Часть пятая. На поиски своих или новый поход в Город

Зима действительно наступила очень скоро. Пушистый снежок укрыл все вокруг белым покрывалом. Мир преобразился. Еще вчера мокрый от дождя куст бересклета больше походил на метелку, а сегодня он выглядел, как букет сказочно красивых белых цветов. Мурру такие превращение очень нравились, и котенок день-деньской носился по свалке и ее окрестностям, не уставая удивляться — надо же, оказывается, зима — это очень здорово!

Но скоро Мурр привык, что кругом снег, и заскучал. Дело в том, что большинство его друзей на зиму залегли в спячку до самой весны, и котенок остался один-одинешенек.

Хомус и Суслик-зон спали в Глиняном дворце, Зеленая Ква — в зимней квартирке у пруда, Ш-ш-ш — в своем логове, которое уж соорудил в стволе торчащего из пруда полузатопленного дерева, и даже ворон Гра, который в спячку не впадал, тоже по большей части дремал, стоя на одной ноге и просыпался, только чтобы перекусить.

Оставался еще Боря, который то ли был неспячным животным, то ли спать всю зиму ему казалось уж очень тоскливым занятием, однако черепах сильно страдал от холода, поэтому он совсем не покидал своего жилища, где целыми днями писал, продолжая свою бесконечную Летопись.

Конечно, Мурр каждый день забегал в гости к другу, но долго высидеть в этих гостях не мог — у занятого писаниной Бори было… скучновато.

Сам Мурр наступивший мороз переносил легко — его шерстка от холодов стала только гуще, длиннее, и когда на небе изредка проглядывало солнышко, рыжий мех котенка очень красиво переливался и сверкал.

Однажды, когда Мурр уже проснулся, но еще не умылся, у входа в его жилище кто-то вежливо поскребся.

— Кто там? Заходи! — мяукнул котенок, потянувшись.

В дверь заскочила рыжая белка, поклонилась Мурру и быстро процокала:

— Приветствую воина Земляного королевства кота Мурра! Я — Цорг, гонец его Величества Короля Скриба Седьмого, с посланием!

— Ну, давай же его скорее! — нетерпеливо потряс лапой Мурр.

— Кого давать? — удивилась белка.

— Послание. Ты же сама сказала!

— Послание я помню наизусть и сейчас тебе его пропою. Значит, так…

Белка закатила глаза, взмахнула хвостом и запела, завывая и подпрыгивая:

Белка перевела дух, подмигнула ошарашеному котенку и выскользнула из жилища Мурра.

«Так. Значит, все же кто-то видел Боевых Котов!», — обрадовался Мурр: «Король прав — нужно быстрее бежать в Город, отыскать там эту ворону Ляпу и хорошенечко расспросить ее, где этот дремучий лес, в котором живут мои родные!»

О том, что неизвестная ему бродячая ворона могла видеть каких-нибудь других, не Боевых, а обычных котов, Мурр старался не думать. «Наверное, Король не стал бы зря посылать гонца, если бы не был уверен, ведь так?», размышлял Мурр, а лапы уже сами собой вынесли его из дому.

«Перво-наперво надо забежать к Боре, посоветоваться и предупредить, а потом — быстрее в Город!», — Мурр от нетерпения даже подпрыгивал на бегу. Еще бы, такая новость — его племя нашлось!

Вскоре котенок уже трусил по заснеженной обочине Большой серой (а теперь, зимой, белой) дороги в сторону Города. Мурр первый раз в одиночку отправлялся в такое долгое путешествие, и ему было немного… скажем так, волнительно.

Одно дело, когда рядом есть надежный друг, который всегда поможет, умным советом или острым клыком. И совсем другое — во всем полагаться только на себя.

Но, к сожалению, Боря, который вообще-то был не прочь отправиться вместе с Мурром, не перенес бы такого долгого пути по холоду. Только теперь котенок понял разницу между теплокровными животными, к которым относился он сам, и холоднокровными, такими, как Боря.

«Нам, шерстяным и мохнатым, нипочем снег и мороз, а вот Борин панцирь — очень неважная защита от холода. Интересно, а ходилины — они какие? Меха у них нет, значит, холоднокровные, но с другой стороны, растут же волосы у них на головах и на лицах, вон, у Резиновых ног под носом сколько волос было! Выходит, ходилины — теплокровные, но только лысые. Ой, я понял! Вот почему они одевают на себя всякие тряпки — для тепла!», — Мурр, осененный внезапной догадкой, даже остановился на месте: «Интересно, а это открытие, или просто так, умная мысль? Надо бы потом, когда я вернусь, не забыть спросить у Бори.»

Весь день Мурр, рассуждая сам с собой, бежал по дороге. К вечеру, когда уже стемнело, котенок достиг того самого поворота, у которого Большая серая дорога сворачивала налево.

Мурр переночевал в уже хорошо знакомой ему трубе под дорогой, а утром решил, что раз теперь зима, то дурь-трава завяла, и он может легко срезать путь, а заодно по дороге навестить и Толстую Пыхчу с ее дикими ежиками. Котенок решительно свернул и пошел по заснеженному полю, проваливаясь лапами в снег…

Он уже порядком удалился от дороги, и признаться честно, слегка замерз — по полю гулял ветер, как вдруг из-за заснеженного стога сена выпрыгнул какой-то зверь и преградил Мурру дорогу.

— А-а-а! Старый знакомый! — лис Пустобрюх (а это был именно он) хищно оскалил желтые клыки: — Вот сейчас, когда с тобой нет твоего дурацкого дружка на колесиках, мы и поквитаемся!

Поначалу Мурр испугался — не смотря на худобу, Пустобрюх был для котенка сильным противником. Но потом Мурр представил, что из-за этого противного лиса он может не попасть в Город и никогда не найти свою семью, и разъярился.

Пустобрюх еще что-то гнусил, злобно улыбаясь, а Мурр уже прыгнул, выпустив когти, и вцепился в свалявшийся рыжий лисий мех.

— У-а-а-у! — взвыл Пустобрюх, щелкнул зубами, пытаясь достать котенка, но Мурр увернулся, покрепче вцепился передними лапами во вражескую шкуру и начал задними драть лиса, сквозь зубы приговаривая:

— Не стой на моей дороге! Не стой!! Никогда!!!

Лис, стараясь сбросить взбесившегося (как ему показалось) котенка, кубарем покатился по снегу, но Мурр держался крепко. Он успел даже пару раз больно куснуть Пустобрюха за переднюю лапу и за хвост, потом легко отцепился и отскочил в сторону.

