"Бык в загоне" - читать интересную книгу автора (Воронин Андрей)

Глава 9

Все было бы прекрасно, если бы не одно обстоятельство: как выяснилось, процесс нанесения татуировок — достаточно болезненный: будто бы тысячи ненасытных злых ос впиваются в тело жертвы.

Самид понял это сразу — как только Император взял в руки иголки и тушь.

— Ой, не так сильно! — взмолился Самид, когда первая игла вонзилась в его тело.

Пидар отпрянул — он не ожидал, что его клиент так бурно отреагирует на боль. Даже он, Император Пантелей Звездинский, не кричал так отчаянно, когда на зоне в Пермской области его насильно татуировали очень специфическими наколками.

— Мы ведь договорились, — «петух» принялся увещевать азербайджанца, потому как деньги за выполненную работу ему были обещаны после операции.

— Больно же… — тихо стонал Мирзоев.

— Терпи, брателло, перетерпишь — будешь самым настоящим вором в законе, — возразил Кольщик, обмакивая иголку в тушь.

— А долго еще?

— Да ведь я только-только по трафарету купола рисовать начал, — весело откликнулся Император.

Мирзоев сжал зубы, чтобы не закричать, но это не помогло — слезы брызнули из его глаз.

Стоявший рядом Тахир молча извлек из кармана надушенный носовой платок и вытер им раскрасневшееся лицо патрона.

Терпеть, к сожалению, пришлось долго: Звездинский начал с самого тяжелого и ответственного — с церковных куполов: они, как известно, являются «фирменным» знаком отличия настоящего вора.

Затем перешел к бубновому королю.

— Может, не надо? — еще раз осторожно поинтересовался он, понимая, сколь нелепо будут смотреться на спине Мирзы изображения знака воров и знака пидаров.

— Надо, — всхлипнул Мирзоев.

— Точно?

— Но ведь это блатная наколка? Уважаемая? — осведомился Самид, постанывая.

— Еще какая!

— Давай…

— А ты не будешь кричать?

— Постараюсь…

— Молодец, пацан, быть тебе вором, — похвалил его пидар. — Ну, держись…

Татуирование продолжалось более трех часов — Император все-таки жалел клиента: то и дело давал ему передохнуть.

Наконец, когда все было закончено и свежетатуированный Самид, закурив, уселся в кресло (при этом он старался не прикасаться голой спиной к обивке, чтобы не вызвать болезненных ощущений), вконец обнаглевший пидар подошел к клиенту поближе.

— А я тебя еще кой-чему могу научить… — загадочно произнес он.

Мирза взглянул на него исподлобья.

— Чему?

— Хочешь — «пальцовке» научу?

— А что это?

— Ну, без «пальцовки», браток, никакой ты не вор… Надо учиться.

— А как это?

— Триста марок, — скромно заявил Император.

Обучение «пальцовке», в отличие от нанесения татуировки, не было связано с болезненными ощущениями, и потому Мирза согласился:

Достав из бумажника деньги, он протянул их «учителю».

— Ну, смотри!

Пидар, дико вытаращив глаза, раскинул татуированные пальцы веером и страшно, словно желая кого-то напугать, зашипел:

— Бля буду, в натуре, щас вальну… Понял?

Самид коротко кивнул.

— Ага.

— Повтори!

Не стоит и говорить, что у азербайджанца с первого раза ничего не получилось — Пантелей только головой покачал.

— Нет, не то… Смотри! Бля, козлина, щас вальну на хер в натуре… Ну?

Мирзоев послушно повторил — теперь Звездинский остался доволен.

— Ну, ничего… Ты с самого утра, как зубы почистишь, становись в ванной у зеркала и тренируйся…

— Хорошо, — азер сглотнул слюну. — Так и поступлю… А теперь, — он кивнул Тахиру, — закажи машину, мне надо в офис… А потом мы с тобой в автосалон поедем.

— А я?

— Что-то еще?

Состроив заговорщицкое лицо, Император произнес:

— Есть дело…

Да, Мирзоев изощрялся как только мог — неуемное честолюбие и жадность сжигали его, как в августе огонь сжигает сухую траву. И, конечно же, он ни сном, ни духом не ведал, какие тучи сгущаются над его головой, потому как в Берлин уже прибыл Сергей Никитин…

В берлинском аэропорту «Тигель» его встретил разбитной худощавый парень чуть старше двадцати лет, с копной огненно-рыжих волос и добродушной улыбкой на веснушчатом лице.

— Эрик, — представился он.

— Антон, — назвался Сергей, протягивая юноше свою широкую ладонь.

— Отец просил извиниться, что не смог встретить вас лично, — произнес рыжий парень, застенчиво улыбаясь.

— Ничего страшного, — ответил Сергей, следуя за парнем к автомобильной стоянке.

Удобно устроившись в кожаном кресле темно-синего «бимера», Никитин достал из кармана пачку «Мальборо», любезно предложил молодому человеку закурить. После того как долговязый паренек отказался, гость, зажав в зубах фильтр сигареты и щелкнув золоченой зажигалкой, глубоко затянулся.

