Глава 6

Три недели спустя…

Клер вглядывалась из окна офиса в мучительно чистое осеннее небо. Солнечный свет был таким ярким, а воздух таким сухим, что резкие грани небоскребов, заточенные до состояния лазерных ножей,[18] врезались контурами в ее взор, одаривая головной болью. Господи, она так устала.

— Что за чертовщиной ты занимаешься?

Она отвернулась от вида и посмотрела через стол.

— О, Мик. Это ты.

Мик Роудс, бывший возлюбленный, партнер в фирме и во всех отношениях хороший парень занял все пространство между дверными косяками.

— Ты уходишь?

Когда она только лишь кивнула, он замотал головой.

— Ты не выйдешь из дела. Ты не можешь уйти. Что за чертовщина…

— Я потеряла запал, Мик.

— С каких пор? Только в конце августа при поглощении «Технитрона» ты съела на ленч адвоката противоположной стороны!

— Я больше не голодна. — Что было и профессиональной метафорой, и буквальной истиной. В последнюю неделю у нее не было никакого аппетита.

Мик рывком ослабил красный галстук и захлопнул за собой дверь.

— Так возьми отпуск. На месяц. Но не спускай в сортир всю свою карьеру из-за простой минуты слабости. Ладно, проект с «Технитроном» не был принят. Будут и другие дела.

Она рассеянно слушала звонящий телефон на столе Марты в приемной. И разговоры других поверенных, суетящихся возле нее. И шум птичьего клекота принтера.

— Я всегда обожала твое имя, — мягко произнесла она. — Я когда-нибудь говорила тебе это?

Мик вытаращился на нее как на чокнутую. Что ж, естественно при таких обстоятельствах. Она постоянно казалась не в себе с выходных Дня труда, когда вместо работы проспала три дня кряду.

Истина же заключалась в том, что она беспокоилась, считая, что проект «Технитрона» не был принят именно из-за нее. С растраченных впустую выходных она постоянно плавала в тумане. Ослабевшая. Озабоченная и смущенная.

— Клер, может ты должна поговорить с…

Она покачала головой.

— Кроме того, почему ты употребляешь Мик? Я никогда не звала тебя никак иначе, кроме как Мик. Майкл это такое… прекрасное имя.

— Хм, да. Слушай, я и в самом деле думаю, что ты должна с кем-то поговорить.

Возможно, он был прав. Ночью она не могла уснуть, мучимая снами, а в течение дня была погружена в депрессию, не имевшую под собой никакого основания. Конечно, «Технитрон» развалился, и, может быть, что-то из этого было ее просчетом, но это не могло послужить причиной для ее торжествующей апатии или боли в центре груди.

Марта постучалась и просунула голову внутрь.

— Извините меня, но твой доктор на второй линии, и, думаю, ты можешь захотеть узнать, что умерла старая мисс Лидс. Ее дворецкий оставил во вторник сообщение, но оно затерялось. Я нашла его только сейчас.

Мисс Лидс.

Клер подняла руку к голове, когда сквозь нее хлынула волна безосновательной ненависти, а в висках закололо.

— А, спасибо, Марта. Мик, я поговорю с тобой позднее. Кстати, думаю, пятница — мой последний день. Я полностью решила.

— Что? Ты не можешь так быстро сорваться.

— Я набросала список своих досье, клиентов и состояние каждого дела. Я позволю вам, остающимся, подраться из-за них.

— Господи, Клер…

— Закрой за собой дверь. И, Марта, пожалуйста, поищи, где и когда проходят похороны мисс Лидс.

Оставшись в одиночестве, она подняла телефонную трубку.

— Это Клер Строутон.

— Пожалуйста, минуту, сейчас соединю с доктором Хьюз.

Клер нахмурилась, раздумывая, о чем с ней хотела поговорить врач. Не предполагалось, что тесты, которые она сделала вчера, будут готовы за несколько дней.

