"Вторжение" - читать интересную книгу автора (Рудазов Александр)

Глава 11

Ванесса мягко спланировала к родному коцебу и приземлилась точно на балконе, рядом с Шамшуддином. Кушит-полукровка дружелюбно кивнул ей, не отпуская штурвала, и вновь устремил взгляд к происходящему внизу.

Старый дом Катценъяммера нисколько не изменился за прошедшие дни. Все осталось точно таким же – даже чашка кофе рядом с Шамшуддином.

– Ну, как у вас тут всё? – рассеянно спросила Вон, выискивая в бинокль Креола.

– Живы, – коротко ответил Шамшуддин.

– Это хорошо, – так же коротко прокомментировала Ванесса. Она наконец нашла то, что искала. – О, черт… Креол уже встретился с Большим Боссом…

– У этого колдуна очень мощная аура… – согласился Шамшуддин, пристально вглядываясь в крохотную фигурку Ригеллиона.

– Да… – сумрачно кивнула Ванесса. – Он страшно противный…

– Что-что?..

– То есть он страшный противник! – встряхнула головой Вон. – Тьфу, заговариваться от волнения начала…

Она поймала в окуляр лицо учителя и прошептала:

– Будь осторожен, ладно?..

Креол и Ригеллион внимательно разглядывают друг друга. Вокруг них как-то само собой установилось пустое пространство. И довольно обширное. Ни один солдат не решается не то что приблизиться – даже посмотреть лишний раз в сторону этих двоих.

– Я – Ригеллион Одноглазый, двенадцатый в Совете Двенадцати, Четвертый Маршал Серой Земли, – официально представился Ригеллион. – А как твое имя?

– Зачем тебе мое имя, труп? – растянул губы в улыбке Креол.

– Надо же что-то написать на твоем надгробии, – пожал плечами Ригеллион.

Произнеся это, серый маршал мысленно восхитился собой. Впервые за очень долгое время у него родилась такая удачная острота. И не спустя несколько часов после реплики противника, как бывает обычно, а практически мгновенно!

Сомнений нет, сегодня ему сопутствует удача!

– У тебя очень мощная аура, – задумчиво произнес Креол. – Мощная, но слишком уж однотонная. Узкая специализация?..

– Я армейский колдун, – кивнул Ригеллион. – Я умею только драться. Но уж зато это – лучше всех!

– Пока я вижу только слова, – принял боевую стойку Креол. Из кулаков вырвались полыхающие огнистые лезвия.

Ригеллион Одноглазый тоже встал в позицию, схлопывая вместе ладони. Меж ними вспыхнула шаровая молния, мгновенно выросшая в еще один огненный меч – почти трехметровой длины, формой похожий на громадную сосновую шишку.

– Чрево Тиамат! – нахмурился Креол, рассматривая потоки маны, хлещущие вдоль духовных линий противника. – А ты силен!

– Это – мое Искусство! – загорелись глаза Ригеллиона. – Искусство армейского колдуна! Сразимся! Сразимся насмерть!

Одноглазый маршал плавно повел клинком из стороны в сторону. Креол оскалился и резко метнулся вперед, скрестив мечи под прямым углом.

Удар! Удар! Еще удар!

Воздух раскалился от страшного жара. Бурлящий огонь, сжатый до узких полос-лезвий, едва только не кричит, рвясь на волю в бесплодных усилиях. Лица мага и колдуна совершенно скрылись за матовым блеском защитных полей. Виднеются только серые глаза Креола и почти белый зрачок Ригеллиона.

Мощь – необозримая, неописуемая, воистину сказочная мощь! – колеблется и кипит в руках властелинов заклинаний. Земля под ногами трескается и крошится. Мана струится по венам чародеев – и в такт чарам стучат сердца. Грохот пушек и солдатские крики остались где-то в другом мире – здесь и сейчас существуют лишь два человека и их поединок.

Колдовской поединок.

