"Окно Иуды" - читать интересную книгу автора (Карр Джон Диксон)

Глава 2 ВЗГЛЯНИТЕ НА ФОТОГРАФИЮ НОМЕР 5

Генеральный прокурор сел, и со стола солиситоров ему протянули стакан воды. Судебный пристав, который на цыпочках проходил мимо присяжных, наклонившись, чтобы не заслонять им обвинителя, выпрямился. Мистер Хантли Лотон, ассистент сэра Уолтера, поднялся для допроса свидетелей. Первые два из них были официальными лицами, и их быстро отпустили. Харри Мартин Кумб, полицейский фотограф, удостоверил подлинность снимков, сделанных в связи с преступлением. Лестер Джордж Фрэнклин, землемер района Вестминстер, дал показания относительно обследования им дома 12 на Гроувнор-стрит и предъявил планы дома. Копии раздали членам жюри. Мистер Хантли Лотон, чьи манеры отличались некоторой напыщенностью, плохо гармонировавшей с крючковатым носом, задержал свидетеля.

– Насколько я понимаю, 5 января по требованию детектива-инспектора Моттрама вы произвели обследование комнаты, именуемой кабинетом, в доме 12 на Гроувнор-стрит?

– Да.

– Вы обнаружили какие-либо средства входа или выхода в этой комнате, помимо двери и окон? Нечто вроде потайного входа?

– Нет.

– Стены были фактически однородными?

Молчание.

– Обвинитель спрашивает вас, – пояснил судья Рэнкин, – не было ли в стенах пустот.

В спокойном, мягком голосе ощущались здравомыслие, способное сводить все факты к их подлинным ценностям, и умение властвовать над залом суда.

– Пустот, милорд? – переспросил свидетель. – Разумеется, нет.

Судья с любопытством посмотрел на мистера Лотона, и ручка в его пухлых пальцах заскользила по странице в книги записей.

– Не было даже щели, достаточно широкой, чтобы пропустить стержень стрелы? – допытывался обвинитель.

– Нет, сэр. Ничего подобного.

– Благодарю вас.

Перекрестного допроса не было – Г. М. молча покачал головой и сгорбил плечи под мантией. Он сидел в той же статичной позе, и оставалось надеяться, что он не сверлит присяжных злобным взглядом.

– Вызовите Амелию Джордан.

Мисс Джордан препроводили на свидетельское место – в узкую кабинку, стоящую под прямым углом между скамьями жюри и судейской скамьей. По-видимому, в обычных обстоятельствах она была спокойной и деловой женщиной. Но сейчас она споткнулась, поднимаясь по ступенькам к месту свидетеля, и было заметно, что женщина явно нервничала, произнося слова присяги. Явилась ли нервозность причиной того, что она споткнулась, или наоборот – мы не могли определить, но женщина густо покраснела. К тому же она явно страдала каким-то недугом. Амелия Джордан явно перешагнула тридцатилетний рубеж. У нее были каштановые волосы и голубые глаза под маленькими хромированными очками, едва заметными на привлекательном, но иссушенном болезнью лице. Одежда вызвала благоприятные отзывы двух женщин, сидящих позади нас. На ней было все черное – в том числе шляпка с козырьком, как у фуражки.

– Ваше имя Флора Амелия Джордан?

– Да. – Ответ прозвучал хрипловато, словно голос пытался найти нужный уровень. Не глядя на судью и присяжных, она смотрела на напыщенную фигуру мистера Хантли Лотона.

– Вы были личным секретарем мистера Хьюма?

– Да… То есть нет. Я уже давно не являлась его секретарем – после отхода от дел секретарь был ему не нужен… Я вела хозяйство – это было лучше, чем держать платную экономку.

– Милорд и жюри все понимают, – умиротворяюще произнес обвинитель. – Вы были кем-то вроде родственников?

– Нет-нет, мы не были родственниками. Мы…

– Понятно, мисс Джордан. Сколько времени вы пробыли с ним?

– Четырнадцать лет.

– Вы близко его знали?

– Да, очень близко.