Примерно через сорок минут они добрались до района «Хаубанхов», расположенного в восточной части Берлина, где еще год назад безраздельно правили коммунисты, и, пожалуй, тайная полиция «штази» — самое жуткое порождение режима Хоннекера.

Войдя в мало чем отличающуюся от своих советских аналогов пятиэтажку, приехавшие поднялись на третий этаж.

Им открыл мужчина, которому на вид было около пятидесяти лет, с такими же рыжими волосами, как и у Эрика, только слегка тронутыми сединой.

— Здравствуйте, вы Антон?

— Да, а вы, если не ошибаюсь, Герман?

Они прошли в скромно обставленную комнату, в которой не было ничего, кроме старой хельги, невысокого столика и двух кресел с продавленными подушками. Усаживаясь в одно из них, хозяин квартиры указал на второе гостю.

— Как поживает Коля? — прежде всего спросил Герман.

— Жив, здоров, просил передать огромный привет, — ответил Сергей. — Он рекомендовал мне вас как надежного человека.

— А как же иначе, — довольно улыбнулся хозяин квартиры, — мало того, что мы учились с вместе в школе, так еще пять лет провели в одном лагере.

Еще в дверях Никитин обратил внимание на татуированные перстни, покрывающие фаланги пальцев давнего друга Крытого.

— Как я понимаю, вас привели сюда дела, — сказал Герман, — поэтому не будем отвлекаться и перейдем к главному.

— Согласен, — ответил Сергей, — только прежде предлагаю перейти на «ты», — и, не дожидаясь согласия, продолжал:

— и ты, и я не понаслышке знаем, что такое БУР, — несомненно, Сергей имел в виду «барак усиленного режима», — что такое злобный вертухай, поэтому не будем церемониться.

— Честно говоря, я уже отвык от таких слов, но, наверное, до самой смерти блатная музыка будет ласкать мне слух сильнее всяких других…

— Итак, вернемся к нашим баранам, — сказал Сергей, — мне нужна скоростная машина и ствол с глушителем, желательно не очень большого размера.

— «Вальтер» подойдет? — тут же предложил Герман. — А по поводу машины сейчас спрошу у сына, он лучше меня разбирается в этом, — и громко позвал сына с кухни, где уединился молодой паренек.

Как только открылась дверь и на пороге возникла долговязая фигура с веснушчатым лицом, Герман произнес:

— Что у нас имеется из скоростного, что можно было бы потом бросить?

— Есть пятилетний «порше», — ответил сын. — документы чистые, а заявят о нем не раньше, чем через месяц. Голландцы, у которых его украли, где-то в круизе и раньше июня не появятся.

— Как тебе этот вариант? — спросил Герман у Никитина.

— Идеально.

— Кстати, где ты решил остановиться? — поинтересовался Герман.

— Сниму номер в дешевой гостинице.

— Значит, так, — подвел итог их разговора хозяин, — по поводу «порше» и остального завтра в восемь утра позвони по этому телефону, — он чиркнул на клочке бумаги какие-то цифры, — тебе назовут адрес стоянки и номер машины. Документы, ключи и оружие найдешь в бардачке.

— Спасибо, — поблагодарил Никитин.

— Рано благодарить. Кстати, не забудь сообщить мне название гостиницы, в которой остановишься, туда Эрик привезет тебе квитанцию со стоянки, на которой оставим машину.

На следующий день Никитин взял со стоянки серебристый «порше».

Все оказалось именно так, как обещал друг Крытого: вороненый «вальтер» с уже привинченным глушителем едва умещался в бардачке, под пистолетом лежали документы на автомашину.

Вырулив на проезжую часть, Писарь двинулся по направлению к улице Курфюрстендамм.

Предыдущим вечером он не терял времени зря — прошел ее пешком почти всю, внимательно изучая вывески всевозможных фирм, чередующиеся с рекламой баров, ресторанов и магазинов.

Обнаружив табличку на трех языках — немецком, азербайджанском и русском, гласившую, что тут расположена «Общественная организация помощи беженцам из республик Кавказа», он удовлетворенно ухмыльнулся.

Благодаря проведенной накануне разведке он точно знал направление своего движения.

Оставив машину в месте разрешенной стоянки, зашел в небольшое кафе, из окон которого отлично просматривался вход в мирзоевскую фирму, и заказал кружку пива и порцию сосисок.

В дверь офиса беспрерывно входили и выходили разные люди, в большинстве своем усатые и черноволосые мужчины.

Понимая, что весь день в кафе не просидишь, не обратив на себя внимание по-немецки бдительного персонала, Никитин стал приглядывать, где бы еще можно было устроить наблюдательный пункт.

Его размышления по этому поводу прервал невысокого роста толстяк, одетый в дорогой костюм; этот человек сразу же привлек его внимание.

Перед тем как появиться в поле зрения Сергея, толстяк вылез из черного лимузина, дверцы которого были услужливо распахнуты перед ним здоровенным детиной.

