"Лучшие подруги" - читать интересную книгу автора (Келли Кэти)

Глава 5

Пассажиры, садившиеся этим субботним утром в самолет, следовавший рейсом 706 Чикаго – Корк, с интересом наблюдали за элегантной молодой парой. Это определенно были какие-то известные люди, несмотря на то что на обоих были видавшие виды джинсы и их не возмущало, что пришлось стоять в большой очереди, образовавшейся из-за задержки рейса.

Мартина Брейди, летевшая домой в Корк после не слишком приятного месяца, проведенного у сестры в Чикаго, тоже с любопытством наблюдала за молодой парой. Никогда прежде ей не приходилось видеть знаменитостей, и вот теперь они стояли с ней в одной очереди, всего за пять человек до нее.

Женщина наверняка работала на телевидении. Золотисто-каштановые волосы, чистая кожа лица, неброский макияж. А пальто, в которое она куталась от чикагского холода, было явно кашемировым. Мартине очень нравились такие пальто, но они шли только высоким и стройным. И богатым. Мартина решила, что женщина работает диктором, читает новости. Она и выглядела как диктор – ухоженная, сосредоточенная, хотя и была всего на несколько лет старше самой Мартины, которой исполнилось двадцать пять. Да, наверное, именно диктор, а не кинозвезда. Кинозвезды всегда очень красивы, а эту женщину, пожалуй, нельзя было назвать красивой. Нос великоват, лицо слишком вытянуто. Скорее эффектная, чем красивая. Мужчина тоже внешне интересный, но не такой ухоженный. Темно-синее пальто свободного покроя, в котором многие мужчины выглядели бы ниже ростом, абсолютно не скрывало его высокой и широкоплечей фигуры. Коротко подстриженные черные волосы. Мартина подумала, что он, наверное, какой-то известный спортсмен, которого она просто не может узнать… Возможно, футболист? Хотя футболисты обычно более плотного телосложения. И мужчина, и женщина определенно американцы. Богатых американок всегда отличает внешний лоск, и Мартина задумалась, как же им удается поддерживать его. Ведь для этого надо постоянно делать маникюр и торчать в парикмахерской.

Очередь продвигалась, и пара поднялась на борт самолета. Мужчина с улыбкой пропустил женщину вперед, и его восхищенная улыбка подсказала Мартине, что они не муж и жена, а скорее деловые партнеры, которые едут в командировку, но вместе с тем думают не только о делах. Мартина представила себе, как по вечерам они будут посещать роскошные рестораны, спать в одном номере, пить шампанское и не отвечать на телефонные звонки, поскольку это будут звонки из дома, вызывающие чувство вины и убивающие романтическое настроение…

– Какое у вас место? – спросила стюардесса.

Мартина оторвала взгляд от салона бизнес-класса, в который проследовала пара.

– Пятьдесят шестое, – ответила она, возвращаясь в реальный мир.

– С правой стороны, в конце салона, – с улыбкой подсказала стюардесса.

– В конце салона, – повторила Мартина. Ничего, когда-нибудь, в один прекрасный день, и она будет сидеть в бизнес-классе, как та женщина с блестящими волосами цвета меди и таким роскошным спутником.

Эрин сняла свое новое кашемировое пальто и с благоговением погладила его ладонью. Никогда еще у нее не было такой красивой вещи, и она до сих пор с трепетом думала о том, сколько оно стоит. Грег принес пальто домой накануне вечером, оно было завернуто в бумагу и упаковано в огромную коробку.

– Это тебе в благодарность за то, что ты едешь со мной в Ирландию, – объявил он, целуя Эрин.

– Но оно, наверное, стоит кучу денег, – пробормотала Эрин, надевая пальто. – Грег, оно просто роскошное. – Она посмотрела на свое отражение в зеркале шкафа, одного из немногих предметов мебели, оставшихся в квартире после того, как основную мебель вывезли днем раньше. Пальто облегало ее стройную фигуру, и Эрин из обычной женщины в джинсах моментально превратилась в настоящую леди, которая выглядела так, как будто вся одежда на ней, вплоть до нижнего белья, была от знаменитых дизайнеров. – Роскошное, – повторила Эрин, – но мы не можем позволить себе такую покупку.

Нет, они не были нищими, но все же располагали очень скромными средствами. И уж конечно, не могли позволить себе купить кашемировое пальто. Кроме того, Эрин вполне могла еще поносить свое черное шерстяное пальто, приобретенное два года назад.

– Новое пальто как символ новой жизни, – возразил Грег. – И потом, разве ты не хочешь произвести впечатление на родственников?

Перед тем как занять свое место в самолете, Эрин аккуратно свернула пальто, собираясь уложить его в сумку, но подошедшая хорошенькая белокурая стюардесса посоветовала ей повесить пальто.

– Оно такое красивое, будет жаль, если помнется, – сказала стюардесса.