Пусть эти пламенные мечи и похожи на обычные металлические – но для владения ими нужны отнюдь не фехтовальные навыки. Движения рук вообще не имеют особого значения – в принципе, такой магический клинок может и не быть присоединенным к телу. Его держат не ладонью – разумом. Не меч сейчас разит противника – не меч, а воля, что его направляет.

Просто чем теснее контакт мага и его заклятия, тем меньше рассеивание маны.

Меньше рассеивание – больше энергии в клинке.

Больше энергии – выше скорость движений и поражающая мощь.

В единоборстве заклинаний важны не мускулы, не быстрота реакции, но сила воли и ментальный контроль.

Здесь сражаются духовной силой – не телесной.

А вокруг продолжает бушевать общая баталия. В пороховом дыму мелькают керефовые клинки паладинов, встречающие колдовские выплески. Без устали грохочут рокушские пушки. Присоединила голоса и более скромная артиллерия серых. Рассекают пехоту драгунские сабли. Жалобно ржут пронзенные пиками кони.

Штык и пуля, пуля и штык – сегодня им досталось немало работы.

Сверху серых поливают зеленые молнии, обильно извергаемые боевыми кристаллами. Чопорный брауни в ливрее неспешно переходит от одного к другому, наводя их на цели. Как уж он там их программирует – бог весть, но ни один из смертельных лучей даже краешком не задевает рокушцев.

Шамшуддин пристально наблюдает за полем брани с балкона. Штурвал коцебу он уже давно не держит – вместо этого пальцы напряженно замерли, сложенные «лодочками», а в глазах увеличились зрачки. Архимаг-маргул выкладывается на полную.

Телекинез – вот чему Шамшуддин посвятил всю жизнь. Телекинез – управление материальными объектами одной лишь силой воли. Теперь он демонстрирует, насколько могуч может быть телекинетик, достигший подлинных высот в своем Искусстве.

Солдаты и пушки десятками взмывают в воздух и уносятся прочь, словно подхваченные ураганом колоссальной мощи. Пули и снаряды просто останавливаются, не долетая до цели. Или вовсе поворачивают и разят своих. Пики и мушкеты вырываются из рук, обращаясь против владельцев. Серые гибнут с поразительной скоростью – Шамшуддин раздавливает сердца и головы, отрывает конечности или просто комкает людей, как мягкий пластилин.

Кажется, что на поле боя бушует невидимый тысячерукий колосс.

Теперь Ванесса воочию увидела, почему этот крайне узкий специалист считался одним из сильнейших магов Шумера. Сейчас Шамшуддин с легкостью истребляет врагов сотнями, причем безо всяких видимых атрибутов вроде огненных шаров или клинков. Он парит над сечей стоглавым Тифоном, уничтожая всех серых, попавших в поле зрения.

Однако и неприятельские колдуны демонстрируют изрядное мастерство. Логмир Двурукий и Скайлер Тысяча Лиц возобновили прерванный поединок – и пока что по-прежнему с переменным успехом. Всадники на вемпирах бьются с паладинами на равных – даже, пожалуй, с некоторым превосходством.

Реймако Балетмейстер выделывает антраша в самой гуще сражения. Сегодня он применил не Балет, а Смерч Клинков. Шесть дюжин сабель – на сей раз превосходной ковки! – кружатся в бешеном водовороте, не давая никому даже приблизиться. Стальные лезвия отбивают пули фузилеров и арбалетные болты паладинов, поражают врагов десятками и защищают хозяина с той холодной яростью, что присуща только истинному металлу.

– Танец, танец, танец, смертельный танец!.. – горят глаза Реймако. – Гордость моя, жизнь моя, сердце мое!.. Если я умру сегодня, то я умру танцуя!.. Два, три, четыре!..

Альбракия Змея разглядывает битву с двадцатиметровой высоты, восседая на плоской голове исполинской змеи. Не просто змея – сама Королева Змей, лучшее из призывающих заклятий Альбракии, способное сокрушить даже гранитный бастион. Чешуйчатая броня царицы рептилий легко выдерживает снаряды рокушских бомбард, тяжеленный хвост давит солдат, как мышей, а пасть извергает бурные водопады кипящей отравы.

