"СССР имени БЕРИЯ" - читать интересную книгу автора (МУХИН ЮРИЙ)

ВОЖДЬ

Летом 1946 года Сталин позволил себе ненадолго съездить на отдых в Сочи, а вскоре вызвал к себе для разговора Берию. Был солнечный и жаркий день, Берия в белых брюках, рубашке и шляпе, обутый в сандалии ожидал Сталина у ступенек его дачи, слушая жалобу телохранителя вождя.

– Дача плохо защищена, и вчера мы, сопровождая товарища Сталина к берегу моря, наткнулись на двух девочек из Сочи, лет по десяти, собиравших грибы на территории дачи. Причем, девочки пролезли сквозь изгородь из колючей проволоки «не зацепившись» и не заметив, что они зашли на охраняемый участок. Сталин, естественно, распо73 рядился дать девочкам собрать грибы и отправить их на машине домой, но такая изгородь вокруг места отдыха главы государства, – это непорядок! – возмущался приехавший вместе со Сталиным из Москвы телохранитель (их в то время называли «прикрепленными»). – И вообще, товарищ Берия, нас мало. Мы же из Москвы до Харькова ехали на трех машинах, по дороге товарищ Сталин все время выходил и пешком осматривал деревни, разрушенные кварталы в Курске и Орле. Ходит по улицам, за ним толпа немедленно собирается, женщины на шею вешаются, а нас всего восемь! Ведь никакого внешнего оцепления такими силами не организуешь.

А здесь, в Сочи? – продолжал жаловаться телохранитель.

– Выедем в город вроде на машине, а он выйдет и пойдет по улице пешком. Как позицию занять? Вот и идем: один спереди, двое сзади, и четвертый идет по противоположной стороне и просит людей не перебегать через дорогу навстречу товарищу Сталину. Да разве всех уговоришь?!

Вчера поехали в порт, от проходной пошли к причалу.

Там разгружался теплоход «Ворошилов», и товарищ Сталин долго смотрел на разгрузку, между прочим, теплоход ему не понравился – он нашел его неуклюжим. Возвращаемся к машинам, а у проходной уже собралась большущая толпа отдыхающих. Ведь всем охота посмотреть на вождя, убедиться, правда ли, что товарищ Сталин вот так просто гуляет по порту. Подходим к машинам, думаем, что вот наконец, обеспечим безопасность, а товарищ Сталин открывает дверцу и приглашает прокатиться с нами сбежавшуюся ребятню. Поехали на «Ривьеру», там было открытое кафе, зашли туда, усадили ребят за столики, но получилось то же, что в порту. Отдыхающие окружили, и среди них было много детей. Он еще и их всех приглашает на лимонад, да еще я по его распоряжению принес из буфета большую вазу конфет, и товарищ Сталин начал угощать детей конфетами.

Это в такой-то толпе! А нас всего четверо! Ну, а если враги об этом узнают, ну что стоит выстрелить из толпы, как Каштан в товарища Ленина?!

Берия слушал, и ему это тоже не нравилось. Но что он мог сделать? Заикнись об этом Сталину, и Сталин обругает.

Он и в Москве, намечая планы ее реконструкции и интересуясь строительством, ходил точно так же. Причем, собирающаяся толпа ему мешала, он пытался уговорить ее разойтись, а потом стал осматривать подлежащие реконструкции районы ночью, но и это не спасало – народ как-то узнавал его и все равно тянулся за ним хвостом. Причем, Сталин не делал из этого ни малейшей рекламы, никогда с ним не было не только кинооператоров или фотографов, но и просто журналистов.

Однако сама мысль о том, что кто-то, какая-то охрана, отделит его от народа, была для Сталина оскорбительной и унизительной. Он скорее бы согласился быть убитым, чем подать кому-либо мысль, что он боится народа, ради которого живет.

Берия уважал Сталина безмерно – он восхищался умом, самоотверженностью и волей этого человека, отдающего всю свою жизнь без остатка советскому народу. Недавно Берия прочел сообщение из Англии, что бывший министр иностранных дел Британской империи Энтони Иден сказал, что если бы можно было представить ситуацию, в которой планеты Солнечной системы проводили бы переговоры, и каждая из них должна была бы быть представлена одним только ее представителем, то от планеты Земля должен быть делегирован Сталин. Поскольку Иден не знает другого человека, который бы мог лучшим образом защитить интересы населения нашей планеты. С этим мнением британского государственного деятеля Берия был абсолютно согласен.

