"Он никогда бы не убил Пэйшнс или убийство в зоопарке" - читать интересную книгу автора (Карр Джон Диксон)

Глава 3

Дом мистера Эдуарда Бентона, директора или управляющего зоопарка «Ройал Альберт», находился на территории зоопарка, в его северо-западном углу, Неподалеку от высокой ограды с железными остриями, которая тянулась к главному входу на Бейсуотер-роуд. Живая изгородь и каштаны позади отделяли дом от зоопарка. Перед черно-белым строением с низкой крышей и яркими клумбами под окнами, дремлющим в послеполуденном солнечном свете, раскинулась аккуратно подстриженная лужайка. Если бы не долетавшие иногда звуки, вы бы никогда не догадались, что находитесь рядом с зоопарком.

Было половина третьего, когда маленькая группа вошла в ворота с надписью «Частное владение. Посторонним вход воспрещен» и направилась через лужайку к дому. Первым шагал старший смотритель Энгас Мак-Тэвиш, коренастый мужчина с родинкой около носа, как у Кромвеля.[3] За ним следовали Мэдж Пэллизер и Кери Квинт, конвоируемые с одной стороны Майком Парсонсом, а с другой — третьим смотрителем. Все тяжело дышали. Молодой человек размахивал портфелем.

— В десятый раз прошу позволить мне объяснить! — взмолился мистер Квинт.

Старший смотритель Мак-Тэвиш круто повернулся.

— Вы все объясните мистеру Бентону, — сказал он.

— Но я ведь предложил возместить убытки! Я охотно заплачу вдвое! В конце концов, так ли уж велик ущерб?

Старший смотритель задумался.

— Не скажу, что он так велик, как утверждает Майк. Но вы разбили стеклянный контейнер в террариуме…

— Два контейнера, — уточнил Майк Парсонс.

Мистер Квинт остановился и расправил плечи.

— Предупреждаю вас, мистер Мак-Тэвиш, — сказал он. — Держите этого пучеглазого гнома подальше от меня, пока я снова не вышел из себя. Я уже разбил им одно стекло…

— Два стекла, — поправил Майк.

— Это неправда! — крикнула Мэдж Пэллизер. — Оставьте мистера Квинта в покое!

Неисповедимы пути психологии. При этой внезапной защите с самой неожиданной стороны Кери Квинт удивленно обернулся. Осознав всю неуместность своего выступления, мисс Пэллизер плотно сжала губы. Она все еще молчала, когда Энгас Мак-Тэвиш позвонил в парадную дверь дома.

Дверь открыла светловолосая девушка в переднике и с тряпкой в руке. Позади нее виднелся просторный холл, оживляемый гудением пылесоса, который толкала перед собой горничная в чепце и фартуке.

Слово «девушка» не совсем точно описывало женщину, впустившую их. Ей было лет тридцать пять, а может быть, немного больше. Но благодаря дружелюбию и жизнерадостности она выглядела гораздо моложе. Ее голубые глаза улыбались посетителям. На лице не было никаких следов отрицательных эмоций. Стоя в дверях домика с маленькими окнами и клумбами по бокам, она казалась пребывающей в своей стихии. И тем не менее…

Если бы они не были так заняты собственными проблемами, то заметили бы кое-что еще. Девушку что-то беспокоило, и это беспокойство заставляло ее сердце подпрыгивать при каждом звонке в дверь.

— Да? — спросила она.

Мак-Тэвиш отсалютовал ей.

— Мы не станем вас тревожить, мисс Луиза, — виновато сказал он, — но нам бы хотелось повидать вашего отца.

— К сожалению, его нет дома, — ответила Луиза Бентон. — Папа пошел встретить железнодорожный экспресс. У вас к нему какое-то дело?

Майк, Мак-Тэвиш и Квинт заговорили одновременно под аккомпанемент пылесоса. Когда Луиза Бентон велела горничной выключить его, голос Майка Парсонса зазвучал в полную мощь:

— Большая ящерица едва не укусила толстого джентльмена! Но тут ядозуб выбрался наружу, и два чудища начали кусать друг друга, поэтому нам пришлось накинуть на них сеть.

Луиза Бентон нахмурилась. Ее губы продолжали улыбаться, но голубые глаза стали озабоченными.

— Значит, никто не пострадал? — спросила она.

— Никто, кроме меня, мисс.

— Конечно, Майк, — успокаивающе произнесла мисс Бентон. — Я имела в виду…

— Благодаря ему, — Майк ткнул пальцем в ребра Кери Квинта, — меня чуть было не изрезало на куски стеклом, а толстого джентльмена — не закусали до смерти. Хотел бы я знать, чем эти двое зарабатывают себе на жизнь. Они что-то болтали о гильотинах, камерах пыток, распиливании людей пополам…

— Распиливании людей пополам?