Но ни Смерч Клинков, ни Королева Змей не могут сравниться с тем, от чего сейчас увертывается Креол. Шумерский маг с дикой скоростью прыгает и перекатывается по земле, едва-едва не касаясь ужасных молний, плещущих вокруг. Сотни, даже тысячи извилистых спиралеобразных энерговсплесков скрутились воедино, образовав длиннющую колдовскую дубину – Грозовой Тайфун.

Ригеллион Одноглазый раскручивает этот колдовской шест волнообразно, не давая Креолу даже мгновения на контрзаклинание. Молнии Грозового Тайфуна задевают почву – та комкается и взрывается, образуя глубокие трещины и воронки. Воздух наполнился электрическими разрядами, волосы обоих противников встали дыбом и мягко потрескивают.

Креол запыхался. У него не осталось Личных Защит. Правда, все еще целы Ледяной Доспех и Волновой Щит, использованные против прежних чар Ригеллиона. Трехметрового огненного меча и сгущенных порывов ветра, рассекающих даже камень и металл.

Но Грозовой Тайфун – это совершенно другое дело.

Маршал серых уже несколько раз задел противника. На церемониальном облачении Креола остались обугленные прорехи, из-под них проглядывают ужасные ожоги.

Архимаг тяжело дышит – уже очень давно не сталкивался с таким искусным дуэлянтом.

– Что ты все бегаешь?! – возмутился Ригеллион. – Стой на месте и сражайся, как подобает колдуну!

На самом деле Креол все-таки может улучить секунду-другую, чтобы активировать нужные защитные чары. Но он этого не делает, продолжая удирать от молниевой дубины так, словно вовсе не владеет никакой магией.

Однако губы при этом непрестанно шевелятся – Креол начитывает одно из самых мощных атакующих заклинаний. Он уже убедился, что Ригеллион способен защититься от любого заклятия из стандартного набора. Значит, нужны такие чары, против которых в принципе нет защиты.

Существуют ли они?.. Да, существуют. В арсенале шумерских чародеев в свое время были такие разработки, как Всепожирающий Меч и Всепожирающее Копье. Первое – заклятие ближнего боя, второе – дальнего. Главное достоинство этих чар – они буквальным образом «съедают» любой магический экран за исключением разве что Абсолютной Защиты.

Применять Всепожирающее Копье против обыкновенного бойца и даже мага – бестолковый расход маны. Все равно что охотиться на зайцев с гранатометом. Но против колдуна, в совершенстве освоившего искусство дуэли – великолепное оружие-сюрприз, способное решить исход поединка.

Однако, как и положено особо мощным чарам, это заклинание чрезвычайно ресурсоемко – как в смысле потребляемой маны, так и места, занимаемого в памяти. Креол очень редко держал Всепожирающее Копье наготове – только если предполагал сражаться с магом, заведомо превосходящем его в бойцовом мастерстве.

А таковые встречи происходили не так уж часто.

Память мага подобна оружейной обойме – количество патронов строго ограничено. Постоянно держать в боевой готовности редко употребляемые заклинания – крайне расточительно.

Пожертвовав некоторым количеством кожи и мяса, Креол сумел-таки дочитать необходимый текст. Он рассудил, что Грозовой Тайфун – заклятие хоть и очень мощное, но сравнительно неуклюжее. Обладая мало-мальски сносной реакцией, от него можно попросту уклоняться. Какое-то время.

А вот если он выставит очередную защиту – противник просто вновь сменит тактику. Придется выставлять другую защиту. А потом снова. И так до полного истощения маны – а кто может сказать наверное, у кого она кончится раньше?

Совершив кувырок через голову, Креол выкрикнул короткое слово-ключ, бросая в Ригеллиона чары Ледяной Ноги. Маленькое шутливое заклятие на несколько секунд уничтожило трение между почвой и ступнями противника.

