"Неукрощенный" - читать интересную книгу автора (Маккарти Моника)

Глава 8

Народ, сидевший в большом зале, подозрительно затих, когда Рори вел Изабель назад, к возвышению. Правда, никто не тарашился в открытую. Все отлично понимали, что произошло, но не смели показать это, чтобы не позорить свою хозяйку. Вернувшись к столу, Рори указал Изабель на место рядом с собой, уселся сам и снова занялся едой, словно не он только что сорвал с нее платье и губами прошелся по ее атласной коже. Как будто это не она только что сгорала в его объятиях.

Он поступил так, как должно. С этим платьем она переступила черту, зашла слишком далеко. И получила урок. Он, впрочем, тоже.

Не желая больше думать о том, что произошло, Рори продолжил горячий спор с Алексом на предмет, по какой дороге быстрее всего можно добраться до Эдинбурга. Чтобы сбросить внутреннее напряжение, ему сейчас требовался хороший словесный поединок.

Изабель, должно быть, услышала их, потому что, как только он замолчал, спросила:

– Вы давно были при дворе, милорд?

Рори уже успокоился. Ему казалось, что она тоже очень удивлена тем, что с ними случилось. Это было как предупреждение, и ничего больше.

– Давно, – ответил он. – Но должен скоро поехать туда. – Он скрывал раздражение при мысли о том, что нужно лично представляться королю. Таков был заведенный обычай.

Ее лицо осветилось.

– О, как я вам завидую.

Рори удивился, когда увидел внезапную радость, появившуюся у нее на лице. В голосе ее появились восторженные нотки.

– Вам нравится двор?

Она ответила с энтузиазмом:

– Очень-очень нравится.

– Вы ведь были фрейлиной у королевы Анны?

– Почти целый год. – Она вздохнула. – Поначалу было трудно привыкнуть, но потом мне понравилось.

Рори сообразил, что ей, наверное, было тяжело расстаться с привычным укладом жизни.

– Вам не показались утомительными эта помпезность, все эти церемонии?

– Все совсем не так, – откликнулась она. – Королева и король совершенно другие люди, когда общаются с семьей.

Подбор слов говорил сам за себя. Рори начал понимать, что именно она обрела в Холируде.

– Вас приняли в семью? – осторожно спросил он.

Он обратил внимание на тень одиночества, которая промелькнула в ее глазах, но быстро скрылась за неуверенной улыбкой.

– Конечно, нет, – недовольно отмахнулась она, словно он насмехался над ней. – Но ко мне относились как к члену семьи. С уважением.

И тогда Рори понял, что это для нее много значило. При дворе она нашла то, чего была лишена у себя в семье, – счастье. Правда, он также заметил грусть, выдающую тщетность усилий, словно ее удерживали снаружи какого-то прекрасного дома, рыцарского замка, а ей самой до боли хотелось оказаться внутри, но и при этом она не была уверена, что достойна такой чести. Он подумал, что, несмотря на открытость и энтузиазм, с которыми Изабель относилась к окружающему, временами она теряла осторожность как раз из-за этого чувства собственной незначительности.

– Но я много училась, – продолжала Изабель. – Король считает себя большим поклонником литературы и вообще учености. Он даже королеву открыто призывал учиться. Мне повезло, что удалось присоединиться к ней.

Рори приподнял брови.

– Умеете читать? – Когда она утвердительно кивнула, спросил: – Какие книги любите?

– Рыцарские романы и старые поэмы, в особенности «Смерть короля Артура» и «Песнь о Роланде». – Она оживилась, заговорив на любимую тему. – Еще мне нравятся новые английские пьесы. Слышали про Уильяма Шекспира? – Он ответил утвердительно. – Моя любимая пьеса – «Ромео и Джульетта».

– Я знаю ее, – осторожно сказал Рори. От него не укрылась ирония ее выбора. Как и король Яков, королева Елизавета Английская ненавидела междоусобицы. Специально, чтобы сделать приятное своей венценосной покровительнице, Шекспир придумал историю-предупреждение о молодых любовниках, доведенных до смерти своими постоянно враждующими сородичами.

Рори был поражен. Не так уж много знакомых ему женщин умели читать, и никто из них, разве что за исключением Маргарет, не увлекался книгами. Он же разделял ее увлечение и всегда покупал книги в поездках, пополняя свою библиотеку. Не удержавшись, Рори предложил:

– В башне Фей есть библиотека. Можете брать там все, что понравится.