— Привет, Клер. — Эмили Хьюз как всегда перешла к сути. За что Клер ее и любила. — Я знаю, что ты занята, поэтому не буду тратить твое время. Ты беременна. И именно поэтому ты чувствуешь усталость и тошноту.

Клер заморгала. Закатила глаза.

— Нет.

— У тебя уже около трех или четырех недель.

— Невозможно.

— Я знаю, что ты пьешь противозачаточные таблетки. Но антибиотики, которые ты принимала в конце августа, могли снизить их эффективность…

— Это невозможно, потому что у меня не было секса. — Ну, по крайней мере, в реальной жизни. Ее сны в последнее время были жарки как преисподняя, и, возможно, были частичной причиной того, почему она так утомлялась. Она постоянно просыпалась в середине ночи, извиваясь, покрытая испариной и с влагой между ног. Всячески пытаясь, она никогда не могла запомнить, как выглядел ее любовник из сна, но, Господи, он производил на нее глубокое впечатление… по крайней мере, до тех пор пока не заканчивались фантазии. В конце они всегда разлучались, и она каждый раз просыпалась в слезах.

— Клер, ты можешь стать беременной, технически не занимаясь сексом.

— О’кей, дай мне выразиться яснее. Я не была с мужчиной уже больше года. Так что я не беременна. Ваша лаборатория, должно быть, получила образец моей крови, смешанной с чьей-то другой. Это единственное логическое объяснение. Потому что, поверь мне, я бы запомнила, если бы занималась сексом.

Возникла долгая пауза.

— Ты не возражаешь против того, чтобы прийти еще раз и сдать еще один анализ?

— Без проблем. Я загляну завтра.

Положив трубку, Клер оглядела офис и представила, как снимает свои дипломы Гарварда и Йеля. Она не была уверена, куда направится. Может быть на север штата. Колдвелл, к примеру, был по настоящему мил. И не похоже, что она нуждается в работе. У нее было достаточно денег, а если бы она заскучала, то могла бы заняться частной практикой и немножко поработать юристом на частных лиц. Она была компетентна в составлении завещаний, а сделки с жилой недвижимостью мог совершать любой, обладающий даже одной извилиной.

Постучала Марта и снова просунула голову в дверь.

— Похороны мисс Лидс начинаются через полчаса, но это частная церемония. Потом в поместье будет прием, на который ты, тем не менее, можешь попасть, если поедешь прямо сейчас.

Она и в самом деле хотела проделать весь этот путь в Колдвелл? Ради умершей клиентки, которую по какой-то причине сейчас ненавидела?

Господи, у нее не было ни малейшей зацепки, почему она до крайности презирала бедную, старую, чокнутую мисс Лидс.

Марта поправила на носу блестящие очки.

— Клер… ты выглядишь отвратительно. Не езди.

Только она не могла не поехать. Даже, несмотря на то, что ее голова пульсировала в одном ритме с сердцем, а в животе все переворачивалось, повода не совершить поездку не было. Она должна отправиться туда.

— Вызови мою машину. Я еду в Колдвелл.

В поместье Лидсов Клер припарковалась в конце подъездной дорожки, увенчав тянущуюся до самого дома цепочку из примерно пятидесяти машин. Она не воспользовалась услугами парковщика, а поскольку не собиралась долго оставаться, то не было и причины ждать, когда кто-нибудь развернет Мерседес. Плюс, она нуждалась в капельке свежего воздуха.

И, как оказалось, флаконе аспирина. В тот момент, как она вышла из седана и посмотрела вверх на огромное каменное здание, ее голова взвыла от боли. Обвиснув на твердом кузове Мерседеса, она делала неглубокие вдохи, когда ужас омыл ее.

Зло было в этом доме. В этом доме было зло.

— Мэм? С вами все в порядке?

Это был один из паркующего обслуживающего персонала. Молодой парнишка лет двадцати или около того, одетый в белую рубашку-поло с вышитой на груди красной надписью «Парковка МакКлейна».