Обвинитель предъявил два письма, касающиеся помолвки Мэри Хьюм, – одно от девушки к отцу, другое от отца к дочери, – и попросил подтвердить их подлинность. Мисс Джордан, по ее словам, видела первое письмо и помогала писать второе. Характеры начинали вырисовываться. Судя по ее письму, Мэри Хьюм была импульсивной, ветреной и слегка непоследовательной, как и можно было себе представить по фотографии блондинки с широко расставленными глазами, которая украшала сегодняшний утренний выпуск «Дейли экспресс», но при этом не чуждой практичности. Эйвори Хьюм выглядел снисходительным и осторожным, со склонностью к педантичным проповедям. Больше всего его, казалось, радовала одна мысль: «Верю, что пройдет не слишком много лет, когда я смогу с уверенностью сказать, что вскоре у меня появится внук… (В этот момент человек на скамье подсудимых побледнел, как привидение.) Я так уверен в этом, моя дорогая дочка, что собираюсь оставить все свое состояние в виде траста для сына, который у тебя появится. Надеюсь провести много счастливых лет в вашей компании».

Послышалось неловкое покашливание. Ансуэлл сидел, уставясь на лежащие на коленях руки. Мистер Хантли Лотон продолжал допрос Амелии Джордан.

– Вы помните какие-нибудь конкретные замечания мистера Хьюма насчет помолвки?

– Да. Он говорил, что очень доволен и не мог желать ничего лучшего. «А вы что-нибудь знаете о мистере Ансуэлле?» – спросила я. «Да, он прекрасный молодой человек – я знал его мать, она была очень основательная женщина». Что-то в этом роде.

– Иными словами, он рассматривал брак как решенное дело?

– Ну, мы так думали.

– Мы?

– Доктор Спенсер Хьюм и я. По крайней мере, я так считала – за других не могу отвечать.

– Скажите, мисс Джордан, между 31 декабря и 4 января вы заметили какую-нибудь перемену в поведении мистера Хьюма?

– Да.

– Когда впервые вы заметили ее?

– В субботу утром – в день его смерти.

– Пожалуйста, объясните, что именно вы заметили.

Гипнотические манеры мистера Лотона подействовали успокаивающе. Мисс Джордан стала говорить тихо, но отчетливо. Сначала она не знала, куда девать руки, но в конце концов решительно стиснула ими перила. Когда она говорила о письме, которое помогала писать, то с трудом сдерживала слезы.

– Вот как все произошло, – начала мисс Джордан. – В пятницу было решено, что доктор Спенсер Хьюм и я поедем на автомобиле в Суссекс поздравить Мэри и провести уик-энд с ее друзьями. Но мы не могли выехать раньше субботнего вечера, так как доктор Хьюм состоит в штате больницы Сент-Прейд и должен был работать допоздна. В пятницу вечером Мэри позвонила отцу из Суссекса, и я сообщила ей об этом…

– А мистер Эйвори Хьюм собирался ехать с вами? – спросил обвинитель.

– Нет, он не мог. У него были какие-то дела в субботу – кажется, отчеты пресвитерианской церкви. Но он просил передать от него поздравления, а мы собирались привезти Мэри с собой.

– Понятно. А в субботу утром, мисс Джордан?

– В субботу утром, когда мы завтракали, пришло письмо от Мэри – я узнала ее почерк и удивилась, что она написала отцу, хотя вчера вечером говорила с ним по телефону.

– Что стало с этим письмом?

– Не знаю. Потом мы искали его, но нигде не могли найти.

– А что делал или говорил мистер Хьюм?

– Прочитав письмо, он быстро встал, спрятал его в карман и отошел к окну. Я спросила: «Что-то не так?» А он ответил: «Жених Мэри решил приехать сегодня в Лондон и хочет повидать нас». – «Значит, мы не поедем в Суссекс?» – сказала я, имея в виду, что мы должны принять мистера Ансуэлла и пригласить его к обеду. Он отвернулся от окна и заявил: «Пожалуйста, делайте то, что вам говорят, вы поедете туда, как планировали».

– Каким тоном он это произнес?

– Очень холодным и резким, а это опасный признак.

– Что произошло потом?

– Ну, я спросила: «Но ведь вы пригласите его к обеду?» Секунду он смотрел на меня, а потом ответил: «Мы не будем приглашать его ни к обеду, ни куда-либо еще» – и вышел из комнаты.