Когда она заулыбалась, у него сжалось сердце. Ее радость была настолько трогательной, что он вынужден был отвернуться, иначе кинулся бы придумывать какие-нибудь способы, чтобы сделать ее счастливой.

Изабель почувствовала недовольство, когда Рори отвернулся и продолжил разговор с Алексом. Она думала, что ему понравилось беседовать с ней. И тут сердце упало, когда она увидела, как к помосту приближается черноволосая красавица Катриона. Изабель уже знала ее имя. Со дня обручения это был первый случай, когда их дорожки пересеклись. Рори с Катрионой перекинулись парой слов, но этого было достаточно, чтобы вспомнить об их связи, и радость от его любезного разрешения пользоваться библиотекой померкла.

Он мог целовать Изабель в плечо, мог сорвать с нее платье, но удовольствие он получал в другом месте.

В том, как Рори держал себя с этой женщиной, было столько тепла, столько интимной близости! Уверенность в себе, уже давшая трещину, стала разваливаться на куски. Страстный порыв, который она неожиданно ощутила, находясь у него в руках, смутил ее. Изабель показалось, что она нащупала брешь в его защите. Но вот теперь ей пришло в голову, что это был всего лишь преподнесенный ей урок. Она поставила его в неловкое положение перед кланом и получила за это. Только и всего. Скрывая недовольство, Изабель отвернулась и тут увидела, как кто-то, выскользнув из тени, оказался рядом с ней. Она чуть не вскрикнула от испуга, заметив широкую черную повязку, прикрывавшую пол-лица. Это могла быть только Маргарет.

Изабель добрым словом помянула Бесси, которая загодя рассказала ей о том, как та выглядит. Но все равно она сначала отшатнулась, а потом ей потребовалось приложить усилие, чтобы за улыбкой скрыть свой испуг. Повязка словно вопила о себе, подчеркивая изъян. Неужели глаз пострадал настолько серьезно, подумала она, что только такая повязка может скрыть его? Ей стало неуютно от встречи с Маргарет. Пугало то, что она может начать перекладывать на нее вину дяди. Но беспокойство исчезло, стоило ей заметить, как робка ее соседка. Видя неловкость, с которой держалась Маргарет, Изабель заметно успокоилась.

– Вы, должно быть, Маргарет, – обратилась она к ней. – Мне давно хотелось увидеться с вами.

Та застенчиво глянула в ответ.

Непроизвольно Изабель потянулась и прикрыла рукой дрожавшие пальцы Маргарет.

– У меня нет сестры, но уверена, если бы была, я любила бы ее.

Маргарет потрясенно смотрела на ее руку, а потом после долгой паузы расслабилась.

– Я тоже очень рада встретиться с вами, Изабель. – Голос ее задрожал. – Хочу извиниться за то, что я отсутствовала на обручении, но моя сестра Кристина прислала за мной, чтобы я побыла с ней во время родов. – Она робко глянула на Изабель и улыбнулась.

Изабель было известно, что Маргарет ездила на Льюис – соседний остров, на котором обосновались Льюисы, одна из ветвей Маклаудов. Поездка пришлась весьма кстати. Но Изабель не могла винить бедную девушку за то, что той хотелось избежать общения со Слитом. Она внимательнее присмотрелась к ней. Если бы не повязка, сестра Рори была бы настоящей красавицей. Длинные золотые пряди вьющихся волос каскадом падали за плечи на стройную спину. Изысканные черты лица сохраняли замкнутость и одновременно демонстрировали открытость. Единственный глаз был такого же пронзительного цвета темного сапфира, как у Алекса и Рори. Ее телосложение было еще более хрупким даже по сравнению с Изабель. Глядя на нее, Изабель подивилась сходству с феей. Может, наследственность сказывалась таким образом?

И вновь пришел на ум вопрос: почему дядя поступил с ней таким образом? Как он мог обойтись так жестоко? Его отношение к Маргарет не укладывалось в рамки поведения уважающего себя главы клана. Это было необъяснимо, особенно в сравнении с тем, как достойно и честно вел себя человек, сидевший рядом с ней.

– Надеюсь, роды прошли благополучно? – вежливо поинтересовалась Изабель.

– Да, спасибо. Только жалко, что я отсутствовала, когда вы прибыли к нам.

Изабель покачала головой.

– Ребенок важнее. Кто у нее?

Маргарет улыбнулась.

– Девочка.

– Надеюсь, познакомиться с ней как-нибудь, – откликнулась Изабель. – И с Кристиной тоже. Сколько у вас всего сестер и братьев?