— Прекрасно. — Она осторожно склонилась за своей Биркин, после чего захлопнула дверь. Когда она обернулась, чтобы улыбнуться парню, он забавно таращился на нее, как на кандидатку упасть в обморок, а он молился, чтобы она не делала этого на его глазах.

— Э, мэм. Я просто отгоняю эту машину отсюда. — Он кивнул на Лексус перед ней. — Вы не желаете подъехать на ней к дому?

— Благодарю, но я просто прогуляюсь.

— О’кей… если вы уверены.

Она шла по дороге, глаза прикованы к серому каменному зданию. К тому времени, как она шагнула к передней двери и подняла молоточек, ее трясло.

С пустой головой, слабая, она чувствовала, как будто снова заболела гриппом, когда ее штурмовали волны жары и холода, а тело и голова тряслись.

Дверь открыл Флетчер.

Перед лицом старика Клер споткнулась, по абсолютно непонятной причине ее паника вышла из-под контроля.

Только внезапно она была спасена.

Ее инстинкты юриста, те, которые сделали ее лучшей в противостоянии адвокатам противоположной стороны, те, которые сделали ее беспощадной в ведении переговоров, те, которые пинали ее время от времени, когда она не могла позволить себе демонстрировать эмоции… ее инстинкты прижали совершенно неожиданные панику и ужас и тотчас же успокоили ее.

Она никогда не показывала слабость своему врагу. Никогда.

Хотя какому дьяволу известно, почему старый дворецкий вызвал такую реакцию? Однако, она была благодарна, поскольку по крайней мере не чувствовала себя так, как будто собирается еще раз терять сознание. Разово испытав помутнение рассудка, сейчас она мыслила ясно.

Клер прохладно улыбнулась и протянула руку, звуки поминального приема зажурчали у нее в ушах.

— Я сожалею о вашей потере. Я принесла завещание. — Она похлопала по сумке на плече.

— Благодарю вас, мисс Строутон. — Флетчер посмотрел вниз, его глаза были опущены даже ниже, чем обычно. — Я буду скучать по ней.

— Мы можем огласить завещание на следующей неделе или после поминок. Как это будет удобнее всего для вас.

Он кивнул.

— Сегодня вечером было бы лучше всего. Благодарю вас за вашу чуткость.

— Без проблем. — Клер сверкнула зубами и с силой схватилась за ручки своей сумки. Когда она прошла в фойе, факт, что она хотела использовать что-то из великолепия от «Hermes» в качестве оружия, шокировал.

Клер присоединилась к скопищу людей, толпящихся между столовой и гостиной. Она кивнула некоторым субъектам, некоторые из которых были генеральными директорами компаний, в которых семья Лидс имела долю, а фирма Клер была представителем. Из остальной сотни или около того мужчин и женщин половина, как Клер предположила, были попечителями различных благотворительных обществ. Без сомнения, предвкушавших огромную поживу.

Когда она передернула плечами, вежливо отказалась от разносимых hors d'oeuvres[19] и попыталась вычислить, почему находится в боевом настроении, хотя ничто не предвещало драку, ее взор приковала величественная лестница. Возле нее было что-то… что-то… за ней.

Прокладывая свой путь сквозь толпу, она остановилась в шаге от огромного, вздымающегося простора ступеней. Стоило положить руку на резную балюстраду, как в ее голове зазвучал голос, перекрывший весь шум разговоров, ее головную боль и порыв убить Флетчера.

За ступеньками. Зайди за ступеньки. Найди лифт.

Не останавливаясь, чтобы задуматься, как она узнала, что находится позади, она, скользнув, обогнула лестницу сбоку и направилась к маленькой нише…

Где находился лифт. Старомодный экземпляр из стекла и латуни.

Используй его, чтобы добраться до подвала.

Голос был явственен, и она потянулась, чтобы широко раздвинуть ажурные дверцы. Но перед тем, как она сделала шаг, Клер посмотрела вверх. Там была лампочка, установленная над входом.

