"Безумная роща" - читать интересную книгу автора (Смирнов Андрей)

СЕМЕНА НЕНАВИСТИ И ВОЛШЕБСТВА (история пятнадцатая)

Вследствие некоторых обстоятельств, связанных с женщиной по имени Рола и одним из Лордов Хеллаэна, Йархлангом, случилось так, что Мъяонель, Хозяин Безумной Рощи, оказался в Темных Землях. Впрочем, те Земли он давно уже собирался посетить, ибо было ему известно, что здесь живет одна его дальняя родственница, Селкет: женщина с красивым лицом и высокой грудью, с телом и хвостом скорпиона, и с кошачьими передними лапами. Закончив те дела, которые привели его в Хеллаэн, Мъяонель отправился к ней в гости. Жила Селкет в Вечных Горах, что расположены на северо-восточной окраине Хеллаэне, а называются эти горы Вечными потому, что они стояли здесь еще прежде Разделения Сфер и прежде, чем родились первые Лорды Хеллаэна, и много прежде, чем появились в Хеллаэне растения, люди и животные.

Долго шел Мъяонель по Вечным Горам, долго поднимался на их неприступные вершины, лишенные даже снега и льда. Где-то далеко внизу под его ногами плыли облака, почти неразличимые с той высоты, на которую он забрался. Чудовищной силы ветра бушевали здесь – ревущие, неистовые, беспощадные. Затем утихли и ветра, уступив место невыносимому холоду. Исчезли все звуки. Здесь уже не было воздуха, пригодного для дыхания – только беспредельное черное небо, усеянное холодными, острыми звездами, жгучее дыхание предвечной пустоты и безжизненные скалы под ногами.

Наконец его путь был закончен. На высоком уступе возлежала Селкет. Ее длинное нечеловеческое тело было по-своему прекрасно: порождение эпохи, не знавшей ни смертных, ни их убогих представлений о порядке и красоте. Внизу, в долинах Хеллаэна тело Селкет могло бы показаться людям чудовищным, здесь же, среди скал и звезд, бывших прежде, чем зажглось зарево первого дня, оно выглядело не более противоестественным, чем сами камни и звезды.

Мъяонель остановился чуть ниже Селкет и посмотрел туда, куда смотрела она: а взгляд ее вот уже целую вечность был обращен к одному лишь беспредельному небу. Так прошло некоторое время – может быть, часы, может быть, дни. В этом месте трудно было измерить время: солнце здесь никогда не появлялось, ибо это было небо Хеллаэна, луна была видна редко – и лишь звездный купол продолжал свое медленное, незаметное вращение.

Сказала Селкет беззвучно:

– Недавно здесь был Гасхааль. Он сказал, что ты был лишен сердца.

– Был, – согласился с Селкет Мъяонель.

– Зачем ты это сделал? – Спросила Селкет.

– Я потерял себя для того, чтобы найти себя.

Некоторое время Селкет молчала, а затем произнесла:

– Ты прав. Посмотри на меня. Что ты видишь?

– Я вижу Селкет, – ответил Мъяонель.

– Смотри не на суть, а на форму, – сказала ему Селкет.

– Разве она важна?

– Сейчас – да.

– Я вижу существо, в котором соединяются черты женщины, кошки и скорпиона. Еще мне кажется, что тебе было бы трудно сбросить эту оболочку и принять какой-нибудь иной вид. Почему это так? Что тебя связало? Ведь прежде…

– Ты видишь существо, не пожелавшее изменяться, – сказала ему Селкет. – Существо, не пожелавшее терять ничего из того, чем оно обладало изначально.

– Я помню, хотя и смутно, времена, когда у нашего народа еще не было плотских оболочек, – сказал Мъяонель. – Я помню, что по своему желанию мы могли становиться различными стихиями – водой, огнем, ветром, землей. Потом, когда возникла телесная жизнь, мы стали столь же легко принимать облики животных, людей и растений. Впоследствии этот дар многими был утрачен. Ты не захотела терять его? Желала быть всем сразу?

