"Я еду домой!" - читать интересную книгу автора (Круз Андрей)

22 марта, четверг, вечер. Округ Юма, Аризона, США.

Том так и стоял у себя на газоне. «Эскалейд» уехал, вместо него стоял ярко-красный «Рэнглер», на котором приехали два молодых парня, здорово смахивающие на братьев. У них были гражданские версии М16, у обоих с оптическими прицелами. Глянув на них, я подумал, что это неплохо, что я оказался именно в Аризоне. Здесь, да и в соседних штатах, оружие почти у каждого, а в округе Юма, где проблема с нелегалами куда как серьезна, так почти у всех.

— Том, привет опять. — помахал я рукой, подходя. — Встретил Марка. Он сказал, что организуем милицию?

— Точно, организуем. — кивнул Том. — Двадцать два человека уже набрали, вступишь — станешь двадцать третьим.

— И кто командует?

Том молча поклонился. Отлично. Он как раз самый разумный мужик на весь штат, всегда вызывал уважение.

— Губернатор объявил призыв в национальную гвардию. У нас в Койотовой Купальне несколько человек из национальной было, сейчас уехали, Жаль, одни из самых подходящих для нашего дела ребят.

— А планы какие?

— Перекрываем мост, патрулируем на двух машинах периметр. Двое ездят вдоль канала, а еще двое — по Двенадцатой. И группа быстрого реагирования ждет в "Десятой лунке" с машиной, четыре человека. Если ее не хватит, тогда поднимаем всех.

— Сколько человек в смене?

— Пока получается двенадцать, многовато для нашей численности, но по-другому никак.

— А что с радио?

— Радио достали, Сэм Пирс откуда-то привез, выдаем всем патрулям. Без радио вся затея дерьма не стоит.

Похоже, что организовано все нормально. Если взяться за дело всерьез, то вполне можно отбиться. И даже прожить здесь — вода есть, что-то выращивается… ладно, об этом позже.

Молодые парни пожали мне руку, погрузились в свой открытый «Рэнглер» и поехали патрулировать. Меня же послали в группу быстрого реагирования, там как раз не хватало одного человека. А я заодно вспомнил, что еще не ел ничего сегодня, и дома в холодильнике только минералка. Поэтому предложение прогуляться до бара нашего гольф-клуба, который носил стандартное (для клуба на девять лунок) название "Десятая лунка", было как нельзя кстати. Там всегда можно было получить неплохие сэндвичи, причем в европейском стиле — мало хлеба, много содержимого.

Пошел пешком. На меня, столь воинственно выглядящего, никто внимания не обращал. Такие как я за сегодня уже примелькались, да и у стоящих на улице многих оружие заметно. А вообще какое-то нездоровое оживление в поселке, словно все праздника ждут с фейерверком, который вот-вот начнется. Где-то смеются, и явно не слишком трезво, где-то музыка играет. Чего это они? Пир во время чумы?

От нашей Кортес-стрит до клаб-хауса, где и располагался бар, идти было совсем недалеко, метров пятьсот, не больше, и то, если прилежно следовать изгибам дороги, что, строго говоря, не обязательно. Я когда-то из любопытства засек по навигатору, когда его только купил и не успел наиграться, каких же размеров наша деревня? Представляет она почти прямоугольный треугольник, у которого длинный катет в полтора километра, короткий — всего восемьсот метров, ну а гипотенуза вытянулась на километр семьсот с чем-то, забыл уже точно. И в этом треугольнике девять лунок для гольфа, примерно сто с чем-то домов, и население несколько сот человек. Хорошо это или плохо?

Дома у нас представляют весьма условные укрепления. От мертвяков еще может и закроют, если решетками увешаться, но пуля пробивает их навылет. Зато не подпускать сюда злодеев и мертвяков достаточно просто должно быть — у них всего одно направление подхода и надо преодолевать мост. Посмотрел я на этих гобблеров — ожидать, что они сумеют пройти целеустремленно со стороны горной гряды, крутой и скалистой, поднимающейся примерно на пятьсот метров — очень сомнительно. Да и от гряды еще по пустыне сюда кандыхать. Можно здесь защищаться, можно. Лишь бы интенсивность усилий по защите не начала превышать разумные пределы. А если начнет?

