ГЛАВА 6

В течение следующей недели я узнал много важных вещей и сделал одно удивительное открытие. Оказывается, чувство социального превосходства свойственно не только аристократии. С моей точки зрения, разница между крестьянами и бродягами была не слишком велика, но сами крестьяне считали ее огромной.

Они не сразу меня замечали, даже если я задавал им прямой вопрос. Разговаривая со мной, они презрительно выпячивали нижнюю губу. Они пытались научить меня жизни, советовали пойти в армию или наняться в батраки к кому-нибудь из них. Они всячески давали понять, что оказывают мне одолжение, просто обращая на меня внимание и тратя на меня свое время. Они крайне неохотно продавали мне еду, даже за серебро.

Запас денег таял с катастрофической скоростью.

Цены на продовольствие были завышены по причине войны и нехватки самого продовольствия. Имперская армия совсем недавно прокатилась по окрестностям, и это не могло не сказываться.

Наверное, скоро мне придется постигать сложное искусство воровства…

Пока я топал по дороге, у меня было много времени для размышлений, появились новые вопросы, которые раньше не приходили мне в голову.

Гаррис дал мне год. За это время я должен разыскать способ его убить и вызвать на бой. Иначе он меня сам найдет.

Интересно, как? На Срединном континенте живут сотни тысяч людей. Существует ли магия, которая поможет Черному Урагану отыскать одного из этих сотен тысяч? А существуют ли заклятия, способные помешать поиску? Еще один вопрос для волшебника.

Только где бы мне найти этого самого волшебника? Полагаю, чародеи умеют прятаться куда лучше, чем я — искать. Если, с одной стороны, на них охотится инквизиция Церкви Шести, а с другой — сам Черный Ураган, мои шансы встретить волшебника стремятся к нулю.

Это если верить Хвату. А можно ли ему верить?

Конечно, он мне здорово помог, фактически — спас, но что-то в его историях казалось мне неправильным. Я так и не понял, кто он такой и что он делал в том домике.

Хотя…

До того, как он меня нашел, я думал, что умираю. Мне было плохо, я не мог идти дальше, упал в грязь и не нашел в себе сил подняться. А когда я очухался в его домике, у меня была легкая слабость, которая прошла сразу после ужина. Какое-то очень подозрительное исцеление. Слишком быстрое.

Интересно, каким это чаем он меня напоил.

Может быть, Хват и был тем самым волшебником, который прятался и от Церкви Шести, и от Гарриса? Чем больше я на эту тему думал, тем больше утверждался в своей догадке. Однако возвращаться было поздно — там уже могли побывать имперские убийцы. К тому же, если бы Хват хотел мне помочь магией, он мог бы сказать, что является волшебником. Значит, не захотел. Тогда какой смысл возвращаться?

Уже неделю я брел по наезженному тракту. Одежда окончательно превратилась в лохмотья бродяги, зато меня здорово выручал подаренный Хватом плащ. Другие путники не обращали на меня внимания — что возьмешь с бродяги. В мою сторону не смотрели даже военные патрули, которые стали попадаться все чаще и чаще.

Солдаты Гарриса выглядели и вели себя так, словно они уже победили. В таверне мне удалось подслушать не один разговор, и похоже, никто в армии Гарриса не сомневался, что Черный Ураган станет повелителем всего мира.

А как же Брекчия, думал я. А Тхай-Кай? Отсутствие у быстро растущей Империи собственного боевого флота?

Но такие мелочи имперских солдат не беспокоили. Гаррис одерживал победу за победой и уже давно не встречал серьезного сопротивления.

Мое королевство он вообще взял без боя.

Тирен был маленькой страной, окруженной горами. У нас никогда не было ничего особенно ценного, поэтому к нам долгое время никто и не лез. Даже Подземные войны, гремевшие по всему континенту, обошли Тирен стороной.

Королевская династия Беллинджеров существовала со времен основания государства и всегда поддерживалась нашим рыцарством. Благодаря удивительной для Срединного континента политической стабильности Тирен стал местом встреч дипломатов многих государств, нейтральным уголком в центре раздираемого междоусобицами материка. Оком урагана.

Десять лет назад даже Тхай-Кай прислал к нам своего представителя.

Каждый год посланники вручали королю традиционный подарок — мешочек с золотом, который с лихвой окупал стоимость их проживания во дворце. Посланники не стеснялись тратить деньги в городе, строили виллы за его пределами, в общем, оказывали на экономику Тирена лишь самое благотворное воздействие. Взамен они получали возможность общаться друг с другом как на официальных обедах и ужинах, так и в неформальной обстановке.