– Да, – сказала Селкет, – не хотела – но все равно обросла плотью. Желая получить все сразу, я стала существом, в котором соединились черты женщины, кошки и скорпиона. Прочие лучше приспособились к этому миру, чем я. Они научились отказываться – и ты, судя по твоему рассказу, также вполне постиг это искусство. А ведь без этого искусства невозможно никакое изменение.

– Может быть, – сказал Мъяонель. – Но есть существа, меняющиеся куда как быстрее, чем я. У меня была возлюбленная, с которой я расстался, когда потерял сердце. Спустя некоторое время ко мне пришла женщина, во всем похожая на нее и попросила меня об одной услуге – и я выполнил ее просьбу, полагая, что имею дело со своей бывшей возлюбленной. Но впоследствии оказалось, что это не она сама, а ее правнучка. Что же касается женщины, которую я знал, то она давным-давно – по людским меркам – умерла. И все же я пребуду, когда умрет и эта женщина, и ее правнучка, и когда сгинет народ, который, возможно, выйдет из ее лона. Ты же останешься, когда сгину и я, и те, кто наследует мой титул.

– Возможно, – согласилась Селкет. – Но возможно, что и нет. Где ясноглазый ангел Рафаг? Где Гасхааль, этот смешной вороненок? Где Эмерхад, юный мудрец, знавший все языки Сущего?

– Рафаг умер у меня на руках, – сказал Мъяонель, – а что случилось с этими двумя?

– То же, – сказала Селкет, – что случилось со многими другими и случится с еще более многими – людьми, Лордами, богами.

Сказал Мъяонель:

– Пока что меня интересуют только эти двое.

– Если это так, – ответила ему Селкет, – то узнай об их судьбе сам.

– Ты упрекаешь меня за то, что я уже давно не видел никого из них и не спешил узнать, что сделало с ними время?

Сказала Селкет:

– Да. Упрекаю. Однако в том, что случилось с этими двумя, есть и моя вина. Я не предостерегла Гасхааля так, как следовало бы предостеречь его и не помогла так, как могла бы.

Сказал Мъяонель:

– Тогда предостереги меня и окажи мне помощь, которую не оказала Гасхаалю.

Когда он сказал это, отвратила Селкет свой взгляд от звездного неба и впервые посмотрела на родственника.

– Хорошо, – произнесла она, – я помогу тебе. Когда за твоей душой и Силой явится один из Стражей – позови меня.

С тем Мъяонель покинул ее и спустился вниз. Применив волшебство, он хотел отыскать Гасхааля или Эмерхада, однако не нашел ни того, ни другого. Тогда он соткал волшебную дорогу и отправился на Вороний Остров, где, как ему было известно, с некоторых пор жил Гасхааль.

Великое запустение обнаружил он на том Острове. Большая роща, прежде окружавшая замок Вороньего Лорда, сильно поредела, а что до самого замка, то на его месте громоздились лишь обломки больших каменных плит, скрытые, впрочем, уже землей и пылью. Несколько ворон перелетали с места на места в том лесу, лишенном какой бы то ни было иной живности.

– Привет, – сказал Мъяонель одной из ворон.

Сказала ворона Мъяонелю:

– Кто ты такой и что тебе здесь нужно?

Сказал Мъяонель:

– Мое имя – Мъяонель. Я пришел в гости к вашему хозяину.

Сказала ворона:

– Его сейчас нет на острове.

Спросил Мъяонель:

– Что с ним случилось? Где он сейчас?

– Ушел, – отвечала ворона.

– Он не сказал, куда? – Спросил Мъяонель.

– Не сказал.

– Когда он вернется?

Передернула ворона крыльями и бросила:

– Не знаю.

– Понятно, – сказал Мъяонель. И, помолчав, спросил:

– Кто его убил?

Встопорщила ворона перья и прокаркала разгневанно:

– Его нельзя убить, недоумок! Хозяин наш – вечен!