Если она воспользуется лифтом, он подаст сигнал. А ее инстинкты приказывали ей скрывать свои следы. Если бы Флетчер узнал, куда она направилась, она не смогла бы…

Ну, черт, она не знала, что делает. Ясным было одно: она должна спуститься в подвал так, чтобы об этом не узнал дворецкий.

Оглянувшись через плечо, она увидела дверь за извивающейся лестницей и направилась к ней. Сверху ее запирала латунная задвижка, которую Клер смахнула, проверив после этого ручку.

Нашла.

С другой стороны обнаружилось множество грубых ступенек, освещенных тусклыми, древними желтыми лампочками. Она посмотрела назад. Никто не обратил никакого внимания на нее и, что было более важным, нигде не было видно Флетчера.

Скользнув в лестничный колодец, она закрыла за собой дверь и начала спускаться, ее каблуки издавали клацающие звуки, разносившиеся эхом.

Черт, громко.

Она замерла и, сняв лодочки, опустила их в Биркин. Не издавая теперь никакого шума, она двигалась теперь даже быстрее, приведя инстинкты в состояние боевой готовности. Господи, эта лестница тянулась вечность, а каменные стены и пол напомнили Клер египетскую пирамиду. Она чувствовала себя как будто на полпути к Китаю, когда добралась до первой площадки. И все равно, было все еще далеко идти.

Когда она спускалась, температура упала, что было прекрасно. Чем прохладней становилось, тем больше Клер концентрировалась, до тех пор, пока ее головная боль не утихла, а тело стало ничем иным как сгустком энергии. Она чувствовала себя так, как будто участвовала в миссии спасения, хотя будь она проклята, если знала, кто или что послужило тому основанием.

Ступени привели в коридор, сделанный из того же камня, что и остальной дом. Лампочки, вмонтированные в потолок, тускло светили, едва-едва пронизывая тьму.

Ей налево или направо? Налево был просто большой коридор. Направо… просто еще один коридор.

Пойдем-ка направо.

Она прошла около пятидесяти ярдов,[20] может быть около семидесяти пяти,[21] тихо ступая ногами в чулках, сопровождаемая только звуками похлопывания сумки по боку и шуршанием одежды. Она уже была готова потерять последнюю надежду и возвращаться, когда обнаружила… огромную дверь. Такую вы бы ожидали увидеть на входе в замковую темницу: целиком оббитая железными полосами, с запирающим засовом толщиной с бедро Клер.

В тот момент, когда девушка ее увидела, она начала неудержимо рыдать.

Всхлипывая, она подошла к прочным дубовым панелям. На уровне глаз была какое-то смотровое отверстие. Она поднялась на носочках и заглянула…

— Вы не должны находиться здесь.

Клер обернулась кругом. Прямо за ней стоял Флетчер, осторожно держа руку за спиной.

Клер вытерла глаза.

— Я заблудилась.

— Конечно.

Она засунула одну руку в сумочку на плече, другую в карман пиджака.

— Зачем вы спустились сюда? — спросил дворецкий, приближаясь.

— Я почувствовала себя нехорошо. И когда я нашла дверь под лестницей, я захотела уйти прочь от толпы, поэтому просто сюда и зашла.

— Вместо того, чтобы выйти в сад?

— Там люди. Толпа.

Он не купился на такое объяснение, хотя Клер это и не волновало. Ей просто требовалось, чтобы он просто подошел чуть ближе.

— Почему вы не пошли в одну из гостиных?

Когда дворецкий оказался на требуемом месте, она выдернула лодочку из сумки и отправила ее нестись по каменному полу влево. Флетчер отвлекся взглядом на звук, и она вытащила «Мейс»,[22] закрепленный на колечке для ключей и поместила его на уровень глаз… так, что когда он обернулся и поднял шприц для подкожных инъекций, который держал в руке, она попала ему прямо в лицо.

С воем он уронил то, что собирался использовать против нее, и, загородив глаза, стал пятиться назад, пока не ударился о дальнюю стену.

«Мейс», конечно же, был запрещен в Нью-Йорке. Но, спасибо Господи, это был единственный закон, который она нарушила за последние десять лет.