Многие важные договоры были подписаны именно в Тирене, у нас заключались альянсы и прекращались войны.

Крупные купцы открывали в нашем городе (он у нас один на всю страну, знаете ли) филиалы своих торговых компаний. Это было не только престижно, но и выгодно — некоторые торговцы уже через год становились поставщиками королевских дворов. Естественно, они платили налоги…

В общем, Тирен был поистине райским уголком, пока не появился Гаррис. Я любил свою страну, а он ее у меня отнял. Из-за него умер мой отец. Неизвестно, что вырастет из моего брата под влиянием Черного Урагана.

Гаррис должен умереть.

Проблема в том, что он почти бессмертен.

Я боялся Гарриса и ненавидел его за это. И себя тоже ненавидел. Потому что мой отец, даже находясь при смерти, сумел взять в руки меч и погибнуть в бою, как мужчина. Если бы не болезнь, он не побоялся бы выйти против Гарриса и бросить ему вызов. Мой отец вообще ничего не боялся.

Жаль, что я на него не похож.

— Эй, парень!

Мне кричал крестьянин, ехавший на телеге. Задумавшись, я чуть не угодил под копыта его лошади.

— Извините, — сказал я.

— Забирайся, — предложил крестьянин.

Ух ты! Не веря своему счастью, я запрыгнул на телегу и сел рядом с ним.

— Тебя как зовут?

— Джей, — сказал я. Я давно решил, что лучше называть собственное имя, пусть и сокращенное. По крайней мере, так я не запутаюсь и всегда буду знать, что обращаются именно ко мне.

— А я- Карл. Куда путь держишь, Джей?

— Вперед.

— Знакомое направление, — хмыкнул Карл. — Бродяжничаешь?

— Похоже на то, — сказал я. — Война…

— А то как же.

В следующие полчаса я узнал, что Карл едет из ближайшего городка, где продавал на рынке мясо, что он женат двадцать пять лет, что его дочери давно повыходили замуж и живут отдельно, а сыновей у него нет, что очень трудно вести хозяйство одному, что из-за войны цены на мясо выросли, но продавать его выгоднее не стало, так как цены на все остальное выросли тоже, да еще пришлось отдать часть скотины на нужды имперской армии и сказать спасибо за то, что армия не забрала все…

От тряски и болтовни Карла я начал засыпать, когда твердый крестьянский локоть ткнулся мне в бок.

— Есть хочешь? — спросил Карл.

При упоминании о еде в животе у меня заурчало, а рот наполнился слюной. Очевидно, кое-что отразилось и на лице, потому что Карл не стал дожидаться ответа, потянулся рукой назад и вытащил из мешка краюху хлеба и ломоть сыра.

— Угощайся, — сказал Карл. — Извини, разносолов в дорогу не прихватил.

— А вы? — мне хотелось накинуться на еду как можно быстрее, но правила вежливости требовали своего.

— А я сыт, — ухмыльнулся Карл. — К тому же я вечером уже дома буду.

Хорошо ему. А у меня теперь вообще дома нет.

Хлеб и сыр оказались удивительно вкусными.

Говорят, что когда человек умирает, перед его глазами проносится вся его жизнь. Не знаю, так ли это. Но когда человек хочет есть, перед его внутренним взором встают все те завтраки, обеды и ужины, которые он когда-либо отведал. А отчетливее всего вспоминаются куски, от которых он когда-то отказался, которые не смог доесть, потому что желудок был уже полон. За последние дни я только это и видел.

Никогда не думал, что еда может занимать столько места в человеческих мыслях. Наверное, потому что до этого времени у меня никогда не возникало проблем с ее добыванием.

— Родители-то твои живы? — спросил Карл, когда я доел немудреную пищу.

— Нет, — сказал я. — Мама умерла давно, отца убили…

— Прости, парень. Не повезло тебе, — Карл потрепал меня по плечу. — Знаешь, бродяжничать — это неправильно. У человека должен быть дом.

— Мой дом сожгли, — сказал я. — Кто?

— Имперцы.

— Ты городской, что ли? Вроде как о сожженных деревнях в наших краях я уже давно не слышал…

— Городской, — сказал я, надеясь, что он не будет спрашивать, из какого именно города. Он не стал.