– Извини, – сказал Мъяонель вороне и пошел обратно к краю острова, размышляя о том, куда отправиться дальше и где искать Эмерхада.

Однако, та ворона, с которой он разговаривал (а может быть, другая – кто знает?) полетела за ним следом и уселась на дерево, мимо которого он проходил.

– Эй, проходимец! – Окликнула его ворона. – Ты-то сам кто такой?

Сказал Мъяонель:

– Я – Лорд. Иначе зовут меня и подобных мне Обладающими Силой. Еще называют нас Повелителями Стихий. Титул мой – Хозяин Безумной Рощи. Есть у меня и второй титул – Владыка Бреда.

Сказала ворона:

– Это все ерунда. Сколь ничтожно, никчемно, бесполезно колдовство, которым ты обладаешь! А вот скажи, известна ли тебе Истина?

Сказал Мъяонель:

– Нет, не известна. Хотел бы я постигнуть Истину, однако полагаю, что вряд ли это возможно.

– Возможно, – уверенно сказала ворона. – И возрадуйся, ведь ты – в числе немногих, кому выпала столь необыкновенная, немыслимая, восхитительная удача!

Сказал Мъяонель:

– Какова же, по-твоему, Истина?

– Я знаю ее, – ответила ворона, – однако никакой язык не способен описать Истину. Стань одним из нас – и узнаешь ее.

Спросил Мъяонель:

– Ты предлагаешь мне стать вороной?

Сказала ворона:

– Да. Это – наикратчайший (и единственный) путь к постижению Истины и обретению подлинного смысла существования… Итак, ты согласен?

Сказал Мъяонель:

– Нет.

– Отчего же? – Спросила тогда ворона.

Сказал Мъяонель:

– Мне отчего-то кажется, что я еще не готов к подобной истине.

– Когда же ты будешь готов? – Спросила его ворона.

Ответил Мъяонель:

– Когда буду, тотчас же скажу вам об этом, – и пошел дальше.

– Мы запомним, – прокаркала ворона ему в спину.

Подошел Мъяонель к краю Острова и задумался, какую дорогу избрать и в какие Земли отправиться для поиска своих родичей. Стоя так, над пустотой, в которой парил Остров, заметил Мъяонель впереди и справа от себя некую дорогу. Увидел он, что широка эта дорога и пригодна для того, чтобы могла по ней, в случае нужды, переместиться многочисленная армия, и заинтересовался ею. Пошел он по дороге и вскоре приблизился к неким Землям, и вошел в них.

И вот, вступил он на высокий холм, окруженный лесом, и увидел, что прекрасен, чист и юн мир, в котором он очутился. Два солнца освещали эти Земли – одно яркое, по цвету подобное бирюзе, другое изумрудно-зеленое, и удивительные цвета рождало сочетание их лучей. Был полон еще этот мир первородной силы – дикой, едва обузданной, полон был смеха, редко еще сменяемого слезами. Появившись, в тот же час Мъяонель захотел поселиться здесь. Чувствовал он, что нет в этом мире никого, кто повелевал бы болотами и топями, чудесами, бессмысленными фантазиями и болезнями духа, кошмарами и разными необыкновенными явлениями. Призвал он свою Силу, и изменил место, где стоял, и окрестности его. Далее воздвиг он замок и окружил его Безумной Рощей, перенеся ее из места, где росла она прежде. Также прорастил он новые деревья из семени Безумия, которое покоилось в нем самом. Отвратительным, необыкновенным, невозможным, пугающим, притягивающим стало место, измененное им. Безумие поселилось там и проросло в плоти Эссенлера.

И вот, прошло некоторое время, и альвы, обитавшие вблизи того места, заметили случившиеся в нем перемены. Тогда обратились они к Хозяйке Деревьев, Астане, чьи глаза подобны сияющим янтарным звездам, а волосы – лесному сумраку, к той, чьи руки – как тонкие хрупкие ветви, а губы – как лепестки роз, к той, чей голос звонок, как лесной ручей, а сердце холодно, как укрытое тенями озеро. Сказала Астана, выйдя к альвам из ствола священного вяза:

– Зачем вы позвали меня?