– Еще одна – Флора. Но она живет с матерью. – Маргарет нерешительно глянула на нее. – Вам понравился Данвеган? Я знаю, вы приехали сюда, бросив двор. – Ее взор обратился вдаль. – Вряд ли у меня когда-нибудь появится возможность съездить в Эдинбург.

– Почему? Я буду счастлива отвезти вас ко двору и представить там. Уверена, королева Анна будет вам рада. Она просто чудная! Не сомневаюсь, вы полюбите ее. Конечно, я расскажу вам о том, как мне жилось при дворе. Когда только пожелаете. Я знаю, что у вас много дел, так что назначайте время сами.

Маргарет поерзала немного, как будто обязанности хозяйки замка все еще доставляли ей немало хлопот.

– В последнее время забот много, но все равно найдется время, чтобы послушать о вашей жизни при дворе. Звучит интригующе. Но мне вряд ли доведется предстать там. Из-за моей внешности и вообще…

Изабель услышала глубокую печаль и сожаление в тихом голосе Маргарет. Она взяла ее руки в свои и произнесла с полной искренностью:

– Вы настоящая красавица, Маргарет. Если хотите поехать ко двору, это надо сделать. Не позволяйте никому заставлять вас жить так, как вам не хочется. При дворе, конечно, немало злых людей, но мне кажется, вы найдете там больше таких, кто добр и сострадателен.

– Вы очень любезны, Изабель. Но навряд ли у меня хватит сил вынести сплетни, которые обязательно начнутся с моим появлением.

В том, как она это произнесла, было столько грусти, что Изабель поневоле захотелось непременно помочь ей. Дяде не было никакого прощения за то, что он превратил Маргарет в глубоко страдающее существо. Она почувствовала внутреннее родство с этой молодой женщиной и подумала, что сможет как-то исправить причиненное ей зло, раз уж она оказалась здесь. Это была та малость, которую она способна сделать, учитывая, что брата Маргарет она может превратить в своего врага.

Изабель решилась. Она хотела помочь Маргарет обрести силы, которые почувствовала в ней. И не собиралась докапываться до причин своего решения. Но если бы вдруг попыталась, то наверняка ощутила бы чувство вины за то, что сделал дядя. И за то, что он ее родственник.

– Женщины, которые склонны сплетничать, всегда найдут повод позлословить. Даже не знаю, понимают ли они, как иногда это может болезненно ранить, особенно тех, кто не вполне знаком с жизнью при дворе. Когда я впервые там оказалась, они поднимали на смех мои «грубые» шотландские манеры. Мне казалось, что я все время говорю невпопад, хотя я старалась общаться с окружающими столь же естественно, как дома с отцом и братьями. Для женщины, вероятно, это не самая лучшая манера вести себя. Потом появились новые объекты злословия, и про меня забыли.

Маргарет смотрела на нее со смесью восхищения и трепета. Изабель хмыкнула.

– Не могу сказать, что я неуязвима для пересудов. Признаюсь, поначалу мне было очень обидно. Но только потому, что я не представляла, насколько отличаюсь от других дам при дворе. Я чувствовала себя отверженной. Но очень скоро сообразила, что они не отталкивают меня лично. Просто у них нет никакой другой интересной темы для разговоров. Но когда знаешь, чего ожидать, легче все это сносить. Внутренне ты уже готова ко всему. Сами в этом убедитесь.

– Ну, не знаю… У вас все выглядит так просто. Но я не такая храбрая. Изабель.

«Я тоже», – подумала Изабель. Но сказала другое:

– Не беспокойтесь. Когда вздумаете отправиться ко двору, мы что-нибудь придумаем. Не сомневаюсь, что вдвоем нам удастся составить план атаки.

Должно быть, уверенность Изабель подействовала, потому что Маргарет заулыбалась.

Со своего места Рори наблюдал за беседой Изабель с Маргарет. Его беспокоило, как Маргарет отнесется к Изабель. Первым побуждением было защитить сестру от боли, которая обязательно проснется, стоит лишь ей увидеть кого-нибудь из Макдоналдов и вспомнить все. Но он понимал, что их встреча неизбежна, поэтому заставил себя не вмешиваться.