Ригеллион инстинктивно прижал руки к груди и грохнулся наземь, словно вдруг очутился посреди скользкого катка. Электроразряды, пышущие вокруг гигантской дубиной, изломились, пошли кольцами. Не в силах удержать такой напор, маршал серых резко сжал ладонь, развеивая чары.

Секунда. Одна-единственная секунда прошла с падения Ригеллиона Одноглазого. Он оперся на локоть, ожидая удара противника. Что бы это ни было – у него найдется подходящая защита. Ригеллион Одноглазый владеет защитными чарами для любого боевого заклятия, созданного Серой Землей.

Но магический всплеск, изошедший от Креола, выглядит совершенно незнакомо. Ригеллион плотно сжал челюсть – кем бы ни был этот проклятый чужак, он очень силен и неплохо сражается. Довольно долгое бездействие имеет лишь одно объяснение – готовил что-то очень мощное. Какое-то заклятие повышенной убойности. Но какое?..

Ошибиться нельзя. Ошибешься в контрзаклинании – второго шанса не будет. Что выставить?.. Щит Юкото?.. Колпак Ветров?.. Крепостную Стену?..

Нет, надо рискнуть! Рискнуть – и закончить поединок одним-единственным ударом! Правда, маны уйдет очень много – если противник пошел на хитрость, швырнув безвредную пустышку… но кто не рискует, тот не выигрывает!

Все это пронеслось в голове Ригеллиона короткой вспышкой молнии. Ничтожная доля секунды потребовалась Всепожирающему Копью, чтобы достичь и поразить противника – однако тот успел встретить его ответным заклятием.

Зеркалом Скарпа.

Лицо Креола исказилось бешеной яростью. Теперь пришел его черед столкнуться с незнакомой разработкой. Магические школы Шумера и Серой Земли имеют общие черты, но различий между ними тоже немало – как и между любыми другими магическими школами.

Зеркало Скарпа названо в честь своего создателя, Скарпа Циклона, одного из прежних глав Совета Двенадцати. Областью применения схоже с Всепожирающим Копьем – совершенно бесполезно против обычного человека. Заклятие одновременно защитное и атакующее – оно принимает вражеский чароимпульс, придает дополнительные усиление и ускорение, а потом… отражает обратно!

В конечном итоге противник в буквальном смысле уничтожает сам себя. Особенно выгодно, если тебя атакуют по-настоящему мощным заклятием – в усиленном виде оно станет еще мощнее. Сумеет ли колдун устоять перед собственной атакой, усиленной почти в полтора раза?..

Креол не сумел.

Всепожирающее Копье, ударившее в Ригеллиона, лишь издало шипящий свист и ринулось обратно. Креол уже не успел ни уклониться, ни защититься. Да и не стал пытаться – ему ли не знать, сколько убойной силы вложено в его творение?..

Единственное, что Креол еще успел – повернуться правым боком и сосредоточить там все имеющиеся защитные чары.

А потом – молиться Мардуку.

Ослепительный поток ударил собственного создателя безжалостным ураганом. Ледяной Доспех и Волновой Щит просто перестали существовать. Правая рука Креола мгновенно осыпалась сухим пеплом, кожа на груди истрескалась и расползлась, обнажив ребра. Роскошное облачение архимага превратилось в обугленные лохмотья. Смоляные волосы, затянутые в хвост, обернулись уродливой плешью. Лицо превратилось в кошмарную горелую маску, зубы раскрошились, правый глаз лопнул с противным хлюпаньем.

Но на ногах Креол устоял.

Сила воли. Только громадная сила воли и неистребимое желание жить все еще поддерживают в сознании. После мертвого сна длиной в пять тысяч лет жизнестойкость шумерского архимага превысила обычную человеческую – и Креол выдержал даже тот страшный удар, что сам же и направил.

