"Охотники из небесной пещеры" - читать интересную книгу автора (Андерсон Пол)

5

Флэндри очнулся. Лучше бы ему спать и дальше. Зеленое неясных очертаний сказало:

— Ваш тиамин, сэр.

— Пшел вон, — пробормотал Флэндри. — Чего я такого напился?

— Простите меня за вольность, сэр, — проговорил Чайвз, Хвостом прижимая руки человека. Поддерживая голову Флэндри за нос одной рукой, другой влил ему в рот лекарство. — Ну вот, теперь нам полегче?

— Напомни потом, чтоб я тебя немножко расстрелял. — На какое-то время Флэндри примолк, но вот лекарство подействовало, и он сел. В голове прояснилось, и он посмотрел на экраны.

Все еще работал только один из них, показывая густой текучий багрянец, который прорезали синие и черные всполохи. Сквозь работавшую на пределе своих возможностей силовую защиту пробивался непрестанный резкий треск, словно ломался полярный паковый лед. Боже, какой же тогда грохот снаружи! Пол каюты перекосился, Флэндри сидел скрючившись в нижнем углу, но корабль продолжало тащить, и Флэндри снова заскользил по полу. Бортовое поле спасло им жизнь, смягчив страшнейший удар, но вышло из строя. Он чувствовал, как ничем не ослабленное гравитационное поле Юпитера притягивало его и каждая клеточка тела изнывала от собственной тяжести.

Он сосредоточил взгляд на покореженной стойке кровати.

— И это сделал я своей собственной головушкой?

— Мы столкнулись с огромной силой, сэр, — объяснил Чайвз. — Я позволил себе перевязать вам голову. Впрочем, достаточно одной инъекции гормона роста, и все травмы заживут за несколько часов, сэр, если нам удастся выбраться из этой передряги.

Пошатываясь, Флэндри встал на ноги. Казалось, кости так и тянут вниз. Он ощущал, как дрожат стены каюты, слышал, как они скрежещут. Силовая защита выстояла, а это значит, что генератор защиты и главная энергетическая установка при столкновении уцелели. Ничего удивительного, ведь корабли этого класса строили с установкой на «безаварийную работу». Все равно никак не попасть из каюты в кабину пилота — разве что имирцу, так что неважно, годен ли корабль для дальнейшего полета, — торчать здесь человеку и шалмуанцу, пока не помрут голодной смертью. Или, что скорее всего, пока не отключится ядерная установка после какого-нибудь очередного удара. А они так и сыпались.

Что ж, когда пропадет силовое поле, каюту расплющит атмосферным давлением Юпитера, и наступит милосердная кончина.

— Черт бы побрал весь этот грохот, — сказал Флэндри. — Не хочу я умереть вот так, разом. Хочу видеть, как смерть приходит, хочу заставить эту дуреху побороться за меня, за каждый мой сантиметр.

Чайвз вглядывался в зловещую малиновую толщу, застлавшую последнее электронное окно. Его всего скособочило, колени дрожали — он еще меньше Флэндри был приспособлен к местной силе тяжести.

— Где мы, сэр? — хриплым голосом спросил он. — Перед столкновением голова у меня была занята главным образом мыслями о том, что подать на ленч, и…

— В зоне Большого красного пятна, — ответил Флэндри. — Скорее всего на его окраине. Мы, должно быть, сидим на каком-нибудь отбившемся айсберге, или как они тут, черт их подери, называются.

— Получается, что наш гид нас бросил, сэр.

— Черт возьми, да он и подстроил все это. Теперь-то я точно знаю, что кем бы ни был наш противник, один имирец безусловно работает на него. Вот если от нас останется лишь пара мокрых пятен, от этих сведений уже никакого толку.

Корабль вздрогнул и завалился еще больше. Чтобы не упасть на пол, Флэндри плюхнулся на кровать, ухватясь за стойку, и торопливо, так как все вокруг ревело и бушевало, грозя гибелью, начал:

— Ты, Чайвз, видел Большое красное пятно из открытого космоса. Уже давно, еще до начала космических полетов, было известно, что пятно это — скопление плавающего в воздухе пакового льда. Боже, какое потрясающее место для смерти! Все дело в том, что на определенной высоте давление в атмосфере таково, что образуется красный кристаллический лед — не белый, на который ты плещешь виски, не черный аллотропный, что лежит на поверхности планеты, и не сверхплотная разновидность из мантии вокруг ядра Юпитера, — а красный. Здесь давление как раз подходящее для образования красного льда, а плотность его й воздуха совершенно одинакова, вот он и плавает. Начало образования льда создало благоприятные условия для его дальнейшего роста в еще больших размерах, так что лед накапливается только в этой зоне, образуя что-то похожее на полярные шапки тех планет, что поменьше размерами. В некоторые годы он усиленно тает — наступает фаза изменения, — и со стороны Большое красное пятно выглядит бледнее, а в другие годы его здесь набивается столько, что кажется, будто на Юпитере открылась блуждающая рваная рана. Но всегда, Чайвз, Красное пятно — это нагромождение летающих ледников, размером поболее всей Земли. Вот об один из них мы и стукнулись.