Доброжелательность Изабель проявилась полностью. Он отметил, как она прямо глядела на Маргарет, как непроизвольно коснулась ее руки, не уклоняясь от прикосновения, как поступали многие, из брезгливости. Мало нашлось таких, кто предложил Маргарет дружбу после ее возвращения. Глядя на увечье сестры, люди испытывали неловкость и неудобство. Рори это приводило в ярость, но не мог же он силой заставить людей относиться к ней, как раньше. Страх и предрассудки были сильнее его. Напряжение, навалившееся на плечи, отпустило. Он даже сам не заметил, с каким пристальным вниманием следил за ними.

Рори не мог слышать, о чем они говорили, но поразился, когда через пару минут беззаботная улыбка преобразила лицо Маргарет. Его удивлению не было предела. Он не видел, как она улыбается, уже года два. Судя по всему, они быстро сдружились. Было трогательно наблюдать, как стала успокаиваться и приходить в себя сестра. Он слишком долго ждал этого момента.

– Вы обсуждали с Маргарет, как переделать нашу спальню, Изабель? – Он не удержался от вопроса, хотя не хотелось признаваться в собственном любопытстве, чтобы узнать предмет их разговора.

– Еще нет. Мы говорили про королевский двор.

– Про последние моды? – ядовито намекнул он на ее платье. Изабель вспыхнула, сообразив, что он насмехается над ней, но потом рассмеялась, покачав головой.

– Отнюдь. Просто мне кажется, что Маргарет понравится там.

Рори выпрямился. От одной мысли, что его бедняжка сестра может оказаться среди порочных придворных дам, ему стало не по себе. Как может Изабель увлекать ее такими мечтами? Маргарет такая хрупкая. Двор уничтожит ее. Желая пощадить чувства сестры, он быстро переменил тему:

– Маргарет нужна в Данвегане. Я не могу делить ее ни с кем. – Он ободряюще улыбнулся сестре. – Может, вы узнаете у Маргарет что-нибудь насчет моей комнаты? Как ее преобразить?

Слегка нахмурившись, Изабель вопросительно глянула на него, а потом повернулась к Маргарет.

– Я хочу кое-что – совсем немного – поменять в нашей комнате, – поправила она его. – Но сначала мне хотелось бы испросить у вас разрешение. Это можно обсудить потом, когда пожелаете.

Маргарет посмотрела на Рори, ища его одобрения. Тот кивнул.

– Что вы собираетесь там сделать? – спросила она.

– Добавлю какие-нибудь мелочи. Например, несколько мягких подушек, занавеси при кровати. – Она пожала плечами. – Что-нибудь в этом роде.

Маргарет тут же загорелась. Рори поразился тому, какое оживление и неподдельный интерес вызывает у женщин тема переустройства жилища.

– Комната Рори излишне аскетична, – согласилась она. – Годами я пыталась хоть что-нибудь в ней поменять. Но он и слышать ничего не хотел.

Рори скрестил руки на груди.

– А мне нравится. В ней все чисто и просто.

Обе женщины одинаково поморщились. Маргарет перехватила его взгляд.

– Да, но теперь ты живешь в ней не один. Так что привыкай.

Рори не верил своим глазам. Его робкая маленькая сестричка осмеливается возражать ему. Это было… прекрасно!

– Какого цвета все будет, вы уже прикинули? – не останавливалась Маргарет.

– М-м-м… Может, нежно-розового и бледно-лилового. Ткани в цветочек, кружева, вышивки, как вам кажется?

Боже праведный! Это же будет как в разукрашенном будуаре у Маргарет.

Обе одновременно посмотрели на выражение его лица и расхохотались.

Рори сдвинул брови, но тут заметил озорной огонек в глазах Изабель. К собственному удивлению, его совершенно не задела их попытка раздразнить его. Жизнелюбие, которое было выбито из Маргарет два года назад, вдруг вернулось к ней после нескольких минут общения с Изабель.

Дух веселья в ней был настолько заразителен, что он не выдержал и рассмеялся сам.

Рори вспомнил про милую, но застенчивую девушку из клана Кемпбеллов, которая была обещана ему в невесты, и не мог не начать сравнивать ее с Изабель. Будет ли так же весело смеяться его сестра, общаясь с ней?

Наблюдая за Рори и Маргарет, Изабель сделала для себя еше одно открытие. Она не представляла, насколько он нежен со своей сестрой. То, что грубый, безжалостный в бою воин может быть таким ласковым и внимательным, поразило ее до глубины души.

