"Лучшие подруги" - читать интересную книгу автора (Келли Кэти)

Глава 28

Во Флориде стояла страшная жара. Эбби представить себе не могла, как люди постоянно живут здесь. Даже в холодящих льняных брюках, белой хлопчатобумажной футболке и сандалиях она чувствовала себя как на раскаленной сковородке. Жара, однако, прекратила холодную войну между Эбби и Джесс, и они дружно жаловались на невыносимое пекло.

– Ох, ну как же здесь жарко! – сказала Джесс, когда они вышли из такси возле отеля в Майами. – Что будем делать?

– Надеюсь, помогут кондиционеры, – ответила Эбби, обмахиваясь рукой. – Если уж совсем будет невмоготу, то просто не станем выходить из отеля.

Мимо на роликовых коньках проехала загорелая девушка в легких коротких шортах.

– Надо будет и нам научиться справляться с жарой, – сказала Джесс, провожая ее завистливым взглядом. – Кстати, я тоже не прочь загореть и покататься на роликах.

Эбби усмехнулась:

– Знаешь, и мне тоже всегда хотелось покататься на роликах. Хочешь, я составлю тебе компанию? Но если я вернусь домой с разбитыми коленками и локтями, то виновата во всем будешь ты.

– Ну уж нет, мама, – со смехом ответила Джесс. – Я тебя не возьму с собой кататься. Ты мне испортишь все удовольствие.

Впервые за все время с того момента, как они поднялись на борт самолета, Эбби позволила себе расслабиться. Похоже, у них все-таки будет хороший отпуск.

– Ладно, с роликами решим завтра, – пообещала она. – А сейчас пойдем в отель, отдохнем в холодке, распакуем чемоданы, а затем позволим себе какой-нибудь роскошный ужин. Как тебе такой план?

– Все хорошо, кроме распаковывания чемоданов, – больно уж это утомительно.

Эбби оглядела внушительное здание отеля.

– Знаешь, возможно, в таких отелях этим занимаются горничные. – Она вздохнула и подумала о том, что у нее не было времени тщательно отобрать наряды для отпуска. Но с другой стороны, а на кого ей здесь производить впечатление? Здесь, в Америке, ей не надо было быть телезвездой Эбби Бартон, здесь она просто Эбби Бартон, обычная женщина и мать. И это позволяло ей полностью расслабиться.

Отель был не из самых шикарных, тех, которыми славится Майами. Это был большой современный комплекс со всем необходимым, от бутиков в вестибюле до большого бассейна и грязевых ванн на крыше. Когда во время регистрации Эбби просмотрела рекламную брошюру отеля и прочла о грязевых ваннах, она вспомнила, как дурачила Марию Кэрролл, убеждая, что собирается поехать на грязевой курорт в Аризону.

Джесс привело в восторг то количество развлечений, которым был оборудован их номер. Здесь имелись телевизор, DVD-плейер, видеомагнитофон, стереосистема. И она могла прямо в номере смотреть кинофильмы, которые еще не шли в Ирландии.

– Мам, вот это да! – радовалась Джесс, читая список кинофильмов, которые можно было заказать для просмотра в номере. – Просто невероятно. Мы со Стеф собирались обязательно посмотреть этот фильм, но только через несколько месяцев, а здесь я могу посмотреть его прямо сейчас. Стеф с ума сойдет от зависти.

– Очень рада, что тебе здесь нравится. – Саму же Эбби привела в восхищение ванная комната. Настоящий мраморный оазис с такими мягкими полотенцами, словно их целый месяц вымачивали в специальном кондиционере для белья.

Ознакомившись с оснащением номера, Джесс отыскала в рекламной брошюре большой перечень магазинов при отеле.

– Мама, ты только посмотри! – не переставала удивляться Джесс. – В этих магазинах продают одежду от самых знаменитых дизайнеров.

– Вот и хорошо. Надеюсь, катание на роликах, прогулки по магазинам и просмотр кинофильмов обеспечат нам отличный отдых. Ты со мной согласна?

Джесс улыбнулась матери той теплой улыбкой, которой улыбалась еще тогда, когда в их семье все было хорошо.

– Да, нас ждет прекрасный отдых.

И отдых действительно удался на славу. Все десять дней Эбби не переставала хвалить себя за то, что ей в голову пришла отличная идея – уехать в отпуск подальше от Ирландии и Данмора. Жаркое солнце Майами окончательно растопило лед между ней и Джесс. Все было хорошо, как в прежние времена. Утром они просыпались рано, неторопливо завтракали в номере, особенно увлекаясь экзотическими фруктами, о которых раньше даже не слышали.