Пустобрюх тоже встал, отряхнулся от снега, и жалобно протявкал:

— Чего ты, а? Больно же! Я ж это… пошутил! Не буду я тебя трогать, и на дороге стоять не буду. Иди, куда шел, бешенный прям какой-то…

— Что?!! — взвизгнул разгоряченный Мурр: — Это ты-то меня трогать не будешь?! Ме-еня-я-у?!!

Котенок стрелой ринулся на врага, но Пустобрюх не принял боя. Старый лис решил, что благоразумнее будет не связываться с вдруг оказавшимся таким опасным противником, развернулся и помчался прочь, петляя по полю, а вслед ему несся победный клич племени Боевых Котов: «У-у-а-а-я-м-я-а-у!!!»

Больше Мурру в тот день никто не встретился, и котенок без приключений добрался до Большого оврага, в котором обосновались дикие ежики. Мурр ожидал еще издали услышать крики, топот и гам — ежи всегда производят много шуму, но в Большом овраге царила мертвая тишина.

Удивленный котенок побегал туда-сюда, принюхался, и вдруг понял ежики-то, оказывается, спячные зверьки! Они, точно так же, как Хомус и Суслик-зон, накопали себе нор и впали в спячку! И Толстая Пыхча с ними за кампанию. Надо же, а он-то надеялся…

Кое-где из сугробов, покрывавших дно оврага, вырывались еле заметные струйки пара — это спящие ежи дышали во сне. Мурр еще раз принюхался и безошибочно определил — вот это нора Пыхчи.

Котенок бесцеремонно разрыл лапами снег, раскидал ветки и опавшие листья, закрывавшие вход в нору, и громко крикнул:

— Привет, Пыхча! Просыпайся! Это я, Мурр, зашел в гости!

Из норы послышалось какое-то сопение, ворчание, и вскоре к выходу выползла сонная Пыхча. Она приоткрыла один глаз, посмотрела на котенка и зевнула:

— А-а, это ты, Мурр… Ну, привет…

— Здравствуй, Пыхча! — улыбнулся Мурр: — Я вот мимо проходил, дай, думаю, загляну, как вы тут живете, а вы все дрыхните, оказывается.

— Ага. — подтвердила Пыхча, закрывая глаз: — Спим мы. Ты это, Мурр… Давай, весной заходи, ладно?.. И дверь за собой закрой, как было…

С этими словами морская свинка уползла обратно в нору и вскоре Мурр услышал ее храп. «Вот это да! «Весной заходи»… А вот фигушки, я больше вообще к вам не приду!», — обиделся котенок, закидал вход в Пыхчину нору ветками и листьями, набросал сверху снега и, сердитый, побежал прочь из Большого оврага. И это называется — друзья… Всем бы только дрыхнуть!

Ворча себе под нос, Мурр вскоре дошел до того места, где во время Большого похода они с Борей встретили китайских перелетных журавлей. Передохнув, котенок полизал снег и двинулся дальше.

Как он и думал, вместо зловещих зарослей дурь-травы из снега на Ядовитой поляне торчали только сухие бодыли. Мурр на всякий случай все же не стал задерживаться на этом гиблом месте, в несколько прыжков пересек поляну, а на темнеющем горизонте уже появились серые громады городских домов. Мурр почти пришел.

Прийти-то пришел, а вот попасть в вонючий подземный ход, который Боря называл мудреным словом «коллектор», оказалось не так-то просто. Снег завалил все вокруг, в том числе и яму, на дне которой была труба с дырой.

Мурр побегал-побегал, понюхал-понюхал — и ничего не нашел! А между тем уже смеркалось, и котенку вовсе не хотелось всю ночь рыться в снегу у бетонного забора, пытаясь отыскать вход в грязнульские подземелья.

Не хотелось, а пришлось. Только под утро продрогший Мурр все же отыскал эту дурацкую яму и проник внутрь трубы. «Да-а, в этот раз дорога в Город оказалась что-то уж слишком трудной!», — думал Мурр, углубляясь в подземелье.

Но на этом злоключения котенка не закончились. Когда Мурр, голодный и злой, добрался до Грязнульника, выяснилось, что обиталище Грязнуль пустует, и довольно давно.

Мурр покружил по Грязнульнику, рассматривая следы на пыльном полу, и понял — тут что-то произошло! Кто-то напал на маленьких жителей городских подземелий, и Грязнули вынуждены были спасаться бегством, побросав все еду, любимые игрушки, подстилки для спанья и даже украшения, которые они вешали на себя, считая, что от этого становятся красивее.

Котенок очень устал, поэтому решил сперва передохнуть, поспать часок-другой, а потом все же попробовать отыскать кого-нибудь из своих городских друзей.

Мурр растянулся на полу Грязнульника и вскоре уснул, но долго спать ему не пришлось. Кошки вообще очень чуткие существа, а уж если кошка вынуждена заснуть в незнакомом месте, то спит она, как бы это лучше сказать… В общем, в пол уха и в пол глаза. Поэтому, когда в одной из труб, ведущих в Грязнульник, послышался легкий шорох, Мурр сквозь сон услышал его, а когда шорох повторился, котенок уже стоял на лапах и прислушивался — что это там такое шуршит?

Ждать пришлось недолго. Мурр, притаившийся в углу, услышал робкие шаги, потом из трубы осторожно высунулась острая мордочка, и вот уже маленькая белая мышка юркнула в Грязнульник, и начала что-то искать на полу.

«Да это же Птю! Белая мышка Птю, которая носила записки от Боря-завра и так ловко подвешивала их в мышеловку живодера!», — узнал Мурр их с Борей отважную помощницу.

— Эй, Птю! Привет! — крикнул котенок, радостно выпрыгивая из своего укрытия.

Белая мышка от неожиданности пискнула, обернулась, на ее мордочке мелькнул ужас, и она упала в обморок.

— …И вот тогда в Грязнульник ворвались Цапы! Мы праздновали победу над живодером и не поставили охраняльщиков, поэтому они застали нас врасплох. — очнувшаяся мышка сидела перед Мурром, перебирала разноцветные бусинки, которые нашла на полу, и рассказывала Мурру, что же произошло после того, как котенок и черепах покинули Город: — Хряп, Зрыг, Кукня, Мамбук и другие, кто посильнее, пытались драться, задерживая кошек, чтобы мы, маленькие Грязнули, смогли убежать. Что с ними стало, я не знаю… Птю всхлипнула, вытерла лапкой носик и посмотрела на Мурра: — Это все ты виноват! Ты навел Цапов на Грязнульник! Уходи отсюда и больше никогда не возвращайся, слышишь, ни-ког-да!!

