"Секрет лабиринта Гаусса" - читать интересную книгу автора (Имшенецкий Вячеслав Андреевич)

ГЛАВА 8

— Ого, какой высоченный! За сто лет на него не вскарабкаешься.

— Не трясись ты раньше времени.

Подняв головы, ребята рассматривали хребет. Шершавой стеной он уходил в темноту неба. Где-то за ним опустилось солнце и последними лучами освещало с той стороны неприступные каменные громады.

Наступали сумерки. В воде уже поблёскивали редкие звезды. Осторожно по камням перешли реку. Решили заночевать на узкой песчаной полосе. Сбросили с плеч мешки. Развели костёр. Петька зачерпнул котелком воды, раскрошил туда последние четыре сухаря, размешал и поставил котелок на огонь. Сухие ветки пылали, как солома. Языки пламени, выхлёстываясь из костра, освещали тихие скалы, торчащие посередине речки. Эти скалы походили сейчас на каменные пальцы чудовища, утонувшего миллионы лет назад.

— Чего огонь-то такой развели, — забеспокоился Шурка.

— Пусть полыхает, быстрей сварится! — Тимка сидел на корточках, собирал по мешкам остатки припасов и складывал в холщевую сумку.

— Мальчишки, а Шурка правильно говорит, большой огонь бандит может увидеть.

— Он здесь не появится. — Петька помешал палочкой в котелке. — У него карта, он хребет стороной обойдёт.

— Я, например, думаю, что он и не пошёл искать Жаргино, а захоронил того убитого и спокойненько сидит, ожидает Мулекова, — громко произнёс Шурка.

Ему не ответили, потому что со стороны реки донеслось какое-то сопение, кто-то хлопнул как будто в ладоши, и громко вздохнул: — О-хо-хо-хо-хо. И опять хлопнули мокрыми ладонями: — И-хо-о-хо-о, — повторил голос тяжко.

Булькнула вода. Ребята замерли. У Тани похолодел затылок, ей показалось, что сейчас кто-то руками схватит её за шею. Вдруг Шурка, глядевший в сторону реки, дико закричал, вскочил и бросился бежать. Петька резко повернулся к реке. В свете костра прямо на него смотрела из воды круглая голова с прищуренными глазами. Усы, кажется, шевелились. Открывая неестественно рот, она произнесла: — О-хо-хо-о-о.

Петька вздрогнул. А когда снова посмотрел, головы уже не было.

— Тимка, это люди?

Бросив охапку веток в костёр, Тимка вскочил на ноги и закричал в темноту:

— Шурка! Иди сюда. Это бобры!

Шурка осторожно подошёл к костру. На реке опять послышалось шлёпанье по воде:

— Охо-хо-о-фры.

— Ложись, — прошептал Тимка.

Легли и вслед за Тимкой подползли к берегу. В том месте, куда падал свет, смотрело в сторону костра четыре круглые головы. Как будто стриженые старички.

— О, господи, — прошептал Шурка.

Головы бесшумно исчезли под водой, только в четырех местах разошлись тонкие круги. И опять послышалось шлёпанье и тяжкое вздыхание:

— О-хо-хо.

— Куда их столько плывёт? — спросил Петька.

— Не знаю, — Тимка посмотрел на проплывающие головы, — может, где-нибудь пожар.

Шурка подполз к Петьке:

— Их, наверное, водяной гонит, нам отсюдова тоже надо сматываться. От греха подальше.

— Опять ерунду мелешь. То у тебя домовой, то луновой, то водяной, — Петька встал. — Давайте лучше поедим, вытащил котелок из костра и поставил на плоский камень. Тимка достал ложки. Посматривая в сторону тёмной реки, ребята аппетитно ели кашу из распаренных сухарей.

Ночь. Нагретые за день стены хребта струят тепло. Свернувшись калачиками, спинами к костру, спят уставшие дети. Тёмные сосны на левом берегу стоят молча и, как дозорные, прислушиваются к далёкому тревожному гулу. Летучая мышь, выпорхнувшая из расселины, пролетела низко над спящими ребятами и, вдруг чего-то испугавшись, зигзагами понеслась к скальному острову. Не обращая внимания на костёр, по песчаной косе пыльным облаком пронеслись волки. На повороте бросились в воду, заработали лапами и мокрыми торпедами вылетели на том берегу. Среди сосен, вдоль берега, лёгкими тенями неслись косули. Волки, переждав испуганное стадо, бросились к ближайшей горе и, царапая когтями песчаник, полезли на неприступную вершину.

Повернув голову в сторону костра, тревожно протрубил изюбрь. Остановился. Повёл ушами. И, испугавшись нарастающего грохота реки, бросился прочь.