Кери Квинт больше не мог молчать.

— Мы профессиональные фокусники, — объяснил он. — Моя фамилия Квинт. А эта молодая леди — мисс Мэдж Пэллизер.

Луиза Бентон уставилась на них.

— Квинт… — пробормотала она. — Пэллизер… Вы не родственник?..

— Конечно, родственники! Последние семьдесят лет у каждой из наших семей был собственный театр. Вы когда-нибудь слышали о «Зале тайн Квинта» на Пикадилли? Или «Фантастических вечерах Пэллизера» на Сент-Мартинс-Лейн?

Последовало долгое молчание.

Все слышали эти имена. Обладающим буйным воображением они открывали панораму викторианского и эдвардианского Лондона с черными цилиндрами на Пикадилли и каретами в Гайд-парке, которая была бы неполной без «Зала тайн Квинта» и «Фантастических вечеров Пэллизера». Они пробуждали эмоции и воспоминания о давно минувших золотых днях, когда — каким бы невероятным это ни казалось — даже Майк Парсонс был молод.

— Быть не может! — воскликнула Луиза Бентон, сорвав передник и швырнув его куда-то вместе с тряпкой. Ее бледные щеки порозовели. — Самые лучшие воспоминания моего детства связаны с посещениями Сент-Томас-Холла, когда там выступал Юджин Квинт.

— Это мой отец, — с подобающей скромностью сообщил Кери.

— И конечно, другой… — Луиза улыбнулась. — Как же его звали?..

— Сандрос Пэллизер, — мрачно отозвалась Мэдж. — Это мой отец!

— Да, но это не все. Мой отец был знаком с Юджином Квинтом. Это было много лет назад. Папа давал ему советы специалиста насчет рептилий в связи с фокусом, который он готовил для…

Кери Квинт щелкнул пальцами:

— Погодите! Как, вы сказали, зовут вашего отца?

— Бентон. Эдуард Бентон.

— Высокий, худощавый мужчина со светлыми волосами, который всегда смеется?

Лицо Луизы Бентон затуманилось.

— Волос у него осталось не так много, — вздохнула она, — и смеется он уже не так часто. Папа проработал в зоопарке двадцать лет и четырнадцать был его директором… — Луиза тряхнула головой, словно отбрасывая печальные мысли, и посмотрела на двух гостей. — Но вы, кажется, тоже фокусники?

Кери поклонился.

Мэдж это казалось на редкость нелепым жестом. Несмотря на небритое лицо, Кери никак нельзя было назвать некрасивым, и Луиза Бентон разглядывала его с плохо скрытым интересом, которого он не замечал, в отличие от Мэдж.

— Я спрашиваю потому, — объяснила Луиза, — что оба театра закрыты уже много лет. На днях я проходила мимо Сент-Томас-Холла и подумала, каким же ветхим и заброшенным он выглядит.

— Мистер Квинт, — заговорила Мэдж, вложив в это имя обуревающую ее ненависть, — открывает Сент-Томас-Холл на будущей неделе.

— Правда? — оживилась Луиза.

— А мисс Пэллизер, — сообщил Кери, — начинает новую серию «Фантастических вечеров» — первую после прошлой мировой войны — через месяц с небольшим. — Его голос стал громче. — И что бы она вам ни сказала, я возобновляю «Тайны Квинта» вовсе не назло ей!

— В самом деле, мистер Квинт? — осведомилась Мэдж.

— Да! Я делаю это потому, что моему двоюродному дедушке Честеру — нынешнему главе семьи — уже восемьдесят один год и у него слишком дрожат руки, чтобы самому показывать фокусы. Вот он и передал мне эту чертову работу, но она мне не нужна! Надеюсь, «Фантастические вечера» переплюнут мое шоу, и меня вышвырнут из бизнеса!

Луиза Бентон засмеялась, продемонстрировав белые зубы.

— Очень галантно с вашей стороны, мистер Квинт. Не сомневаюсь, мисс Пэллизер это оценит. — Она посмотрела на Мэдж. — Мистер Квинт говорит, что вы возобновляете шоу. Но конечно, вы не будете выступать сами?

Мэдж сразу напряглась.

— Почему нет?

Луиза казалась озадаченной.

— Право, не знаю. Но женщина-фокусник…

— Раньше такого не было, — согласилась Мэдж. — Но есть ли причина, по которой подобного не должно быть? Это моя работа, я выросла с ней и люблю ее. Если бы только злобные и завистливые люди оставили меня в покое…

— По-моему, это чудесная идея! — воскликнула Луиза. — Я обязательно приду на вашу премьеру. Но мы не должны стоять целый день на пороге! Входите!