Грустный Мурр бродил по подземным лабиринтам и думал: «Птю права — это я, вернее, мое любопытство виновато в том, что случилось с Грязнулями. И зачем этому глупому славолюбцу Жряхху понадобилось посылать следить за мной? Что же делать? Надо помочь Грязнулям найти новый дом, а еще — нужно разыскать ворону Ляпу. Эх, жалко, Бори нет рядом, не с кем даже посоветоваться…»

В конце концов Мурр решил пойти к Черной Чахх. Старая кошка один раз уже выручила котенка, поможет и на этот раз. По крайней мере, Мурр очень надеялся на это, ведь больше в Городе обратится за помощью ему было не к кому…

Мурр выбрался на поверхность через подвал какого-то заброшенного дома. Зимний Город оказался еще более шумным, чем летний. Городской снег был не белым, а серым, и еще — зимою в Городе всюду лежал лед, который ходилины посыпали, что бы не скользить, чем-то ужасно противным.

У котенка от этой присыпки скоро начало щипать лапы, нос зачесался и разболелся от запаха, и он решил найти укромное местечко, чтобы помыться и отдохнуть.

В поисках укрытия Мурр забежал в один двор, в другой, в третий, потом начал соваться во все двери и подвальные окна, но они по большей части были заперты. Наконец котенку повезло — он заметил приоткрытую подъездную дверь и собрался было уже юркнуть внутрь, как вдруг дверь распахнулась, и навстречу котенку выбежала большая лохматая собака!

Мурр раньше о собаках только слышал, поэтому когда он увидел перед собой оскаленную пасть с большими клыками, огромные, налитые злобой глаза и здоровенные лапы, котенок не на шутку струхнул и как-то сам собой взлетел на ближайшее дерево.

Оттуда Мурр, выгнув спину, зашипел на собаку, но она, казалось, уже забыла о котенке. Следом за псом из подъезда появился ходилина, привязанный к собаке за веревочку. Он строго рявкнул:

— Сидеть!

И клыкастый пес послушно уселся у ног ходилины, высунув язык и преданно глядя тому в глаза. Человек улыбнулся и скомандовал:

— Пошли. Рядом!

И они пошли, причем собака, заискивающе помахивая хвостом, даже не пыталась отбежать от человека. «Фу!», — подумал успокоившийся Мурр, глядя на все это с дерева: «Эта собака могла бы разорвать ходилину на части, а вместо это лижет ему руки. Фу, как противно…»

Сидя на дереве, Мурр помыл, как смог, свою бедные лапки, причесал языком шерстку, расправил усы и огляделся.

Отсюда, сверху, открывался замечательный вид на окрестные дворы и дома, а вдалеке, за деревьями городского парка, Мурр увидел замерзшую реку, посреди которой пыхтел большой корабль, желтый, с красной полосой на трубе, — это ледокол прокладывал путь через лед для грузовых судов.

Неожиданно на соседнюю с Мурром ветку дерева села сизая толстая голубка с маленькой головой. Заметив котенка, она закричала противным голосом:

— Эй, ты, облезлый кот! Чего ты сюда залез? Что тебе тут надо? А ну, кышь отсюда!

Мурр повернулся, чтобы ему было удобнее разговаривать с голубкой, но та в ужасе заверещала, сорвалась с ветки и улетела прочь, отчаянно вопя:

— Рыжая кошка! Караул! Рыжая кошка! — и вскоре скрылась из виду.

«Н-да, а ведь вороны-то еще хуже!», — с тоской глядя вслед глупой голубке, подумал Мурр.

Вечерело. Первый день в Городе у Мурра прошел на редкость бестолково, и к тому же надо было подумать о ночлеге. Котенок сидел на дереве и грустил. Чахх он не нашел, ворону Ляпу — тоже. Мурр совершенно, ну просто вообще никак не знал, что же ему делать!

Ночь Мурр так и провел на дереве. Тут было холодно, но зато безопасно. В утренних сумерках котенок кое-как умылся, сполз по древесному стволу вниз, и прижимаясь к стенам домов, побежал искать магазин, «В котором рыбою торгуют», как пропела ему белка-посланница. Где-то на деревьях возле этого магазина должна была обитать серая ворона Ляпа.

Мурр полагался только на свой чуткий нос, ну, и еще на везение. Однако прошло полдня, а ничего похожего на запах рыбы котенок не учуял. Нет, вообще-то всяких разных запахов в Городе было полно, и чуть ли не половина из них говорили Мурру о том, что тут есть еда — мясо, птица, колбаса, сосиски и разные другие вкусные вещи. А вот безногой вкуснятины, как Мурр раньше называл рыбу, ни откуда не пахло…

То и дело навстречу Мурру попадались собаки — в Городе их вообще оказалось очень много. По большей части это были домашние псы, привязанные за веревочку к своим хозяевам-ходилинам, но пару раз котенок замечал и шмыгающих по улицам бродячих собак из племени Костогрызов.

«Они такие большие и сильные!» — размышлял котенок, издали разглядывая собак: «Нет, вождь Цапов Жряхх — сильно не умный кот, если думает, что кошка может победить собаку».

На всякий случай Мурр, едва только впереди появлялась четвероногая лохматая тень, прятался куда-нибудь. Он уже понял — между собаками и кошками идет непримиримая вражда, и ему, маленькому и одинокому, лучше не попадаться на глаза ни «друзьям человека» — домашним собакам, ни Костогрызам.

«Эх, был бы я снежным барсом!», — в который раз думал Мурр, труся по городской улице: «Тогда бы мне тут все собаки уступали дорогу! Да и ходилины тоже…»

Вообще-то Мурр знал о снежном барсе, тигре, льве и прочих своих кошачьих родственниках только из рассказов папы Марра. Он описывал их котенку как сильных, красивых и гордых зверей, которых боятся все, даже люди. Особенно котенку нравился именно снежный барс, или по другому ирбис. «Он не самый большой наш родственник, но у него сказочной красоты длинная серебристая шерсть с темными пятнами, он живет высоко в горах, может одним прыжком преодолеть бездонную пропасть и никогда не трусит!», — так говорил папа Мурра, и котенок в своих мечтах представлял себя именно вот таким, красивым и отважным, зверем.

День между тем начал клониться к вечеру. Мурр сильно проголодался, и нюх его, и без того чуткий, здорово обострился. Котенок то и дело сворачивал в разные дворы, переулки и тупики, из которых пахло съестным, и один раз нашел возле дворовой помойки какие-то замерзшие мясные обрезки.