Сказал тогда один из альвов, выступив вперед:

– Госпожа, странным образом изменился лес, граничащий с нашими владениями. Вот, отправился однажды я в тот лес, и увидел, что много там больных и умирающих деревьев. И еще увидел я, что много там мха, лишайников, древесных грибов, лиан и иных подобных растений. Пошел я дальше в тот лес, и увидел, что много там гниющей, преющей травы и иной травы, черного и бурого цвета. Пушистая плесень покрывала там деревья и витала меж ними, подобно прядям волос. Дальше шел я, и видел молчащих птиц, и животных с пустыми глазами, и гусениц необыкновенных размеров, и слизней, и пчел, ползающих по земле, и прозрачных существ, подобных медузам, которые парили в воздухе. И еще я видел деревья, из которых сочился гной и сукровица, и деревья, из которых текла теплая кровь, и деревья, ветви которых на концах превращались в змей, а сами деревья двигались, как клубки черных гадов, и иные деревья, из стволов которых выступали человеческие тела. Шел я дальше, и видел безголовых птиц, и волков со свалявшейся шерстью и глазницами, источенными червями, и существ, в которых соединялись черты людей и насекомых. Были там большие черные шары, состоявшие из гудящих мух, и движущиеся лианы, и ходячие трухлявые пни. Так же были там прозрачные, будто студенистые деревья – а неприятен был вид этих деревьев! Но я шел дальше, и вот, увидел прогалину, а за прогалиной – рощу, подобной которой никогда прежде не видел. Деревья в той роще были как черные тени, но чернота их была не сплошная, а текла и менялась, как постоянно течет, меняется и остается прежним зажженный огонь. Не стал я подходить к этой роще, и ушел прочь, но прежде заметил, что в центре рощи имеется некое строение, напоминающее укрепленную цитадель. Так же надлежит добавить, что когда возвращался я обратно, то повстречал некое существо, подобное альву, но черны были его глаза и неприятен сам вид его. Был он одет в одежды бурых, черно-зеленых и черных цветов. Был у него в руках длинный черный лук. Увидев меня, наложил он на лук стрелу, наконечник которой был вымазан в чем-то желтом. Когда спросил я его, кто он такой, сказал он мне: «Я – дроу. Я и иные из моего народа обитаем здесь. Тебе же надлежит немедленно уйти отсюда. Передай своим родичам, и запомни сам: следующий из вас или людей, кто без дозволения войдет в этот лес, легко сможет остаться здесь – со стрелой в горле, подобной той, что наложена на тетиву моего лука.» И указал мне этот альв путь из того леса, и следовал за мной на некотором расстоянии, пока я не покинул его.

Сказала Астана:

– Нет никакого сомнения в том, что болезнь поселилась в том месте, и исказила рост растений, и умертвила деревья, и превратила альвов в существ, подобных тем, с которым ты встречался. Я немедленно отправлюсь туда для того, чтобы определить причину болезни и узнать, какое потребуется для нее лекарство.

Восхвалили ее альвы:

– Мудра ты и могущественна, Хозяйка Деревьев, Леди Астана, дарительница жизни, благая исцелительница.

Отправилась Астана в лес, указанный ей альвами. Однако неприятно было ей ступать по тому лесу, и от того приняла она обличье бесплотное, невидимое, неосязаемое. Так прошла она сквозь лес и везде замечала следы того, о чем ей рассказывал альв. Увидев же впереди рощу, состоящую из деревьев, будто бы сотканных из черного света, и почувствовав исходящую от той рощи некоторую Силу, приняла она телесное обличье, и призвала свою Силу. Тогда вышел к ней Хозяин Безумной Рощи и сказал:

– Рад я приветствовать вас, миледи, в своих владениях, хотя и незваной явились вы, и невежливо поступили, призвав на моей земле свою Силу.

Сказала Астана:

– Кто вы такой, что смеете называть эти земли своими?