Даже не удостоив взглядом охранника, толстяк быстро прошел в офис.

Вслед за ним поспешили трое телохранителей.

На всякий случай Никитин запомнил номер представительского «линкольна». Сомнений не было: вошедший в дверь фирмы был Мирза. Разумно предположив, что автомобиль, привезший Мирзоева, где-то должен парковаться, Сергей решил обследовать находящиеся поблизости стоянки.

Догадка оказалась верной.

Примерно в квартале от офиса располагалась платная парковка «линкольн» еще издали бросался в глаза. Здесь же нашлось место для спортивного автомобиля, на котором ездил Сергей. Серебристый «порше» затерялся среди разномастных автомобилей.

Правильно говорят умные люди — «ждать и догонять хуже всего». Вот Никитин вроде бы как и догнал Мирзу, но для того, чтобы охота была успешной, оставалось дождаться нужного момента Ждать Сергей не любил, но это было частью его работы, которую он привык делать аккуратно. Просидев почти весь день в кабине ставшего ему ненавистным автомобиля, он вдруг заметил, как президентский «линкольн» плавно тронулся с места Следить за кавказцем на улицах Берлина было легко. Здесь существовало строгое ограничение скорости, которого законопослушные водители аккуратно придерживались.

Никитин был совершенно уверен, что преследуемый не подозревает о сопровождении. Тем не менее Сергей старался лишний раз не попадать в зеркало заднего обзора «линкольна».

Толстяк покинул свою машину у входа в автомобильный салон с огромными стеклянными витринами.

Высадив пассажира, «линкольн» двинулся дальше. Сергей последовал за ним, но уже через несколько минут понял, что американский автомонстр направляется за пределы города.

Больше часа автомобиль азербайджанца пробивался сквозь пробки, прежде чем выехать на автостраду, которая вела в Вюнсдорф.

Сергей недолго терзался сомнениями, что делать: следовать ли за лимузином или вернуться к автосалону.

Он справедливо рассудил, что будет лучше вернуться к месту предполагаемого нахождения Мирзы.

Обратный путь занял еще больше времени: наступал час пик. Немецкие бюргеры разъезжались по своим домам, покидая офисы и конторы, семейные спешили осчастливить домочадцев, а холостые — привычно устроиться в ближайшем гаштете за кружкой доброго пива.

Почти два часа ожидания не принесли видимых результатов. Успел закрыться автосалон, прохожих становилось все меньше и меньше — короче говоря, приметы приближающегося вечера были налицо.

Ждать дальше не было смысла.

Оставалось два варианта: либо завтра с самого утра начать все сначала, либо сегодня же связаться с Эриком и попросить его о помощи.

Сергей тут же позвонил Эрику и договорился с ним о встрече через полчаса в баре в «Европа-центрум».

— Идет.

Это было рядом — расцвеченный неоновой рекламой супермагазин был прекрасным ориентиром, который невольно обращал на себя внимание любого, кто попадал в этот район города.

Бар Европы-центрум», в котором была условлена стрелка, был небольшой, но на удивление уютный, он выглядел необычно из-за того, что посетителям, кроме стандартного меню, предлагалось и немного экзотики — столики были окружены водой, которая с мелодичным журчанием лилась из расположенного в центре фонтана бутафорской лилии.

— Привет, — улыбнулся Никитин, едва заметив немца.

Тот привстал, протягивая руку.

— У тебя проблемы?

— Небольшие.

— Буду рад помочь.

— Не смог бы ты завтра утром отправиться к автосалону?

— А в чем дело?

— По всей вероятности, мой клиент, — Никитин, конечно же, имел в виду Мирзу, — имеет к этому салону самое непосредственное отношение Я был бы тебе благодарен, если бы ты нашел веский предлог для знакомства с его директором. Вряд ли Мирза ездил туда, чтобы купить новую тачку.

Эрик на минуту задумался.

— Что ж, я найду такую причину, — произнес он.

— И какую, если не секрет?

— Насколько мне известно, владелец этого автосалона, Фриц, не брезгует прикупить «пиленную» тачку, если она, конечно, не в розыске. А у меня есть одна на примете…

После этого беседа пошла более живо.

— Главное, чтобы ты смог установить адрес Мирзоева, — сказал Сергей. Разумеется, твои услуги будут оплачены.

Эрик немного обиделся, но виду не подал.

— Я ведь тебе не за «грев» помогаю, — немец щегольнул русским словцом, — я помогаю тебе по просьбе друга моего отца…

— Было бы неплохо, если бы ты сумел раздобыть его фотографию, продолжал Сергей, понимая, что просит почти невозможное.

— Чего не обещаю, того не обещаю… Это уж как получится. Может быть, и удастся, — сказал Эрик.

— Значит, так, — Никитин пружинисто поднялся из-за столика, — завтра я буду неотлучно сидеть в гостинице и ждать твоего звонка.

— Как только смогу что-нибудь сообщить, я тебе позвоню, — пообещал Эрик.