Подкрепившись этим не самым вкусным обедом, Мурр почувствовал себя лучше, и продолжил свои поиски. Вскоре он выбежал на большую площадь, посреди которой был сквер. И тут до носа Мурра долетел, наконец, нужный и такой знакомый запах безногой вкуснятины — рыбы.

Котенок огляделся и понял, что запах шел от высокого дома на той стороне площади, где на первом этаже под вывеской с какими-то буквами горели ярким светом большие окна, а в широкие двустворчатые двери то и дело входили и выходили ходилины.

«Ага, вот это и есть тот самый магазин!», — понял Мурр: «Ого, сколько же тут ходилин! Близко подходить нельзя — затопчут. А ворона Ляпа, скорее всего, живет на одном из вот этих высоких деревьев, что торчат посреди площади. Как же туда пробраться, если Железные Грохоталки снуют туда-сюда, как угорелые?»

Вскоре Мурр понял, что перейти дорогу и попасть в сквер можно. По крайней мере, ходилины смело шли по проезжей части, но лишь тогда, когда в странном трехглазом ящике на высокой железной палке загорался зеленый свет.

«И мне нужно сделать то же самое», — решил котенок, осторожно пробрался к краю тротуара, дождался момента, когда зеленый свет в очередной раз вспыхнул в темнеющем небе, и стрелой помчался через дорогу, опережая ходилин.

— Ух ты! Смотри, кошка рыжая! Во сиганула! — раздалось у него за спиной, но Мурр уже миновал опасную дорогу и одним махом взлетел на ближайшее дерево. Все, полдела сделано, осталось только найти серую ворону Ляпу.

Мурр устроился поудобнее на толстом суку и начал оглядываться. «Так, вон пара голубей, но от них толку мало, один гомон. Вон какие-то мелкие птички, воробьи, наверное, делят хлебную корку у подножия соседнего тополя. С этих вообще спроса никакого — мелкота. Где же вороны?»

И только Мурр так подумал, как на ветку дерева, которое приютила котенка, с шумом уселась большая, толстая, как курица, серая ворона, и с интересом уставилась на непрошеного гостя.

Мурр собрал всю вежливость, какая у него только была, вспомнил все Борины уроки, приосанился и сладким голоском промяукал:

— Приветствую вас, уважаемая! Удачи вам, легких ветров и много вкусной еды! Позвольте представится — Мурр Лисий нюх, Рваное ухо, Победитель крыс. Не подскажите ли вы, где мне найти вашего сородича, серую ворону Ляпу? У меня к ней очень важное дело.

— Кар! — сказала ворона: — Ишь ты, какой ласковый. Небось, съесть меня хочешь, вот и ластишься, а?

— Ну что вы, уважаемая! — замотал головой Мурр: — Я ворон не ем, я вообще — сыт. Мне просто очень нужно найти Ляпу…

— Великую путешественницу Ляпу! — назидательно подняв крыло, прокаркала ворона: — А зачем она тебе, рыжий кот Мурр?

Котенок, которому сварливая ворона начала надоедать, уже хотел было рявкнуть: «Не твое дело, летающая кучка перьев!», но вовремя одернул себя и сказал:

— Видите ли, Великая путешественница Ляпа знает кое-что очень важное для меня.

— Н-да… — задумчиво протянула ворона: — Ну, тогда выкладывай, потому что Великая путешественница Ляпа — это я и есть!

«Ух ты, повезло!», — обрадовался Мурр, однако вслух попросил ворону:

— Не могли бы вы, уважаемая, повернуться ко мне спиной и показать свой хвост.

— Ага, нашел дурочку! — усмехнулась ворона: — Я повернусь, а ты как прыгнешь! Не на такую напал…

— Я вообще ни на кого пока еще не нападал! — теряя терпение, прошипел Мурр. Он хотел посмотреть на вороний хвост, чтобы удостовериться, действительно ли перед ним Ляпа. Как утверждал посланец Земляного Короля, у нужной Мурру вороны в хвосте не доставало трех перьев. А вдруг это не та ворона, что тогда? Серые вороны — известные врушки, мало ли что, а Мурру надо было знать наверняка, ведь речь шла о его пропавшей семье.

— Ну на, смотри на мой хвост! — сердито каркнула ворона, которую распирало любопытство — что же за дело к ней у рыжего котенка?

Мурр впился взглядом в черные перья и посчитал, загибая пальцы на лапах: «Одно, два, три… Трех перьев не хватает! Точно, это Ляпа!»

— Спасибо, уважаемая, теперь я уверен, что вы и есть Великая путешественница Ляпа. Я хочу спросить у вас — говорят, что во время своих путешествий вы встречали в каком-то лесу племя мохнатых полосатых котов. Не могли бы вы подсказать мне, где этот лес и как туда добраться?

— Кар! А чего, конечно, могла бы! — охотно ответила ворона: — Притащи пару мороженных рыбин, и я тебе скажу, где этот лес. Завтра, в это же время. Ну все, привет, мне надо лететь по делам. Кар!

Ворона неуклюже подпрыгнула, расправила крылья, и шумно маша ими, улетела, оставив взбешенного Мурра одного.

Котенок запоздало кинулся следом, отчаянно крича:

— Стоя, Ляпа! Стой!

Но ворона была уже далеко, и промахнувшийся Мурр полетел вниз, не переставая вопить. Чудом котенку удалось зацепиться лапой за одну из нижних веток, и Мурр повис, жалобно мяукая.

— Смотри-ка, Юля, кошка ворону ловила, да промахнулась! — сказала оказавшаяся неподалеку мама своей дочке.

Девочка в белой пушистой шапочке дернула маму за рукав:

— Ой, какая красивая кошечка, рыженька! Мама, давай возьмем ее к себе! Ну, мам, ну давай…

— И не выдумывай, Юля, как же мы ее достанем оттуда? Да и папа будет против. — строго ответила мама дочке: — Давай-ка лучше поторопимся, а то мы на твою музыку опоздаем.

Ходилины ушли, и Мурр с большим трудом слез с дерева. Настроение у котенка было — хуже некуда. Да, ворона Ляпа действительно существует, и она на самом деле знает, где живет теперь племя Боевых Котов, но вместо того, чтобы рассказать об этом котенку и порадоваться вместе с ним, подлая серая курица запросила выкуп! Мурр, который всегда считал, что помочь другому зверю — это долг чести, никак не мог взять в толк, как же так можно.