Человек на скамье подсудимых на миг поднял взгляд.

– Насколько я понимаю, мисс Джордан, в субботу около половины второго вы проходили мимо двери гостиной в холле?

– Да.

– И вы слышали, как мистер Хьюм говорил по телефону в гостиной?

– Да.

– Вы заглянули в комнату?

– Да. Мистер Хьюм сидел за столом между окнами, где стоял телефон, спиной ко мне.

– Пожалуйста, повторите как можно точнее его слова, которые вы слышали.

Свидетельница спокойно кивнула:

– Он сказал: «Учитывая то, что я слышал, мистер Ансуэлл…»

– Вы можете поклясться, что он сказал: «Учитывая то, что я слышал…»?

– Да.

– Пожалуйста, продолжайте.

– «Учитывая то, что я слышал, полагаю, нам лучше уладить дела, касающиеся моей дочери».

Судья устремил маленькие глазки на обвинителя и заговорил в той же неторопливой манере:

– Мистер Лотон, вы намерены заявить, что на другом конце провода говорил обвиняемый?

– С вашего позволения, милорд, мы предъявим свидетеля, который слышал обоих участников разговора по параллельному аппарату в конце холла. Думаю, он сможет сообщить, был ли это голос обвиняемого.

На левой стороне передней скамьи послышался громкий кашель, звучащий злобно и агрессивно. Г. М. поднялся, опершись кулаками на стол. По какой-то причине косичка его парика задралась вверх, как поросячий хвостик. Его голос был первым no-настоящему человеческим звуком, который мы слышали здесь.

– Милорд, если это сэкономит суду время, мы готовы признать, что с покойным говорил обвиняемый. Фактически мы собираемся на этом настаивать.

После кивка судьи и удивленного шороха в зале он снова сел.

– Можете продолжать, мистер Лотон, – сказал судья.

Обвинитель повернулся к свидетельнице:

– Что еще говорил покойный?

– Он сказал после паузы, во время которой, очевидно, говорил собеседник: «Да, я это одобряю, но сейчас не время это обсуждать. Не могли бы вы прийти ко мне домой? Шесть вечера вас устроит?»

– Каким тоном он это произнес?

– Резким и официальным.

– И что случилось потом?

– Мистер Хьюм положил трубку, посмотрел на телефон и сказал: «Мой дорогой Ансуэлл, я заставлю вас замолчать, черт бы вас побрал».

– И как же он произнес эти слова?

– Тем же тоном, но с большим удовлетворением.

– По-вашему, он выражал свои мысли вслух?

– Да.

Как и большинство свидетелей, рассказывающих о происшедшем или цитирующих кого-то, мисс Джордан держалась строго. Казалось, она чувствовала, что каждое ее слово может быть использовано против нее. Под тенью козырька черной шляпки ее благообразное увядшее лицо стало жестким. Но голос сохранял мягкий тембр, при котором слова «черт бы вас побрал» прозвучали неуместно.

– Что вы сделали после того, как услышали это?

– Быстро отошла. – Поколебавшись, женщина добавила: – Я была так шокирована этой внезапной переменой и тем, как он говорил о мистере Ансуэлле, что не знала, что и думать, и не хотела, чтобы он видел меня.

– Благодарю вас… «Учитывая то, что я слышал…» – задумчиво, но четко повторил Лотон. – У вас создалось впечатление, что мистер Хьюм услышал что-то неблагоприятное об обвиняемом, и это вынудило его изменить к нему отношение?

– Мистер Лотон, я не могу этого позволить, – вмешался судья. – Сэр Уолтер уже заявил, что Корона не в состоянии объяснить причину столь внезапной перемены. Будьте любезны воздержаться от подсказок.

– Прошу прощения. – Лотон повернулся к судье: – Заверяю ваше лордство, что это не входит в мои намерения. Разрешите продолжить. Мисс Джордан, вы бы охарактеризовали мистера Хьюма как человека, чье поведение зависит от причуд?

– Безусловно, нет.

– Он был благоразумным человеком, руководствовавшимся вескими причинами и доводами?

