"Как узнать любовь" - читать интересную книгу автора (Кейли Элизабет)

9

Оливия сердито посмотрела на доктора. Сколько же можно держать ее в больнице, тем более что ребенку не угрожает опасность. Это был простой сердечный приступ. Все же, как правильно сказала мама, она уже не девочка, тридцать пять лет, конечно, не слишком много, но и не мало. Да и Джек заставил поволноваться…

Она поморщилась при одной только мысли о бывшем друге, который оказался любовником на одну ночь и отцом ее ребенка.

– Дорогая моя, – ласковым тоном, словно разговаривал с тяжелой больной, начал доктор Стейтси, – вы же должны понимать, что сердечный приступ – это очень, очень плохо! Я опасаюсь, как пройдут наши роды.

Оливия усмехнулась. Доктор собирается рожать вместе с ней? Интересно было бы посмотреть!

– Здесь теперь есть проблема: при естественных родах ваше сердце может не выдержать нагрузки, а при кесаревом сечении мы не может знать, как вы отреагируете на наркоз.

– Хотите сказать, что в любом случае я могу умереть?

– Вряд ли, – совершенно спокойно ответил Стейтси, – но хлопот доставите нам предостаточно!

– Очень мило! – прокомментировала Оливия. – И что теперь делать?

– В первую очередь прекратить попытки вырваться из больницы. Мы должны провести комплексное обследование.

– Но разве я не могу приходить в больницу, когда нужно делать какие-нибудь процедуры? Например, сегодня я целый день лежала пластом и разглядывала потолок. Надо сказать, не слишком интересное занятие! Вы первый человек, которого я увидела, не считая нянечки.

– Никто не запрещает вам читать или разгадывать кроссворды. И потом, приглашайте друзей, общение вам не только не повредит, но, наоборот, поможет. Вам нужны положительные эмоции. Я так понимаю, приступ был вызван сильным эмоциональным напряжением?

Оливия только кивнула.

– Значит, вычеркиваете из своей жизни все, что может вас волновать. Отложите выяснение отношений хотя бы на пять месяцев. Ваша задача сейчас родить ребенка.

– Я и сама это понимаю. Дело в том, что я повздорила с отцом моего ребенка. Как я могу отложить, как вы выразились, выяснение отношений с ним?

– Вы же говорили, что не знаете отца?! – опешил доктор.

– Приступ случился как раз тогда, когда я узнала, кто он, – буркнула Оливия.

– Дорогая моя, мне кажется, вам необходима помощь специалиста. Я пришлю к вам психотерапевта.

– Вы думаете, что я не в себе? Узнать, кто отец твоего ребенка, и получить от этого сердечный приступ…

– Он плохой человек? – осторожно спросил доктор Стейтси.

– Замечательный, – спокойно ответила Оливия. – Наверное, самый замечательный мужчина на всем свете. И если бы он не был таким замечательным, у меня никогда не возникло бы к нему никаких претензий.

– Понятно! – Стейтси с уверенным видом покивал. – Я пришлю к вам доктора.

Оливия слабо махнула рукой. Раз уж ее не отпускают из больницы, пусть хоть психотерапевт к ней придет!

– Еще какие-нибудь жалобы? – поинтересовался доктор.

– Знаете, мне до чертиков надоело это странное желе, которое называется едой. Очень хочется чего-нибудь острого и копченого! – сглатывая слюну, попросила Оливия.

– Понимаете ли, сейчас вашим лечащим врачом является другой специалист, да и больничная диета…

– Со мной может что-нибудь случиться, если я съем крылышко-гриль? – прямо спросила Оливия.

– Если оно будет свежим, ничего, – твердо ответил Стейтси. – Ваш лечащий врач меня убьет!

– А мы ему не скажем! – Оливия улыбнулась и подмигнула доктору.

– Ради того, чтобы вы улыбались, я готов даже закрыть глаза на то, что вы нарушаете режим!