— На то и война, — философски заметил Карл. Крестьянин, а имя-то у него королевское… Это я только сейчас сообразил. Хотя, кто их знает, этих крестьян. Может, у них все имена такие? — Я тебе вот что скажу. Можешь сегодня у меня переночевать, жена только рада будет. Поешь, поспишь нормально, заодно и отмоешься. А утром мне по хозяйству поможешь — мне сарайчик починить надо, один не справлюсь. Как тебе такое предложение?

Это было бы здорово, — сказал я. Поесть, поспать в кровати, помыться!

— Я знал, что тебе понравится, — сказал Карл, подмигивая. — Пива хочешь?

— Не откажусь.

Жена Карла действительно оказалась рада.

К возвращению мужа из города она затопила баню, так что мы с Карлом, изрядно захмелевшие от выпитого по дороге пива, отмылись дочиста, а заодно и протрезвели. После бани Карл выделил мне одежду из своего гардероба — штаны пришлось подвязывать веревкой, иначе они бы падали на каждом шагу, а рукава рубашки я просто закатал.

После плотного ужина, состоявшего из мясного рагу, свежевыпеченного хлеба и домашней наливки, меня та, разморило, что я заснул, едва мне показали мою кровать.

Крестьяне просыпаются рано, но мне сделали скидку на то, что я городской, и разбудили только часов в девять. Карл как раз закончил возиться со скотиной и собирался позавтракать, я к нему присоединился.

Потом мы долго возились с «сарайчиком», который на деле оказался огромным амбаром. У него прохудилась крыша, пришлось ремонтировать. Да, Карл не справился бы один. Мы и вдвоем провозились чуть ли не до заката.

Вечером мы сидели на крыльце. Карл курил трубку, а я любовался звездным небом и думал о том, что в мире много хороших людей.

— Я тут с Мартой посовещался, — нарушил тишину Карл. — И мы хотим предложить тебе у нас остаться.

Интересно, когда это они успели посовещаться? Вроде бы мы весь день вместе работали. Утром, пока я спал? Даже не зная, что я из себя представляю как работник?

— Хозяйство у меня крепкое, хорошее, — продолжал Карл. — Сам видишь. Но староват я стал, одному трудно. Жена помогает, конечно, но мужских рук все равно не хватает. Был у меня работник, да в армию удрал, счастья военного искать. Может, уже и в живых его нету…

Я молчал. Предложение было очень заманчивым. Тяжелая работа меня не пугала — все лучше, чем бродяжничать. А тут постель, еда, люди хорошие…

— Много платить не могу, да и не умеешь ты еще ничего, чтобы много зарабатывать, — сказал Карл. — Но, сам посуди, а что тебя на дороге ждет?

Он прав. На дороге меня не ждет ничего хорошего.

— Война уходит на восток, — сказал Карл. — Мародеров и бандитов Гаррис тут всех повывел, хоть какая-то от его Империи польза. Место теперь здесь тихое, спокойное… Оставайся, Джей.

— Не могу, — сказал я.

Убийцы идут по следу. Ну, останусь я, и что потом? И меня убьют, и Карла с Мартой заодно. Да и способ при кончить Гарриса сам по себе в руки не свалится.

— Не можешь? — переспросил Карл. — Или не хочешь?

— Хочу, — признался я и сам удивился искренности своего ответа. Если бы недавно кто-нибудь сказал принцу Джейме, что он захочет пойти в работники к зажиточному крестьянину, принц рассмеялся бы в ответ. Две недели бродяжничества кардинальным образом меняют жизненные приоритеты. — Но не могу, правда.

— И куда думаешь податься?

— На восток, — сказал я.

Я долго об этом думал и принял решение. Враги Гарриса находятся на востоке, значит, мне нужно туда.

— Вслед за войной? — уточнил Карл. — В армию хочешь? Поверь, солдатская жизнь не легче крестьянской. По крайней мере, нас, крестьян, каждый день не убивают.

— Это все сложно объяснить, Карл, — сказал я. — Дело в том, что я не просто бродяжничаю. Я кое-что ищу.

— Что же ты ищешь?

— А это объяснить еще сложнее. Да оно вам и не надо.

— У тебя на душе неспокойно, — заметил он. Я кивнул. Глупо отрицать очевидное.

— Жаль, — сказал Карл. — Ты мне понравился. Думаешь, я каждого встречного к себе ночевать тащу?

— Я вам очень благодарен, Карл. И жене вашей тоже. По, поверьте, лучше будет, если я уйду. И для вас тоже лучше.

— Вот оно как, — сказал Карл. — И когда думаешь отправиться?

— Если вы позволите мне переночевать, то утром, — сказал я.