– Вам тоже нравится? – спросила Эрин, вспоминая урон, нанесенный банковскому счету покупкой пальто.

– Конечно. У вас знакомый акцент. Вы с мужем ирландцы? – поинтересовалась стюардесса, тоже говорившая с чуть заметным североирландским акцентом.

– Да, мы ирландцы, – подтвердила Эрин.

– Проводили отпуск в Чикаго? Не замерзли? В Чикаго очень холодно. – Стюардесса, одетая в элегантный зеленый костюм, поежилась, вспоминая холодный, пронизывающий ветер.

– Нет, не отпуск. Мы прожили в Чикаго пять лет. А до этого я четыре года жила в Бостоне, – ответила Эрин, охотно поддерживая дружеский разговор со стюардессой. – А теперь мы возвращаемся в Ирландию, потому что мужа ждет новая работа в Корке.

– Значит, возвращаетесь домой, – вздохнула стюардесса. – Что ж, счастливого пути.

– Спасибо. – Эрин опустилась в кресло и вытянула длинные ноги. Несмотря на то что перед креслом переднего ряда стояла большая сумка, места для ног оказалось вполне достаточно – приятное преимущество бизнес-класса перед эконом-классом. Грег, сидевший в соседнем кресле, взял руку Эрин и крепко сжал ее.

– Наконец-то, – удовлетворенно сказал он, – наконец-то мы едем домой.

– Шампанское или сок? – раздался приветливый голос стюардессы.

Грег широко улыбнулся, взял с подноса два бокала с шампанским и протянул один из них Эрин.

– А все-таки здорово в бизнес-классе, – оценил он. – И ноги можно вытянуть, и выпивка бесплатная! Хочется надеяться, что отныне мы станем летать только бизнес-классом. Ну, за нашу новую жизнь.

Эрин улыбнулась в ответ и сделала глоток шампанского.

– Да, так можно летать, – согласилась она, вспоминая, как они с Грегом обычно летали в отпуск, когда Грег с трудом втискивался в маленькое кресло. – Если бы твои новые боссы не оплатили наш перелет, то нам пришлось бы плыть в Ирландию, а это могло бы испортить мое новое шикарное пальто.

– Ты выглядишь в нем на миллион долларов.

– Да оно и само стоит ненамного меньше, – напомнила Эрин, пожимая руку мужа.

– Ничего, я продал Джошу свою коллекцию виниловых дисков Дэвида Боуи, – признался Грег. – Он уже много лет клянчил у меня эту коллекцию.

– Ох, Грег, – вздохнула Эрин. – Не надо было делать этого. – Она знала, как он любил свое драгоценное собрание пластинок.

– Ладно, ничего страшного. – Грег сделал очередной глоток шампанского. – Хорошее шампанское, пожалуй, выпью еще бокал.

Эрин устремила на мужа притворно строгий взгляд:

– Грег Кеннеди, если ты напьешься и начнешь приставать с поцелуями к стюардессе, то я попрошу посадить самолет на Ньюфаундленде, и пусть тебя там и оставят.

– Понятно, мадам. Но еще всего один бокал, и после этого я перейду исключительно на воду. Обещаю, что вам не будет стыдно за меня.

Эрин чмокнула мужа в щеку. Грег мог казаться серьезным и деловитым, но в душе он оставался озорным мальчишкой. Любил глупые шутки, мог часами хохотать, разглядывая комиксы, обожал юмористические шоу.

Их переезду в Ирландию Грег радовался как ребенок. Для него это было очередным приключением, вроде гонки на лыжах, когда держишь в руках трос, прикрепленный к вертолету. Ему нравилось, что Эрин обычно поддерживала его, когда он пытался освоить что-то новое, вроде спуска по реке на плотах. Однако на этот раз Эрин не разделяла его восторга по поводу нового путешествия – возвращения в Европу после многих лет жизни в Штатах. Сейчас она делала это только ради мужа.

Правда, поначалу ее захватила эта идея. Им обоим требовалась новая работа после скандала с акциями, разразившегося в компании, где они работали. Эта история подорвала репутацию фирмы. Пошли слухи о грядущем огромном сокращении рабочих мест, и ни Грег, хотя он и стремительно поднимался по служебной лестнице, ни Эрин, работавшая в отделе кадров, не могли чувствовать себя уверенно.

– Это тревожный звонок, – сказал Грег, когда они как-то вечером сидели в квартире, за которую еще не внесли очередную плату, и пытались выяснить, в какой финансовой ситуации окажутся, если останутся без работы. Эрин понимала, что муж прав. Именно с того времени Грег все чаще стал говорить о возвращении домой.

Его дом находился неподалеку от Уиклоу, большого шумного города, где отец Грега, недавно ушедший на пенсию, много лет заведовал почтовым отделением. Хотя Грег не появлялся дома четыре года, все его семейство приехало в Чикаго на свадьбу. Родственники Грега тактично поинтересовались, почему на свадьбе отсутствуют родные Эрин. Но Эрин была готова к такому вопросу.