– Ч… ч… ч… ч… – безуспешно попытались выговорить обугленные губы.

– Ты что, все еще жив?! – пораженно воскликнул Ригеллион.

– Не уверен… – вырвалось из пересохшей гортани.

Ригеллион Одноглазый смерил покачивающегося противника недоверчивым взглядом. Тот действительно выглядит скорее мертвым, чем живым. На лице лопаются пузыри, кожа отваливается ломтями, уцелевшая рука болтается плетью.

– Только не пытайся сбежать, ладно? – на всякий случай попросил Ригеллион, задумчиво шагая к Креолу. – Ты хорошо сражался, и я проявлю уважение, подарив быструю смерть. Просто стой спокойно, и сейчас все кончится.

– Думаешь… сможешь?.. – с трудом зашевелился язык архимага.

– Не вижу никаких препятствий. Это будет проще, чем разрезать сырную голову. В тебе не осталось ни капли маны.

– В тебе… тоже…

Креол сказал это больше наугад, но попал в точку. Зеркало Скарпа – заклятие громадной ресурсоемкости, весящее даже больше Разрушителя Цитаделей. Оно выпило всю ману Ригеллиона без остатка – вплоть до резерва.

– Может быть, – чуть приподнял верхнюю губу маршал серых. – Может быть. Но я-то вышел из боя целым и невредимым. А вот ты… ну же, падай! Падай, дохлятина! Падай сам, не упрямься!

– Ни… за… что…

– Ничего, я не погнушаюсь использовать обычную шпагу, – вытянул из ножен маршальский клинок Ригеллион. – Обещаю сделать все быстро…

Налитой кровью зрачок повернулся в глазнице. Взгляд не отрывается от приближающегося колдуна. Левая рука, в отличие от правой, пострадала не очень сильно – и сейчас вены на ней медленно вздуваются, а пальцы с чуть слышным хрустом вывертываются из суставов…

– Ну, посмотрим… – несколько неуверенно взмахнул шпагой Ригеллион. – До того, как научиться колдовать, я неплохо владел этой штуковиной, но это было так давно… Интересно, с одного удара получится?..

– Оглянись, идиот! – усмехнулся обгорелыми губами Креол, указывая куда-то пальцем.

Колдун резко развернулся, машинально принимая блокирующую стойку. Тело и в самом деле еще помнит навыки, давно позабытые разумом.

– Ну и что я должен увидеть?.. – расслабил плечи Ригеллион. – Тут никого не… а-а-а-а-аррхрр!!!

– Ничего, – удовлетворенно прохрипел Креол. – Просто так я смог ударить тебя в спину.

Ригеллион опустил глаза. Чуть пониже ключиц торчит нечто вроде окровавленного шила из черного стекла.

– Обсидиан?.. – пробормотал колдун, роняя шпагу и сам валясь следом. Изо рта хлынула кровь.

– Какой доверчивый, однако… – удовлетворенно прошептал Креол, падая почти одновременно с ним. – Попался на самый старый трюк…

Извлечение посоха из пространственного кармана – тоже магический акт, хотя и чрезвычайно простенький. В этом жалком состоянии он обошелся недешево. За полным отсутствием маны Креолу пришлось тратить жизненную энергию – прану.

А ее оставались жалкие крохи.

Поединок Креола и Ригеллиона продолжался довольно долго. К тому моменту, когда оба они свалились замертво, победитель в общем сражении определился окончательно.

Реймако Балетмейстер пал, зарубленный паладинами. Лод Нэйгавец и еще три рыцаря просто прошли сквозь его Смерч Клинков. Даже лучшая ларийская сталь не смогла повредить великолепному керефу.

Альбракия Змея лежит мертвой, обвитая все еще подергивающимся питоном. Преданному фамиллиару отстрелили голову, но он и в таком состоянии пытался защитить хозяйку. Рядом тихо шипит Королева Змей, похожая на червяка, раздавленного ботинком. Чудовище расплющил зачарованный молот Индрака.