В то же время Берия знал, что Сталина тяготит и то безудержное восхищение, которое искренне высказывает к нему народ, и, тем более, то славословие, которое льют на него партийно-государственные чиновники. С одной стороны Сталин понимал, что для объединения народа в единую семью такое восхваление вождя необходимо, но, с другой стороны, оно его коробило.

В начале 30-х Берия, тогда первый секретарь компартии Грузии, приезжал на эту же дачу к Сталину решать подоспевшие вопросы. А Сталин отдыхал вместе с С.М. Кировым, с которым они были близкими друзьями. И Берия удивился, когда Киров, просматривая передовицу в «Правде», начал иронизировать и над писаками, называвшими Сталина «великим вождем всех времен и народов», и над самим Сталиным. «Слушай, – говорил Киров, – ты не подскажешь, ты образованней меня, чей ты еще великий вождь?

Кроме времен и народов что еще на свете бывает?» А Сталин, смеясь и поддерживая шутку, называл Кирова «любимый вождь ленинградского пролетариата». И тоже подтрунивал:

«Ага, кажется, не только ленинградского, а еще и бакинского пролетариата, наверное, всего северо-кавказского.

Подожди, напомни, чей ты еще любимый вождь? Ты что думаешь, у меня семь пядей во лбу? У меня голова – не дом Совнаркома, чтобы знать все, чьим ты был любимым вождем ». И то, что Сталин к своему восхвалению относился безразлично, вызывало у Берии еще большее уважение.

Разговор Берии с телохранителем прервал спускавшийся по ступенькам Сталин, одетый так же, как и Берия, но в мягких сапогах и белой штатской фуражке. В руках у Сталина была тонкая папка. Берия поздоровался и они по длинной тропинке, разговаривая, двинулись к морю. Сталин был по рождению горец, плавать не умел, и купаться в море не любил, но любил посидеть на берегу, вдыхая морской воздух и глядя на волны.

– На пламя огня и текущую воду можно смотреть бесконечно, – как-то сказал он Берии.

У моря Сталин и Берия сели недалеко от воды под деревянный грибок, телохранители расположились метрах в 50, прикрывая их с флангов и с тыла, и Сталин продолжил начатый разговор.

– Не подумал ли ты случайно, Лаврентий, что я вызвал тебя в Сочи отдыхать? – шутливо спросил Сталин, заметив, что Берия вопросительно смотрит на папку в его руках. – Нет, дорогой, нам надо поработать, и вызвал я тебя, к сожалению, не для того, чтобы от работы разгрузить.

По каналам, скажем так, прорытым Молотовым в 1942 году и расширенным Майским в 1943-м, – давай называть их тем, чем они есть – по еврейским каналам, по каналам сионистов, – не только ты получаешь разведданные об американском атомном проекте, но и я получаю кое-какие сведения о планах мистера Трумэна.

И сведения, надо сказать, неутешительные. Эти сукины дети все же интенсивно готовят планы войны с нами, разумеется, с применением атомных бомб. С одной стороны, можно было бы и не обращать внимания на эти планы – раз есть генералы, то они обязаны готовить планы войны, чтобы никакая война не застала их врасплох. Но, с другой стороны, американцы категорически отвергают и наши предложения, и саму мысль о запрещении атомного оружия, и они его энергично накапливают, несмотря на то, что и им оно стоит неимоверно дорого. Ведь тут, понимаешь, если атомные бомбы не использовать, то нет смысла их копить, а они копят.

Ну и цели, конечно, наметили – бомбить будут там, где больше людей. На Москву определили 8 бомб, на Ленинград – 8, ну и на остальные наши города соответственно.

Считают, что для первого удара по СССР им нужно 133 бомбы, а потом еще 70. Вот накопят они эти 200 бомб – что будут делать?

Остановить их может только одно – знание, что и у нас этих бомб не менее сотни.

Насколько ты вник в вопросы создания атомной бомбы, на каком этапе мы находимся? Вводи меня в курс дела, можешь не спешить, но и ненужных мне подробностей не надо.