– Доктор, вы самый милый человек на свете! Я сейчас же позвоню подруге и попрошу ее привезти крылышки. С перцем!

– Только, прошу вас, Оливия, не говорите, что я вам разрешил это безумие!

– Конечно же я буду молчать! – возмущенно воскликнула Оливия. – Ради крылышек я сейчас готова продать душу дьяволу и не переживу, если меня их лишат!

– А как же кофейное мороженое?

– Это уже в прошлом, – глухо ответила Оливия, и лицо ее помрачнело. Как странно, подумала она, теперь мне достаточно вспомнить вкус этого мороженого, и сразу же перед глазами возникает лицо Джека. Сколько я буду прятаться от него? Все же, как ни крути, это его ребенок, и Джек охотно признает свое отцовство. Как мне заставить его забыть о нас? Как заставить себя не думать о том, что где-то есть мужчина, которому небезразлична моя судьба и судьба моего ребенка?

– Ну вот, вы опять загрустили! – огорченно воскликнул доктор Стейтси. – Оливия, пожалуйста, прекратите думать о плохом! Скоро к вам придет психотерапевт и объяснит, как пользоваться различными методиками, позволяющими забыть или хотя бы на время избавиться от неприятных воспоминаний.

– Это было бы хорошо, – мрачно сказала Оливия.

– Ну-ну, дорогая моя! Не стоит так огорчаться. Вы уже должны были понять, что отрицательные эмоции вам противопоказаны. Ребенок может родиться нервным и беспокойным. Подумайте хотя бы о себе! Вам же не нужны бессонные ночи, нет? Сейчас вы должны думать только о том, что вы драгоценный сосуд, в котором зреет величайшее чудо – новая жизнь! Не волнуйтесь, и до встречи во вторник.

– До свидания, доктор Стейтси! – тоном благовоспитанной ученицы воскресной школы ответила Оливия.

Доктор кивнул ей и пошел к двери. На полпути он остановился и, с заговорщицким видом подмигнув Оливии, сказал:

– Мне почему-то кажется, что вас выпишут к концу следующей недели! До свидания.

Оливия от радости чуть было не подпрыгнула на кровати, но вовремя одумалась.

Провести выходные дома, что может быть приятнее! Как же мне надоели эти стены, эта кровать и особенно это окно. За ним всегда одно и то же свинцовое небо!

Но радость Оливии несколько поутихла, когда она вспомнила, что теперь ей некуда возвращаться.

И что же я буду делать? Кейт до сих пор не нашла мне ничего подходящего. Квартир много, но нет ни одной, где было бы комфортно и мне, и ребенку. А несколько раз переезжать туда-сюда с огромным животом, а потом с грудным ребенком не слишком весело. Найти бы хоть что-то на год, а дальше уже легче будет. Интересно, как у меня дела с финансами? Как только вернусь, сразу же потребую отчет из банка. Моя болезнь случилась так не вовремя! Конечно, страховая компания заплатит какую-то часть. Но вот какую? Ну почему я в таком положении должна думать еще и об этом?! Во всем виноват Джек!

Она сердито надула губы и скрестила руки на груди.

Подумать только! Мне уже начинает казаться, что было бы лучше задержаться в больнице. По крайней мере, у меня здесь есть кровать, душ и постоянная еда, какой бы противной она ни была. А самое главное, Джек никогда меня не найдет здесь! Готова спорить, он уже допросил Кейт. Нужно будет спросить у нее об этом.

Джек придирчиво осмотрел букет из тридцати пяти алых роз и одной белоснежной. Он наделся, что Оливия поймет смысл его букета. А даже если и не поймет, будет повод встретиться и объяснить ей хотя бы это.

Почему ты не захотела меня выслушать? – мысленно обратился к ней Джек, расплачиваясь за букет. Почему ты сразу же убежала и попыталась спрятаться от меня? Ты же всегда была такой рассудительной. Никогда не принимала скоропалительных решений. Что с тобой случилось, Лив?