Логмир Двурукий задумчиво стоит на краю бездонного колодца, воткнув катаны в землю. Когда Скайлер Тысяча Лиц понял, что серые проигрывают, он решил отступить. В конце концов, его личная битва с Логмиром уже ничего не решала.

Способ отступления он избрал оригинальный. Сначала Скайлер мгновенно вырастил из брюха туго скрученную костяную пружину, прижался к земле что есть сил – и сиганул вдаль шагов этак на пятьсот. Пока Логмир осознал произошедшее и добежал до удирающего противника, тот уже вновь переменил облик, став чем-то вроде здоровенной медведки с бурообразным наростом вместо головы. Всего несколько секунд – и колдун пробурил длиннющий тоннель. Отступать воздушным путем Скайлер не пожелал – видел, что все вемпиры лежат мертвыми, изрешеченные арбалетами паладинов.

Гнаться за ним в этом жутком колодце не решился даже безрассудно храбрый Логмир. Если и сумеешь спуститься – вдруг Скайлер устроил там засаду? Сражаться в непроглядной тьме с огромным чудовищем-колдуном… как-то не очень вдохновляет.

Войско серых тает на глазах. Их первоначальный порядок давно разрушился, части перемешались и хаотически отступают. Всех – от генералов до рядовых – охватило ужасное чувство поражения. Одни офицеры все еще выкрикивают команды, пытаясь сберечь хотя бы остатки армии, другие сами поддались общему настрою и спасаются бегством. Боевой дух оставил серых, сменившись тем врагом, что страшнее любых пушек – паническим страхом.

Остатки сломленных полков дорубила кавалерия. Паладины и драгуны преследовали серую пехоту, пока не раздробили на сотни отдельных групп и группочек. Слишком ослабшие даже для бегства стоят с поднятыми руками, тупо глядя в землю. Артиллерия и боеприпасы стали военными трофеями и уже пересчитываются рокушскими кригс-комиссарами.

Серых выжило довольно много. В плен попали почти пятнадцать тысяч человек, еще около десяти тысяч рассеялись по округе. Скорее всего, их переловят еще до наступления следующего утра. Многие даже сдадутся сами – деваться им здесь некуда.

Однако эти обломки – уже не армия. Обезоруженные, лишенные командования, полностью истощенные физически и морально… Разбитое войско подобно стреляной гильзе – хоть с виду и мало отлична от боевого патрона, но годится только на переплавку.

Ригеллион Одноглазый тихо застонал и приоткрыл глаз. Наступил тихий, прохладный вечер. Битва подошла к концу – стих шум орудий, не слышится криков дерущихся. Воздух пропах кровью и порохом. Поле, усеянное мертвыми телами, время от времени еще оглашается стонами раненых.

Кто победитель – ясно с первого взгляда.

Колдун-маршал горько улыбнулся. Несмотря на дыру в груди, боли нет. Лишь странный холод и онемение. Тело ниже подбородка совершенно не чувствуется – как будто осталась только голова.

– Вы очнулись, повелитель Ригеллион?.. – взволнованно зашептали ему в ухо. – Потерпите, я сейчас!..

– Рюлейко?.. – с трудом выдавил из себя колдун, узнав голос. – Ты что тут?.. Как ты выжила?..

– Я сбросила форменный плащ и притворилась обычной женщиной, – ответила Рюлейко Мелодия, почему-то натужно кряхтя. – Один из рокушцев вынес… представляете, вынес меня с поля боя! На руках!

– Но ты же серая!.. Они что – не поняли?.. Не разглядели цвет кожи?..

– Это был один из этих странных латников в серебряных доспехах. Он… по-моему, он догадался… он ведь даже наступил на мой плащ… – призналась Рюлейко. У нее в голове снова прозвучала странная фраза, произнесенная тем паладином: «Хочу верить – по раскаянию, а не из трусости». – Но они какие-то ненормальные, эти латники… Я слышала, как они просили прощения у наших убитых…

– Что?.. За что?..