«Это все равно что я бы сказал Земляному Королю — да, я согласен выполнить твое Задание, а ты мне за это принеси две рыбы! Хотя вон Грязнули тоже не захотели помогать нам с Борей выручить Ш-ш-ш просто так. Наверное, тут, в Городе, все такие… выгадщики, ну, в смысле, все выгоду ищут. Эх, делать нечего, придется искать рыбу для этой хитрой Ляпы…»

Проще всего было сходить на задний двор магазина, в котором продавали безногую вкуснятину. Мурр уже понял, что в Городе все самое главное помойки, свалки и прочее, спрятано во дворах.

Котенок, следя за зеленым глазом на железной палке, снова удачно перешел дорогу, обогнул дом и пробрался к задним дверям магазина.

Тут царило оживление. Из кузова большой Железной Грохоталки здоровенные ходилины в синих замызганных халатах выгружали ящики с мороженой рыбой, в воздухе вкусно пахло, а чуть поодаль Мурр заметил несколько больших железных баков. В таких баках всегда можно было кое-чем поживиться.

Котенок уже почти дошел до них, как вдруг почувствовал чей-то пристальный и недобрый взгляд. Мурр обернулся и замер — у забора в глубине двора сидели, пригнувшись за сугробами, и внимательно следили за ним две кошки.

Кошки, а вернее, два кота, серые, короткошерстные и с длинными хвостами, поняли, что Мурр их заметил, и выбрались из засады. Ленивой походкой они направились к котенку, по дороге расходясь в стороны, чтобы перекрыть Мурру путь к отступлению.

«Эге, дело пахнет дракой!», — понял Мурр, и на всякий случай ощетинился: «Интересно, эти коты из племени Цапов или они сами по себе? Если это Цапы, то можно попробовать договориться. Если нет, придется биться…»

Мурр не боялся, он был уверен, что с двумя такими противниками он сумеет совладать, конечно, если коты будут драться честно, один на один, по очереди, как это принято у всех нормальных зверей. Если же они набросятся на Мурра одновременно, то ему не сдобровать…

Вскоре самые худшие опасения котенка сбылись. Молча, не вступая в разговоры, серые коты приблизились к Мурру и кинулись на него, шипя и оскалив зубы.

Мурр приник к земле, выпустил когти и приготовился встретить врагов во всеоружии. Он, применив старый и надежный прием «кленовый лист», ударил первого из нападавших лапой, отскочил, почувствовал, как второй кот укусил его за хвост, рванулся и цапнул противника в ответ за шею. Тут первый кот налетел на котенка сбоку, здорово оцарапал ему бок, сбил с лап, и Мурр кубарем покатился по грязному льду, шипя и рыча.

Поднявшись, котенок отряхнулся, вздыбил шерсть, чтобы казаться побольше, и сам пошел в атаку. Серые коты, похоже, не ожидали от Мурра такой прыти. Они прижали уши (это означало, что они готовы биться не на жизнь, а насмерть), и вновь оба одновременно прыгнули навстречу Мурру.

Котенок отчаянно защищался, в кровь расцарапал одному из врагов морду, прокусил второму ухо и лапу, но и сам был весь искусан и исполосован вражескими когтями. Кроме того, Мурр устал — одному драться против двух это, признаться честно, тяжеловато…

Прерывисто дыша, коты разошлись в стороны и присели, переводя дух. Мурр, слизывая кровь с покусанной лапы, прохрипел:

— Эй! Чего вам от меня надо?..

— Это наша территория! — промяукал в ответ один из котов: — Уходи отсюда, чужак!

— Не уйду! — упрямо топнул лапой Мурр и тут же ойкнул — лапа болела.

— Ах так! Мя-я-у-у!! — взвыли коты и снова бросились в бой.

На этот раз Мурр использовал еще один прием из тех, которым его учил папа Марр, он назывался «жук на спине». Когда первый из противников налетел на котенка, Мурр зацепил его передними лапами, перевернулся на спину и что есть силы деранул задними, стараясь как можно сильнее ранить врага.

— О-у-а-у! — закричал кот, повалился на бок и начал отползать в сторону, оставляя на снегу кровавый след. Мурр вскочил на лапы и взвизгнул:

— Ага! Мя-я-х-х! Один готов!

Второй кот, видя, что случилось с его приятелем, не стал ввязываться в поединок с сильным и яростным, как оказалось, врагом. Он подскочил к раненому, помог ему подняться, и придерживая зубами за загривок, повел прочь.

Мурр сел на хвост и жалобно мяукнул. Ни торжествовать победу, ни издавать клич Боевых Котов ему не хотелось. Все тело котенка болело, из глубоких ран сочилась кровь, какая уж тут радость…

«Пожалуй, это первый такой суровый бой в моей жизни!», — подумал Мурр и принялся зализывать ссадины и укусы.

Кое-как подлечившись, котенок с трудом забрался в мусорный бак, из которого сильно пахло рыбой, и принялся разгребать шуршалки и всякий мусор. Вскоре его труд принес первые плоды — Мурр обнаружил несколько рыбьих голов, которые тут же с удовольствием съел — ему надо было подкрепиться после тяжелого боя.

На дне бака котенка ждал настоящий подарок судьбы — целая куча замерзшей рыбы, не очень крупной, но довольно вкусной. Почему ходилины выбросили такую замечательную еду, Мурр не знал, да, собственно, ему это было глубоко безразлично. Живя на свалке, он привык, что двулапые все время привозили туда и вываливали полно всяких нужных и полезных вещей.

«Наверное, они так устроены и получают от выбрасывания удовольствие!», — размышлял Мурр, отдирая замерзшие рыбины друг от друга.

Пару штук котенок съел сразу, а еще четыре ухватил зубами за мерзлые хвосты и уволок с собой. Этого должно было хватить и на завтрак, и чтобы расплатиться с хитрой вороной.

Над Город стояла морозная зимняя ночь. Рыбный магазин давно закрылся, люди разошлись, и на улицах было тихо и пустынно. Изредка где-то вдалеке проезжала Железная Грохоталка, да хлопала какая-нибудь дверь в одном из домов.

Мурр беспрепятственно перетаскал безногую вкуснятину на уже хорошо знакомое котенку дерево, улегся в развилке между двумя ветвями и уснул крепким сном без сновидений — ему надо было хорошенечко выспаться перед завтрашним трудным днем.

От мороза у Мурра ныли раны на лапах. Котенок сидел на дереве, поджидая Ляпу, и страдал. Причем страдал он не столько от боли — подумаешь, он же все таки Боевой Кот, можно и потерпеть, сколько от неизвестности.