Сказал Мъяонель:

– Но я и в самом деле владелец их, ведь моя Сила проникает здесь повсюду. Что до моего имени, то зовут меня Мъяонель.

Сказала Астана:

– Не законный владелец вы, а низкий захватчик. Издревле альвы, мои подданные, могли смело бродить по всем лесам Эссенлера. Ныне же какие-то существа, именующие себя «дроу» и являющиеся по природе своей, несомненно, следствием ваших черных чар и жалкой пародией на альвов, смеют запрещать моим подданным появляться здесь!

Сказал Мъяонель:

– Кажется мне, что не так еще стар этот мир, чтобы «издревле» успело стать в нем нерушимым законом.

Сказала ему Астана:

– Не вам судить об этом. Не видела я вас на Совете Лордов и не слышала, чтобы вы испрашивали у Совета позволения жить здесь.

Сказал Мъяонель:

– Не знал я, что существует в этих Землях какой-то Совет, иначе непременно обратился бы к нему сразу же после своего появления. Однако, согласитесь, Леди Астана, что теперь мне было бы глупо испрашивать у Совета разрешения поселиться в Эссенлере – ведь я уже живу здесь. А как может кто-либо запретить или разрешить мне обитать в моих владениях?

Сказала Астана:

– Не ваши это владения, а мои.

Сказал Мъяонель:

– Все леса Эссенлера принадлежат вам. Неужели вам жаль земли, которую можно пройти из конца в конец всего-то за семь или восемь дней?

Сказала Астана:

– Подумать только, какая мелочь: земли, которые можно пройти из конца в конец всего-то за семь или восемь дней! А кто поручится, что вы не станете распространять свою Силу дальше?

Сказал Мъяонель:

– Порукой тому – мое слово. Да и не нужно мне больше того, чем я ныне владею. Ведь сосредоточие моей Силы – та Роща, которую вы видите перед собой, а изменения, произошедшие в лесу, окружающем Рощу, вызваны всего лишь некоторыми поверхностными флуктуациями Силы.

Сказала Астана:

– Горько мне, когда гибнет даже и одно дерево прежде отведенного ему срока. Вы же погубили целый лес и наполнили эти земли ядом, разъедающим саму суть Эссенлера – а ведь яд всегда приводит к безумию или смерти.

Сказал Мъяонель:

– Еще яд может привести к странным грезам, необыкновенным ощущениям и поразительным открытиям относительно своей собственной природы, а в умеренных дозах может также служить и лекарством. Впрочем, у нас с вами разные представления о сути Рассветных Земель и об элементах, могущих таиться в той сути. Когда пришел я в этот мир, то увидел, что свободно в нем место для Лорда, владеющего Силой, сходной с моей.

Сказала Астана:

– Нет в этом ничего удивительного, ибо не так давно изгнали мы отсюда всех негодяев, покушавшихся на колдовскую суть Эссенлера.

Тут вспомнил Мъяонель визит Гасхааля в Башню Без Окон, когда тот предлагал ему сотрудничество в завоевании некоего новорожденного мира, и спросил Астану:

– Скажите, а не было ли среди них владельца Вороньего Острова, Гасхааля?

Расхохоталась Астана, услышав это.

– Так я и знала, – промолвила она, – что вы с ним обязательно должны были быть знакомы! Несомненно, имеется между вами определенное сходство!

Сказал Мъяонель:

– Истину изрекли вы, ведь Гасхааль – мой родич.

Сплюнула при этих словах Астана на землю и так сказала:

– Немедленно убирайтесь прочь из моих владений вместе со своей Силой!

Спросил Мъяонель:

– А не было ли среди изгнанных или умерщвленных вами Лордов, другого, по имени Эмерхад, носившего титул Господина Знаков и Символов?

Сказала Астана:

– Он-то воевал на нашей стороне, и погиб от руки Гасхааля.

Сказал Мъяонель:

– Странно это обстоятельство, ибо Эмерхад так же состоял с нами в родстве.