– Меня воспитывала бабушка, а она слишком стара, чтобы ехать куда-то, – объяснила Эрин, но это было неправдой.

Причина, по которой Эрин не появлялась дома в Дублине в течение девяти лет и по которой никто из ее родственников не приехал в Чикаго на свадьбу, не имела ничего общего с возрастом бабушки. Эрин покинула Ирландию в возрасте восемнадцати лет и с тех пор не поддерживала никаких отношений с семьей, ни разу не приезжала домой. Сейчас, когда ей исполнилось двадцать семь лет, чувство вины за свой внезапный отъезд из дома переросло уже в постоянную боль. Порывая связи с семьей, Эрин не предполагала, что будет испытывать тоску по дому, скитаясь по миру. И невозможно было все это честно объяснить семейству Кеннеди, хотя Грег обо всем знал. Но для его родителей семейные узы имели важное значение. Они не понимали людей, забывавших о своих родных.

Эрин обожала своего мужа, и ей хотелось, чтобы его родители признали, что сын сделал хороший выбор, женившись на ней. Вот поэтому-то она и не могла рассказать им правду.

– Бабушка с удовольствием приехала бы, но она не выдержит такого путешествия, – врала Эрин, ненавидя себя за это.

– Ну, наверное, позднее вы сами сможете навестить ее, – предположила миссис Кеннеди, надеясь, что если новобрачные поедут в Дублин, то наверняка завернут на несколько дней в Уиклоу.

– Там будет видно, – неопределенно ответила Эрин, понимая в душе, что у нее столько же шансов поехать в Дублин, сколько стать игроком мужской футбольной команды «Янки». Родные не захотят ее видеть. Зачем она им нужна? Да, они обидели ее, но ведь она сама сбежала из дома и всего лишь несколько раз позвонила после этого, сообщив лишь, что жива… Какая семья сможет простить подобную выходку? Эрин не сомневалась, что ее не простили. Когда они с Грегом обручились, тоска по дому усилилась, и Эрин даже написала родным несколько писем. Однако ей никто не ответил.

И вот, через четыре года после свадьбы, их жизненные обстоятельства изменились.

На следующий день после откровенного разговора об их финансовом положении Грег узнал от агента по найму персонала о работе в ирландском отделении международной телевизионной компании. Им требовался человек с опытом международной работы. Грег решил, что это хороший знак.

Подъемные помогли бы им держаться на плаву, пока они не продадут квартиру, а их друг, тот самый агент по найму персонала, заверил Эрин, что с ее опытом работы в отделе кадров она без труда найдет работу на новом месте. Более того, новые боссы Грега из компании «Кухулин телекомз» пообещали на первые шесть месяцев снять супругам удобный дом.

Грегу нравилось браться за новую сложную работу, к тому же он узнал много хорошего о руководителе группы, и особенно о недавно получившем повышение его заместителе, парне по имени Стив Ричардсон. И еще одним преимуществом было место новой работы: небольшой старинный город в окрестностях Корка, который очень понравился и Грегу, и Эрин, когда они отыскали снимки его достопримечательностей в Интернете. Пока они жили в Ирландии, ни один из них не бывал в Данморе, но, конечно же, они слышали об этом городе.

Грег сообщил руководству компании, что подумает над их предложением.

– Это серьезный шаг, дорогая, – сказал он Эрин. – И я не хочу, чтобы ты только ради меня решилась вернуться в Ирландию.

– А кто тебе сказал, что я собираюсь ехать с тобой? – поддразнила мужа Эрин. – Я останусь здесь и буду транжирить наши деньги, пока ты будешь трудиться в Корке.

– Деньги? А что, у нас есть деньги? – спросил Грег, теребя губами мочку уха жены.

– Банка на кухне, куда мы бросаем мелочь, почти полная. Там как минимум сорок долларов.

– Сорок долларов! Да, на такие деньги ты сможешь здорово загулять здесь без меня. Поэтому я не могу оставить тебя одну, ты поедешь со мной. И потом, я же умру с тоски без тебя.

Эрин наградила мужа любящим взглядом. Много разного было в ее жизни, но вот с Грегом ей определенно повезло. Другие мужчины, наверное, кичились бы тем, что зарабатывают больше, и требовали бы от жены, чтобы она следовала за мужем, как нитка за иголкой. Но только не Грег. Хотя он и зарабатывал больше нее, это никоим образом не влияло на их отношения, и у них никогда не возникало разногласий по поводу того, как тратить деньги. Если бы Эрин настояла на том, чтобы остаться в Штатах, и если бы единственной работой, на которую он смог бы устроиться, была работа уборщиком в «Макдоналдсе», Грег ради жены постарался бы стать лучшим уборщиком в стране – потому что он очень любил ее.