«А вдруг эта самая Ляпа не прилетит?», — гадал Мурр: «Вдруг она забыла, или с ней что-нибудь случилось? Может, на ее напали, или она просто улетела из Города. Или…»

В общем, весь день Мурр мучался от неизвестности. Он совсем уже извелся и был готов слезть с дерева и бросится искать Ляпу по всему Городу, как вдруг над головой котенка зашумели крылья и знакомый сварливый голос прокаркал над самым ухом:

— А-а, ты тут еще? Рыбу принес?

— Здравствуй, Ляпа, ах, да, прости, Великая путешественница Ляпа! радостно крикнул Мурр, задирая голову: — Вот твоя рыба, давай, говори, где тот лес, в котором живет теперь мое племя?

— Чего-то рыбу ты мне принес какую-то завалящую… — с хитринкой в голосе задумчиво прокаркала ворона.

— Ах завалящую! — рассердился Мурр: — Тогда я ее сейчас сам съем, и все…

— Кар! Не надо! — запротестовала Ляпа: — Подумаешь, какой обидчивый! Пошутила же я, понимаешь? Что за звери пошли, без чувства юмора, уж и пошутить нельзя… Тут недавно у одной собаки кость рядом лежала, так я…

— Ляпа!! — рявкнул Мурр.

— Ах, да. О чем это я… А-а, о дороге к лесу, где коты живут. Я скажу тебе, только вчера ты, помнится, был повежливее, рыжий кот, и даже обращался ко мне на вы.

— Так. — раздельно сказал Мурр, которому надоели воронья болтовня: Считаю до трех: или ты говоришь мне, где этот лес, или я съем рыбу. Раз! Два!

— Пойдешь прямо по этой улице, дойдешь до большого красного дома на краю Города, от него повернешь налево и побежишь через поле к высокой серебристой башне, похожей на гриб. — затараторила ворона, одним глазом поглядывая на рыбу, а другим сладко жмурясь: — От башни снова свернешь влево и пойдешь вдоль столбов, на которых веревки висят. Через два дня увидишь деревню, найдешь на окраине большой высокий камень, от него пойдешь на закат солнца и вскоре придешь к еловому бору. Там я и видела твоих полосатых котов, на полянке, у большой старой ели с раздвоенной верхушкой. Ну, давай рыбу!

Мурр заставил ворону еще раз описать ему дорогу, расспросил, какие опасности могут встретиться на пути, поблагодарил Ляпу и полез вниз. Путь ему предстоял дальний и трудный, чем раньше Мурр его начнет, тем скорее закончит.

Ворона тем временем подхватила клювом сразу обе рыбины, что-то невнятно прокричала и улетела прочь. Мурр проводил ее взглядом, вздохнул: «Прав Боря: летать — это здорово! Будь у меня крылья, я бы в два счета оказался у этой ели с раздвоенной верхушкой. Ну, да что об этом думать, крыльев-то у меня все равно от мыслей не прибавится».

И Мурр, прихрамывая на раненную во вчерашнем бою с двумя серыми котами лапу, побежал прямо по улице, как и указала бродячая ворона Ляпа.

Пока все, что рассказала Ляпа котенку, оказывалось правдой. Мурр прошел мимо красного дома на окраине Города, повернул, нашел за полем серебристую водонапорную башню, по форме действительно напоминающую гриб тонкая ножка и большая шляпка.

И вот уже второй день котенок, превозмогая усталость, брел по глубокому снегу вдоль линии столбов, соединенных проводами. Боря говорил, что люди по таким проводам передают какую-то «электрическую энергию». Мурр на всякий случай поглядывал наверх, но никакой энергии не видел — висят себе в небе блестящие веревки, гудят чего-то, но ничего не передают, да и как они могут передавать эту самую энергию, лап-то у проводов нету. Непонятно…

Утром на третий день пути котенок заметил впереди, среди заснеженных лесов, дымки, вертикально уходящие в синее небо. «Вот она, деревня. Пока я иду точно по тому пути, который описала ворона.», — подумал Мурр и свернул в сторону — нужно было обойти ходилинское поселение, в котором наверняка водятся собаки, и найти большой камень.

Мурр очень устал, но мысль о том, что в конце этого многотрудного похода он увидится со своей семьей, с мамой Мяфф, с папой Марром, с сестренками и с дедушкой Урром, подгоняла его, не давая останавливаться. Вперед, только вперед!

К вечеру котенок разыскал нужный камень, поглядел, куда садится солнышко, и побежал прямо на пылающий желтый шар, опускавшийся за зубчатую кромку дальнего леса. Там, в этом лесу, его ждало племя Боевых Котов!

Мурр бежал всю ночь, так ему не терпелось встретится со своими родичами. Котенок до крови изранил подушечки лап о жесткий снег, вымотался, но к утру дошел до елового бора. Он сел на снег, перевел дух и умылся негоже предстать перед Боевыми Котами грязным, взъерошенным и лохматым.

Войдя под заснеженные кроны могучих вековых елей, Мурр первым делом принюхался. Нет, кошками что-то не пахло. Запахов в лесу было много, некоторые — знакомые, но остальные Мурр нюхал впервые.

Котенок начал кружить около стволов деревьев, пытаясь найти на снегу кошачьи следы, но встречал все больше заячьи, беличьи, мышиные, тут же лисьи, птичьи и какие-то еще, которым не знал названия.

В полдень, когда холодное зимнее солнце стояло в зените, ослепительно сверкая, Мурр вышел на большую поляну посреди елового бора. Прямо перед ним возвышалась огромная старая ель с раздвоенной верхушкой.

«Вот то место, где Ляпа видела полосатых котов!», — обрадовался Мурр, рванулся вперед и возле ствола гигантского дерева действительно увидел кошачий след. Вот только кошка, которая его оставила, была величиной с ту собаку, что встретилась Мурру в Городе…

Котенок на всякий случай приложил к следу свою лапку: «Да-а… В этом отпечатке я весь могу поместится. Кого же видела ворона? Тигров? Но папа Марр говорил, что они водятся очень далеко отсюда. Может, Ляпа сослепу чего-нибудь напутала? Или я уже забрался в такие дали, что тут на самом деле живут тигры?»

Грустные размышления Мурра прервал странный звук — как будто кто-то большой и сильный перепрыгнул с одного дерева на другое. На всякий случай котенок прижался к стволу ели и осторожно выглянул из-за него — мало ли что!

И тут сверху, прямо с колючих еловых лап, вместе со снегом и оторвавшимися иголками, прямо перед Мурром спрыгнул какой-то здоровенный и очень знакомый зверь.