Потом натирались всякими кремами и шли на пляж. Жара не позволяла долго находиться на пляже, и они сбегали от нее в прохладу бутиков, где Эбби беззаботно тратила деньги. Расточительность матери удивляла даже Джесс. А когда Эбби купила дочери очень красивые солнцезащитные очки за восемьдесят долларов, Джесс просто остолбенела.

– Мама, не надо было покупать мне такие дорогие очки, – упрекнула она мать. – Теперь я все время буду волноваться, а вдруг я их потеряю или сломаю…

Слова дочери едва не заставили Эбби расплакаться. Несмотря ни на что, Джесс оставалась милым, добрым ребенком, и Эбби очень любила ее. И не ее вина в том, что развод родителей совпал с трудным переходным возрастом.

– А знаешь, Джесс, надо купить тебе что-нибудь красивое к этим очкам, – предложила Эбби. Денежный вопрос ее сейчас не волновал. Ведь скоро она начнет работать в новой компании, и с финансами все будет в порядке.

В течение четырех дней они посещали различные рестораны, пробуя блюда местной кухни. Посетили они и танцевальный зал «Сальса», хотя Джесс несколько смутилась, когда оказалась в окружении симпатичных кубинских юношей. Том никогда не любил танцы, а вот Эбби танцевала с удовольствием.

Когда дело дошло до роликов, то тут пальма первенства досталась Джесс. У Эбби ничего не получалось, и через двадцать минут она бросила это занятие, испугавшись, что врежется в кого-нибудь или получит травму при падении. А Джесс очень нравилось кататься на роликах, подставляя лицо и волосы теплому морскому бризу.

– Когда приедем домой, я куплю себе ролики, – сказала она матери. – Здорово, да? Можно будет даже в школу на них ездить.

Эбби ощутила чувство вины. Она еще не говорила дочери о своих планах переехать в Дублин. Если они переедут, Джесс, наверное, и там сможет ездить в школу на роликах, но в этой школе не будет Стеф и других друзей. Разговор предстоял серьезный, и Эбби решила отложить его «на потом».

– Конечно, тебе непременно надо будет купить ролики, – согласилась она.

Спать они ложились довольно рано, потому что слишком уставали за день. И с удовольствием возвращались вечерами в отель по красивым улицам Майами.

– Потрясающий город, – сказала как-то Джесс, и Эбби согласилась с ней.

Обе даже опечалились, когда настало время лететь в Орландо. Упаковка чемоданов превратилась в настоящий кошмар – они накупили столько вещей, что Джесс пришлось садиться на чемоданы, чтобы их можно было закрыть.

Диснейленд оказался другим миром, совсем не похожим на Майами. Эбби подумала, что даже самый угрюмый человек, и тот не остался бы равнодушным перед красотами этой сказочной земли, несущей радость не только детям.

Джесс, перед отлетом из Ирландии говорившая, что она уже вышла из того возраста, когда интересуются всякими сказками, неожиданно просто до безумия влюбилась в Диснейленд, и привлекали ее самые опасные тематические путешествия. Эбби, боявшаяся высоты, отпускала Джесс одну.

– Я лучше посижу здесь и подожду тебя, – говорила она, чувствуя, что только от одного вида аттракционов ей уже становится плохо.

Больше всего Джесс нравился «Морской мир», а Эбби предпочитала «Сафари». Но проблема заключалась в том, что у них просто не хватило времени насладиться всем как следует. Неделя пролетела мгновенно.

В отеле они, можно сказать, только ночевали, а во время ужина им надо было обсудить столько событий текущего дня, что на другие темы не оставалось времени. И все же Эбби надеялась, что ей удастся серьезно, как со взрослой, поговорить с дочерью. Предстояло многое обсудить: развод, продажу дома, ее новую работу на телевидении, возможный переезд в Дублин. Эбби понимала, Джесс хочет, чтобы к ней относились как к взрослой, поэтому она решила поделиться с дочерью своими планами. Но Эбби все никак не могла найти подходящий момент для такого разговора.

В последний вечер перед отъездом они пошли ужинать в ресторан отеля и, как обычно, заказали пиццу. Выбор вегетарианских блюд здесь был очень ограниченным, поэтому они решили, что лучшим выходом будет пицца, и ели ее на ужин практически каждый день. В ожидании заказа Джесс, откинувшись на спинку стула, оглядывала зал ресторана. Как и всегда, за столиками было много семей – уставшие родители и счастливые дети. Эбби с сожалением подумала, что у нее уже не будет маленьких детей. Еще один признак старения.

