. – То, что случилось… Я никогда не испытывал ничего подобного.

– Я тоже.

Рэйф взял ее лицо в ладони и стал поглаживать большими пальцами скулы.

– Ты так красива, – шептал он. – Красива и хрупка. Пусть твой доктор и сказал, что ты здорова, но что он понимает! А я еще и гостей пригласил полон дом…

Карин улыбнулась.

– Ну, допустим, не полон…

– Мы должны были провести этот вечер только вдвоем. Я должен был уложить тебя в постель еще несколько часов назад.

– Уложить меня… Рэйф? Что ты делаешь?

– То, что должен был сделать уже давно, а не терзать тебя с помощью Клаудии. – Он повернул ее спиной к себе и расстегнул молнию на платье. – Укладываю тебя в постель.

– Нет! Я хочу сказать, что могу раздеться сама…

– Тс-с-с.

Он наклонил голову и прижался губами к ее обнажившейся шее. Мягкий стон исторгся из ее груди, и этот звук, это молчаливое признание в том, что она хочет его и больше не отвергает, немедленно возбудило его до предела.

Но нет, он не станет заниматься с ней любовью этой ночью. Она утомлена, измучена, и это его вина. Он обидел ее, сильно обидел. Он шантажом заставил ее выйти за него замуж вместо того, чтобы уговорить, убедить, очаровать. Он попросту с корнем вырвал ее из привычной жизни.

Теперь он все начнет заново. Он не станет заниматься с ней любовью сегодня, ведь впереди еще много ночей. Рэйф улыбнулся, представив сколько этих ночей ждет их впереди. Он наладит нормальную семейную жизнь с этой женщиной, в которой будет и страсть, и уважение, и любовь к их дочери.

Он уже давно не верил в любовь между мужчиной и женщиной, потому что грустные, сентиментальные рассказы его матери не могли быть любовью, существующей в реальной жизни. А прочный брак должен основываться совсем на других принципах.

Рэйф медленно снял с Карин безобразное платье – оно соскользнуло с плеч, бедер и упало к ногам. Она сняла туфли и отбросила их в сторону. Он уже с трудом справлялся с собой, чувствуя, как подрагивает ее тело под его руками. Рэйф провел ладонями по ее спине, поцеловал одно, затем второе плечо. У ее кожи был вкус меда и лунного света, цветов и страсти.

Страсти к нему.

Рэйф глубоко вздохнул и задержал дыхание.

Она была даже прекраснее, чем в его воспоминаниях. Кремовые груди мерцали в белом кружеве бюстгальтера, на ней были маленькие кружевные трусики и пояс, поддерживающий чулки.

Он расстегнул бюстгальтер, и полные груди оказались в его ладонях.

– Бог мой, – простонал он, лаская большими пальцами напрягшиеся бутоны ее сосков. – Как же ты красива, жена моя. От твоей красоты захватывает дух.

– Я… я потолстела, – прошептала Карин, засмущавшись. – Я все думала, что бы ты сказал, если бы увидел меня раздетой. Я не была уверена…

Рэйф наклонил голову и стал осыпать поцелуями ее груди. Он вдыхал ее запах и сгорал от желания, но нашел в себе силы остановиться. Выпрямившись, он сбросил туфли, пиджак и все остальное, оставшись только в черных шелковых боксерских трусах.

Карин не могла оторвать от него глаз. Той ночью она не имела возможности как следует рассмотреть его, все случилось так быстро. Теперь же она смогла увидеть, насколько великолепен мужчина, за которого она вышла замуж. Широкие мускулистые плечи, черные шелковистые волосы на груди, плоский живот, узкие бедра, длинные ноги…

У Карин подогнулись колени; жар охватил все тело.

– Рэйф, – прошептала она, бросаясь в его объятия. Он подхватил ее на руки и отнес на кровать.

Он заботливо уложил ее и накрыл одеялом. Сам же лег рядом и обнял обеими руками. Как же ему хотелось сбросить последнюю полоску кружев, отделяющую ее от него, раздвинуть ее ноги и войти глубоко-глубоко в ее жаркие недра. Не сегодня, не этой ночью.

– Карин. – Он отвел волосы с ее пылающего лица. – Ты понимаешь, что мы никогда раньше не спали вместе?

– А как же… как же та ночь?

– Я же сказал «спали». Тогда же ты поспешно покинула и мои объятия, и постель. – Он улыбнулся и легко поцеловал ее в губы. – А теперь мы будем спать. Действительно спать. Клади голову мне на плечо и закрывай глаза.

Карин прижала ладони к горящим щекам.

– Рэйф, ты очень любезен, – дрожащим голосом произнесла она. – Но я же знаю… я чувствую, чего ты хочешь на самом деле. Да, я устала, но ты – мой муж и…

Он снова поцеловал ее и крепче прижал к себе.

– Да, я твой муж, Карин. И я могу подождать. Мой муж, думала Карин, чувствуя на себе его ласковые руки, легкие поцелуи на висках и волосах. О, мой муж…

Она вздохнула, закрыла глаза и провалилась в глубокий, целительный сон.