Джек тяжело вздохнул, прекрасно понимая, что бессмысленно задавать такие вопросы куда-то в пространство.

– Куда отправить букет?

Вопрос продавца вывел Джека из ступора. Он назвал адрес больницы и попросил доставить букет как можно быстрее.

– Вы будете вкладывать записку?

Джек задумался. Он так много хотел сказать Оливии, но как все это вместить на небольшой картонный прямоугольник?

– Буду, – все же решил он.

Он долго держал в чуть подрагивавших пальцах ручку. Наконец, словно очнувшись, быстро что-то написал и закрыл конверт.

– Прошу вас, как можно скорее! – сказал он.

Как только Джек очутился на улице и вдохнул морозный воздух, грусть вновь овладела им. Скоро Рождество. Кейт сказала, что еще неизвестно, выпишут ли Оливию на праздники, а ведь Джек мечтал встретить Рождество вместе. Он даже купил подарки Оливии и будущему ребенку. Но согласится ли Оливия вернуться в его дом?

Джек еще раз тяжело вздохнул и поднял воротник пальто. Кажется, на Рождество пойдет снег.

Если она не захочет вернуться сама, мне придется применить силу. Вот только как заставить Оливию вернуться, чтобы меня потом за решетку не упекли? Хоть признавай ее недееспособной! Но уж этого Оливия мне никогда не простит. Я должен что-то придумать. Хотя бы потому, что ей просто некуда идти. Нужно уговорить Кейт прекратить поиски, тогда Оливия окажется в безвыходной ситуации. И ей останется только одно: искать комнату в третьесортном отеле, потому что все приличные гостиницы будут заняты – все же это Рождество, – или перебираться ко мне. Да, нужно поговорить с Кейт! Хотя мне почему-то кажется, что она и так не слишком старается…

Оливия рассеянно листала прошлогодний номер «Менс хелп», забытый кем-то из больных, и пыталась понять, как мужчины могут после всего этого называть женщин сплетницами и трещотками, да еще и обижаться на женские журналы! Через каждые две строки проглядывала мысль: «все женщины – дуры». Впрочем, Оливия решила, что удивляться тут нечему: в женских журналах сквозная мысль была чуть сложнее, но тоже не слишком приятная: «все мужчины – себялюбивые животные, поэтому нет особого греха в том, чтобы их немножко обмануть. Совсем чуть-чуть». Она фыркнула и отложила журнал.

За окном пошел снег, и Оливия с удовольствием предалась приятным мечтам о том, как всего-то через три-четыре года будет ходить со своим мальчиком на каток. Сомнений в том, что родится мальчик, у нее уже не было.

– Мисс Хэмстон? – позвала ее медсестра, осторожно приоткрыв дверь. – Вы не спите?

– Нет, я просто задумалась, – отозвалась Оливия. – Что-то случилось?

– Во-первых, через десять минут к вам придет наш психотерапевт. А во-вторых, вам передали вот это. – Она распахнула дверь и внесла в комнату огромную корзину ярко-алых роз, среди которых словно льдинка сияла одна белая.

– Здесь есть записка, – сказала медсестра, но Оливия лишь махнула рукой.

– И так понятно, что это от Джека! – чуть нервничая, сообщила она. – Вот только как он узнал, где я нахожусь? Неужели Кейт разболтала?

– Вы в ссоре?

– Можно сказать и так. – Оливия усмехнулась.

– А почему букет такой странный?

– Не могли бы вы поднести его ближе? – И как только букет оказался возле нее, быстро пересчитала головки цветов. – Так я и думала. Алых роз тридцать пять, мне сейчас тридцать пять лет. Белая роза одна – это мой будущий ребенок. Точнее, – Оливия запнулась и густо покраснела, – наш будущий ребенок.

Медсестра ничего не сказала и лишь кивнула.

– Видно, он очень перед вами провинился, – уже выходя из палаты, прокомментировала она.