Быстро двигаясь, Клер схватила шприц, воткнула его в предплечье дворецкого и до упора вдавила поршень. Флетчер взвизгнул, после чего грудой рухнул на каменном полу.

Она не знала, мертв он или утихомирен, поэтому не представляла, сколько времени у нее есть. Подбежав к тюремной двери, она сломала два ногтя, стараясь сделать так, чтобы брус выскользнул наружу.

Крайняя необходимость сделала ее безумной, дав силу сдвинуть то, что казалось сотнями фунтов железа. Когда помеха была убрана с дороги, Клер стиснула ручку, вывернув ее книзу, и приложила всю массу тела, чтобы открыть медленно двигавшуюся дверь.

Свет свечей. Книги. Таинственный восхитительный аромат…

Ее взгляд пронзил пространство. Наткнувшись на мужчину, который в полном неверии поднялся из-за стола, заваленного… ее портретами.

У Клер закружилась голова, пронзительная боль лишила зрения. Тело ослабело, колени совсем отказали, а каменный пол совсем не смягчил бы удар, когда она начала падать.

В один момент вокруг нее оказались сильные руки, поднимая, унося ее… к кровати с бархатным пуховым одеялом и подушками, мягкими, как крыло голубки.

Она смотрела на мужчину, и слезы лились у нее из глаз, когда она прикоснулась к его лицу. Господи, его прекрасное лицо было обликом ее любовника из снов, того, который держал ее ночью, того, по которому она скорбела днем.

— Как ты вернулась? — спросил он.

— Кто ты?

Он улыбнулся.

— Меня зовут Майкл.

Боль в висках неожиданно стихла… память вернулась к ней вспыхнувшим калейдоскопом образов, ощущений, ароматов и вкусов… все о ней и Майкле, живших вместе в этой комнате.

Клер вцепилась в него и зарылась лицом в его волосы, всхлипывая от едва не случившейся потери, от того факта, что не умри мисс Лидс сейчас, Клер могла бы никогда не вернуться, поскольку решила покинуть фирму.

И тогда она разозлилась и отпихнула его.

— Какого черта ты сделал это? Почему ты позволил мне уйти? — Она замолотила по его груди кулачками. — Ты позволил мне уйти!

— Я сожалею, любовь моя…

— Я тебе дам «любовь моя»! — Она собиралась продолжить тираду, когда ей пришло на ум, что дворецкий мог быть выведен из строя только временно. Она не представляла, что было в том шприце, а ублюдок обладал странной силой.

Клер крепко сжала Майкла в объятиях и заставила себя успокоиться.

— О’кей… все в порядке… мы разберемся с этим позднее. А прямо сейчас ты пойдешь со мной.

Хотя как она собралась вывести его из дома? Дьявол, как она собралась сама вставать и двигаться? Головная боль ушла, но она чувствовала головокружение…

Черт. Она и в самом деле беременна.

Клер посмотрела на Майкла.

— Я тебя люблю.

Его лицо изменилось, напряжение ушло, прекрасные черты затопила такая глубокая и сильная любовь, что его ангельский облик обжег ей глаза.

— Я не достоин, но так благодарен…

— Со всей моей любовью и симпатией, но прекращай нести эту фигню «я не достоин». А сейчас помоги мне подняться с этой кровати. — Она слегка покачнулась, когда они встали, и посмотрела на кандалы на его лодыжке. — Мы должны снять с тебя эту штуковину.

Майкл шагнул назад и покачал головой.

— Я не могу уйти. Я не могу покинуть это место. Они не позволят мне. Мать и Флетчер…

— Твоя мать умерла, — сказала она так мягко, как только могла, учитывая свое желание выкопать эту женщину и убить ее снова.

Майкл побледнел. Заморгал.

— А Флетчер без сознания лежит на полу в холле. — Когда он ничего не ответил, она взяла его за руки. — Майкл, я хотела бы помочь тебе с тем, что ты чувствуешь прямо сейчас, но у нас нет времени. Нам нужно вытаскивать тебя отсюда. Мне нужно, чтобы ты сосредоточился.