Сказала Астана:

– Видимо, нашел он каким-то образом в себе силы перебороть столь дурную кровь!

– Если верно то, что вы говорите относительно поединка между ними, – сказал тогда Мъяонель Хозяйке Деревьев, – то не стану я требовать ни с вас, ни с ваших союзников виру за убитого родича.

В сильное бешенство привели Астану эти слова. Воскликнула она:

– Вот как?! Вы еще осмеливаетесь что-то требовать?! Повторяю вам в третий раз и в последний: убирайтесь отсюда подобру-поздорову!

Спросил Мъяонель:

– Миледи, уж не собираетесь ли вы вызвать меня на поединок Сил? Было бы это с вашей стороны весьма неосмотрительно. Ведь известно, что у каждой Силы есть свои ограничения и свои преимущества. Вот вы, например, повелеваете деревьями, мой же титул – Хозяин Безумной Рощи. Ваша Сила будет уязвима для моей в поединке. Однако если вы твердо решили прогнать меня отсюда, то лучше выставите вместо себя какого-нибудь поединщика.

Сказала ему Астана:

– Будет тебе поединщик.

С тем она ушла оттуда, и направилась во дворец Джордмонда-Законника, где всегда собирались Лорды, когда хотели обсудить дела, общие для них всех. Мъяонель же меж тем захватил еще несколько рощиц и болотистых низин, посчитав, что недружелюбие, проявленное первой же здешней Леди, которую он встретил, освобождает его от обязательства ограничиться той территорией, о которой он говорил Астане. Покамест не подозревал он еще, с какими силами ему придется иметь дело и не видел никакой явной опасности для себя в том юном мире, в котором поселился, и не знал, что один из Стражей постоянно живет здесь и даже входит в число восседающих в Совете.

Меж тем, все властители Эссенлера собрались в замке Законника и внимательно выслушали то, что им рассказала Хозяйка Деревьев.

Сказал Лорд Келесайн, Повелитель Молний:

– Необходимо известить этого пришельца о наших законах.

Встал тогда Архайн и сказал так:

– Разве не слышали вы, что рассказала нам Леди Астана? С пренебрежением отнесся этот пришелец к нашим обычаям и усомнился в праве Совета устанавливать законы, общие для всего Эссенлера. Надлежит нам придти к нему с сильным войском, чтобы отбить у него все сомнения относительно этого.

Сказал Зерем:

– Без всякого сомнения, именно так нам и надлежит поступить!

Сказал Келесайн:

– Легко разбросать семена вражды, но тяжело собирать урожай ненависти. Полагаю, следует дать ему возможность осознать свою ошибку и раскаяться в совершенном. Не знаю, принесет ли это какую-нибудь пользу, но даже знай мы наверняка, что останемся не услышанными, все-таки следовало бы известить его о последствиях, к которым приведет его пренебрежение нашими обычаями.

Сказала Астана:

– Хватило нам уже и одного Гасхааля! А ведь этот пришелец открыто назвался его родичем и едва ли не осмелился требовать с нас виру за убитого! Впрочем, я против того, чтобы приводить в захваченные им земли большое войско. Он в Эссенлере недавно, и видно, что еще не успел распространить свою Силу. Что до его слуг и существ, несущих в себе отпечаток его магии – то их у него покамест не так много. Говорю вам, восседающие в Совете – как можно скорее надлежит уничтожить пришельца и все то, чего касалась его Сила. Я видела болезнь, которую он посеял в деревьях и в самой земле. Огонь – единственное лекарство для той болезни.

Сказал Джордмонд:

– Кажется мне, что так и придется поступить нам, потому что даже если ты, Астана, чья душа плачет и истекает кровью, когда умирает что-либо живое в Эссенлере, говоришь, что нет иного лекарства для той земли, кроме огня – значит это, что наверняка так все и есть на самом деле. Однако будет предоставлен чужеземцу шанс покинуть наши земли по доброй воле. Желал он поединка – что ж, пусть с сильнейшим из нас встретится в поединке! Если устрашится он – пусть уходит прочь, если вступит в поединок и проиграет – пусть купит свою жизнь ценой добровольного изгнания, если окажет в битве сильное сопротивление – пусть будет уничтожен!