— Э-э… входить? — переспросил Кери, обменявшись с последней из Пэллизеров долгим вызывающим взглядом.

— Отказов не принимаю, — улыбнулась Луиза. — Папа будет в ярости, если не застанет вас, когда вернется.

Для Майка Парсонса это явилось последней соломинкой.

— Простите, мисс, — хрипло заговорил он, — но разве вы не собираетесь вызвать полицию?

— Зачем?

— Чтобы арестовать этого джентльмена!

— Арестовать мистера Квинта? — Луиза Бентон засмеялась. — В жизни не слышала подобной чепухи! Будьте хорошим мальчиком, Майк, и забудьте об этом. Я сама все объясню отцу. Беру ответственность на себя.

— Очень хорошо, мисс. Но кто будет отвечать за толстого джентльмена, которого едва не покусали?

— Боже, я совсем о нем забыла! — Луиза повернулась к Энгасу Мак-Тэвишу. — Должно быть, для бедняги это явилось шоком?

— Да.

— И он… расстроен?

— Да, — снова подтвердил Мак-Тэвиш.

— Тогда идите к нему и скажите, что мы очень сожалеем о случившемся… Знаю! Спросите у него, не хочет ли он выпить с нами чаю или стакан ячменного отвара.

Мак-Тэвиш покачал головой:

— Не уверен, мисс, что приглашение будет принято. Он пьет виски в баре и выглядит как лев во время кормления.

— Как его имя?

— Не знаю. Он говорит, что хочет повидать доктора Риверса…

— Доктора Риверса?! — воскликнула Луиза, широко раскрыв глаза, в которых мелькнул испуг. — Это лысый мужчина с большим животом и в роговых очках, который то и дело повторяет: «Будь я проклят!», «Гореть мне в аду!» и тому подобное? — Когда Мак-Тэвиш кивнул, она простонала: — Боюсь, что это сэр Генри Мерривейл! Пригласите его скорее сюда! Пригласите его скорее сюда!

Большинству из собравшихся это имя говорило очень мало. Но оно значило много для Кери Квинта.

— Сэр Генри Мерривейл? Неужели великий Г.М.?

— Да. Вы его знаете?

— Нет. Но я отдал бы уши, чтобы с ним познакомиться! — воскликнул Кери, впервые проявляя подлинный энтузиазм. — Это ученый муж из министерства обороны, который раскрывает все сенсационные преступления. Думаю, каждое из его дел я знаю наизусть.

— Неужели? — усмехнулась Мэдж.

— Я часто хотел с ним встретиться, но говорят, он обладает таким чувством собственного достоинства, что подобраться к нему невозможно. — Кери с уважением посмотрел на Луизу Бентон: — Выходит, вы с ним знакомы?

— Еще как! — весело отозвалась Луиза.

Спустившись на две ступеньки, она взяла Кери Квинта за руку. Со стороны девушки в белом платье с короткими рукавами и поблескивающими на солнце желтыми волосами это был всего лишь дружеский жест. Не было никаких причин, по которым Мэдж Пэллизер должна была смотреть на это таким ледяным взглядом.

— Господи! — пробормотал Кери. — Я и понятия не имел, что это человек, который… Что он здесь делает?

— Вы имеете в виду Г.М.?

— Да.

— Наш друг доктор Риверс… — в этом месте Луиза слегка покраснела, — собирался показать ему, как для медицинских целей берут яд у живых змей. Вы не встретили Джека Риверса в террариуме?

— Насколько я помню, нет. Вроде бы, кроме нас, там никого не было.

— Вероятно, он задержался. Ладно, Мак-Тэвиш все равно пришлет Г.М. сюда. А пока что входите!

Луиза проводила их в просторный холл с низким потолком, дышащий прохладой и отполированный до блеска. Слева находились две двери, а справа три. Сквозь вторую дверь слева можно было видеть маленькую темноволосую горничную, толкающую пылесос на колесиках к кухне. В задней стене холла — прямо напротив входа — виднелась еще одна дверь. Она была закрыта, а на ручке висела карточка с надписью «Не беспокоить!», какими часто пользуются в отелях. Карточка настолько не соответствовала безукоризненно чистому холлу, традиционному во всех других отношениях, что Кери Квинт сразу заметил ее, справедливо предположив, что дверь ведет в кабинет старика. Потом Луиза проводила их в комнату слева.