— Я… куда я пойду?

— Ты будешь жить со мной. Если хочешь. А даже если не захочешь, ты будешь свободен. Свободен делать все, что пожелаешь.

Его взгляд обежал комнату, цепляясь за кровать и книги.

Он собирается настаивать на том, чтобы остаться, поняла она. Результат десятилетий изоляции и жестокого обращения. Ей нужно как-то встряхнуть его…

Она взяла его ладонь и приложила его к своему животу.

— Майкл, когда я была с тобой, мы кое-что создали вместе. Малыша. Он во мне. Твой ребенок во мне. Мне нужно, чтобы ты пошел со мной. С… нами.

Он смертельно побледнел. А потом…

Ну, изменение в нем было бы ужасающим, если бы она без колебаний не верила в то, что он не причинит ей зла. Казалось, что даже несмотря на то, что его тело осталось тем же самым, он стал еще больше, глаза прищурились, лицо стало маской мужской властности… и грубой агрессивности.

— Мой малыш? Мой ребенок?

Она кивнула, хотя и беспокоилась о том, было ли верным сообщать ему…

Он схватил ее и стиснул так сильно, что у нее затрещали кости. Когда он погрузил лицо в ее волосы, его голос упал до рычания.

— Моя, — произнес он. — Ты — моя. Навсегда.

Клер издала короткий смешок. Как сильно, оказывается, ее беспокоило его желание прожить жизнь без нее.

— Хорошо. Я полагаю, мы связаны обязательствами. А сейчас пойдем. Нам нужно убраться отсюда.

— С тобой все хорошо? Сначала скажи мне, все ли с тобой хорошо?

— Прекрасно, насколько я знаю. Я просто убеждена.

— Ты уверена?

— Я могу делать все, что хочу. Я молода и здорова. — Она приложила руку к его лицу. — Нам нужно идти. Нам и, правда, нужно идти.

Майкл кивнул и отпустил ее. Он спокойно прошел туда, где к стене прикреплялась цепь, удерживающая его за лодыжку, и ужасным рывком выдернул чертову штуку. Вместе с ней вывалился и добрый кусок каменной кладки, размером примерно с голову. Майкл запустил этот шар в стену, разбивая его вдребезги, чтобы освободиться.

После чего вернулся к ней, как будто ничего и не произошло.

— Господи! Почему ты не сделал этого раньше?

— Мне некуда было идти. Не было места лучше. — Он в последний раз взглянул на свои книги, после чего поднял цепь, обернул ее вокруг запястья и галантно предложил ее руку. — Пойдем.

Они вышли через дверь вместе. Флетчер все еще лежал на каменном полу, но его глаза были открыты и медленно моргали.

— Дерьмо, — высказалась она, когда Майкл посмотрел на дворецкого. Проделав быстрый анализ в голове, она пробормотала: — Просто оставь его здесь.

В конце концов, принимая во внимание, что мужчина похитил около пятидесяти женщин и на половину века незаконно лишил свободы сына своей работодательницы, было не похоже, что он собирается пытаться преследовать их с помощью закона. И просить Майкла убивать старика было слишком ужасно, чтобы рассматривать такую возможность. Возможно и потому, что Майкл сделал бы это, попроси она его.

Она дернула мужчину за руку.

— Давай. Пойдем… — Поминки наверху представляли трудность. — Дерьмо, в доме около сотни людей. Как мы сможем…

Майкл привлек ее внимание.

— Я знаю путь наружу. С тех пор, как я был мальчиком. Мы пойдем этой дорогой.

Они прошли около десяти ярдов, когда она крутанулась. Шприц. Ее отпечатки пальцев были на шприце для подкожных инъекций. В том невероятном случае, если Флетчер решит преследовать ее, ему будет труднее без такого доказательства. И ее туфля. Она должна забрать свою туфлю.

Лучше замести все следы.