Изабель почувствовала, как в груди возникло страстное желание, чтобы ее собственные братья так же вот глядели на нее. Только слишком далеко она забралась, чтобы достучаться до них. Любовь, с которой Рори относился к Маргарет, была еше одним его достоинством. В этом человеке было столько неожиданного, столько слоев, что чем больше она узнавала его, тем больше появлялось причин им восхищаться.

Шумок ожидания пронесся над залом, неожиданно оборвав их разговор. Начиналось ночное представление. Седой бородач поднялся из-за стола на козлах, установленного рядом с помостом, пересек зал и остановился у очага. Он был одет в обычную длинную шотландку, но внимание Изабель привлекла его длинная борода. Густая, пышная, ослепительно белая, как только что выпавший снег. Вскинув вверх огромные ручищи, он громко прокашлялся, призывая к тишине. Затем Эойн Ог О’Мьюригсен – бард Маклаудов – заговорил сильным мелодичным голосом, который эхом отдавался в переполненном зале и никак не вязался с его престарелым обликом.

– Сегодня наш вождь попросил рассказать историю о том, как клан Маклаудов обрел свое великое Братач-Ши – знамя Фей.

Изабель побледнела. Сердце заколотилось, когда до нее дошло, о чем будет идти речь. Рори не мог догадаться. Это всего лишь случайность, успокаивала она себя, пытаясь сдержать нараставшую панику. Ладони стали влажными из-за того, что она с силой стиснула руки. Она сдержалась и не стала оглядываться по сторонам, чтобы определить, наблюдает ли кто-нибудь за ее реакцией, почувствовав при этом на себе тяжелый взгляд Рори.

«Давным-давно, сразу вслед за временами Лауда, молодой вождь влюбился в прекрасную принцессу фей. Влюбленные решили пожениться и стали просить согласия у отца принцессы – короля фей. К их огромному удивлению, король был против. Потому что он знал, чем все закончится. Если его любимая дочь выйдет замуж за смертного, она навсегда останется несчастной. Ведь вождь будет взрослеть, стареть, а потом умрет. А принцесса – нет.

Тьма и горе накрыли Скай, потому что двум любящим сердцам было отказано соединиться. Принцесса плакала так горько, что слезами наполнила залив. Потом вода поднялась и стала затоплять земли. Тогда наконец король сдался. Принцессе позволили обручиться с вождем. Но только при одном условии. Она должна была пообещать, что вернется к своим сородичам через один год и один день. Влюбленные были так счастливы, что с готовностью согласились на условие короля».

Изабель раньше никогда не слышала этой завораживающей истории, но, против воли, не могла расслабиться. Она украдкой оглядела зал, убедившись, что никто не обращает внимания на ее беспокойство. Весь клан, казалось, был захвачен разворачивающимся рассказом, хотя, несомненно, люди слышали его бесчисленное число раз. В страхе, что может обнаружить свою тревогу, Изабель старалась не встречаться глазами с Рори.

«Народ бурно радовался за молодых. В положенное время у них родился сын – их отрада. Но радость рождения омрачалась тем, что близилось время расставания, и скоро принцесса должна была вернуться к своим и навсегда оставить любимого мужа и драгоценного сына.

И вот наступил тот день, день отъезда принцессы в страну фей. Сердца принцессы и вождя разбились, но они знали, что должны с честью выполнить свое обещание. Данное один раз слово сыновьями Лауда ни за что не может быть нарушено. Уезжая, принцесса добилась от мужа обещания, что он никогда не оставит сына одного, потому что ей нестерпимо было бы слышать плач своего драгоценного дитяти. Наконец после последнего в жизни и сладкого, и горького поцелуя несчастная принцесса покинула любимого мужа и сына. Она скрылась в тумане, который обволок мост, который с тех пор в честь их расставания мы называем мостом Фей, и с печалью в сердце возвратилась к своим сородичам».

Бард сделал драматическую паузу. В зале повисла тишина. Он ухватил рукой бокал и сделал глоток эля, который тянулся бесконечно. Тишина словно звучала сама по себе. Казалось, он как друид пришел сюда из другого времени. Над его головой мистическим образом завивались космы торфяного дыма из очага. Вытерев рот тыльной стороной волосатой руки, он осторожно оглядел аудиторию, внимает ли она ему. Аудитория внимала.