Эта любовь и уверенность в том, что он предан ей, побудили Эрин сделать окончательный выбор. Познакомившись с Грегом Кеннеди, Эрин вдруг осознала, что чувство домашнего уюта можно испытывать и по отношению к мужчине, и теперь для нее дом был там, где находился Грег. Конечно же, свою роль играло и то, что Грег был необыкновенным человеком. Эрин была высокой женщиной, но Грег подхватывал ее на руки, словно она была не тяжелее ребенка. Когда он на руках перенес ее через порог квартиры по возвращении из свадебного путешествия, Эрин почувствовала себя героиней волшебной сказки.

И Эрин приняла решение. Никто не сможет обвинить ее в том, что она испугалась трудностей.

– Пожалуй, лучше мы потратим эти сорок долларов в Корке, чем здесь, – заявила она. – Ты твердишь о возвращении домой с первого момента нашего знакомства. Ну так поехали.

К тому времени когда вопрос с новой работой Грега был решен, в их старой компании начались сокращения. Эрин продала их машину, чтобы, как она сказала, им не умереть с голода, пока она не найдет новую работу. Они собрали вещи, посетили множество прощальных ужинов с друзьями, перебрали кучу визитных карточек, отобрав нужные, и привели в порядок банковские счета. Оба были слишком заняты, чтобы испытывать сожаление по поводу отъезда из города, который они так долго называли своим домом.

А неделю назад произошло что-то странное. Эрин зашла в химчистку, чтобы забрать костюмы, и стала в очередь. На плече у нее висела сумочка. Эрин раскрыла ее и, достав ежедневник, стала смотреть, что еще у нее на сегодня намечено. И тут она внезапно почувствовала, что в легких не хватает воздуха, ноги у нее подкосились, и она едва не упала.

– Садитесь, мисс, садитесь, – поспешила к ней любезная кореянка, владелица химчистки. Она усадила Эрин в пластиковое кресло. – Вы беременны, мисс?

Даже в таком состоянии Эрин рассмеялась. К счастью, подобная вероятность была равна нулю. Еще до свадьбы Эрин со всей откровенностью заявила Грегу, что после того, что с ней сделала мать, она не уверена, что сама хочет иметь детей. Это не означало, что Эрин не любила детей, она просто не была готова к материнству. И Грег ответил, что понимает ее. Конечно, ему не так-то легко было согласиться с ее решением, и за это Эрин любила его еще больше.

Глядя на кореянку, Эрин покачала головой:

– Нет, это исключено. Просто закружилась голова. У меня низкий уровень сахара в крови.

Очередь посочувствовала Эрин, а она, отдышавшись и придя в себя, задумалась о своих проблемах.

Ей предстояло вернуться домой, хотя она этого и не планировала. Да, иногда она говорила о своем доме. А кто не вспоминает о нем? У них с Грегом было множество друзей, и для многих из них дом остался волшебным и неизменным миром детства. Шотландцы, австралийцы, ирландцы, итальянцы – да, наверное, люди всех национальностей – всегда говорили о своем доме с любовью. Дома не только трава зеленее, но и жизнь гораздо проще.

Но Эрин подозревала, что те, кто возвращался домой, будь то в Италии или в Австралии, сводят с ума близких постоянными разговорами о том, как хорошо было в Америке, как они скучают по тамошним дорогам, больницам, кафе и так далее.

Сама же Эрин никогда не демонстрировала на публике своей ностальгии по родной стране. Во всяком случае, этого никто не замечал. С таким именем и с гривой волнистых волос цвета меди она казалась всем настоящей ирландкой. Люди считали, что ей очень хочется посидеть в пабе в День святого Патрика, нацепив на одежду трилистник, символ Ирландии, и грустно прихлебывая пиво «Гиннесс». Они не знали, что Эрин с легкостью отбросила все ирландские привычки в тот самый день, когда ушла из дома.

Услышав, что они с Грегом собираются покинуть Штаты, все их друзья заявили одно и то же:

– Мы так и знали, что вы уедете.

А Эрин хотелось ответить им на это: «Значит, вы знали больше, чем я».

Очередь в химчистке рассосалась, но у Эрин все еще не было сил подняться с кресла, чтобы забрать свои вещи. Надо было идти домой, а она не знала, как справиться с охватившим ее чувством вины.

Грег, немного посмотрев новый фильм Спилберга, уснул. Эрин осторожно сняла с его головы наушники и, укрыв пледом, чтобы он не замерз, переставила с его подноса на свой пустой стакан, чтобы он не задел его, если будет ворочаться во сне. При этом Эрин улыбнулась, осознав, что материнские инстинкты проявляются в ней только по отношению к спящему Грегу.

Чтобы не допустить обезвоживания организма, она выпила побольше воды, продолжая смотреть фильм, но мысли ее были заняты совсем другим.