— Погоди! — Она побежала назад. Поискала. Обнаружила шприц, все еще воткнутый в руку старика. Дворецкий следил за ней, когда она выдергивала иглу и укладывала ее в сумку на плече. Его рот дернулся. Распахнулся, как у рыбы.

Подхватив туфлю, Клер направилась было к Майклу, но ее ноги дрожали как резиновые.

— Ты слаба, — заявил он, нахмурившись.

— Со мной все прекрасно…

Он сгреб ее, поднимая и начиная двигаться в два раза быстрей, чем могла бы она, его огромные шаги пожирали расстояние в коридорах подвала. Он двигался быстро и решительно, что немного удивило ее и напомнило, что милашка он или нет, но он — мужчина, мужчина с женщиной на руках. И, Господи, он — силен. Он нес ее полный вес в дополнение к тому, сколько тянула цепь, и, тем не менее, казалось, что ничто из этого ни в малейшей степени не замедляет его.

Когда он подошел к прочной двери в самом дальнем конце подвального прохода, он наклонился в сторону и проверил ручку. Когда та не поддалась на попытки пошевелить, он сделал два шага назад и впечатал в створку ногу, широко распахивая дверь.

— Господи, — заметила она. — Ты и Терминатора заставишь выглядеть двухлеткой.

— Что такое «терминатор»?

— Позже.

Снаружи на них обрушился прохладный ночной воздух, и Майкл споткнулся, широко распахнув глаза. Он начал тяжело дышать, будто испытывая приступ паники.

— Опусти меня, — мягко предложила Клер, понимая, что ему нужна минутка, чтобы сориентироваться.

Он нежно поставил ее и оглядел небо, деревья и широко раскинувшиеся земли поместья. Потом посмотрел вверх на каменный монолит, где был в плену так долго. Она могла представить, каким потерянным он должен был себя чувствовать, какие эмоции должны были кипеть в нем, как он должен бороться за то, чтобы оставить клаустрофобный комфорт своей тюрьмы.

— Майкл, моя машина в конце подъездной дорожки. Перед домом.

— Я могу сделать это, — прошептал он.

— Конечно, сможешь.

Она взяла его за руку, которая была влажной и холодной от пота, и потянула вперед. Без колебаний он поднял цепь и повел Клер вокруг громадного дома.

Ее автомобиль был припаркован там же, где она его и оставила, и беглецы ринулись через газон, стараясь держаться ближе к живой изгороди. Трава была влажной и мягко пружинила под обтянутыми чулками ногами Клер, в то время как ее легкие насыщались осенним чистым воздухом.

«Пожалуйста, Господи, позволь нам убраться отсюда живыми и невредимыми!»

Поравнявшись с Мерседесом, она отключила сигнализацию, и фары седана вспыхнули.

— Что это за вид автомобиля? — спросил ошеломленный Майкл. — Он выглядит как космический корабль. — После чего окинул взглядом остальные машины. — Они все кажутся похожими…

Но сейчас не было времени подключать ему для самообразования внутренний канал «Car amp; Driver».[23]

— Забирайся.

— Мэм?

Клер взглянула вверх. Парковщик, паренек, которого она видела раньше, спускался по дорожке. Он казался смущенным, как будто бы не понимая, откуда она появилась. Или, быть может, он был удивлен, увидев ее с огромным мужчиной в красном шелковом халате и цепью, обернутой вокруг руки.

— Просто уже уезжаем, — отозвалась она, махнув рукой и зашипев на Майкла. — Забирайся в чертову тачку.

Парень потер ежик волос.

— Э…

— Спасибо за помощь. — Даже если он никакой на самом деле и не оказал.

Клер полностью расслабилась, завела двигатель, тронулась с места и…

Прямо перед ней появился еще один Мерседес, готовый съехать с дороги, тем самым мешая ей сдать назад и, сделав разворот, выехать прямо на улицу. У Клер не было иного выхода, как направиться по кольцу: перед центральным входом, где выстроились парковочная обслуга и бродили толпы гостей.

Черт бы их побрал.