Оливия тяжело вздохнула и махнула рукой, давая понять, что не желает сейчас даже думать об этом, не то что обсуждать.

Как только за медсестрой закрылась дверь, Оливия не удержалась и вытащила записку.

«Моей дорогой Оливии и моему дорогому ребенку – скорейшего выздоровления.

Любящий вас Джек».

Как всегда лаконично! И все же как он узнал, где я? – думала она, рассматривая букет. Следовало бы отослать его обратно, но розы такие красивые, да еще и пахнут! Когда за окном метель, что может быть лучше огромного букета роз? Из Джека получился бы прекрасный муж. Он бы никогда не забывал о семейных датах, приносил бы цветы просто так, готовил бы ужины… Но почему мне так не везет!

От обиды на судьбу Оливия даже хотела немного поплакать, но потом вспомнила, что сейчас придет психотерапевт, и решила взять себя в руки.

Я вообще больше не хочу о нем думать. Хватит с меня мистера Джека Эйстона. Вот только как я могу о нем не думать, когда у меня под сердцем его ребенок!

– Добрый день, мисс Хэмстон!

Дверь открылась, и в палату вошла дама. Уже не молодая, но возраст ее не чувствовался. К ней подходило одно определение – великолепная. Великолепный макияж, строгий костюм, подчеркивающий великолепную фигуру, великолепно уложенные волосы и открытая улыбка – ну кто может думать о том, сколько ей лет?!

Оливия чуть завистливо вздохнула и представила, во что она превратилась за неделю, проведенную в больнице.

– Добрый день, – ответила она.

– Меня зовут доктор Хьюлит. Но я предлагаю обращаться друг к другу по имени. Ведь мне вы будете рассказывать то, чего не рассказывают иногда и лучшей подруге.

– Вы думаете, у меня есть что-то настолько ужасное, что я не доверю это даже подруге? – изумилась Оливия.

– Не думаю, но всякое бывает. Итак, зовите меня Кристина.

– Оливия, – представилась она и протянула руку.

Кристина пожала ее и присела возле кровати Оливии.

– У вас очень красивое и редкое имя. Доктор Стейтси кратко обрисовал мне ситуацию. Давайте я расскажу то, что знаю, а вы будете дополнять и поправлять меня, если я где-то не права?

Оливия кивнула.

– Вот и отлично. Значит, вы случайно забеременели и не знали от кого?

Оливия вздохнула и выразительно пожала плечами, как бы давая понять, что уж кто-кто, а она не хотела, чтобы все так получилось.

– Вы долго думали, оставлять ли ребенка, и все же решились рожать. Это очень правильное решение, и я всецело его одобряю. А совсем недавно вы нашли отца вашего ребенка. И, найдя его, заработали себе сердечный приступ?

– Все именно так. Если кратко, – подтвердила Оливия.

– Первое, что вы должны усвоить, Оливия, ни один мужчина не стоит того, чтобы попадать из-за него на больничную койку!

– Это я и сама понимаю. – Она обреченно махнула рукой, показывая на кипу журналов. – Хорошие матери этому учат каждую девочку еще со школы, но почему-то женщины продолжают страдать из-за мужчин. Можно простить измену, но переварить новость о том, что лучший друг, приютивший тебя, поддержавший в сложной ситуации, отец твоего ребенка, не так-то просто. Причем он-то это знал. До сих пор не могу понять, что же его заставило не признаться мне сразу же после того, как мы переспали! Хоть бы на анализах сэкономила. – Она горько усмехнулась.

Слова лились стремительным потоком, словно полноводная река. Оливия только сейчас поняла, как же сильно ей хотелось выговориться. Кейт не позволяла ей даже заговаривать на эту тему, боясь потревожить подругу. А рассказать все матери у Оливии все еще не было сил. И вот появился человек, который не только выслушает ее, но и посоветует, что делать дальше.

– А вот теперь он посылает мне цветы, явно замаливает грехи. И я уверена, обязательно появится здесь. А я даже не знаю, как мне реагировать на этот визит! – закончила Оливия.