Если начнет, тогда надо искать альтернативное место, и желательно как можно дальше от главных дорог и населенных пунктов. А это где? На ум сразу приходит Прувен Граунд — полигон. Там ведь до черта всяких малопонятных территорий, обычно почти брошенных. И вода есть на этом полигоне, там речка течет. А в более влажные периоды вода поднимается в оврагах, а вокруг оврагов растет много кустов. Что это значит? Кажется то, что там можно колодцы копать — вода есть. Есть вода — есть жизнь. А где жить? Хотя, с новым краденым фургоном… можно и в нем пожить, не вопрос. Одному много места не надо, бросить матрас на Том, а на него спальник. Матрас у меня есть, кстати, и не один — на заднем дворе шезлонги стоят, с них можно снять. Вполне себе мягкие.

Тут я спохватился — а чего это я здесь жить собрался? И сам себе ответил — если введут военное положение, то до его окончания все поездки пойдут псу под хвост, особенно для меня — не гражданина и не резидента с нелегальным оружием, которым я с головы до пят увешался. Не сойдет мне это с рук, точно.

И что делать? А вот что — завтра же отправляться искать альтернативное место. Это раз. Про склад я уже Паблито сказал, там действительно укрепиться можно на какое-то время, но там трейлерные парки слишком близко — не слишком хорошая идея. Да и на виду все очень, это плохо. А вот полигон…

А еще пора разживаться некими ценными и полезными предметами — у меня все равно впереди дорога длинная. Так, или иначе, но для того, чтобы покинуть Америку, сперва придется покинуть округ Юма и штат Аризона. Как? На чем? Я вижу два пути, у которых есть плюсы и минусы. Путь первый — самолет. Их хватает в аэропорту Юмы, да и еще в нескольких местах. Если постараться, то вполне можно один заполучить. Но самолет тоже штука такая — я долетел, а дальше рюкзак на плечи и все свое ношу с собой. А кто знает, что творится в конце моего маршрута?

Можно ехать медленней, на фургоне. Добыть, скажем, бензина в бочках, а я знаю где это сделать, да и загрузить их в кузов. И мотоцикл туда же, закрепить только толково. Если что с машиной не так, все безлошадным не останешься. Здравая идея, кстати.

Вещей набрать, подумать, что еще пригодится, и рвануть по дорогам. Может быть опасней, но зато я прибываю в конечный пункт маршрута, который мне еще предстоит наметить, во всеоружии, так сказать. Если там что-то не получается, могу изменить планы и ехать в другое место. Что лучше? А черт его знает. Лучше дождаться, когда военное положение объявят, и понять, во что это выльется? А то украду самолет, взлечу — а меня и сшибут вмах, как тарелочку на стрельбище. И что тогда? Да ничего. В смысле — вообще ничего, один дым и обломки.

А дороги могут перекрыть? Да запросто, эпидемия все же. Устроят санитарные кордоны и все такое. Кстати, а почему раньше не начали? Понимают, что не поможет? Если бы это какая-нибудь "Лихорадка Эбола" была, как у писателя Тома Клэнси, то больные бы наперебой к врачам бежали, лечиться. А нынешние больные если и побегут к врачам, то только с целью врачом закусить. Ох, нет у меня уверенности, что кордоны помогут. Умрет кто-то за кордоном от естественных причин, или под машину попадет, и будет еще мертвяк. А он кого-то покусает.

Кстати, а как так получается, что встают все мертвые? Даже те, кого никто не кусал? Но говорят что эпидемия. Это что значит, что мы все уже заражены? Тогда какой смысл карантинов? Отстрел гобблеров. ну, может быть, почему нет… И опять вопрос — если мы все заражены, почему я так хорошо себя чувствую? Надо бы хоть температурой маяться для приличия, или еще что. Или не заражен пока?

Так, "думой тяжкою томим", я дошел до клаб-хауса. На стоянке перед ним стояли лишь несколько гольф-картов и один серый "Додж Рэм 3500" — огромный пикап с раздутым длинным кузовом и двойными задними колесами. Двери бара светились, и я вошел внутрь, толкнув створки. И удивился многолюдству — здесь словно собралась половина населения Койотовой Купальни. Напряжение сбрасывают, что ли?

Было шумно, играла музыка, даже сидячих мест для всех не хватало, многие просто стояли со стаканами и пивными кружками в руках. Были и мужчины, и женщины, все вели себя шумно, слышался смех и крики.

Многие были с оружием, но сложили его на столик у входа, где собралась немалая куча. Видать Скотт, высокий тощий блондин, который был сегодня за бармена, настоял на соблюдении закона для посетителей. Но вдруг я заметил, что и сам откровенно завидую веселящимся. После последних моих приключений кружка-другая пивка, да еще на рюмку чего-то крепкого, какой-нибудь «шот», показались мне чуть ли не пределом возможного в человеческих желаниях. Как бы неплохо было бы… а потом потолкаться в баре, поговорить со случайными собутыльниками о ерунде…

Я сглотнул слюну, и направился к троим, сидящим в углу за столиком и попивавшим колу. Одного из них я знал, Серхио Рамиреса, который жил через один дом от меня и работал в Первом городском банке Юмы. Несмотря на конторскую профессию, Серхио был редким спортсменом, а заодно и большим любителем пострелять. Мы регулярно сталкивались с ним на стрельбище, а несколько раз даже катались туда вместе. Сейчас он был одет в городской камуфляж серо-бело-черных оттенков, а у стены стояла винтовка "Винчестер 70" с мощной оптикой и сошками.

— Привет! — поздоровался я с ополченцами. — Том прислал меня к вам в подкрепление.

— Отлично, садись! — приподнявшись, пожал мне руку Серхио, отодвигая стул от стола.

Я оказался между молодым бледнокожим парнем с черными короткими кудрявыми волосами, флегматично попивавшим колу, и средних лет худым дядькой, молча жевавшим сэндвич с индейкой, причем так сосредоточенно, словно он управлял космическим кораблем.

— Знакомьтесь. Это Андре. А это Майк и Боб. — представил нас друг другу Серхио.

Меня вообще все давно называли Андре, а я перестал их поправлять. Слишком утомительным оказалось каждый раз диктовать по буквам, как тебя зовут, и объяснять "Finish with Y", когда пишут твое имя. Причем в большинстве случаев норовили закончить не с «Уай», а с буквой «Ай», на итальянский манер.

Мы обменялись рукопожатиями. К нашему столику подошел Скотт, и я попросил у него клаб-сэндвич с салатом. Он удалился, а я спросил у Серхио, что у нас за задачи?

— Простые. — чуть пожал он плечами. — Если вот эта штука затребует помощи, мы выбегаем отсюда, и чешем с адской силой к грузовику. Боб садится за руль, а остальные забрасывают свои задницы в кузов. И он везет нас туда, откуда взмолились о помощи. А там действуем по обстоятельствам.

При этом он достал из кармана портативную радиостанцию «Моторола».

— Надо бы вообще обеспечиться связью. — сказал я. — Так не годится, когда одно радио на группу.

— Том завтра организует сбор денег в поселке, и купим. А пока мобильные.

— Мобильные хороши издалека и без спешки. — сказал я наставительно, словно был тут самым большим специалистом. — А если дойдет до драки, как друг с другом координировать действия?

— Да все понятно. — отмахнулся Серхио. — Думаю, что Том решит проблему. Нам главное сейчас наш двор защитить от других мальчиков. А то могут прийти отобрать игрушки и растоптать куличики в песочнице.

— Так быстро? — удивился я.

— Мы тоже удивились, узнав, что такие случаи уже были. Был настоящий погром в Сомертоне, и разнесли половину складов в промзоне Сан-Луиса.

— Сан-Луисские банды?

— На складах банды, верно. — кивнул Серхио. — Настоящий налет устроили, но никого не убили, лишь вывезли имущество. А в Сомертоне люди из трейлерных парков постарались. Дошло до убитых с обеих сторон, а пожар тушили почти до вечера — подожгли город в нескольких местах.

— Они вооружены?

— Кое-как, но вооружены. А в Сомертоне они разгромили ломбард, взяли там десятка три винтовок и кучу пистолетов с дробовиками. И с убитых что-то взяли, так что банда стала зубастой.

— И куда делись?

— Покатили куда-то в сторону Ранчо Линч. Машин двадцать, по слухам.

— Кстати… — вскинулся я. — Обещают ввести военное положение, я еще днем слышал.

— Ты отстал от жизни пока шел сюда. — дожевав сэндвич, вступил в разговор Боб. — Его ввели десять минут назад. Министр обороны выступил по телевиденью с речью на тридцать секунд.

— И что сказал?

— Сказал, что все гражданские права отменяются, армия имеет право войти куда угодно, забрать что угодно и увезти кого угодно куда им будет угодно. Право собственности тоже правом не считается.

— А про дороги и аэропорты что-то сказал? — спросил я о животрепещущем.

— Сказал. — кивнул Боб. — На дорогах будут блоки, всех будут проверять на что-то там, а полеты запрещены. Кто полетит без разрешения военных властей — собьют. Запрещены переезды из штата в штат, да и границы округов пересекать без нужды не рекомендуется. Объявлен призыв в национальную гвардию.

— Ну, про гвардию я уже слышал. — кивнул я. — А вот все остальное — новости.

— Вопрос только в одном — кто будет выставлять блоки по всей стране? Где столько войск взять, учитывая, сколько их еще в других странах. — заговорил Майк. — Я служил в Германии, и знаю, что там куча наших. А в Ираке?

— Наверное, рассчитывают на национальную гвардию. — сказал Серхио. — О призыве резервистов что-то говорили?

— Нет. — мотнул головой Боб. — Думают, наверное, что через национальную гвардию все пойдет быстрее.

— Национальная гвардия — это хорошо. — согласился я. — Важно только одно: а по домам они не разойдутся, получив оружие и технику?

— Почему это? — удивился моему заявлению Майк.

— Сам посуди. Ты служил в армии, верно?

— Служил. — кивнул он. — В Германии, танкистом.

— Хорошо. А теперь представь, что служишь ты, например… в Таксоне. Представил?

— А что? Неплохо. — засмеялся Майк.

— Я тоже так думаю. Близко, в выходные со своей девчонкой и друзьями. Верно?

— Вроде того.

— И вот начинает черт знает что твориться в стране. Мертвецы оживают и безобразничают в заднем дворе твоей мамы, пачкают стены, воруют белье и через окно грозят ее покусать. Она звонит тебе и жалуется на них, а капитан тебе говорит, чтобы ты не заморачивался, а ехал очищать задние дворы в Скоттсдейле, потому что тамошние жители платят больше налогов, и белье у них дороже. Твои действия?

Майк заметно растерялся, помолчал, почесывая в затылке. Никто в разговор не вмешивался.

— Гм… ну… даже не знаю… — протянул Майк в конце концов.

— Видишь? — развел я руками, показывая, что он влип. — А мы говорим о солдате регулярной армии. А теперь представь национальную гвардию, которая по своей сути такое же ополчение, как мы здесь. Все люди семейные, живут поблизости, ситуацию видят своими глазами. Как ты думаешь, чем это закончится?

Майк промолчал, но ответил Боб:

— Кто знает, кто знает. Но твоя картина выглядит реальной. Могут и разбежаться по домам, особенно если власть не сможет взять ситуацию под контроль. Пойдут защищать каждый свой дворик.

Скотт принес тарелку четырьмя небольшими треугольными сэндвичами, проколотыми деревянными зубочистками.

— Угощайся. — сказал он, потом добавил: — А вот чем буду кормить людей завтра — уже не знаю. Поставщики к нам ездить перестали, так что завтра-послезавтра не останется ни еды, ни пива.

Сделав это заявление он ушел за стойку, а я сказал:

— Видите? И у меня дома в холодильнике мышь повесилась. Хозяйственная деятельность замерла. Не будет еды, и всей нашей местной обороне грош цена. Друг друга съедим.

Это мое заявление словно громом всех ударило. Похоже, что о еде никто не подумал. Привыкли, что еда живет в «Кей-Марте», откуда ее надо привезти. Глубже никто не смотрел. Но это американцы, с ними все понятно. А я о чем думал? Хорошо, собирался улетать, но по всему остальному то я поразмыслил, что делать, если не улечу, а насчет еды… Вот сейчас: нет еды в холодильнике — поем в баре. А в баре она откуда браться должна? Эх, цивилизация наша…

А сэндвичи к слову, здесь делать умеют. Я вообще не большой до них охотник, а здесь всегда заказываю. Обидно будет, если сырье для них иссякнет. Черт, и выпить до завтра нельзя, потому как на службе, а хочется-а-а-а…

Спокойствие, к моему удивлению, длилось не долго. Не ожидал я, что все начнется так скоро, делал поправку на то, что люди не сразу пустятся во все тяжкие. А они возьми, да и пустись. Сначала скороговоркой заговорила рация, требуя помощи, а затем со стороны пикета у мосты затрещали выстрелы, становясь все чаще и превращаясь в добротную перестрелку. А мы наперегонки бросились к «доджу».

Боб завел машину, мы повалились в кузов, уже почти на ходу, и нас всех смело к заднему бору по скользкой рифленой поверхности от рывка с места. Кое-как вцепившись в металлический борт, я добрался до кабины, перегнулся и закричал увлеченно давившему на газ Бобу:

— К блоку не езжай, сверни на Колорадо и прямо на четвертую лунку!

— Почему? — не понял Боб.

— Во фланг ударим!

А как они хотели, шашки наголо и в драку? Большого ума не надо. А на наш блок могли выйти только от шоссе, другого пути нет. Через канал быстро не перебраться, даже пешком, к тому же у нас на Канал-авеню еще дозор, заметят попытку форсирования. Если бы перешли раньше, то этот патруль тоже вел бы огонь.

Несколько домов между полем четвертой лунки и Канал-авеню в любом случае дадут хорошую позицию. Главное, до них добраться без происшествий, то есть просто пока ни во что не врезаться.

Не врезались, Боб вел машину быстро, но аккуратно, не горячился. Проломил бампером живую изгородь, скатился на поле, безжалостно разрывая зубастыми колесами дерн, вылетел на параллельную улицу, и дал по тормозам.

— Куда?

— Подгоняй к тому дому, под самое крыльцо. — показал я рукой. — Серхио, ты с винтовкой, будешь за снайпера. С крыши пикапа перебираешься на крышу дома, залегаешь за коньком и трубой. И ведешь огонь по всем, кого увидишь дальше пикета, выбирай тех, кто больше всех командует. Понял?

— Понял. — кивнул наш вроде бы старший, совершенно не заметив, что его отодвинули от управления.

— Боб, ты будь у машины, и если прибудут подкрепления, рассылай их по крышам, чтобы били с этого берега по всему фронту. Майк, давай за мной!

Я побежал вперед, напарник потянулся следом. Моей целью был дом, в котором разместился офис застройщика, облагодетельствовавшего Койотову Купальню гольф-клубом и полутора сотнями домов. Там же у них был отдел продаж, и там же, по моим расчетам, находилась позиция с самым лучшим обзором.

Едва мы выбежали на еще не застроенную часть Колорадо, как нас довольно резво обстреляли. Пули ударили по асфальту, выбив икры, свистнули над головами. По вспышкам я успел заметить, до того как перемахнул через кусты обратно на гольф-поле. что стреляют метров с двухсот, от дороги. И уже пролетая через изгородь, сообразил: "Это же по мне! Меня убить сейчас могли!"

От такой мысли бросило в жар и холод одновременно, перехватило дыхание, несколько пуль ударило по кронам деревьев, с тихим треском сбивая листья, которые, кружась, упали на траву.

На газоне я присел на колено, переводя дух от запоздалого испуга, рядом со мной так же нервно дышал Джереми, судорожно сжимая в руках легкий карабин «Мини-14».

— Страшно? — спросил я, утерев пот со лба.

— Очень. — кивнул он.

Я, прикрываясь бетонным столбом, приблизился к живой изгороди и чуть приподнялся. Откуда били? Да почти отовсюду. Над самой кромкой спуска к дороге тут и там сверкали вспышки выстрелов, Гуще всего они становились на ответвлении от шоссе, которое шло между двух постепенно снижающихся склонов, и выходило прямо к мостику через канал, где и был устроен блок. Наверное, ехали к нам колонной, влетели в перестрелку, и хвост колоны спешился и поднялся наверх, ведя огонь на подавление. А голова колонны так и вела огонь по блоку — у них позиция тоже оказалась неплохая, Том со своими «милиционерами» не додумал, когда блок устанавливали, с него «канава», по которой походит дорожная развязка, не простреливается.

Что делать? Если удастся хотя бы прижать голову колонны, то они сами уйдут, все равно прорваться им даже сейчас не светит. Рисковать неохота и не буду, но кое-что для этого сделать все же надо.

А есть все же маршрут к офису, есть… Перебежать к заборчику, которым застраиваемый участок окружен, затем на следующий участок, там какие-то штабеля видны, кажется утеплитель в упаковке, а оттуда уже можно и перебежать к офису будет.

— Ладно, потом бояться будем. — заявил я. — Давай за мной, не отставай.

— Понял.

Я изо всех сил побежал к заборчику, наддавая так, что даже мышцы на заднице заболели (вот что значит, давно без физкультуры), и слыша, как сзади топают солдатские ботинки Майка. На этот раз нас или не заметили, или не успели обстрелять. Я с разбегу рухнул на красную пыльную землю, прикрыв рукой прицел на винтовке, рядом тяжело повалился мой напарник.

Слева поблизости хлопнул гулкий винтовочный выстрел. Ага, это Серхио позицию занял. Где-то дальше по Канал-авеню тоже начали постреливать одиночными — дозор подключился.

— Вперед! — скомандовал я, и сам первый выполнил свою команду.

Животом на забор, с него на землю, дальше на четвереньках, черт, наколенники надо бы, хорошо, что в перчатках, прикрылись домом, замерли, прислушались. Пальба шла все с тех же направлений, снова пальнул Серхио — судя по всему, стороны просто втянулись в перестрелку.

— Давай!

Снова до заборчика, темный на фоне серого неба силуэт дома уже впереди, нас он уже прикрыл, теперь можно бегом. Бегом, бегом! Дверь оказалась заперта, но это ж американская дверь — я даже пнуть ее не успел, как Майк трижды выстрелил в замок из карабина, после чего с маху ударил ногой. Она распахнулась, что-то железное упало на пол. Мы влетели в просторный холл, свернули направо, к лестнице. Я был здесь, и помню, зачем иду.

Второй этаж, конторские столы, а у стены старый железный шкаф. Его где-то здесь нашли, в сарае фермы, которую выкупили перед началом строительства. Он понравился застройщику, и он оттащил его к себе в офис. Вот он мне и нужен, он нас укроет. Я подскочил к окну, рывком распахнул его и сразу ушел из проема — как бы не подстрелили.

— Валим шкаф на пол! — крикнул я, пристраиваясь от него сбоку и наваливаясь изо всех сил.

Майк присоединился ко мне, уперся руками. Тяжелый, дьявол! Как будто свинцом налит изнутри, один бы я его даже не сдвинул. Свалили с трудом, с хрипением и рычанием, ругательствами и буксованием подошвами по ламинатному полу. Чуть не надорвались, а когда он упал, пол заходил ходуном, с потолка штукатурка посыпалась, а я испугался, что наши примут это за начало артобстрела. Однако позицию мы получили удобную, надо вообще сюда пост загнать. До ответвления дороги, откуда обстреливали блок, было метров сто двадцать, не больше. Виднелись поднимающиеся над увалом головы, вспышки выстрелов синими и желтыми сполохами перебегали из края в край, словно перескакивая со ствола на ствол.

— Видишь их? — спросил я Майка. — Не жди команды, бей на выбор.

И сам я вскинул свой «зиг», упершись магазином в стенку шкафа, подвел красную точку прицела к смутно видимым целям, и начал плавно раз за разом нажимать на спуск. Винтовка несильно заколотилась у плеча, дульные вспышки двумя хвостами срывались в стороны, катились по полу гильзы, а там, где противник, начали подниматься земляные фонтаны. Попал в кого, не попал — не знаю, но прижал я их сразу, больно позиция хороша.

Рядом звонко, словно молотком по сковородке, заколотил «Мини», мне было видно лицо Майка с закушенной нижней губой, увлеченно палящего в противника. В нас тоже стреляли, пули отрикошетили от предусмотрительно подставленного шкафа, не причинив нам вреда. Со звоном и грохотом посыпались стекла в распахнутых створках окон, лопнула со звоном петля одной из рам.

Я сменил одинарный магазин на двойной, и снова начал постреливать в ту же сторону, но уже размеренно, старясь выцеливать все реже и реже поднимающиеся головы. Мне было слышно, как огонь с нашей стороны все усиливался и усиливался, пикет тоже держался, и минут через пятнадцать стрельба от шоссе совсем стихла, а до нас донесся гул многочисленных автомобильных моторов. А затем колонна противника двинулась по дороге в сторону Юмы. Налет не удался.