— Тогда навряд ли случайно мы оказались в таком положении, — невозмутимо согласился Чайвз. — Я бы так сказал, что при наличии всех тех систем обеспечения безопасности полетов, которыми оснащен корабль, Хоркс решил, что представилась единственная возможность избавиться от нас, не оставляя улик. Он может заявить, что айсберг случайно вынырнул у нас по курсу, или еще что-нибудь в этом роде. — Чайвз презрительно фыркнул: — Какое-то неспортивное поведение, сэр. Такое можно ожидать разве что от… туземца.

Пол еще больше накренился, но Флэндри успел отпрянуть и не свалился с койки. Пролететь при такой силе тяжести по каюте — ногу сломаешь. Накатывали громовые раскаты, на сохранившемся экране было видно, как клубы белого пара со свистом рвутся вверх по малиновому полю.

— Я плохо разбираюсь в таинствах науки, — сказал Флэндри. Его грудная клетка ходила как мехи, пытаясь снабдить кислородом мышцы, с напряжением работавшие при такой силе тяжести, а ребра казались налитыми свинцом, — но, как я понимаю, происходит вот что. Мы поддерживаем безумно высокую в условиях Юпитера температуру, от которой лед тает, и мы мягко опускаемся в айсберг.

— А это разумно, сэр? — спросил Чайвз.

— Наши воздухоочистители все еще действуют, — продолжал Флэндри. — Не так уж здесь и душно. Так что о воздухе можно пока не беспокоиться. — Его невозмутимость лопнула, он ударил кулаком по стене и процедил сквозь зубы: — Как мы беспомощны! Не можем выйти из каюты, ничего не можем — только сидеть и ждать!

— Надо посмотреть, сэр. — Чайвз, тонкое лицо которого перекосило расплющивающее притяжение, медленно двинулся к тюку с инструментами и приборами, пощупал его. — Нет, сэр. С сожалением должен констатировать, что радиостанцию я с собой не взял. Мне представлялось, что связь мы будем поддерживать через пилота. — Он помолчал. — Даже если бы нам удалось передать сигнал, то любой имирец, осмелюсь заявить, непременно принял бы его за случайную атмосферную помеху.

Флэндри каким-то образом удалось встать на ноги. Он почувствовал приятное легкое щекотание нервов.

— А что у нас есть? — спросил он. За стенами корабля в ответ ему прогремел Юпитер.

— Разные устройства, сэр, для обнаружения военных установок. Пара скафандров. Легкое оружие. Ваш набор взломщика, хотя, должен признаться, я весьма не уверен в его ценности в данных условиях. Микромагнитофон.

— Минутку!

Флэндри прыгнул к слуге, но пол поплыл у него под ногами, и его понесло к дальней стене. Чайвз, выбросив хвост, остановил полет Флэндри. Пошатываясь, Флэндри встал на четвереньки и пополз в тот угол, где горбился шалмуанец.

Он даже не удосужился посмеяться над собственной рассеянностью. Сердце колотилось в бешеном ритме.

— Минутку, Чайвз, — сказал он. — Ведь есть же переходный тамбур. Раз его защищает силовая оболочка, он, должно быть, целехонек, а у него такие механизмы, что могут открыть клапаны даже при теперешнем давлении снаружи. Конечно, самим нам через них не выбраться, да и наши скафандры там расплющит в лепешку, но мы можем заняться механизмами тамбура. Если рассуждать логично, то они должны входить в систему обеспечения земных жизненных условий. С помощью имеющихся у нас инструментов мы вполне можем наладить простой рабочий цикл. Сначала открывается выпускной клапан, затем он закрывается, воздух Юпитера отсасывается из камеры, а вместо него подается терранский. Потом выпускной клапан снова открывается… Ну и так далее. Понял?

— Нет, сэр, не понял, — ответил Чайвз. Его желтые глаза от смертельной физической усталости подернулись туманной дымкой. — У меня голова совсем слабой стала. Мне очень жаль…

— Да получится сигнал! — завопил Флэндри. — Мы подаем струю кислорода в водородно-метановую атмосферу и воспламеняем полученную смесь в камере тамбура с помощью электрической искры. Бамс! Вспышка! Довольно слабая и, на наш взгляд, голубоватая, но любой имирец за десятки километров отсюда увидит ее столь же яркой, какой мы видим вспышку магния. Будем повторять вспышки в устойчивом режиме, каждые четыре-пять минут. Если имирцы не железобетонные, им будет весьма любопытно узнать, что здесь такое, а когда они увидят, что на айсберге произошло крушение, они догадаются, что нам нужно и…

Его голос смолк, а Чайвз уныло проговорил:

— А мы можем так тратить кислород?

— Нам придется это сделать, — ответил Флэндри. — Мы пожертвуем сколько сможем, а потом приостановим подачу сигналов. Если через несколько часов после этого никто не появится, мы пустим половину оставшегося запаса на наш прощальный фейерверк. — Он сделал последнюю затяжку, тщательно загасил сигарету я с трудом поднялся.

— Идем работать. Терять-то нам вроде нечего?

Пол задрожал — за бортом грохотало и рушилось. По экрану поползло дымчатое зеленое облако свободных радикалов и, влекомый нескончаемыми штормовыми ветрами Юпитера, пронесся красный айсберг.

Флэндри бросил взгляд на Чайвза и сказал, силясь улыбнуться:

— Милашка ты, да вот беда, красавицей не назовешь тебя. — И, помолчав немного, добавил со вздохом: — А впрочем, ничего не попишешь. При данных обстоятельствах.