– Да.

– Если, скажем, он считал Джона Смита умным человеком в понедельник, то не мог думать о нем как о полном идиоте во вторник, не найдя убедительной причины?

– Я должен настаивать, мистер Лотон, – снова послышался голос судьи, – чтобы вы прекратили задавать свидетельнице наводящие вопросы.

– Как будет угодно вашему лордству, – униженно пробормотал обвинитель. – А теперь, мисс Джордан, давайте перейдем к вечеру 4 января. Сколько человек было в доме в шесть?

– Мистер Хьюм, Дайер и я.

– В доме больше никто не проживает?

– Доктор Хьюм, кухарка и горничная. Но у кухарки и горничной был свободный вечер. А я собиралась подобрать доктора Хьюма на автомобиле в больнице Сент-Прейд и поехать оттуда в Суссекс…

– Понятно, мисс Джордан, – остановил обвинитель поток нервных слов. – Где вы были около десяти минут седьмого?

– Наверху – упаковывала вещи. Доктор Хьюм просил меня положить несколько вещей в его чемодан, так как у него не было времени возвращаться за ними домой из больницы, а я упаковывала свой саквояж…

– Кажется, около десяти минут седьмого вы услышали, что в дверь позвонили?

– Да.

– Что вы сделали?

– Подбежала к лестнице и склонилась над перилами.

– Вы видели, как вошел обвиняемый?

– Да. Я… подглядывала сквозь нижнюю часть балюстрады. – Амелия Джордан покраснела и добавила: – Мне хотелось посмотреть, как он выглядит.

– Вполне естественно. Что же произошло?

– Дайер открыл дверь, и… этот человек… – она быстро взглянула на обвиняемого, – вошел в холл. Он сказал, что его фамилия Ансуэлл и что мистер Хьюм ожидает его. Потом он уронил шляпу на пол. Дайер предложил взять у него пальто и шляпу, но он ответил, что предпочитает оставаться в пальто.

– Предпочитает оставаться в пальто, – медленно повторил обвинитель. – И каким же тоном он говорил?

– Очень резким.

– А потом?

– Дайер повел его через холл и по маленькому коридору, ведущему к кабинету. Он посмотрел на меня, проходя мимо. Они вошли в кабинет, и больше я ничего не видела. Я поднялась заканчивать укладку вещей, не зная, что и думать…

– Просто расскажите нам, что вы делали, мисс Джордан, – этого будет достаточно. Где вы были за несколько минут до половины седьмого?

– Я надела пальто и шляпу, взяла чемоданы и спустилась вниз. Дайеру велели вывести машину из гаража на Маунт-стрит и поставить ее у входной двери. Я ожидала, что он позовет меня, но, спустившись, никого не обнаружила. Тогда я подошла к двери кабинета, узнать перед уходом, нет ли у мистера Хьюма последних указаний или сообщений.

– «Последних сообщений» у него не было, мисс Джордан, – мрачно заметил мистер Лотон. – Что именно вы сделали?

– Подойдя к двери, я услышала чей-то голос: «Вставайте, черт бы вас побрал!» – Последние слова вновь показались неуместными в ее устах.

– Он сказал что-нибудь еще?

– Да. Кажется, он добавил: «Встаньте с пола и скажите что-нибудь».

– Голос был громкий?

– Довольно громкий.

– Это был голос обвиняемого?

– Теперь я знаю, что да. Но тогда я едва ли его узнала. У меня это ассоциировалось с тем, что говорил утром мистер Хьюм…

– Вы пробовали открыть дверь?

– Да, один раз.

– Она была заперта на засов изнутри?

– Тогда я так не подумала, что на засов. Но дверь была заперта.

– А потом?

– Дайер появился из-за угла коридора со своими пальто и шляпой. Я подбежала к нему и сказала: «Они дерутся, убивают друг друга – остановите их». Он ответил, что пойдет за констеблем. «Вы трус! – упрекнула его я. – Бегите в соседний дом и приведите мистера Флеминга». Но он сказал, что лучше пойти мне, чтобы не оставаться одной в доме, если что-то случится. Поэтому я пошла.

– Вы быстро нашли мистера Флеминга?

– Да, он спускался с крыльца своего дома.

– Он пошел в дом мистера Хьюма вместе с вами?

– Да, и мы увидели Дайера с кочергой в руке. «Что там происходит?» – спросил мистер Флеминг. «Сейчас все тихо», – ответил Дайер.

– Вы втроем подошли к двери кабинета?

– Да, и Дайер постучал. Потом мистер Флеминг постучал сильнее.

– А после?

– Мы услышали внутри шаги, и кто-то начал отодвигать засов.

– Вы уверены, что дверь была закрыта на засов, и его пришлось отодвинуть?

– Да, судя по звуку. Засов двигался с трудом, и дверь слегка вздрагивала.

– Сколько, по-вашему, прошло времени между стуком и моментом, когда отодвинули засов?

– Не знаю. Возможно, немного, но это показалось вечностью.

– Могла пройти целая минута?

– Вероятно.

– Пожалуйста, расскажите присяжным, что случилось затем.

Но женщина обращалась не к присяжным, а к своим рукам, лежащим на перилах.

– Дверь открылась на несколько дюймов, и кто-то выглянул. Я увидела, что это тот мужчина. Потом он распахнул дверь и сказал: «Ладно, вам лучше войти». Мистер Флеминг вбежал в комнату, и Дайер последовал за ним.

– А вы вошли в кабинет?

– Нет. Я осталась у двери.

– Что именно вы увидели?

– Я увидела Эйвори, лежавшего на спине у стола ногами ко мне.

– Вы видели эти фотографии? – Лотон указал на желтый буклет. – Да? Благодарю вас. Пожалуйста, возьмите буклет и взгляните на фотографию номер 5. Он лежал так?

– Да. Думаю, что так.

– Поверьте, я глубоко… Да, можете положить буклет. Как близко вы подходили к телу?

– Я не отходила от двери. Они сказали, что он мертв.

– Кто именно сказал?

– Кажется, мистер Флеминг.

– Вы помните, что говорил обвиняемый?

– Помню начало. Мистер Флеминг спросил его, кто это сделал, а он ответил: «Полагаю, вы скажете, что я». – «Вы убили его, и нам лучше вызвать полицию», – сказал мистер Флеминг. Я хорошо помню то, что видела, но почти не помню, что слышала. Мне стало не по себе.

– Как себя вел обвиняемый?

– Он был спокоен и сдержан, если не считать того, что галстук у него болтался поверх пальто.

– Что сделал обвиняемый, когда мистер Флеминг заговорил о вызове полиции?

– Он сел на стул у стола, достал из внутреннего кармана портсигар, вынул сигарету и закурил.

Мистер Хантли Лотон наклонился посовещаться с генеральным прокурором, но думаю, это было сделано для отвода глаз. Все, кроме судьи, бросили беглый взгляд на обвиняемого. Судья Рэнкин оторвался от своих записей, ожидая продолжения. Мисс Джордан выглядела так, словно пыталась примириться с пребыванием на свидетельском месте до конца дней.

Хантли Лотон снова обратился к ней:

– Кажется, мисс Джордан, вскоре после обнаружения тела вас отправили в автомобиле за доктором Спенсером Хьюмом в больницу Сент-Прейд на Прейд-стрит?

– Да. Мистер Флеминг взял меня за плечо и велел быстро привезти его, так как, если он на операции, ему не передадут телефонное сообщение.

– Вы не можете сообщить нам что-нибудь еще о дальнейших событиях этого вечера?

– Нет.

– Потому что, вернувшись из больницы, вы заболели воспалением мозга и месяц не могли покидать вашу комнату?

– Да.

Обвинитель провел рукой по странице досье.

– Прошу вас подумать как следует, мисс Джордан. Можете ли вы повторить нам еще какие-нибудь слова обвиняемого? Он сказал что-то, когда сел и зажег сигарету?

– Да, ответил на вопрос.

– На какой?

– Кто-то спросил: «Вы что, сделаны из камня?»

– И что он ответил?

– «Поделом ему за то, что он что-то подмешал мне в виски». Несколько секунд Лотон молча смотрел на нее, потом сел.

Сэр Генри Мерривейл поднялся для перекрестного допроса.