«Горе вождя было безмерным. Он расстался с любимой супругой навсегда. Но его утешало то, что сын оставался с ним. Он сохранял верность данному обещанию, и ребенок никогда не был один. Никогда! Пока не подошло празднество в честь дня рождения вождя. В ту ночь устроили грандиозное торжество, чтобы развеять его уныние. Волынщики огласили небеса звуками своей волшебной музыки, и вождь наконец согласился попеть и потанцевать. Но, увы! Веселую музыку услышала нянька, единственным делом которой было присматривать за ребенком. Она оставила кроху, и он расплакался. Далеко-далеко, там, где находится страна фей, принцесса услышала жалобный плач своего дитя, и сердце ее наполнилось непереносимой болью. Она примчалась и успокоила сыночка, нашептывая волшебные слова. Принцесса осторожно завернула его в свою шаль, а потом, целуя слезы на глазах ребенка, стала напевать песенку фей, чтобы успокоить его. Эту волшебную песню до сих пор поют всем наследникам рода Маклаудов.

Потом, когда нянька наконец вернулась, она обнаружила, что мальчуган мирно почивает, завернутый в тончайшее газовое полотнище малинового цвета с желтым.

А когда минуло несколько лет, мальчик рассказал отцу, что случилось той ночью. Мать наведалась в Данвеган и оставила сыну свою шаль – Братач-Ши. Она даровала знамя Фей ребенку, чтобы защитить его клан. Если Маклаудам станет угрожать опасность, нужно развернуть знамя и трижды взмахнуть им, и тогда появятся рыцари из страны фей и спасут их. Но лишь при одном условии. Мы ведь знаем, если имеешь дело с феями, всегда существуют какие-нибудь условия. Условие такое: если только до знамени дотронется кто-нибудь не из рода Маклаудов, этот человек должен умереть, не сходя с места. Но самое главное, знаменем можно воспользоваться только три раза. И только в самом безвыходном положении».

Голос рассказчика упал до шепота, но все отчетливо слышали каждое слово. Бард раскинул над головами слушателей свою волшебную сеть. Изабель, наклонившись вперед, с нетерпением ожидала продолжения истории.

«Знамя с тех пор хранится в потаенном месте, о котором знает один лишь вождь, аккуратно сложенным в запертом ящике. Но оно готово к тому, чтобы его развернули, если только клану вдруг потребуется волшебное заступничество феи. У нас в запасе остался единственный раз. Дважды мы уже прибегали к покровительству знамени во времена Аласдэра Кротача, когда клан попросил защиты от Доналдов и когда нужно было спастись от голодной смерти. Но об этом – в следующий раз».

В огромном зале эхом отозвались стоны разочарования, и не только девичьи и женские. Но, следуя традиции великих бардов, Эойн Ог О’Мьюригсен оставил слушателей не до конца удовлетворенными. Величественный, как король, он медленно прошествовал к своему месту, с достоинством отвечая на громовые рукоплескания.

Изабель по-настоящему растрогалась, зачарованная красотой истории о несчастной любви и материнской заботе принцессы-феи о своем ребенке. Рассказ затронул какие-то чувствительные струны в сердце девочки, которая потеряла мать при ее родах, а также в сердце женщины, которая мечтала о любви, воспеваемой трубадурами. Вглядываясь в счастливые, раскрасневшиеся лица людей Маклауда, заполнявшие зал, Изабель могла убедиться, что не только ее одну поразила эта история. Как зеницу ока Маклауды берегли знамя Фей, и по их гордым лицам можно было понять, что они верят в его волшебство.

Она не сомневалась: в конце концов совершенно не важно – обладает знамя волшебной силой на самом деле или нет. Маклауды верили, что обладает, а вера обладает такой же силой, как реальность. Дядя хотел заполучить его то ли для того, чтобы Макдоналды приобрели власть, то ли просто для того, чтобы уничтожить Маклаудов. Маклауды должны лишиться талисмана, чтобы больше им не удалось сплотиться, и этого будет вполне достаточно для их окончательной гибели. К тому же было бы совсем неплохо, если бы ей удалось найти тайный ход в их замок. Чувствуя свою вину, Изабель опустила глаза, чтобы не видеть их радостных лиц. Ей показалось, что она вмешивается во что-то глубоко личное, вторгается в священный ритуал. Сейчас, когда она осознала истинную природу знамени, ее наполнил благоговейный ужас. Она превращалась в инструмент для уничтожения этих людей. И поняла, что возникла еще одна сложность. Даже если ей посчастливится найти знамя и никто не поймает ее при побеге из замка – этого все равно недостаточно. Ей еще нужно будет избежать смерти.

Глянув искоса на мощную фигуру человека, сидевшего рядом, Изабель не сомневалась: если ее не убьет знамя, тогда это сделает Рори.