– Джесс, нам нужно поговорить, – осторожно начала Эбби.

– О чем? – Джесс насторожилась, словно почуяла что-то неладное.

– О том, что может произойти в будущем, – медленно промолвила Эбби. Ее пугал предстоящий разговор, но сколько можно его откладывать? Уже в который раз Эбби пожалела о том, что изменила мужу с Джеем. Ведь она мать, и ее первейшая обязанность – сохранение семьи. А своим поступком она разрушила семью. И вот теперь она сидит в ресторане, окруженная счастливыми семьями, и собирается говорить с любимой дочерью о продаже дома, о разводе с ее отцом, о переезде в незнакомый город. – Я виновата, что никогда серьезно не говорила с тобой ни о том, что произошло, ни о будущем. Я привыкла считать тебя ребенком, но ты ведь уже не ребенок?

Джесс подавила возникшее желание уткнуться взглядом в тарелку. Но если мама собирается говорить с ней как со взрослой, то и вести себя надо по-взрослому. Она посмотрела прямо в сине-зеленые глаза матери, так похожие на ее собственные глаза. Оливер говорил Джесс, что у нее красивые глаза. Но Джесс как-то не приходило в голову, что свои глаза она унаследовала от матери. Но сейчас, глядя через стол на мать, Джесс почувствовала невидимую связь с нею. Все-таки ее мама хороший человек, просто она запуталась в жизни, но это с каждым может случиться.

– Так о чем ты хотела со мной поговорить? – спросила Джесс.

Эбби глубоко вздохнула. Сейчас или никогда.

– Джесс, я знаю, тебе трудно понять, почему я сделала то, что сделала, но, честно говоря, я и сама не могу ни понять, ни оправдать свой поступок. Я люблю твоего отца. Я всегда говорила тебе о том, как важна любовь и что нужно уважать людей. – Эбби потупила взгляд. – Я изменила твоему отцу, потому что на какое-то время забыла об уважении к нему, а думала только о себе. Я никогда не перестану жалеть об этом, никогда не перестану раскаиваться в том, что причинила боль твоему отцу и тебе. – Эбби снова взглянула на дочь, в глазах ее читалась мольба. – Джесс, я бы хотела вернуть прошлое, но не могу, поэтому нам и надо поговорить о будущем. Твой отец хочет развестись со мной.

– Он предложил тебе развестись?

– Нет, но он намерен сделать это. Его слишком оскорбил мой поступок. Мужчины и женщины по-разному переживают измены, и мужчины переживают тяжелее. Когда уязвлена их гордость, для них нет возврата назад. Это и произошло в нашем случае. Но я хочу, чтобы ты знала: я готова на все, лишь бы сохранить семью. Только, боюсь, уже ничего не получится.

В глазах Джесс появились слезы, она отвернулась, не желая, чтобы мать видела, как она расстроена. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы родители помирились, но, оказывается, надежды на это нет.

Эбби, похоже, не заметила слез Джесс, она была занята тем, что подыскивала нужные слова, чтобы объяснить дочери, почему распалась их семья и почему ничего нельзя исправить.

– И потом, я не исключаю, что твой отец мог встретить другую женщину и хочет жениться на ней, – негромко сказала Эбби.

Сама эта мысль пугала Эбби, но она была обязана смотреть правде в глаза. Что, если Том действительно встретил кого-то и удерживает его от женитьбы только неодобрение со стороны дочери, которая продолжает надеяться на примирение родителей? Эбби понимала, что обязана предоставить Тому свободу, если он этого желает. Нечестно было бы пытаться удерживать его, когда она сама во всем виновата. И она должна убедить Джесс в том, что у ее отца может быть новая жизнь.

– Нам придется продать дом, – продолжала Эбби. – Я помню, как ты не хотела переезжать в Данмор, так что по крайней мере ты не будешь скучать по Данмору.

Джесс подумала об Оливере. В течение многих месяцев она действительно ненавидела Данмор, переживала, что у нее нет друзей в этом городе, что каждый раз приходится после школы добираться из Корка домой на поезде. Очень долго Данмор казался ей чужим миром, в котором она никого не знала. Но потом она влюбилась в Оливера, живущего в Данморе. И сейчас Джесс не нашлась что ответить матери, поэтому промолчала.