Сказал Тарнааль:

– Так и будет.

Четверо вызвались идти с ним – Келесайн, Астана, Архайн, Навранд. И вот, отправились Лорды к владениям Мъяонеля. Остановившись у границы, обратились они к Хозяину Рощи и позвали его. Когда вышел к ним Мъяонель, и приветствовал их, сказал ему Повелитель Молний:

– Беззаконно ты поступил, Лорд, вторгшись в чужие Земли и без позволения здешних властителей принеся в них свою Силу.

Сказал Мъяонель:

– Разве вы сотворили эти Земли? Я же не вторгался ни в чьи владения и ни с кем из вас ни начинал вражды. По праву первого поселенца объявил я своей эту область, прежде не принадлежавшую никому из вас.

Сказал Архайн:

– Прежде должен был ты испросить на то разрешения у Совета Лордов.

Сказал Мъяонель:

– Я сам из числа Обладающих, и не стану ни в чем испрашивать разрешения у равных мне.

Сказал Келесайн:

– И все же, надлежит тебе покинуть эти Земли. Ты Обладающий Силой, это я вижу, однако Сила твоя не творит, но лишь искажает то, что было создано другими.

Сказал ему Мъяонель:

– Владеешь ли ты всеми молниями и грозами, какие бушуют в этих и иных Землях? Владеет ли Астана всеми деревьями и всеми растениями во всех мирах? То, чем владеете вы ныне, я не отнимаю у вас, а появившись здесь, подверг изменению лишь то, что никому не принадлежало.

Сказал Навранд:

– Из нитей многих Сил состоит суть Эсселера, но клубок этих нитей – один. Твоя же нить заставляет портиться иные нити, соседние с ней.

Сказал ему Мъяонель:

– По твоим словам я вижу, что ты еще очень молод. Много ли ты знаешь о Путях Сил? Я изучал эти Пути еще во времена, предшествовавшие появлению богов, однако и до сих пор не могу сказать, что знаю о них достаточно. Здесь, в Эссенлере, я посеял семена волшебства, и лишь одно из этих семян – Безумие, которым я повелеваю. Что вырастет из остальных? Я не знаю, ибо Царство Бреда подчас творит удивительные, непредсказуемые вещи.

Сказал Келесайн:

– Не нуждаемся мы в этих семенах. Если ты не уйдешь отсюда сам, мы непременно изгоним тебя, хотя и не хотелось бы мне начинать новой войны в Эссенлере.

Сказал Мъяонель:

– Если слова, сказанные вами прежде, не убедили меня, то бесчестием и трусостью было бы признать вашу правоту сейчас, когда уговоры сменились угрозами. Вчетвером ли вы вступите со мной в битву, или найдется среди вас кто-то один, не забывший еще о чести и правилах поединка?

Сказал Келесайн:

– Взгляни на небо, о надменный глупец!

Посмотрел Мъяонель на небо, и увидел, что озарилось оно небывалым сиянием, и в центре того сияния движется к нему исполинская крылатая фигура со сверкающим мечом в правой руке. Крылья той фигуры – как ослепительные нити, как лучи, рассекшие небосвод на острые осколки, от горизонта и до горизонта. Великий страх объял Мъяонеля, когда увидел он приближающегося к нему Стража во всем величии его.

Сказал Келесайн Мъяонелю:

– Что ты скажешь теперь, о могущественный Лорд, не признающий законов? Не желаешь ли отказаться от своих беззаконных требований? Пока еще возможно остановить Тарнааля, Ангела-Стража, но никто не сможет спасти тебя, когда он обрушит на тебя свой клинок, потому что заключена в том клинке Сила даже большая, чем та, которую ты видишь сейчас перед собой!

Сказал Мъяонель:

– Какое отношение имеет один из четырех Стражей Мира к нашему спору?