Первым проснулся Шурка. Повернувшись па спину, он открыл глаза. Было светло. Шурка посмотрел в сторону реки и закричал:

— Наводнение прёт!

Как ошпаренные, вскочили на ноги.

Неудержимой лавиной неслась река. Левый берег был уже залит. Из воды торчали только макушки сосен. В быстрых водоворотах крутилась пена. Песчаная полоска между хребтом и берегом уменьшалась. Мутные волны, наступая, прижимали ребят к серой стенке хребта. С шипением унеслись остатки костра. Шурка плакал с непонятными причитаниями.

Невысоко над водой Петька разглядел небольшой уступ. Перепрыгивая через пену, кинулся туда, встал под ним. Прижался к скале.

— Хватайте шмутки! Тимка, залазь на меня!

Тимка сразу сообразил, что нужно делать. Он набросил на себя телогрейку, мешок и вскочил на плечи к Петьке, крикнул:

— Таня! Быстрей!

Как муравей, цепляясь за одежду Петьки и Тимки, Таня взлетела на уступ. Шурка тоже взобрался на плечи к Тимке, хватаясь руками за скалу, выпрямился.

Таня вцепилась Шурке в воротник и помогла залезть на уступ.

— Меня поднимайте! — закричал Тимка, — там Петька падает.

Свесившись с уступа, схватили Тимку и потащили наверх. А внизу вода уже захлёстывала Петьку. Тимка вскочил на уступ, выдернул из мешка верёвку и, не распутывая, сбросил конец в воду. Петька ловко схватился, но его сразу сорвало с места, понесло:

—Тяните!

Шурка, Таня и Тимка, перебирая руками, потянули мокрую верёвку. Взобравшись на уступ, Петька задышал часто, как рыба. Потрясённые случившимся, ребята сидели молча, провожая глазами белые лохмотья пены.

Вода прибывала. Тяжёлые волны, накатываясь, уже доставали брызгами до уступа.

— Мальчишки, откуда столько воды взялось?

— Видать, тёплый ливень в горах прошёл, снег растопил, — ответил Тимка.

Над бурлящим разливом появился туман. Он стал густеть и окутывать вершины скал, торчащие на островке. Побледнело солнце, и Тимка заволновался.

— Дождь будет, наверно. Вода смоет нас отсюдова.

Шурка заморгал:

— Куда же нам деться? Я же вчера говорил, что место дурное, а вы на меня окрысились.

Тимка промолчал. Обжав на себе мокрые штаны, поднялся на ноги Петька и стал разглядывать стенку хребта. Вверху с Шуркиной стороны был покатый уступчик, а над ним чёрное пятно, и Петьке показалось, что это небольшая пещерка. Он перебрался к Шурке и, стоя на кромке, пытался рассмотреть её, но мешали нависшие камни. О том, чтобы подняться к ней, нечего было и думать. Шла ровная стена, без единой трещинки, некуда поставить ногу, не за что ухватиться рукой.

Мимо ребят, крутясь каруселью, пронеслась груда переломанных берёз. Тупая волна, догнав берёзы, ударила их с невероятной силой, поднялась, как живая, и вдруг прокатилась по уступу.

— Сумку унесло! — закричала Таня.

Тимка попытался схватить сумку, но налетела ещё одна волна и чуть не смыла всех четырех. Успели придавить животами мешки и, как клещи, вцепились в край уступа. Высокие волны пошли одна за одной. Шурка плакал, покорно наклоняя голову перед каждым ударом.

Откуда-то сверху, с хребта, подул cyxoй упругий ветер. Река, приглаженная им, забулькала, зарябила. Волны стали меньше и проходили теперь чуть нижа уступа.

И Тимка, и Петька, и Таня, и Шурка понимали, что пройдёт ещё час или два и следующий вал смоет их в бурлящую пучину. Петька кивнул на чёрное пятно:

— Может, верёвку туда забросим?

Тимка посмотрел вверх на уступчик, за которым пряталась как будто пещерка:

— Там верёвка не зацепится.

— Почему не зацепится? Мы к ней капкан заряженный привяжем. От удара он там сработает и челюТяниудь.

Шурка вытер кулаком лицо, встал на ноги и сказал радостно:

— Конечно, схватится! Давайте кидать. Через две минуты мы там плясать будем.

Шурка напросился кидать капкан первым. Он раскрутил верёвку в руке, и, развернувшись на месте, запустил его вверх. Капкан, описав в воздухе дугу, ударился о скалу, сработал и плюхнулся в пенную воду. Шурка едва устоял на ногах. Выдернул капкан из воды и, ни слова не говоря, положил его на уступ и лёг сам.