У него была густая желтовато-бурая шерсть, по которой шли еле заметные полосы, большие зеленые глаза, мощные когтистые лапы, кисточки на ушах и… (Мурр, не смотря на испуг, очень удивился) вообще не было хвоста! Так, пучок шерсти, небольшой, словно помпон.

— Р-р-я-я-х! — прорычал зверь, надвигаясь на котенка и принюхиваясь: У-р-р! Погоди… Так ты же… кошка, так? Вернее, кот. А еще вернее просто котенок! А Уш говорил — белка! Ты откуда тут взялся, рыжий малыш?

— Я не малыш! — гордо вскинулся Мурр: — Я - Мурр, Лисий нюх, Рваное ухо, Победитель крыс, из племени Боевых Котов. Я… Я ищу свою семью. Одна ворона сказала, что видела их тут, но она все перепутала… Она видела вас.

После этих слов котенок Мурр сел на хвост и заплакал…

Как вы уже, наверное, догадались, старая Ляпа действительно все перепутала. Она видела вовсе не Боевых Котов, а рысеней — звериное племя, родственное обычным рысям. Когда-то давно рысени жили повсюду в наших лесах, но потом их стало мало, и люди сейчас убеждены, что рысеней вовсе не осталось, однако это не так.

Рысени, как и обыкновенные рыси, доводятся кошкам дальними родственниками, только они, конечно же, намного крупнее, не имеют хвостов, и живут по большей части на деревьях, как леопарды или ягуары.

Ворона Ляпа с высоты своего вороньего полета приняла больших рысеней за обычных кошек. Ей, престарелой и уж, чего греха таить, слегка подслеповатой даме в перьях, это было простительно, но Мурр был подавлен. Так ошибиться! Проделать дальний путь — и все зря! А он-то так надеялся, он-то так радовался, когда нашел этот еловый бор. Он даже придумал, какие слова скажет при встрече маме, папе, сестренкам и дедушке Урру. И теперь все оказалось напрасно… Тут бы и камень разревелся.

Рысенье племя, с которым встретился Мурр, очень сочувственно отнеслось к горю котенка. Эти сильные и гордые большие кошки вообще оказались удивительными существами. Когда Мурр немного успокоился, рысени накормили его, поделившись своей добычей, а затем представили своему вожаку — седому старому рысеню по имени Ярх.

Мурр сперва стеснялся, уж очень величественен и суров был вожак Ярх, но постепенно котенок разговорился и рассказал седому рысеню всю свою историю.

— Н-да-а… — задумчиво промолвил Ярх: — Хлебнул ты лиха, Мурр. Я даже ума не приложу, чем же тебе помочь, дальний родич. Хочешь, оставайся жить с нами, ты будешь всегда сыт, и в безопасности. Мы научим тебя всему, что умеем сами, всем премудростям непростой лесной жизни.

— Я очень благодарен за такое предложение. — склонил голову Мурр: — Но посуди сам, вожак Ярх — я всего лишь маленький котенок. Кем я буду в вашем племени — недомерком, вечным сиротой, с которым каждый будет рад поделиться добычей и знанием, защитить, словно своего рысенька. Рысеньки-то вырастут и станут взрослыми, а я-то ведь всегда буду для вас маленьким котенком, даже когда стану взрослым. Не прими мои слова за обиду, но у меня свой путь. Я уйду.

Ярх зажмурил свои желтые глаза, покачал кисточками на ушах, потом заговорил:

— Кто-то другой на моем месте сказал бы, что ты неблагодарный и глупый котенок. Но я скажу иначе: твоя речь мудра, Мурр, мудра не по летам твоим. Ты прав, у тебя свой, нелегкий и полный опасностей, путь, и благородная цель — найти свою семью. Я не стану тебя удерживать, иди, и пусть твоя охота всегда будет удачной, твой живот всегда будет полон еды, твои клыки остры, лапы — быстры, а когти — цепки.

И еще! Если когда-нибудь тебе, маленький родич, понадобиться наша помощь, Рыцари Лесов всегда встанут на твою защиту. Я скажу тебе секретное и заповедное слово, слово, что ветер несет меж облаков, слово, которое мы услышим отовсюду. Если ты вымолвишь его, рысени придут и помогут. Но помни — пользоваться этим словом нужно лишь в самых крайних случаях.

Седой рысень наклонился к самому уху котенка, тому самому, которое еще Лакки порвал во время их первой встречи, и шепнул заповедное слово, шепнул так тихо, что никто, кроме Мурра, не услышал.

Мурр провел среди рысеней еще два дня. Он отоспался, отдохнул, наелся впрок (кошки так умеют — за один день съесть много, чтобы потом неделю не есть вообще), его раны затянулись и перестали кровоточить.

На третий день Мурр тепло попрощался со своими старшими родичами, поблагодарил их за все и отправился обратно. Путь его лежал сперва в Город, а затем — домой, на свалку.

Рысени проводили котенка до окраин своего елового бора и долго смотрели вслед мелькающему среди сугробов на заснеженном лугу рыжему пятнышку. Они, прирожденные бойцы, Рыцари Лесов, хорошо понимали Мурра, понимали, что им движет, и искренне сочувствовали котенку, а вот помочь не могли…

Трескучий мороз, стоявший несколько дней, спал. Небо, до этого синее и бездонное, сплошной пеленой затянули низкие серобрюхие облака. Началась оттепель, с ветвей деревьев закапало, а на снегу образовалась толстая блестящая корка — наст.

Теперь лапы Мурра больше не проваливались в снег, и бежать стало веселее. Котенок почти успокоился, чувство горькой обиды, которое Мурр испытал в еловом бору, не то что бы прошло, но съежилось, спряталось куда-то в самые закоулки его кошачьей души.

Когда Мурр добрался до столбов с энергетическими проводами, он совсем приободрился — еще пару дней, и Город, а там и до родной свалки рукой подать.

Под вечер неожиданно повалил снег. Он был такой густой, что Мурр ничего не видел дальше собственного носа, и если бы не столбы, выстроившиеся в ровную бесконечную линию, котенок наверняка бы заблудился.

Снег облепил Мурра, точно вторая, белая и мокрая, шкурка. Он был везде — лез в нос, в уши, между пальцев на лапах котенка намерзли ледышки, которые мешали бежать. Еще немного — и Мурра завалило бы с головой, но тут вдруг провода в мглистой вышине запели на иной, необычный лад, сурово и протяжно, снег закружился, замелькал перед глазами котенка, и резкий порыв ветра буквально свалил его с лап.