– На деньги от продажи дома твой отец сможет купить себе другой дом. А у нас с тобой и с Уилбуром тоже будет новый дом. – Эбби улыбнулась в надежде, что Джесс улыбнется при упоминании о ее любимом коте.

– Значит, я смогу жить либо с папой, либо с тобой? – поинтересовалась Джесс.

Пугающая мысль пронзила мозг Эбби. А что, если Джесс не захочет жить с ней? Что, если она предпочтет жить с отцом?

– Я надеялась, что ты захочешь остаться со мной. Обычно дети остаются с матерью… Конечно, ты уже не ребенок… – Эбби осеклась, не договорив фразы. Дети могли желать остаться с матерью, если мать не была виновницей распада семьи. Но тут другой случай.

– Нет, не волнуйся, я останусь с тобой, – успокоила мать Джесс. – Просто я до конца еще не осознаю, что у нас будет два дома. А как ты думаешь, где мы будем жить?

В этот момент к их столику подошла официантка.

– Вегетарианская пицца для вас, – сказала она, поставив тарелку перед Джесс. – А это для вас, мадам. – Девушка поставила перед Эбби тарелку, на которой тоже лежала пицца, правда, не вегетарианская, но такого же большого размера, как у Джесс. – Хотите что-то еще?

Эбби уставилась на огромную пиццу и задумалась: а как же она все это съест? Тем более что у нее совершенно пропал аппетит.

– Нет, спасибо, ничего больше не надо, – поблагодарила Эбби официантку.

– Тебе кажется, что пицца слишком большая? – спросила Джесс.

– Да вроде не больше, чем обычно.

Джесс рассмеялась.

– А вот Стеф терпеть не может такую еду. И вообще, она все время сидит на диете. Тщательно следит за своим весом.

– А ты не боишься за свой вес?

Джесс покачала головой.

– Честно говоря, я бы хотела иметь большую грудь, – призналась она и слегка покраснела. – Я не считаю себя толстой, но, похоже, я единственная девочка в классе, которая не считает себя толстой.

Они стали есть пиццу и рассуждать о женщинах, которые считали себя слишком толстыми, а также о таких, как Стеф, которые постоянно сидели на диете. Через несколько минут Эбби почувствовала, что говорит с подругой, а вовсе не с дочерью. Джесс была умной девочкой и могла говорить на любую тему. Эбби удивилась, что не замечала этого раньше.

Да, Джесс была уже не ребенком, а взрослой девушкой. Мать и дочь ели, разговаривали, смеялись, и Эбби решила, что не стоит сейчас заводить разговор о переезде из Данмора. Ведь еще ничего не решено. Надо подождать, а там будет видно.

Было уже около десяти, когда они вернулись в свой номер. Им предстояло еще собрать вещи, поскольку на следующий день они улетали рано утром.

Эбби знала, что она не уснет, она никогда не спала в ночь перед полетом – ворочалась, смотрела на часы, боясь проспать, напоминала себе про паспорта и билеты.

– Приму-ка я, пожалуй, ванну, – решила Джесс.

– Хорошая идея, – одобрила Эбби. – Нам еще долго собираться, а потом попробуем поспать.

– Мама, – робко начала Джесс, – а папа знает, что ты готова на все, чтобы сохранить семью, если он сможет забыть о том, что случилось? Он знает, что ты хотела бы начать все сначала?

В глазах Эбби появились слезы. Бедняжка Джесс!

– Да, – медленно кивнула она, – он знает. Я говорила ему об этом. Но я не могу вернуть его, если сам он этого не хочет. Ты понимаешь меня?

Эбби не стала рассказывать Джесс, как она умоляла Тома начать все сначала и как он отреагировал на ее мольбы. Когда Том впервые заявил ей, что между ними все кончено, Эбби считала, что в нем просто взыграла оскорбленная гордость. Но время шло, а Том по-прежнему не предпринимал никаких шагов к примирению. И Эбби все больше склонялась к мысли, что Том принял решение и не желал больше жить с ней.

– Разве можно вернуть любовь, если ее больше нет? – с грустью проговорила Эбби.

Джесс кивнула. Она не могла продолжать обсуждать эту тему, поэтому удалилась в ванную, открыла воду и крикнула матери:

– Я побуду здесь немного!

– Хорошо, – ответила Эбби.

Джесс закрыла дверь, присела на край ванны и расплакалась. А в номере, сидя на краю постели, плакала ее мать.