Самолет продолжал свой путь в ночи, а Эрин вспомнились ее последние часы, проведенные в родном доме. В памяти всплыло искаженное горем лицо женщины, которую Эрин всегда называла мамой, но которая на самом деле была ее бабушкой. Эрин тогда кричала, что уходит из дома потому, что они всю жизнь лгали ей. Демонстрируя всю глубину своей обиды, она не взяла ничего из дорогих ей вещей, связанных с детством. Но больше всего запомнилась Эрин боль, которую она испытала, когда узнала, что самые дорогие ей в жизни люди – мать, отец и сестра – вовсе не являлись теми, кем называли себя. Отец на самом деле был ее дедом, строптивая Керри – теткой, а не сестрой, а уже очень долго отсутствовавшая сестра Шеннон, та самая ненормальная, которая не показывалась дома, а только присылала открытки из тех экзотических мест, куда ее заносило шальное настроение, и была настоящей матерью Эрин.

Первое, что поразило Эрин и Грега, когда они следовали за водителем компании «Кухулин» из здания аэропорта на стоянку, была царившая здесь теплая погода. Никаких признаков монотонного дождя, являвшегося неотъемлемой частью воспоминаний о доме. Теплый весенний ветерок ласкал лицо, словно шелковый шарф, и казалось, что пронизывающий, холодный чикагский ветер – это уже какая-то полузабытая прошлая жизнь.

– Прекрасный денек, – сказал Грег, с наслаждением наполняя легкие свежим воздухом после многих часов, проведенных в замкнутом пространстве.

Второе, на что обратила внимание Эрин, так это то, что водитель вовсе не был похож на болтливых ирландских таксистов. Никакого заискивающего тона, никаких расспросов, есть ли у них в Корке родные или знакомые, как жизнь в Чикаго, и прочих разговоров, связанных у Эрин с воспоминаниями об ирландских таксистах. Что ж, она сама изменилась, и, надо честно признать, Ирландия изменилась тоже.

Желая хоть немного осмотреть город, Грег попросил провезти их наиболее интересным маршрутом, и вместо того, чтобы поехать в Данмор кратчайшей дорогой, которая пролегала через центр Корка, водитель повез их по Патрик-стрит, демонстрируя городские достопримечательности.

Однако внимание Эрин больше всего привлекали модно одетые люди, каких вполне можно было бы встретить на Манхэттене. Да, такого она не помнила.

Конечно, изредка встречались люди и в старой одежде, которую можно было бы демонстрировать на выставке, посвященной истории одежды, но в основном жители Корка выглядели… просто чудесно.

Когда, миновав холмы, они оказались в Данморе, Эрин и здесь тоже очень понравилось. Красивый, аккуратный городок, похожий на те, которые они с Грегом посещали в Новой Англии во время медового месяца.

Данмор выглядел красиво и на фотографиях в Интернете, но все же фотографии не могли дать полного представления о городе. Грег, восхищенно разглядывая викторианскую городскую площадь с серой статуей какого-то давно умершего мэра, установленной в ее центре, заявил:

– Мне не терпится увидеть наш дом.

После прекрасных домов, мимо которых они проезжали, дом, снятый для них компанией, вызвал некоторое разочарование.

Облупившийся дом постройки 1980-х годов, похожий на коробку с террасой, оказался настолько маленьким, что в него с трудом влезли коробки с вещами и мебель, прибывшие багажом днем раньше. Даже оставленное на кухне письмо от агента по недвижимости с глубочайшими извинениями по поводу того, что не удалось снять тот дом, который намечался ранее, не вызвало ни малейшей улыбки на лицах Эрин и Грега.

– «Приношу свои извинения вам и миссис Кеннеди, – прочитал вслух Грег, – но вы должны будете пожить здесь несколько недель, пока мы не подберем более подходящее жилье». Так, придется высказать свои претензии Стиву Ричардсону. Его служащие обязаны были найти нам дом. Хм… в письме еще говорится, что в качестве компенсации нам оставлено в холодильнике шампанское.

Эрин оглядела кухню. Чувствовалось, что в последнюю минуту были предприняты героические усилия по наведению порядка, но совершенно очевидно, этот дом в течение многих лет занимали люди, не знакомые с современными чистящими средствами. У одной из кухонных стен явно стоял обеденный стол, поскольку стена была заляпана подозрительными рыжеватыми пятнами, которые так и не удалось соскрести. Кухонные шкафчики горчичного цвета и розоватые стены указывали на то, что здесь жили люди, не лишенные чувства юмора, однако общее негативное впечатление еще усугублял кошачий запах, доносившийся откуда-то сверху.

– За такой бардак могли бы оставить и две бутылки шампанского, – сказала Эрин, обнимая Грега. – Если в спальне обнаружится кошачье дерьмо, то нам, чтобы уснуть, потребуется по бутылке на каждого.

Грег легко поднял Эрин и усадил ее на кухонный стол, а она обхватила его ногами за талию.

– Я хочу тебя прямо здесь, в кухне, моя ирландочка, – пробормотал Грег, целуя жену в шею. – Но наверное, все же придется сначала навести здесь порядок.

– Отличная идея, Казанова, – ответила Эрин и поцеловала мужа в губы. – Еще не известно, что тут можно подхватить, так что я не разденусь, пока здесь все не засверкает.

– Прекрати эти соблазнительные речи, – взмолился Грег.

– Ладно, открывай шампанское, а я поищу коробку, в которую я положила резиновые перчатки.

На следующий же день после их приезда неожиданно резко похолодало, а отопительная система либо оказалась настолько сложной, что нормальный человек не мог ее запустить, либо вообще не работала.

Вечером Грег попытался разобраться с системой, но он очень устал и от перелета через несколько часовых поясов, и от того, что сразу окунулся в новую работу. Так что с отопительной системой ему сделать ничего не удалось.

– Прости, дорогая, – сказал он. – Я понимаю, тебе холодно. Позвони завтра в мастерскую. – И уснул глубоким сном, а Эрин лежала рядом в постели и дрожала от холода, несмотря на то что легла спать в носках и теплой рубашке.

В мастерской пообещали прислать слесаря, но так и не прислали. На следующее утро Эрин снова позвонила в мастерскую, и там снова пообещали прислать кого-нибудь в течение дня.

– Вы и вчера говорили то же самое, – сухим и резким тоном заявила Эрин. – Вы что, обслуживаете клиентов по жребию? Кладете в шляпу бумажки с именами клиентов и отправляете слесаря к тому, чью бумажку вытаскиваете? Так, что ли?

Секретарша нелюбезно объяснила, что за два дня холодной погоды полопались трубы в нескольких домах, поэтому слесари очень заняты.

– Трубы полопались? Тогда скажите мне, где работают ваши слесари, и я сама с ними разберусь, – потребовала Эрин.

Получив отказ, Эрин положила трубку и оглядела пустую кухню. Было слишком холодно, и распаковывать коробки с вещами не хотелось. Пока она распаковала только коробки с вещами для гостиной, поскольку в одной из них находился газовый камин. К тому же если им вскоре предстоял переезд в хороший дом, то не было смысла доставать все вещи. Приготовив себе очередную чашку кофе, Эрин прошла в гостиную. Она надела старую лыжную шапочку Грега, спортивные брюки, шерстяные гетры и натянула два свитера. Конечно, в таком наряде она выглядела нелепо, но ей было на это наплевать. Она не знала никого в этом городе, так что некому было поинтересоваться, почему вдруг элегантная Эрин Кеннеди превратилась в такую неряху.

Усевшись на пол, Эрин раскрыла коробку, в которой находились вещи, предназначавшиеся для кабинета. Она принялась рыться в куче газетных вырезок, которые, как ей казалось, она выбросила в Чикаго, и в этот момент в дверь позвонили.

«Вот что значит как следует нажать на мастерскую», – подумала Эрин и пошла открывать дверь.

Однако это был не слесарь. Перед Эрин стояло миниатюрное создание с круглыми темными глазами, волнистыми черными волосами, в красном шерстяном пальто с капюшоном, что делало женщину очень похожей на Красную Шапочку.

– Даже не знаю, пригласить ли вас в дом или сказать, что бабушка больна, а рядом бродит серый волк, – невольно вырвалось у Эрин.

Женщина рассмеялась, поняв намек на свое сходство с Красной Шапочкой.

– Давно пора было выбросить это пальто! – воскликнула она, откидывая капюшон.

– Простите, – смутилась Эрин.

– Нет, вы правы. Взрослая женщина не должна покупать одежду только потому, что она привлекательная. Мне вообще не нравится слово «привлекательная», оно слишком избитое. Но я не представилась. Я Салли. Салли Ричардсон, жена Стива. – Видя, что Эрин никак не реагирует на ее слова, Салли добавила: – Стив Ричардсон работает вместе с Грегом в «Кухулин».

Эрин поморщилась, ругая себя за невнимательность. Ведь Грег каждый день говорил про Стива Ричардсона, трудолюбивого заместителя руководителя их группы, который, похоже, не стремится делать карьеру, а значит, не собирается никого подсиживать.

– Еще раз простите, – повторила Эрин. – Я что-то в последние дни плохо соображаю. Длительный перелет, смена часовых поясов, да еще этот холод. А отопление не работает.

– Да, я слышала. Стив говорил, что Грег очень беспокоится, как бы вы не заболели.

– Я вон натянула на себя все самое теплое. Не думала, что будет так холодно.

– Да, погода жуткая, такой низкой температуры в марте не было пятьдесят лет. Обычно здесь не так уж холодно, сказывается близость моря. А как вы смотрите на то, чтобы пообедать вместе со мной? Стив позвонил мне и сказал, что лично поговорил с Синди и дал ей указания связаться с директором компании по найму жилья. Синди всегда хорошо справляется со сложными заданиями. – Салли усмехнулась. – А слесарь будет у вас в половине третьего.

– Наверное, мне в знак благодарности придется переспать с ним, – буркнула Эрин. – Простите, это шутка. Спасибо вам и Стиву. И я с удовольствием пообедаю с вами.

Салли расположилась на кухне среди коробок, а Эрин поспешила наверх, чтобы переодеться во что-то более приличное. Волосы она не мыла со дня их отъезда из Чикаго и, чувствуя, что они грязные, спрятала волосы под черный фетровый берет, а затем подкрасила ресницы и губы.

– О, я бы тоже с удовольствием носила шляпки! – с искренним восхищением воскликнула Салли, когда Эрин спустилась вниз в темно-коричневом вельветовом пальто и высоких замшевых сапогах. – Но я слишком маленького роста, а вы высокая, элегантная, и, конечно, вам очень идут шляпки.

Эрин улыбнулась:

– Наверное, шляпки придумали ленивые женщины. Я не мыла волосы из-за холода, потому и решила, что берет будет лучшим выходом.

– Что ж, если вы так замечательно выглядите, не прилагая к этому особых усилий, могу себе представить, что будет, если вы как следует поработаете над собой.

Зайдя в уютный паб, они сели рядом с камином, в котором потрескивали дрова, и заказали фаршированный перец и жареный картофель.

Похоже, Салли прекрасно понимала, что Эрин не желает подвергаться допросу с пристрастием на тему, откуда они с Грегом приехали и почему покинули прежнее место. Поэтому Салли стала рассказывать Эрин о Данморе и Корке, пояснила, что жители Корка считают Данмор тихим провинциальным городком, а для жителей Данмора Корк – большой шумный город.

– Знаете, я ведь выросла в Корке и очень люблю его, – призналась Салли. – Да, конечно, он оживленный и шумный. Но я люблю и Данмор. Здесь так спокойно, как в деревне, и в то же время большой город всего в нескольких милях отсюда. Прекрасное сочетание двух противоположностей. Мы переехали сюда потому, что я мечтала открыть собственный салон красоты, а в Данморе как раз были выставлены на продажу несколько прекрасных помещений.

Эрин, убеждавшая Грега в том, что не будет знакомиться с местными жителями, пока прочно не обоснуется в городке, вдруг с удивлением услышала собственные слова о том, что она с удовольствием посетила бы салон красоты.

– Я уже две недели не делала маникюр, а руки обветрели от холода, – жаловалась Эрин, разглядывая свои длинные, тонкие пальцы. И тут же пожалела о своих словах, подумав, что теперь Салли не отвяжется от нее и непременно затащит в свой салон. Но она ошиблась.

– Заходите, когда будет время, – без всякой назойливости пригласила Салли. – Но первым делом устраивайтесь. И не заводите сразу слишком много друзей, иначе потом вам понадобится не один год, чтобы избавиться от них.

Именно этого Эрин и боялась, поэтому ее очень удивили слова новой подруги.

– Я знаю, что такое переезжать на новое место, – добавила Салли. – Люди стараются быть дружелюбными, и уже к концу первой недели вы знакомитесь с половиной населения городка, обещая им непременно выпить с ними.

– Вот теперь я узнаю ту Ирландию, которую помню и люблю, – фыркнула Эрин. – Я родилась в Дублине, и когда в наш квартал переезжала новая семья, то их считали чудаками и воображалами, если они в течение недели не пригласили на чай соседей и не рассказали им историю своей жизни.

Салли усмехнулась:

– То же самое было и там, откуда я родом. Мама говорила, что нет смысла выписывать местную газету, надо просто дойти до углового магазина, и там можно услышать все новости.

Женщины дружно рассмеялись и стали обмениваться историями о соседях-сплетниках, которые подхватывали всякие слухи быстрее, чем радар подводной лодки обнаруживает наличие поблизости другого судна.

– Когда мы познакомились со Стивом, у него был старый, разбитый фургон. В первый же вечер он привез меня на нем домой, и мы еще около часа сидели возле дома и разговаривали, – вспомнила Салли. – А на следующий день, когда я шла на работу, соседка высунулась в окно и сказала, что парень у меня симпатичный. И тут же поинтересовалась, серьезные ли у нас отношения.

Слушая рассказ Салли о муже и двух замечательных, но очень озорных детях, Эрин сравнила это искреннее повествование о жизни с глотком свежего воздуха. Свой рассказ Салли закончила тем, что Стив собирался стать преподавателем истории искусств, но по финансовым соображениям пошел в бизнес.

– Он доволен своей работой в «Кухулин», – добавила Салли на тот случай, если у Эрин сложилось впечатление, будто Стив с удовольствием бросил бы свою работу и вернулся к занятию искусством. – Он мечтал зарабатывать на жизнь искусством, но мы с ним реалисты. Нам очень нужны были деньги.

– Ну что вы, не оправдывайтесь, – успокоила ее Эрин. – Я два года работала в отделе кадров. Должна сказать, не всем такая работа по душе. Однако и не всем достается счастливый лотерейный билет.