Это начинался буран. Мурр никогда в жизни не видел ничего подобного, и не знал, что во время бурана все звери, да и ходилины-люди, если они хотят выжить, копают себе снежные норки и прячутся в них, пережидая буйство непогоды.

Мурр же упрямо пробивался вперед. Ледяной ветер сбивал его с лап, снежные заряды обрушивались на котенка, погребая его под собой, но каждый раз Мурр выбирался из завалов и шел. Он знал лишь одно — вперед, только вперед, иначе нельзя.

Но что мог маленький котенок против дикой силы бурана? Вскоре Мурр так устал, что едва переставлял лапы. Его промокшая шубка обледенела и больше не согревала котенка. Перед глазами расплывались какие-то разноцветные круги, в ушах выл и ревел ветер.

Добравшись до очередного столба, Мурр почти без чувств рухнул под торчащий из снега куст боярышника и закрыл глаза: «Я только на минуточку, передохну, а потом пойду дальше…»

Котенок не знал, что замерзающему, будь то человек или зверь, ни в коем случае нельзя ложится. Холод скует промерзшее тело, заползет внутрь, но его ледяная хватка покажется милой и мягкой, приятной и теплой. Сон заволочет глаза, а следом за ним придет смерть…

Маленький рыжий комочек меха, до половины занесенный снегом, лежал у подножия старого боярышника. Холодный буранный ветер трепал кошачью шерстку, забавляясь с нею, как с игрушкой, а снег все сильнее засыпал котенка, укрывал его белым покрывалом, как саваном.

Мурру снился сон. Перед ним, вдруг ставшим легким и невесомым, открылась та самая, уже однажды виденная широкая, зеленая равнина, на которой там и сям росли кудрявые кусты. Ярко светило теплое, ласковое солнышко. Всюду радовали глаз пестрые цветы, над которыми вились бабочки, шмели и пчелы.

Котенок оттолкнулся лапами от земли и вдруг полетел, безо всяких крыльев, просто поплыл над этой чудесной равниной, и увидел вдалеке несколько полосатых пушистых кошек, отдыхавших на изумрудно-зеленой лужайке среди кустов. «Это же моя семья!», — понял Мурр, вновь оттолкнулся сильными лапами от земли и полетел туда, навстречу им — маме Мяфф, папе Марру, сестренкам Мухх и Мяхх и дедушке Урру…

А между тем холод уже почти добрался до кошачьего сердца. Еще немного, и Мурр бы никогда не проснулся, но, видимо, мама Мяфф родила его под счастливой кошачьей звездой. Мурру опять повезло…

Спасла котенка та самая невидимая «электрическая энергия», о которой говорил Боря, и которая текла внутри блестящих проводов. Буран слишком постарался, дунул так, что один из проводов не выдержал и лопнул. Ветер тут же закинул его на другие провода, вспыхнули ослепительные искры, столбы задрожали, запахло летом, грозой и свежестью, а потом раскаленный конец провода упал на куст боярышника, и тот вспыхнул, точно факел!

Мурр очнулся от странного запаха. Такой он уже однажды нюхал… Что-то очень знакомое… Похоже на… Да это же запах паленой шерсти! Точно, так пахло, когда живодер Резиновые ноги выпалил в котенка из ружья своего помощника Колюни!

«Интересно, если тогда пахло моей шерстью, то чьею пахнет теперь?», пробуждаясь от смертельного сна, вяло подумал Мурр, и тут вдруг кто-то очень больно впился ему в шею! А потом еще и еще!

— М-и-а-а-а-у-у!! — закричал Мурр от боли, вскочил на лапы, стряхивая с себя сонное оцепенение и снег, пошатнулся, сел и с трудом разлепил мокрые ресницы (у кошек, так же, как и у людей, тоже есть ресницы, просто они очень коротенькие).

Котенок открыл глаза и в ужасе снова зажмурился — прямо перед ним полыхало пламя! Порывы ветра набрасывались на него, и тогда огонь начинал метаться, сыпя искрами, и искры эти летели на Мурра, прожигали шерсть и больно кусали.

Все звери боятся огня. Так уж устроен мир. Огонь — он друг только человеку, который сумел приручить его, а для всего живого нет ничего страшнее пожара. Поэтому Мурр в страхе шарахнулся прочь, в снежную круговерть, и уже собрался бежать, но тут словно чей-то голос прозвучал в голове у котенка: «Огонь — это твоя единственная надежда, Мурр. У огня тепло, там ты не замерзнешь».

Превозмогая страх, щурясь и припадая на брюхо, Мурр подполз к полыхающему кусту боярышника и замер. И вправду, тут было тепло. От шубки котенка вскоре повалил пар, растаяли ледышки в ушах, распушился хвост, расправились слипшиеся ото льда усы. Мурр грелся, поворачиваясь к огню то одним, то другим боком. Хорошо!

Ни что на свете не вечно, и вскоре буран начал стихать. Правда, и боярышниковый куст тоже догорел, остались лишь багровые угольки, но котенок уже согрелся настолько, чтобы продолжать путь.

Снег кончился, небо прояснилось. Вызвездило. Мурр посмотрел на холодные искорки в темной вышине, нашел Звездную кошку, а рядом — ее Звездного котенка, и улыбнулся им, как старым знакомым. Давным-давно мама Мяфф показывала Мурр эти созвездия и говорила: «Вот это я, а во-он, маленький — это ты, Мурр!»

Весь остаток ночи Мурр бежал вдоль столбов с проводами. Теперь они больше не гудели — как догадался котенок, в них после обрыва уже не было той самой загадочной энергии, которая спасла ему жизнь.

Днем Мурр немного поспал на снегу, а когда проснулся, обнаружил, что заболел. Приключение в ледяной буран не прошло для котенка бесследно — у Мурра поднялась температура, нос стал сухим и горячим, в горле запершило. То и дело котенок кашлял, высовывая язык, и тряс заболевшей головой, стараясь вытряхнуть боль на снег. Но она цепко сидела внутри, тукала в ушах, кололась, словно у нее были иголки, как у ежа, и тогда становилось совсем плохо.

К вечеру усталый и больной Мурр кое-как доковылял до большого красного дома на окраине Города. Теперь нужно было забраться в теплые и вонючие Грязнульские подземелья и как следует поспать. Сон, он ведь, как известно, лучший друг котят.

Мурр на заплетающихся лапах шагал по городским улицам, и в такт своим шагам повторял само собой придумавшееся стихотворение: