"Близнецы" - читать интересную книгу автора (Стоун Кэтрин)

Глава 27

Когда вечером в шесть часов Брук приехала в больницу, она увидела, что Мелани в отчаянии смотрит на свои руки.

– Мелани?

– О, Брук, привет, – тихо сказала Мелани.

– Ты выглядишь прекрасно.

Брук сразу же обратила внимание, как блестят золотистые волосы Мелани. Когда она подошла ближе, то увидела слезы на глазах сестры.

– Мелли, что случилось? – ласково спросила Брук.

В ее голосе было столько нежности, что слезы с новой силой хлынули из глаз Мелани. Она покачала головой, не в силах произнести ни слова. Брук села на кровать рядом с сестрой, положила руки на плечи Мелани и стала ждать. Наконец Мелани заговорила.

– Брук, я видела, как выгляжу теперь, – с горечью прошептала она. – Я заглянула под повязки. Ты даже не представляешь…

– Я знаю, Мелани. Один раз я находилась здесь в то время, когда тебе меняли повязки. Ты в это время дремала.

– Тогда ты знаешь, как это уродливо.

– Шрамы только начинают заживать. Врачи говорят, что на их месте останутся тонкие белые полоски.

– Тонкие белые полоски по всей груди и на животе, – пробормотала Мелани. Потом ее глаза вспыхнули. – И ты прекрасно понимаешь, Брук, что они не будут тонкими. Ты видела их. Они останутся широкими и уродливыми навсегда!

– Ну, в таком случае тебе не стоит больше демонстрировать купальные костюмы, – деликатно предложила Брук.

Мелани с изумлением посмотрела на свою сестру-близнеца. Она даже и не думала о карьере манекенщицы. С этим все покончено тоже. Она могла бы все еще демонстрировать одежду, оставаясь топ-моделью, но она не станет это делать. Мелани считала, что теперь она перестала быть красивой. Больше нет красивого тела, чтобы надевать на него красивую одежду.

– Нет, я не буду демонстрировать одежду. – Ее голос угас. «И я не буду с тем мужчиной, которого люблю».

– У тебя останется всего несколько шрамов, Мелани. – Брук знала, что шрамов будет больше, чем «всего несколько». И они действительно будут ужасными и уродливыми. – Но ты можешь продолжать демонстрировать одежду, если хочешь, – искренне добавила она. – И…

Брук не могла сказать это. Она не имела права с уверенностью говорить, что это не будет иметь значения для Чарлза. Брук верила, что так и будет на самом деле, потому что она всегда верила в Чарлза. А что, если она ошибается? Если кровь в его аристократических жилах действительно холодна как лед? Ведь Чарлз и раньше причинял боль Мелани.

Брук знала, что Чарлз любил Мелани; она только надеялась на то, что он любил ее сестру достаточно сильно…

На следующее утро Мелани проснулась с чувством уверенности, что ей необходимо выбраться из этой больницы как можно быстрее. Ей нужно начать новую жизнь. Врачи дали свое согласие на то, чтобы медсестра приходила к ней на дом, при условии тщательного ухода за Мелани, принимая во внимание ее чудесное выздоровление, она могла бы выписаться из больницы через пару дней.

Обычно Чарлз приезжал в больницу утром, но сегодня он еще не появлялся здесь. Наступил полдень, а Мелани пока не повидалась с Чарлзом. Может быть, он все узнал; возможно, он почувствовал шрамы – это уродство под стерильными повязками, – когда обнял Мелани и прижал ее к себе. «Как в сказке о принцессе на горошине, – размышляла Мелани. – Только здесь речь идет о принце и шрамах».

«Ну, это и к лучшему», – решила Мелани. Ей будет только легче, если Чарлз сам примет решение держаться от нее подальше.

Джейсон приехал в больницу в три часа дня.

– Джейсон, как мило с твоей стороны, что ты приехал навестить меня. – Мелани не видела Джейсона со дня их встречи в музее, которая произошла накануне Рождества.

– Ты хорошо выглядишь, Мелани, – улыбнулся Джейсон. – Чарлз попросил передать тебе, что приедет вечером. Возникла проблема с рукописью для «Образов»…

– Я знаю, что он очень занят, Джейсон. Скажи ему, что совсем не обязательно навещать меня каждый день. Мне становится лучше. Вообще-то я собираюсь скоро выйти отсюда.

– Скоро выйти? – Входя в палату, Ник, словно эхо, повторил два последних слова Мелани. – Здравствуй, Джейсон. Скоро выходишь, Мелани?

– О-о, вот теперь начинаются неприятности, – мило улыбаясь, объяснила Джейсону Мелани. – Ник мечтает запереть меня где-нибудь подальше, в безопасном месте, пока не будет пойман «сам знаешь кто».

– Это не пустые фантазии, моя дорогая свидетельница, – ответил Ник с такой же улыбкой.

– Видишь? Он не собирается позволить мне бродить по улицам Манхэттена. Под безопасным местом можно подразумевать тюрьму.

– Ты уже подыскал ей такое место? – спросил Джейсон.

– Нет, – ответил Ник. – Я первый раз слышу о том, что ее намерены скоро выписать.

– У меня есть имение в Саутгемптоне. Дом оснащен самой новейшей сигнализацией. А если расставить охранников на всех важных точках, то проникнуть в дом будет попросту невозможно. Полагаю, безопасность Мелани – самое главное.

– Да.

– Думаю, она будет там в полной безопасности. Кроме того, там красиво и спокойно. Добро пожаловать, – предложил Джейсон сначала глазам серо-стального цвета, а потом – небесно-голубым.

– Джейсон, это так великодушно, – согласился Ник.

– Не значит ли это… Ник? – с нетерпением спросила Мелани.

– Мне нужно посмотреть на этот дом, организовать охрану, убедиться, что там действительно безопасно.

– Знаю, что так оно и будет, – уверенно сказала Мелани. – Джейсон, не могу в это поверить. Это так мило с твоей стороны.

– На самом деле ничего особенного, – ответил Джейсон.

Он был счастлив помочь.

– Джейсон, я кое о чем подумала. – Голубые глаза Мелани заблестели. – Наверное, там есть пляж, так ведь? Где-нибудь поблизости. Может быть, я смогла бы отправиться на пляж на полицейской машине?

– Дом расположен на пляже, Мелани. Километры пляжа вокруг.

Ник согласился на Саутгемптон. Потому что это было бы прекрасно для Мелани. Ей столько пришлось пережить. А там она будет рядом с Брук и Чарлзом.

Чарлз… Ник чувствовал бы себя спокойнее, если бы Чарлз предоставил ему хоть что-то похожее на алиби. Ник пытался все выяснить, не спрашивая Чарлза напрямую, но ему не удалось ничего узнать. Похоже, никто не знал, где был Чарлз Синклер в те ночи, когда Манхэттенский Потрошитель совершал свои кровавые преступления.

Вчера Ник получил сообщение от полиции Саутгемптона о том, как умер Эллиот Синклер. Смерть в результате несчастного случая. Особое внимание Ник обратил на информацию, касавшуюся Чарлза. Чарлз Синклер, сын, от которого отец отрекся и который работал в Корпусе мира в Африке, загадочным образом появился в Саутгемптоне несколько минут спустя после смерти Эллиота. Это расценили как интересное, но не имеющее отношения к происшествию стечение обстоятельств. В полицейском отчете не было стенографических записей допросов кого-либо из «Яхт-клуба залива Пеконик», кто мог бы подтвердить, что Эллиот Синклер находился на яхте один, когда отчалил от берега…

Получив полицейский отчет, Ник сделал несколько телефонных звонков. Он переговорил с полицейскими Саутгемптона, которые беседовали с Чарлзом в ту злополучную ночь. Полицейские сообщили Нику, что Чарлз казался действительно обезумевшим. Свое загадочное появление там Чарлз объяснил тем, что «просто почувствовал», как нужна Джейсону его помощь. Потом Ник переговорил с Джоном Перкинсом, но тот не смог назвать причину отчуждения между Чарлзом Синклером и его отцом. Ник планировал переговорить и с руководителем яхт-клуба – этот мужчина мог знать, отправился ли Эллиот навстречу своей смерти в одиночестве, – когда тот на следующей неделе вернется из отпуска.

Ник чувствовал бы себя лучше, если бы получил хоть одно твердое алиби Чарлза Синклера на одну из тех ночей, когда Манхэттенский Потрошитель творил зло. Ему также хотелось бы получить очевидные доказательства того, что в смерти Эллиота не было ничего загадочного. Лучше всего, если бы один из сотен ежедневных звонков по поводу установления личности Манхэттенского Потрошителя оказался обоснованным.

А пока Чарлз Синклер продолжал оставаться подозреваемым, но Ник не мог помешать ему видеться с Мелани.

– Ты будешь жить в Уиндермире? – спросил Чарлз, когда четыре часа спустя Мелани рассказала ему об этом.

– Да. – «А почему это так беспокоит тебя, Чарлз?»

– Ты могла бы жить в пентхаусе. Его намного легче охранять, чем Уиндермир. Я собираюсь обсудить это с Ником…

– Нет, – поспешно возразила Мелани. «Я не могу жить с тобой, дорогой. Я не могу быть с тобой. Я никогда не смогу позволить тебе увидеть, как я выгляжу сейчас».

Взгляд его темных глаз – любящий, вопросительный, озадаченный – встретился с ее взглядом.

– Находиться на пляже… за городом… – пробубнила Мелани. Ничто из этого не имело бы значения, если бы она не увидела свои шрамы. Тогда бы она мечтала только об одном – находиться рядом с Чарлзом.

Чарлз начал что-то говорить, но в это мгновение в палату вошли Брук и Ник.

Минут десять говорили о Мелани – как хорошо она вы глядит; потом заговорили об Уиндермире – как замечательно там ей будет; позже вспомнили о судебном слушании по делу Джеффри Мартина – как хорошо оно проходит.

Спустя полчаса Ник поднялся, собираясь уйти.

– Мне пора, – сказал Ник. – Чарлз, – добавил он словно между прочим. – Я полагаю, ты расскажешь мне, где ты находился в те ночи…

– Что? – Чарлз поднялся и посмотрел в глаза Нику. Его темные глаза горели гневом.

– Мне нужно знать, – спокойно сказал Ник.

– Ник, ты не можешь… – начала Брук.

– …считать меня подозреваемым? – закончил Чарлз. Его голос был тихим. – Но именно так думает Ник.

– Нет, – прошептала Мелани.

– Это обычная формальность. Чарлз подходит под описание, – объяснил Ник, внимательно следя за реакцией Чарлза.

– Это не обычная формальность, – прошипел Чарлз. – Ты же не требуешь алиби от каждого мужчины, который подходит под описание и знает Мелани и других.

– Я был бы тебе благодарен, если бы ты помог, нам в этом, Чарлз. – В серых глазах Ника читался вызов.

– Ты не имеешь права, Ник. И это не просто оскорбление личности, если даже предположить…

– Ты знаешь даты?

– Нет, не знаю.

– Девятнадцатое июня, семнадцатое сентября, семнадцатое октября, двадцать третье декабря и шестнадцатое февраля.

Шестнадцатое февраля. В эту ночь жертвой стала Мелани.

Чарлз с большим трудом заставил себя убрать с лица злость и посмотреть на Мелани. Его красивые глаза спрашивали ее: «Ты веришь в то, что я мог такое сделать с тобой, Мелани? Именно поэтому ты не хочешь жить в моем пентхаусе?»

– Чарлз, – прошептала Мелани.

– Разве ты не знаешь… – начал Чарлз. Его голос был хриплым, балансирующим на тонкой грани между нежностью и яростью.

«Да, я знаю, Чарлз, я знаю».

Чарлз опять повернулся к Нику. Когда он заговорил, его тон был ледяным:

– Ты не имеешь права допрашивать меня в их присутствии.

Несколько минут Чарлз гневно смотрел в глаза Нику. Потом ушел.

Брук и Мелани уставились на Ника, онемев от изумления.

– Это расследование убийства, – наконец твердо сказал Ник, посмотрев сначала в небесно-голубые глаза, а потом в темно-синие. – Убийства, – повторил он еще раз и тоже вышел из палаты.

– Я скоро вернусь, Мелани. – Брук устремилась вслед за Ником. – Ник!

Ник обернулся и стал ждать.

– Как ты осмелился?

– Как я осмелился?

– Как ты осмелился намекать на то, что Чарлз…

Ник взял Брук под руку и повел ее из ярко освещенного больничного коридора в небольшое подсобное помещение.

– Брук, я знаю, что делаю.

– Тогда расскажи мне. Объясни, зачем тебе это.

– Я уже рассказал об этом Эндрю. Сама знаешь, он за это отвечает в окружной прокуратуре.

– Расскажи мне.

– Ты лицо лично заинтересованное. – Ник заметил, как тень скользнула в ее темно-синих глазах. «Точно так же, как и я – лицо лично заинтересованное, только ты об этом не знаешь».

– Мелани моя сестра, но…

– Кроме того, ты влюблена в Чарлза, – мягко произнес Ник.

Глаза Брук стали серьезными и задумчивыми. «Может быть, когда-то я и была в него влюблена или думала, что влюблена, – размышляла она. – Но только не сейчас».

– Я не влюблена в него, Ник, – наконец сказала она, грустно улыбнувшись. – Я переживаю за него. Я переживаю за него и за Мелани. Признаюсь в этом. Но я профессионал, Ник. Ты можешь доверить мне все, что тебе известно.

Ник решил довериться ей. Ему хотелось доверять Брук, и ему хотелось верить ей.

– Чарлз подходит под физическое описание. У него группа крови О, и он правша.

– Правша?

– Эндрю действительно ничего еще не рассказал тебе?

– Полагаю, нет.

– Нам известно, что Потрошитель – правша. По крайней мере, он…

– …использует нож правой рукой, – закончила предложение Брук. «Я не такая уж неженка, Ник», – мужественно думала Брук, в то время как ее охватила ледяная дрожь.

– Да. Кроме того, я не могу найти алиби для Чарлза – хотя бы на одну из этих пяти ночей.

– Должно быть, он был на вечеринке, или на премьере в театре, или…

– Я действительно это проверял, Брук. Он был на банкете двадцать третьего декабря, но ушел оттуда рано и один. Именно поэтому мне пришлось спросить об этом его самого.

– В присутствии…

– Если ему нечего скрывать, тогда это выглядит оскорблением со стороны рядового полицейского. Но…

– Он очень рассердился, – прошептала Брук. – Но это не подтверждает его виновность. Чарлз очень гордый.

– Это чересчур дорогостоящая роскошь сейчас.

– А что со Стивом? – внезапно спросила Брук. – Ты проверил его? У него ведь есть причины навредить Мелани и Адаму…

– Конечно, я проверил. Стив – не Манхэттенский Потрошитель. – Ник замолчал. «Послушай меня внимательно, Брук». – Стив Барнз – левша. У него группа крови В. Он находился в Токио в ночь нападения в октябре.

– Он был знаком с двумя жертвами… – слабо возразила Брук.

– Чарлз тоже был с ними знаком, по крайней мере, с двумя из них. – Чарлз находился в близких отношениях с двумя из них; и он знал или наверняка встречался с Джейн Такер, когда она была с Адамом. Ник наблюдал за выражением лица Брук.

Брук нахмурилась и слегка покачала головой. «Это невозможно».

– Ты ведь знала об этом, так? – спросил Ник. – Ты знала, что Чарлз и Памела Роудз были любовниками?

– Да, но… – Должно быть что-то еще. Ник о чем-то не рассказал ей. – Что еще, Ник?

Ник вздохнул. Брук сказала, что не влюблена в Чарлза, но она, словно слепая, не видит фактов расследования этого дела. Ее логичный, проницательный ум загроможден и сбит с толку эмоциями. Может быть, если он расскажет ей все… Ей необходимо находиться в курсе событий. Ей самой нужно соблюдать осторожность.

– Тринадцать лет назад отец Чарлза погиб в результате несчастного случая на яхте. Он умер от страшного удара в голову. Это случилось во время шторма. Согласно полицейскому отчету, он ударился головой – о гик или о мачту.

– Ну и что? – Брук слышала нотки вызова в его голосе. Ник собирался сообщить ей что-то такое, из-за чего и группа крови Чарлза Синклера, и физическое описание, и то, что он правша, и отсутствие алиби неожиданно становились не просто случайным совпадением. Но Брук не хотела об этом слышать.

– Меньше чем через час после того, как было обнаружено тело Эллиота, Чарлз появился в их родовом поместье. Его одежда была разорванной в клочья, грязной и мокрой насквозь.

– Ну и что?

– Чарлз находился далеко – в Африке – в течение трех лет. До этого момента никто не знал, что он вернулся.

– Совпадение. Он скучал по своему отцу и брату-близнецу…

– Эллиот отрекся от Чарлза еще за четыре года до случившегося.

– Почему? – Брук знала, что это правда. Это объясняло тот факт, почему Джейсон, а не Чарлз подписывал все контракты от имени «Издательской компании Синклера». – Почему? – тихо повторила она.

– Похоже, никто этого не знает.

– Должно быть, у Чарлза была причина вернуться тогда из Африки.

– Он заявил полиции Саутгемптона, что «у него было чувство», как сильно Джейсон нуждается в нем. – Ник помолчал. – Чарлз выехал домой из Кении за неделю до смерти Эллиота и приехал в Нью-Йорк за день до смерти Эллиота, – скептическим тоном добавил Ник.

Брук отступила от Ника на пару шагов, потом еще дальше – в темный угол комнаты.

– Брук?

– Когда нам с Мелани было по четырнадцать лет, я записалась вместе с членами кружка по естествознанию в поход с ночевкой в Йосемитский национальный парк. – Голос Брук казался далеким, она погрузилась в воспоминания. – Обычно я не участвовала в таких мероприятиях. Из нас двоих именно Мелани была любительницей природы, спортсменкой. Но иногда я притворялась, что я – Мелани.

«Иногда мне так сильно хотелось быть Мелани». Брук вздохнула.

– Во всяком случае, думаю, я представляла себя Мелани, потому что отстала от группы и вскарабкалась на крутую скалу. Я быстро взбиралась наверх, словно горная козочка, со всем так, как это делала бы Мелани. Когда я достигла вершины, где было ровное и безопасное место, я снова превратилась в неуклюжую Брук, зацепилась за торчащий камень и сильно подвернула лодыжку. Я не могла идти. Я забрела слишком далеко, никто не услышал бы мои крики о помощи.

Когда обнаружили, что я пропала, начали искать меня. Мои родители вместе с Мелани приехали на машине из Пасадены. Спустя несколько мгновений после приезда Мелани начала убеждать лесничих, что нужно взобраться на крутую скалу. Естественно, поиски были сосредоточены в противоположном направлении – в густом лесу на ровной местности. Никто не ожидал, что я стану взбираться на скалу. Лесничие не обратили бы внимания на слова любого другого человека, но даже тогда Мелани была красивой, очаровательной и настойчивой.

По-видимому, в конце концов, она стала угрожать, что отправится искать меня одна. Это заставило одного из лесничих пойти вместе с ней. Когда они нашли меня, было уже совершенно темно. Я даже не слышала, как они подошли ко мне. – Голос Брук прерывался от волнения, когда она вспоминала, как они с Мелани «чувствовали друг друга» в тот раз. Это было случайным, счастливым совпадением! Ведь к тому времени Брук уже не была частью Мелани, а Мелани – частью Брук. Между ними не осталось ничего особенного, но все-таки они были близнецами, а эта связь – неразрывна. – Мелани знала, где я. Она знала, что мне нужна ее помощь. Что-то подсказывало ей…

Ник направился в темный угол комнаты и подошел со всем близко к Брук.

– Брук, Чарлз уехал из Африки за семь дней до внезапного шторма близ Лонг-Айленда. Нет никакой вероятности…

Брук резко повернулась и посмотрела на Ника, блестя синими глазами.

– Меня совершенно не волнует, есть ли в этом здравый смысл, Ник. Такое могло произойти!

– Что сказал Ник, Брук? – спросила Мелани сразу же, как только Брук вернулась в палату. – Он ведь в самом деле не думает, что Чарлз…

– Он обязан принимать во внимание любую версию, какой бы дикой она ни казалась, – уклончиво ответила Брук. – Гейлен звонила сегодня, – сказала она, намеренно меняя тему разговора. – Она только что узнала о случившемся. Ей хотелось поговорить с тобой, но она боялась тебя побеспокоить.

Мелани улыбнулась. Робкая, заботливая Гейлен.

– Я сама позвоню ей утром.

Брук и Мелани какое-то время говорили о Гейлен.

– Тебе что-нибудь известно об отце Чарлза и Джейсона? – как бы, между прочим, спросила Брук перед уходом.

«Почему, Брук? Это имеет какое-то отношение к тому, что Ник подозревает Чарлза?»

– Вообще-то нет. – «Я только знаю, что Чарлзу постоянно снится кошмар о ссоре с отцом, во время которой тот умирает. И этот ночной кошмар такой реальный, что Чарлз каждый раз просыпается, тяжело дыша, испытывая страх и страдания…»

Мелани долго уверяла взволнованную Гейлен, что опасность миновала и с ней все в порядке. Наконец заговорили о другом.

– Как «Соня»? – спросила Мелани.

– Все еще не для публикации. Я не могу изменить этот рассказ. – «Я даже не могу попробовать».

– Пришли мне его, – настойчиво попросила Мелани.

– О нет…

– Да. Мне нужно что-то почитать…

– Но он не так уж хорош. – Гейлен колебалась. – Ладно, я пошлю тебе его, а еще «Рассказы Спринг-стрит» и сброшюрованные гранки «Песен Саванны». Надеюсь, последние два сборника понравятся тебе в отличие от «Сони».

– Какое удивительное проявление заботы!

– Мне послать книги в больницу?

– Нет. Ты можешь послать их на адрес Брук?

На следующее утро Мелани переезжает в Уиндермир. Ник попросил ее никому не рассказывать, когда и куда она уезжает.

Когда Мелани закончила разговор с Гейлен, она стала внимательно изучать календарь на 1986 год, который медсестры принесли ей по ее просьбе. Может быть, ей удастся обеспечить Чарлзу алиби. В июне прошлого года они были вместе почти каждую ночь. Почти каждую.

Девятнадцатое июня. Сердце Мелани сильно забилось, а внутри все сжалось, когда она вспомнила тот день. Вечером девятнадцатого июня она легла спать рано и одна. Она позвонила Чарлзу, но сначала его телефон был занят, а потом никто не брал трубку. Мелани понятия не имела, как Чарлз провел ночь девятнадцатого июня. За исключением того, что он, возможно, злился на нее…

Семнадцатое сентября. Шестнадцатого сентября Чарлз приехал в Монте-Карло попрощаться с ней еще раз, навсегда. К вечеру семнадцатого сентября он уже вернулся в Нью-Йорк. Мелани вспомнила свой сердитый вопрос: «Зачем же ты на самом деле приехал, Чарлз? Чтобы поглубже воткнуть мне нож в сердце?» – и вздрогнула.

Семнадцатое октября. Мелани понятия не имела, где находился Чарлз в ту ночь. Тогда он уже не являлся частью ее жизни, хотя все еще жил в ее сердце. Мелани знала, что в ту ночь она скучала по нему, так же как и каждую ночь.

Двадцать третье декабря. Сердце Мелани екнуло. В тот вечер она видела Чарлза на банкете журнала «Вог». Она видела его издалека. Он был один. Он направился к ней – может быть, чтобы поговорить, – но она отвернулась. Мелани вспомнила, что видела, как Чарлз уходил с банкета за несколько часов до того, как Вивека сообщила ей об убийстве Джейн Такер.

Шестнадцатое февраля. Мелани не могла обеспечить Чарлзу алиби на эту ночь, если только он действительно не находился рядом с ней. Сумасшедшие темные глаза, сильное, стройное тело и жестокие, яростно-дикие руки принадлежали кому-то другому. Они принадлежали незнакомцу, который прекратил беспощадное истязание, когда она выкрикнула имя Чарлза…

Мелани отбросила календарь в сторону. Она чувствовала опустошение; ее состояние было даже еще хуже, чем просто опустошение. Совершенно обессилев, Мелани задремала. Но ей начали сниться беспокойные сны: ужасные сцены с Чарлзом, Ником и Брук. Из разбитой головы Ника струилась горячая кровь, а Чарлз при этом смеялся. Или это смеялась она сама? И почему в руках Брук оказался этот нож?

Когда Мелани проснулась, тяжело дыша, за окном было совершенно темно. Последний день в больнице она провела в мыслях и мечтах о Чарлзе. Но она не видела его в тот день. Чарлз не пришел ее навестить. И не позвонил ей.