— Что значит «если позволю»? — возмутился Карл. — Думаешь, я тебя на ночь глядя погоню, что ли? Ты за кого меня принимаешь, парень?

— Извините, — сказал я.

— Ты подумай до утра-то, — сказал Карл. — Если решишь остаться, то предложение все еще в силе.

— Подумаю, — пообещал я, хотя твердо знал, что оставаться тут нельзя.

Они знали, что я уйду.

Поэтому не стали будить меня перед дорогой, ждали, пока проснусь сам, что и произошло около полудня.

Меня накормили завтраком, Марта выдала мне постиранную и кое-где заштопанную одежду, вручила небольшой мешочек с провизией. Карл вышел проводить меня на крыльцо.

— Дорогу-то обратно на тракт найдешь? — спросил он.

— Не так уж много я тогда выпил. Карл улыбнулся.

— Иди по проселку до самого тракта. А там уж — как знаешь.

— Спасибо вам, Карл.

— Не за что. Удачи. По-моему, она тебе пригодится. Уходить было тяжело.

Гораздо тяжелее, чем из Тирена, откуда меня вывезли с мешком на голове. В Тирене оставались враги, а тут — пусть еще не друзья, но просто хорошие люди. Люди, которые отнеслись ко мне доброжелательно, оказали посильную помощь, предлагали остаться у них. Я даже немного прослезился.

Карл и его жена не были похожи на непонятного Хвата с его странными историями и туманными мотивами. Я понимал, что им нужен был работник, тем более что их предыдущий помощник сбежал, и в хозяйстве не хватало мужских рук, но все же они показались мне бескорыстными людьми.

Взгляд Карла буравил мне спину до самого поворота.

Забавно, когда я находился у него в гостях, я почти забыл, что неподалеку идет война.

Крестьянское хозяйство Карла находилось в нескольких километрах от дороги, спрятанное за небольшой рощицей, и там действительно царили мир и покой. А на тракте я сразу же наткнулся на обозы с ранеными, идущие на запад, видимо, в тот самый город, где Карл так удачно продал свое мясо.

Тяжело раненных среди них не было, наверное, они не подлежали транспортировке. Люди на телегах смолили трубки, пили пиво и задирались с прохожими. Только пропитанные кровью бинты выдавали в них недавних участников боевых действий.

Солдаты Империи, солдаты-победители…

Такие же веселые парни захватили мою страну. Удивительно, но я не видел в них врагов. Моим врагом был только их командир.

Вечером мне повезло — за пару медяков меня пустили переночевать на конюшню при постоялом дворе. Я не стал ужинать в трактире, ополовинив запас провизии, выданный мне Карлом, после чего забрался поглубже в сено и заснул.

Проснулся я удивительно вовремя. Если дуракам везет, то я все-таки дурак. Потому что везет мне часто.

Меня разбудили громкие голоса, доносящиеся через приоткрытую дверь конюшни. Первый голос принадлежал трактирщику, который вчера разрешил мне здесь переночевать. Второй тоже показался мне знакомым, только и не мог вспомнить, где я его слышал. Но было в нем что-то неприятное, что пробуждало во мне чувство опасности.

Аккуратно, стараясь не шуметь, я чуть-чуть разгреб сено и увидел… Винса. Одного из тех самых убийц, которых Гаррис послал по моим следам. Помнится, ребята хотели, чтобы я запомнил их лица, даже настаивали на этом.

Я запомнил. Не только лица, но и имена.

— Молодой парень со шрамом на всю рожу, — громко творил Винс трактирщику. — Не видел такого?

Сердце бешено заколотилось в груди. Конечно же трактирщик меня видел. И совсем глупо было бы надеяться, что он не рассмотрел шрам.

— А что он вам сделал? — поинтересовался трактирщик.

— Дочку мою он обрюхатил, — сказал Винс. Вот скотина! Мало того, что убить меня хочет, так еще и нагло врет. — Поймаю, шкуру с паршивца спущу. А потом жениться заставлю. Как есть, без шкуры.

— Зачем же тебе зять без шкуры? — лениво поинтересовался трактирщик.

Я нащупал в кармане плаща нож. Конечно, против меча им особо не повоюешь, но лучше уж так, чем умереть совсем без боя.

А умирать не хотелось совершенно.

— Не твое дело, — грубо ответил трактирщику Винс. — Так видел ты его или нет?

Сейчас он скажет, что видел, и махнет рукой вглубь конюшни. После чего случится короткая схватка, в результате которой принц Джейме присоединится к своим родителям.

— Паренька со шрамом? — судя по голосу, трактирщик совершенно не нервничал и никуда не спешил.