– За то, что пришлось их убить.

– Они кто – жрецы с мечами?.. – зло скривился Ригеллион. – Терпеть таких не могу… Что с остальными нашими? Кто-нибудь выжил?

– Повелитель Скайлер сумел уйти… Остальных всех… кажется… Моего брата точно убили, повелитель…

– Брата?.. Ах да, Реймако… – припомнил Ригеллион. – Соболезную. А где тот колдун?.. Он жив?.. мертв?..

– С которым вы сражались?.. Его унесли те латники. Они очень торопились… И еще там была какая-то девушка – она очень громко на всех кричала…

– А я?..

– Они очень-очень торопились, повелитель Ригеллион… – смутилась Рюлейко. – На вас даже не обратили внимания… Наверное, посчитали мертвым…

– Так и есть, наверное… – вздохнул колдун. Ему наконец стало ясно, что за холод охватил тело – мертвящее дыхание смерти. Он толком не разглядел, чем именно его проткнули, но это явно было артефактное оружие – такое впечатление, что через дырку в груди улетучивается сама жизнь. – Ты что, меня тащишь?.. Куда?..

– Уже почти полчаса… Я прокралась за вами, когда все стихло, повелитель Ригеллион… Я попробую…

– Безмозглая девчонка… – еле слышно прохрипел Ригеллион. – Ты же не медик… Да и я уже почти мертв…

– Я попробую найти медика…

– Всех наших медиков либо убили, либо взяли в плен… Просто оставь меня в покое. Я не хочу провести последние минуты, ползая в грязи…

– Но вы же еще дышите, повелитель! И разговариваете!

– Колдуну трудно умереть… – согласился Ригеллион. – Я был… силен… А теперь пошла вон, поручик, это приказ!

– Я лейтенант!

– Понижаю в звании за отказ повиноваться командиру! – отрубил Ригеллион.

– Это жестоко! – едва не заплакала колдунья.

Ей и без того приходится нелегко. Повелитель Ригеллион – рослый мужчина атлетического сложения, а она – всего лишь хрупкая молодая женщина. И тут столько трупов… а некоторые еще живы! И осторожность, осторожность, осторожность – не ровен час заметят…

– Стой, назови себя! – грубо окликнули сзади.

Рюлейко сглотнула и замерла. Говорили на рокушском. А спины коснулось что-то острое и холодное… штык, конечно. Только шевельнись – проткнут, как жука.

– Никак зеньорита? – удивился солдат, обойдя Рюлейко. – И молоденькая совсем!

– Да это ж серая, дурень, – раздался другой голос. Рядом с первым солдатом встал другой – постарше и пошире в талии. – Небось, колдунья – у них других девок в армии не водится. Да еще волочет кого-то… это кто еще такой у тебя, а?

– Одноглазый, да еще в сером пла… серый плащ!!! – дико завопил первый солдат. – Генерал колдунский!!!

– Я маршал, недоносок!.. – прохрипел Ригеллион.

– Кончай его, чего замер! – поднял фузею второй солдат. Руки отчетливо задрожали. – Обоих кончай!

Ригеллион зло улыбнулся. Ему в любом случае не дожить и до утра. Маны не осталось ни капли. А вот прана… прана еще есть. Самая чуточка – ровно столько, чтобы оставаться в сознании.

– Рюлейко, командую отступление! – рявкнул он. – Исполняй!

Вместе с последним приказом изо рта колдуна выплеснулась целая чашка крови и ослепительный жаркий сполох, обратившийся настоящим тараном жгучего ветра. Ветра, уносящего с собой саму жизнь.

Последнее заклинание Ригеллиона Одноглазого.

Оба рокушских солдата закричали и повалились наземь в предсмертной агонии. Рюлейко Мелодия жалобно всхлипнула, с трудом оторвала взгляд от уже мертвого лица маршала и бросилась наутек.

Сражение за Владеку серые проиграли.