Это была тенистая гостиная. Окна в эркерах с обитыми ситцем подоконными сиденьями выходили на зеленую лужайку. На гладком, потемневшем от возраста полу и вокруг большого кирпичного камина стояли глубокие кресла. Белые оштукатуренные стены, низкий потолок с балками, книжные полки, где яркие обложки чередовались со старой кожей, создавали уют. Чувствовалось, что суета и насилие не могут вторгнуться сюда.

Казалось, Мэдж Пэллизер впервые вспомнила, что на ней шерстяная рубашка и вельветовые слаксы, из кармана которых торчат довольно грязные хлопчатобумажные перчатки.

— Боюсь, — обратилась она к Луизе, — я не совсем одета для визита. Понимаете, я была в своей мастерской.

Луиза выглядела озадаченной.

— В вашей мастерской?

— В театре. Мы сами делаем всю аппаратуру.

— Вы имеете в виду аппаратуру для фокусов?

— Да. Но я захотела немного прогуляться на свежем воздухе…

— Господи! — воскликнула Луиза. — И только для этого вы проделали такой долгий путь до Кенсингтонских садов?

— По правде говоря, — сказала Мэдж, опускаясь в кресло и откидывая со лба каштановые волосы, — это не единственная причина. Я подумывала включить в программу иллюзию, которую изобрел мой двоюродный дедушка Артур много лет назад.

— В самом деле?

— И поэтому я хотела взглянуть на змей. Но теперь…

Мэдж выпрямилась, закусив нижнюю губу. Ее лицо покраснело, и Луиза с удивлением, а Кери с испугом увидели в ее глазах слезы.

— Но теперь я, кажется, не смогу использовать этот трюк. Ко времени моего выступления он уже устареет.

— Послушайте… — начал Кери.

Луиза, кивая и улыбаясь, с интересом разглядывала обоих.

— Знаете, — промолвила она, — это самая романтическая история, какую я когда-либо слышала.

Кери недоуменно заморгал:

— Романтическая? О чем вы?

— О вас двоих.

— Ну и что в нас такого романтического?

— Не секрет, что Квинты и Пэллизеры всегда были смертельными врагами.

— Можете в этом не сомневаться! — подтвердила Мэдж.

— Вот почему такая перемена выглядит романтично. Это как Ромео и Джульетта. «Друг друга любят дети главарей, но им судьба подстраивает козни».[4]

Кери Квинт выпрямился в кресле.

— Погодите! — резко сказал он. — Что вы имеете в виду?

— Долгие годы вражды, один бог знает но какой причине, а потом внезапная перемена! Представитель одного из враждующих семейств влюбляется в представителя другого. По крайней мере, — смеясь, добавила Луиза, — судя по описанию Майком цели вашего прихода в террариум. Правда, Майк был несколько грубоват, сказав «потискаться», но вы должны его извинить…

Последовала длительная пауза.

Выражение лица Мэдж Пэллизер указывало на то, что она не верит своим ушам.

— Очевидно, я неправильно вас поняла, — медленно заговорила девушка. — У вас сложилось впечатление, будто я и этот… — Казалось, слова застревают у нее в горле. Тряхнув головой, словно оглушенный боксер, Мэдж внезапно вскочила с кресла, подошла к окну. — Роман между последней из Пэллизеров и последним из Квинтов! — произнесла она звенящим голосом, стоя спиной к остальным. — Боже, это уж слишком!

— Слушайте, — запротестовал Кери Квинт. — Почему бы вам не вести себя естественно?

Очередная пауза была, очевидно, самой угрожающей в разговоре между этими двумя.

Прошло несколько секунд, прежде чем Мэдж повернулась.

— Что именно вы под этим подразумеваете, мистер Кери Квинт? — осведомилась она.

— Только то, что сказал.

— Вы намекаете, мистер Кери Квинт, что я веду себя неестественно?

— Откровенно говоря, да. Посмотрите на себя!

От злости Мэдж настолько потеряла способность соображать, что окинула себя взглядом, хотя Кери требовал от нее совсем не этого.

— Вами завладела сцена, — продолжал он. — Вы произносите звук «р» так, словно полощете горло скотчем. Вы говорите не «роман», а «р-р-роман» и протягиваете при этом руку жестом миссис Сиддонс.[5] Я не утверждаю, что вы не искренни. Вероятно, вы верите каждому своему слову. Но…

— Пожалуйста, подождите! — прервала его Луиза. Возможно, им только почудились внезапные нотки тревоги в ее голосе. Но один взгляд на нее говорил о другом.

По деревянному иолу холла к гостиной приближались шаги. Луиза Бентон медленно, с неуверенной улыбкой поднялась, словно надеясь на что-то.

— Это мой отец, — сказала она.