– Очень красивый букет! – заметила Кристина.

– Да, вкуса у Джека не отнять! Теперь он будет посылать мне букеты, конфеты, хорошо бы не явился петь серенады!

– Не нужно быть такой язвительной, Оливия! – попеняла ей Кристина. – Многие женщины на вашем месте отдали бы многое, только бы отец их ребенка хоть чуть-чуть походил на вашего Джека.

– Он не мой, – буркнула Оливия.

– Проблема как раз в том, что Джек теперь ваш. Он из той редкой породы мужчин-однолюбов, которые готовы следовать за своей любимой хоть на край света и годами добиваться ее благосклонности. А теперь, когда вы ждете от него ребенка, надеяться, что Джек оставит вас в покое, по крайней мере глупо.

– Я и сама это понимаю! – вздохнула Оливия. – Ну и что мне теперь делать? Я, конечно, могу сменить имя, уехать в другой город, а потом до конца жизни мучиться угрызениями совести. Джек уже любит этого ребенка. А что я скажу сыну, когда он спросит, где папа? И как буду объяснять, почему убежала?

– Очень сложные вопросы, Оливия, и я рада, что вы сами себе их задаете. Теперь давайте вместе подумаем, стоит ли окончательно вычеркивать Джека из вашей жизни?

– А как же иначе?!

– Почему бы не позволить ему видеться с ребенком? Ведь это вовсе не значит, что вы должны выйти за него замуж! Или дело в другом?

– В чем? – подозрительно спросила Оливия.

– Почему вы так уверены, что существует только два варианта развития ваших с Джеком отношений? Вы даже не задумались о том, что все можно было бы оставить по-прежнему…

– Ничего себе, по-прежнему! Я хоть и не помню ничего из той ночи, но результат-то растет и развивается! – Оливия указала на свой живот.

– Многие любовники, расставаясь, остаются друзьями. Мне кажется, что и у вас имеется не один такой друг, отношения с которым начали развиваться как роман. Но они себя исчерпали и вы остались просто друзьями.

– Но там были какие-то отношения! А тут просто секс – и в результате ребенок.

– Разве этого мало?

– Слишком много, – устало ответила Оливия.

– Давайте вернемся к исчерпанным отношениям, – предложила Кристина. – Вы считаете, что ваши с Джеком отношения тоже можно отнести к разряду исчерпавших себя?

– Они даже толком и не начались.

– Вот! – восторженно воскликнула Кристина. – В чувствах Джека мы с вами разбираться не будем. Наша задача попытаться понять, что происходит с вами. А теперь, Оливия, подумайте: почему вы спокойно встречаетесь со своими бывшими любовниками, с кем-то даже поддерживаете приятельские отношения и ни у них, ни у вас не возникает неловкости в общении?

– Вы же сами говорили, что наши отношения с ними исчерпаны…

– Правильно, а почему вы не можете даже встретиться с Джеком? Почему вы не можете даже думать спокойно о нем?

– Вы хотите сказать… – Оливия замолчала и отвернулась к окну. Скоро весь город завалит снегом. Вот только снег в Нью-Йорке всегда грязный. А какой он красивый, белый и пушистый дома! Как же хочется выбежать на мороз и губами ловить снежинки! – вдруг подумала она. Перед глазами вставали картинки из детства: вот они с папой на заднем дворе лепят снеговика, вот катаются на коньках, а мама весело хохочет: уж очень забавно у них получается танцевать вальс.

– О чем вы подумали, Оливия? – мягко спросила Кристина.

– Я вспомнила детство.

– Что именно? Это очень важно! Наше подсознание часто подсказывает, как найти выход. Важно только научиться расшифровывать эти послания.

– Я вспоминала, как мы с папой зимой лепили снеговиков и катались на коньках.

– У вас была счастливая семья?

– Почему была?! – возмутилась Оливия. – Мы и сейчас счастливы. Жаль только, что видимся редко, но мне нужно работать…

– Вы любите своего отца?

– Очень. Если вы хотите найти причину в моем детстве, вы не правы. У меня прекрасные родители, которые любят меня и друг друга.

– Ваши родители любят друг друга. Это ключевая фраза, Оливия. В вашем представлении, идеальная семья эта та, где царит любовь.

– А разве может быть иначе? – удивилась Оливия.

– Если бы вы знали, какие жуткие модели иногда закладываются в детском возрасте! Но сейчас нас интересуете вы и ваши модели.

– И что там с моими моделями? – полюбопытствовала Оливия, удобнее устраиваясь на подушках.

– Я сейчас попробую объяснить вам, что происходит в вашей душе. Учтите, вы можете со мной не согласиться, скорее всего не согласитесь, но давняя практика показывает, что психотерапевт ошибается редко. Я прошу вас хотя бы прислушаться к моим словам. Вы готовы?

– Конечно!

– Вы привыкли к тому, что семья – значит любовь. Между этими понятиями в вашем мозгу поставлен знак равенства. До сих пор вы не встретили ни одного человека, с которым были бы готовы создать семью. Я не слишком верю в любовь: все легко объясняется на уровне гормонов, а большей частью наше тело и наше сознание, стараясь не привлекать к этому нас, проводит анализ, насколько подходит тот или иной кандидат. Проблема в том, что ваш аналитический центр принял решение, что Джек полностью подходит вам. Вы бы никогда не переспали с ним, будучи в сознании, правильно?

Оливия медленно кивнула.

– Ваше подсознание было совершенно свободно в это время, и тело приняло свое, единственно верное решение. И разве не удивительно, что вам удалось с первого раза и в не очень подходящий день забеременеть? Вероятно, природе ваши с Джеком наборы генов показались самыми подходящими для объединения. Что происходит дальше? Ваше сознание, вернувшись к своей главной роли, принялось наводить порядок. Джек просто друг, и не больше. Вот вы стали с ним вместе жить и все сильнее привязываться к нему. Разве у вас не возникало никогда мысли, что, если бы не дружба и беременность, выйти замуж за Джека было бы лучшим вариантом?

Оливия вновь кивнула.

– И вот вы узнаете, что преданный друг оказался на самом деле предателем. Сознание кричит: «Предательство, пожар, воры!» Вы разворачиваетесь и уходите, но ведь ваши чувства уходят вместе с вами. Если бы Джек был вам так уж безразличен, случился бы приступ?

– Нет, но ведь он мой друг…

– Тогда почему вы представляете его своим мужем?

– Я не… – начала Оливия, но сразу же за-пнулась.

Кристина улыбнулась и встала.

– Я могла бы научить вас закрываться от этих мыслей, но тогда бы ваше подсознание продолжало бы терроризировать вас, пытаться привлечь внимание. Лучше думать об этом наяву, чем страдать от кошмаров ночами.

– Но что мне делать-то?! – воскликнула Оливия.

Кристина лишь развела руками.

– Здесь все зависит от того, до чего вы додумаетесь. Мне бы хотелось верить, что вы сделаете правильные выводы. До свидания, Оливия. Если вас не выпишут, мы встретимся в следующий понедельник. А если выпишут, я могла бы дать вам координаты хорошего врача. Вам все же нужна помощь, и я рада, что вы это понимаете. Вот моя визитка. Как только понадобится рекомендация, звоните.

Кристина еще раз улыбнулась на прощание и вышла из палаты, оставив Оливию в недоумении.

И что все же мне теперь делать? – спросила она себя и внимательно посмотрела на букет.

В одном Кристина права, подумала Оливия, если бы Джек был так уж безразличен мне, я бы просто выбросила этот букет и подумала о том, как жить дальше. А все эти размышления и стенания на тему «что я скажу ребенку» просто глупость! Да, я что-то чувствую к Джеку, и это не просто дружба или благодарность. Я могу это признать, но прощать его я не собираюсь!