Сказала Астана:

– Не просил ли ты поединщика? Вот твой поединщик.

Меж тем Тарнааль приближался. Даже и сам воздух начинал гореть, предчувствуя его появление. Вот, воздел он клинок, готовясь обрушить его на врага, и понял Мъяонель – ничто не спасет его, если хотя бы раз Страж коснется его этим клинком. Но вспомнил он в этот миг слова Селкет и позвал ее.

Появилась Селкет, и столь же исполинских была она размеров, как и сам Ангел-Страж. Прыгнула она на Тарнааля, не давая ему ударить ее мечом, и вцепилась в него зубами и лапами, и била его скорпионьим хвостом, разбрасывая вокруг капли яда. Капли те, падая на землю, вспыхивали столь сильным пламенем, что начинали гореть и воздух, и сама земля. Столбы багрового огня взвились под самое небо, и скрыли его клубами черного дыма.

Осыпая друг друга бессчетными ударами, рухнули на землю Селкет и Тарнааль, и столь велики они были, столь могучи, что не смогла земля вынести их веса и раскололась под ними. Сквозь глубины земли, сквозь недра Эссенлера упали они в геенну Преисподней. Из пролома же вырвался глубинный огонь, и сжег вокруг многие земли, и окутал небо Рассветных Земель оболочкой пепла и копоти.

Вышла тогда из огня Ягани, Огненная Танцовщица, и сказала Обладающим Силой:

– Что вы творите, безумцы? Поколебалось даже и мое царство от того, что сделали вы здесь.

Сказал Келесайн:

– Не мы в этом виноваты, но вот этот негодяй, которого ты видишь перед собой.

Сказал Мъяонель:

– Я всего только лишь призвал Силу, равную той, которую вы обратили против меня.

Сказала Ягани:

– Нет мне никакого дела до ваших споров. Ломается твердь Эссенлера, выплескивается наружу его внутренний огонь, угрожая расколоть этот мир на многие части – а вы продолжаете спорить о том, кто из вас прав, а кто нет!

С теми словами скрылась она в пламени и стала собирать его, возвращая в недра Эссенлера, и гасить многочисленные пожары, бушевавшие на его поверхности. Навранд присоединился к ней и сомкнул края провала, куда рухнули Тарнааль и Селкет, а Астана принялась целить деревья и возвращать жизнь сожженной, спекшейся, скрытой пеплом земле.

Однако Келесайн не спешил присоединиться к ним. Так он сказал Мъяонелю:

– Я был в числе тех, кто убеждал Совет начать с тобой переговоры – но теперь вижу, что правы были призывавшие уничтожить тебя безо всяких переговоров. Я помогу другим Лордам исцелить раны Эссенлера – но прежде, чем устранять следствие болезни, надлежит удалить причину ее!

Сказав так, призвал он Меч-Молнию и напал на Мъяонеля. Хотел было Мъяонель защититься своей Силой, но слаба была в тот час его Сила, потому что сильно пострадала Роща от пламени, вырвавшегося из глубин Рассветных Земель. Десятки теней-деревьев взметнулись вокруг Мъяонеля, но раскололи их сотни молний, и остался Владыка Безумия без всякой защиты. Захотел он наделить безумием пламя, которое окружало его, но не успел, и не имел сил, чтобы сопротивляться напору другого огня, вытеснявшего, разрушавшего, истреблявшего огонь, отравленный им. Оказался он в сердцевине пламени – пронзительно-белого, исперщленного нитями молний, и, не видя своего противника, не мог свести его с ума. Могущественен был Лорд Келесайн и опытен в поединках, мудро пользовался преимуществами своей Силы и укрывал преимуществами ее недостатки. Ударил он Мъяонеля в грудь своим мечом, который мог вытягиваться на любое расстояние, и уничтожил его без всякой жалости. Затем он поднялся в небеса, чтобы омыть небо от копоти и вернуть к жизни всех птиц и иных воздушных существ, которые погибли от огня и дыма.