— А кого еще? — начал терять терпение Винс. Наверное, как только он приблизится, надо будет выпрыгнуть из сена с каким-нибудь диким воплем. Эффект неожиданности — это единственное, на что мне остается рассчитывать. Жалко, жалко, что у меня нет меча…

— Нет, не видел, — сказал трактирщик. — Ты не представляешь себе, сколько тут народу ходит. Неужто я каждого рассматривать должен?

— А если я в трактире поспрошаю? — поинтересовался Винс. — Мне там то же самое скажут или как?

— Понятия не имею, — сказал трактирщик. — Попробуй, может, кто твоего парня и заметил…

Вине злобно плюнул под ноги и убрался из поля видимости. Трактирщик остался стоять в проеме.

Минуты тянулись, как часы.

Потом снаружи раздался стук копыт, и еще несколько «часов» спустя трактирщик повернулся ко мне лицом и махнул рукой.

— Вылезай оттуда, — сказал он. — И уматывай побыстрее.

— Почему вы меня не выдали? — спросил я, выбираясь. из сена.

— Потому что он не похож на человека, у которого есть дочь, — сказал трактирщик. — А похож он на головореза с большой дороги. Впрочем, ты тоже, а я в ваши дрязги встревать не хочу. Сами разбирайтесь.

— Спасибо, — сказал я.

— Проваливай, — ответил трактирщик. — И учти, что он поскакал на восток, так что если ты не хочешь с ним встречаться, выбери какую-нибудь другую дорогу. А еще лучше — сойди с дороги вообще.

— Так и сделаю, — пообещал я. — Еще раз спасибо.

Пришлось снова переться через лес.

Чтобы не заблудиться, я шел параллельно дороге, отдалившись от нее метров на пятьсот. Если лес оказывался слишком редким и меня можно было увидеть с тракта — уходил дальше.

Скорость передвижения резко упала. Черт побери, я ведь знал, что на лошадях они меня быстро догонят.

Очевидно, убийцы разделились, прочесывая сразу несколько направлений. Вине умчался на восток, но это не значит, что другие стороны безопасны. Есть ведь еще трое. Как минимум. А на самом деле их может оказаться куда больше. Гаррис мог отправить за мной целый полк.

Наверное, этим утром я впервые оказался так близко к смерти, что смог почувствовать ее дыхание. Если бы трактирщик меня выдал, Вине, вне всякого сомнения, постарался бы меня убить. И вряд ли я смог бы долго сопротивляться.

Меня учили владению оружием, но мне никогда не приходилось драться насмерть. Гибель Белого Рыцаря была первой насильственной смертью, произошедшей у меня на глазах, и это было ужасное зрелище. Когда его голова отделилась от плеч, а из обрубка шеи хлынула кровь, тело еще несколько секунд простояло на ногах. Потом рухнуло на пол, в красную лужу, а сама голова откатилась метра на три в сторону — удар Черного Урагана таил в себе страшную силу.

Барды поют о доблестных воинах, сложивших свои головы в бою. Может быть, маркиз Тирелл обрел смерть, достойную настоящего рыцаря, но… Никакой поэзии в этом не было.

Живой человек стал мертвым.

Обезглавленное тело на залитом кровью полу.

Если я хочу выжить, мне придется научиться убивать.

Я внимательно рассмотрел нож, который вручил мне Хват. Таким ножом можно было убивать только в трактирной драке, но против вооруженного мечом человека он был бесполезен.

Меня учили владеть копьем, мечом и луком — оружием рыцарей. Причем луком — в последнюю очередь, ибо настоящий воин убивает лицом к лицу. Арбалеты, получившие распространение за последние двадцать лет, в Тирене особой любовью не пользовались, но натягивать тетиву я умел. Иногда даже посланный мною болт проходил в считаных сантиметрах от цели.

Но вот искусству драки на ножах меня никто не обучал. Рыцари носят при себе кинжалы, но только для того, чтобы наносить «удары милосердия» или разрезать мясо на пирах. Рыцари сражаются с рыцарями, а ножом доспехи не пробьешь.

Конечно, Вине не рыцарь, и доспехов на нем не было, если не считать кожаную куртку с нашитыми пластинами металла за полновесный панцирь. Зато у Винса был меч.

Если оружие ваших врагов длиннее вашего, не дайте им его вытащить. Наверное, так мог бы сказать лорд Вонг, выдав сиюминутное изобретение за проверенную веками мудрость.

Интересно, люди Гарриса его еще не поймали?