— Опусти голову вниз, — приказала она Майклу, когда они подъехали к передней двери.

«Пожалуйста, о, пожалуйста, о, пожалуйста…»

Стоило ей только поравняться с особняком, впереди возникла пожилая пара, прошествовавшая, чтобы сесть в свой автомобиль. С Мерседесом на хвосте и Кадиллаком парочки, заблокировавшим путь, они были в ловушке.

Пот выступил у Клер между грудей и в подмышках, когда она стиснула руки на руле.

Передняя дверь широко распахнулась, и она почти подготовилась к тому, чтобы увидеть вываливающегося дворецкого.

Но это оказалась еще одна пожилая пара, доставшая билеты, когда они приблизились к парковщику.

Взгляд Клер перескочил на машину перед ней. Мужчина уже за рулем, но женщина болтает с мальчишкой, держащим перед ней открытую дверь. Двигай, бабуля! Конечно же, женщина ничего подобного не сделала. Когда она, в конце концов, уселась, то сначала оправила свою юбку, кажется, чуть поворчала на супруга, после чего снова повернулась к парковщику.

Сто пятьдесят пять миллионов лет спустя тормозные огни Кадиллака вспыхнули, и седан начал двигаться с черепашьей скоростью.

С колотящимся сердцем, напрягшимися руками и холодным комком в груди, Клер умоляла и заклинала всем, что есть в мире, позволить им уехать.

И тогда это случилось.

Кадиллак спустился с холма. Также сделала и она. После чего вырулила на дорогу за парой. И со скоростью тридцать две мили в час потащилась прочь из поместья Лидсов.

Как только они достигли пунктирной разграничительной линии, Клер втопила педаль газа в пол и вихрем пролетела мимо Кадиллака.

Не отрывая глаз от дороги, она нащупала свою сумочку. Ей нужен телефон. Где ее… Она вытащила сотовый и нажала кнопку быстрого вызова.

Пока шли гудки, она посмотрела на Майкла. Он вжался в кресло, вцепившись в дверь с одной стороны и в подлокотник с другой, ноги втиснуты под перчаточное отделение. Он был бел, как снег, глаза вытаращены.

— Пристегни свой ремень, — попросила она. — Он у тебя справа. Потяни его вниз и закрепи наискось, как я сделала со своим.

Он нашел ремень, и рывком обернул его вокруг себя, после чего снова вернулся к своей позе «олень, застигнутый передними фарами авто», напрягшись в ожидании непременного удара, которого не произойдет.

Клер осенило, что, скорей всего он никогда не ездил на машине раньше.

— Майкл, я не могу сбросить скорость, я…

— Со мной все в порядке.

— Мы едем… — Наконец на ее звонок ответили, мужской голос, произносящий алло, принес невероятное облегчение. — Мик? Господи, благодарю. Слушай, я еду к твоему дому и мне требуется кое-какая услуга. Огромная услуга, за которую я никогда не смогу отпла… спасибо тебе. Ох, Господи, спасибо тебе. Около часа. И со мной еще кое-кто. — Она отключилась и посмотрела на соседнее сиденье. — Все будет замечательно. Мы едем в дом моего друга в Гринвиче, Коннектикут. Мы сможем остаться там. Он поможет нам. Все будет хорошо.

По крайней мере, она надеялась, что все будет хорошо. Клер решила, что дворецкий не будет преследовать их законным путем, но, двигаясь через ночь, она понимала, что существуют и другие пути достать кого-то. Способы, в которых не задействовано человеческое законодательство. Дерьмо. Неизвестно, какие средства есть в распоряжении Флетчера. И если у него достаточно денег, чтобы проворачивать свои дела так долго, то голова у него варит.

Что означало, что он пробил номер ее автомобиля. И он также знал, где она живет, не так ли? Потому что… Ох, Господи, она же проснулась к постели у себя дома после тех трех дней с Майклом. Флетчер каким-то образом доставил ее туда.

Может, у него есть в запасе еще какие-нибудь трюки с разумом.

Может, они и должны были его убить.