Петька перешагнул через Шурку и взялся за верёвку. Кидать было неудобно. Шершавая стенка хребта не давала размахнуться. И каждый раз капкан, чуть коснувшись нависших камней, срабатывал впустую и летел вниз. Петька заряжал его снова и, косясь на тёмную воду, опять кидал вверх. Онемели руки, закружилась голова, но Петька продолжал кидать, потому что с великой надеждой смотрел на него Шурка, смотрели Таня и Тимка.

В отчаянии Петька встал на самую кромку и, собрав все свои силы, швырнул капкан вверх. Привычного лязганья не раздалось. Капкан, перелетев нависшие камни, по-видимому, попал в расщелину. Но только Петька потянул за верёвку, капкан сорвался с высоты и, лязгнув челюстями, чуть не вцепился Тане в плечо. Хорошо, что Петька не растерялся и дёрнул верёвку в сторону. Он передал капкан Тимке, растянулся вдоль уступа и, касаясь лицом мутной воды, стал жадно пить. Вдруг сел. Посмотрел на скальный островок, к которому неслись белые сугробы пены, и громко закричал:

— Тимка, бросать бесполезно. Повернулся к Шурке: — Перестань ныть! На остров сейчас переправимся. Обвяжусь верёвкой и поплыву. А по ней вы переберётесь. Понятно?

— Петь, а ты не утонешь?

— Не утону.

Таня с Тимкой быстро распутали верёвки и связали их крепкими двойными узлами. Но когда Петька стал раздеваться, Шурка, схватился за верёвку:

— Я поплыву.

Петька потянул на себя:

— Отпусти! Ты в воде испугаешься.

— Я пугаюсь до поры до времени, а потом лучше ко мне не подходи.

Тимка завязал последний узел, затянул зубами, сплюнул в воду и спокойно, но решительно сказал:

— Пусть Шурка плывёт. Он в воде не теряется.

Петька отпустил верёвку:

— В случае чего, кричи, подтянем обратно.

Шурка, лёжа, сбросил одежду, обвязался два раза верёвкой, встал, посмотрел на островок, на торчащие из воды скалы и спросил:

— Верёвки хватит?

— Хватит.

Тимка, Таня и Петька взялись за второй конец верёвки, прислонились спинами к шершавой стене, упёрлись ногами в острый край уступа.

— Давай!

Шурка печально глянул на ребят, повернулся и бросился в воду. Полетели клочья пены. Его, словно соломинку, подхватило, завертело и понесло к каменистому островку. Худенькое тело то пропадало в бурлящей воде, то вылетало, как поплавок. Шурка, по-видимому, почувствовал, что его сносит в главное русло, и отчаянно заработал руками. Со дна вынырнула толстая лиственница. Корнями вперёд её несло прямо на Шурку. В брызгах и пене Таня увидела испуганные глаза Шурки.

— Верёвку ослабляй! — скомандовал Тимка, верёвка сразу же скрылась под водой. Шурка пытался взять вправо, но не смог. Дерево неумолимо неслось на него.

— Ныряй! — закричали все трое.

Шурка, наверное, услышал, потому что в самый последний миг исчез под водой. Лесина, подпрыгивая на волнах, пролетела мимо. Вслед за ней проплыли красноватые куски оторванной коры. Но Шурки не было, хотя верёвка убегала под воду быстро. Таня испугалась. Напрягся Петька, вглядываясь в мутные водовороты. Освободившись от верёвки, Тимка быстро сдёргивал рубашку…

Но Шурку спасать не пришлось. Он вылетел у самого острова. Его перевернуло волной, но он успел зацепиться за выступ скалы. На четвереньках вылез, чуть дыша, как загнанный волчонок, стал развязывать узел на поясе. Поднялся к лопнувшей круглой глыбе, накинул на неё верёвку, затянул петлю, махнул ребятам рукой:

— Переправляйтесь!

И сам устало опустился па песок. Тимка с Петькой заторопились и через полминуты мокрая верёвка, роняя капли, как струна, задрожала над рекой. Привязав к себе на спину мешок, первым стал перебираться Тимка. Он, как крохотный паучок, быстро добрался до середины, забросил на верёвку обе ноги и вскоре был на островке рядом с Шуркой.

Перед тем, как отпустить Таню, Петька обвязал её своим ремнём, петлю забросил па мокрую верёвку и застегнул пряжку.

— Если руки сорвутся, — сказал он, — ремень тебя удержит. Таня перебралась быстро. Оставшись один, Петька запихал в мешок телогрейку, Шуркину одежду, капкан и, окинув взглядом уже затопленный уступ, пополз по верёвке. Тяжёлый мешок, висевший за спиной, и иногда касался белых бурунов, и тогда Петьку дёргало, натягивалась верёвка.