– Ну, тогда я по-настоящему счастлива, – с гордостью заявила Салли. – Я очень люблю свой салон красоты.

Эрин, почувствовав, что объелась, откинулась на спинку стула и внимательно посмотрела на новую подругу.

– Приятно видеть счастливого человека.

Салли пожала плечами:

– Глядя на нас со Стивом, люди почему-то думают, что нам обоим пришлось пройти через жуткие испытания или что у нас было трудное детство, и вот теперь, преодолев все это, мы с ним счастливы. Но это совсем не так. У нас обоих было прекрасное детство, любящие семьи, просто мы любим друг друга и радуемся тому, что у нас есть. – Улыбку на лице Салли сменило серьезное выражение. – Конечно, мы понимаем, что это особый случай. Не у многих так бывает в жизни. И надо ценить то, что имеешь. Как любила говорить моя мама, никогда не знаешь, что тебя ожидает за углом.

Эрин изучающе смотрела на Салли. Какая необычная женщина! Веселая, живая. Женщина с молодым телом и мудрой душой. Казалось, Салли открыла для себя секрет счастья и хочет поделиться им со всеми. И все же, несмотря на ее жажду жизни, в ней ощущалась какая-то слабость и под темными глазами были заметны фиолетовые круги.

– А как у вас с Грегом? Я имею в виду, как вы познакомились? – поинтересовалась Салли.

Эрин расстегнула пуговицу на поясе брюк.

– Сначала скажите мне, пожалуйста, есть ли в этом городе хороший гимнастический зал? – взмолилась Эрин, глядя на свой живот.

– Даже два.

– Завтра же пойду, – клятвенно пообещала Эрин. – Ладно, теперь о том, как я познакомилась с Грегом. Конечно, история не очень романтическая. Он недавно пришел на работу в компанию, где я работала, зашел в мой кабинет и заявил, что не может поладить со своей помощницей, которая много лет проработала с его предшественником. А я говорила вам, что работала в отделе кадров. И до меня дошли слухи, что кто-то из сотрудников пристает к своей помощнице, но она, боясь потерять место, не заявляет на него. Вспомнив об этом, я почему-то решила, что речь как раз идет о Греге.

– Ух ты!

– Вот именно, «ух ты». Я набросилась на него с расспросами, почему это он хочет избавиться от своей помощницы, а когда поняла свою ошибку, было уже поздно, он воспринял все очень серьезно. Потом Грег говорил, что буквально возненавидел меня, решив, будто я хочу выжить его из компании с помощью ложного обвинения.

– Да, как в классическом романе, – вздохнула Салли. – Сначала ненависть, потом любовь.

– Нет, сначала ненависть, а после этого полнейшая растерянность, – поправила ее Эрин. – Я очень переживала, когда поняла свою ошибку. Ведь я практически обвинила его в сексуальном домогательстве. Устроила ему своими вопросами настоящую пытку, стараясь докопаться до истинной причины того, почему он не хочет работать со своей помощницей.

– Но он простил вас?

– После роскошного ужина с лобстерами.

Эрин рассказала о том, как они поженились, как въехали в прекрасную двухэтажную квартиру и как потом в компании возникли трудности, что и привело их в Данмор.

Салли, конечно, обратила внимание на то, что Эрин лишь вскользь упомянула о Дублине, а весь ее рассказ был посвящен жизни в США. Однако Салли ничего не сказала. Похоже, Эрин предпочитала не вспоминать о своей жизни в Ирландии. Салли была идеальной слушательницей, она знала, когда надо задать наводящий вопрос, а когда и сменить тему. Из многолетнего опыта работы в салоне красоты Салли усвоила, что люди рассказывают о себе только тогда, когда сами хотят этого.

– Мне стыдно признаться, но я здесь уже почти неделю, однако никуда еще не отправила свое резюме и даже не позвонила агентам по подбору персонала, телефоны которых мне дали, – закончила Эрин. Для нее было непривычным сидеть без дела. Хуже того, она сейчас испытывала какую-то непонятную тревогу, которая, как она начала подозревать, была связана с ее возвращением домой после стольких лет отсутствия. Теперь, когда она вернулась, снова появилась та боль, которую она ощущала после отъезда из Ирландии.

– Не торопитесь, вы ведь только что приехали. Вам надо сначала обустроиться, – посоветовала Салли, сделав знак официантке, чтобы та принесла счет.

– Но нам ведь надо что-то есть, – напомнила Эрин. – На переезд ушли последние деньги, и мне не по себе оттого, что я не работаю. Все это слишком напоминает мне ситуацию, когда я впервые очутилась в Бостоне без единого цента.

– Успокойтесь, все скоро наладится.

– Будем надеяться. Спасибо за обед, Салли.

– Рада была познакомиться. Но у меня есть условие: мы должны как-нибудь его повторить.

– Договорились.