"Собачье счастье" - читать интересную книгу автора (Вульф Изабель)

Глава девятая

– Он поцеловал тебя! – почти закричала Дейзи, когда мы с ней встретились в понедельник.

– Прошу тебя, Дейзи, тише, – прошипела я. Мы зашли перекусить в кафе магазина «Хилс» – там была тьма народу, но мы все-таки сумели занять столик в уголке.

– Он поцеловал тебя, – повторила потрясенная Дейзи уже шепотом. – Вот это да! А что еще?

– Ничего.

– Хочешь сказать, вы ограничились поцелуем?

– Да. Поцелуй на сон грядущий – и больше ничего.

– Где?

– У него в машине.

– Ого! В щеку или в губы?

– Ох… Ну, в губы, если уж тебе так хочется знать. – От этого воспоминания у меня внутри разлилось тепло.

– Вот это да! – снова воскликнула подруга. – А потом?

– Потом я поблагодарила его за чудесный вечер, открыла дверцу и выбралась из машины.

– И ты не пригласила его к себе?

– Нет – мне показалось, что это было бы неправильно.

– Почему?

– Потому что я не могла прийти в себя после нашего с ним разговора. Но мы увидимся снова.

– Когда?

– В пятницу. Он позвонил вчера вечером и спросил, свободна ли я.

– Сдается мне, он хотел большего, чем просто поцеловать тебя, – со знанием дела заметила Дейзи, прихлебывая свой кофе.

– Думаю, так и есть. То есть я знаю, что так и есть… хотя это очень уж скоро. Понимаешь, Дейзи, мы встретились всего в третий раз. В любом случае он наверняка объяснит мою медлительность тем, что я все еще переживаю разрыв с Александром.

– А это действительно так?

– И да, и нет. Мое сердце не разбито – я просто обозлена и разочарована. Кстати, я рассказала Дэвиду о случившемся.

– Правильно. Могу себе представить его ужас!

– Да, он принял это близко к сердцу.

– Значит, вы стали ближе?

– Да.

– Ну вот, теперь у тебя есть личный фотограф, – хихикнула Дейзи. – Готов небось всю пленку на тебя перевести.

Я закатила глаза.

– А ты с ним заигрывала?

– Нет. Мне кажется, это невозможно, – чуть слышно прошелестела я. – А ты бы смогла заигрывать с тем, кому в прошлом нанесла «тяжелые телесные повреждения»?

– Гм… Да, это было бы… сложновато.

– То-то же. Знаешь, кажется, я нравлюсь ему в первую очередь из-за того, что он считает меня «загадочной». Но ведь на самом деле я не такая – просто рядом с ним я все время терзаюсь своей виной. И вот, по иронии судьбы, именно это его и привлекает во мне. Он все время повторяет, что я – как же это? – а, «заинтриговала» его.

Дейзи покачала головой.

– Ты нравишься ему, потому что ты ему нравишься, Миранда. Ладно, поговорим о самом главном – как рассказать ему… А как ты собираешься ему рассказать?

Я тихо застонала.

– Не знаю. Чем больше я общаюсь с ним, тем больше хочу открыть ему правду и в то же время тем меньше – а вдруг он не захочет меня видеть? И ведь в этот раз он говорил со мной о… той истории, Дейзи. Я спросила его, смог бы он когда-нибудь простить человека, который это сделал, и он ответил, что вряд ли.

– Но если бы он узнал, что это ты, то, возможно, простил бы.

– Не знаю. У меня нет оснований для таких выводов. Это слишком серьезная вещь. Но мне нужно, чтобы он меня простил, потому что я…

– Ты… влюбилась в него?

Я посмотрела на подругу.

– Возможно. Да, пожалуй, я близка к тому. Я нахожу его очень… привлекательным.

– Ну, тогда стоит подождать, пока он влюбится в тебя.

Эта идея показалась мне соблазнительной, и я мечтательно отхлебнула капуччино, но через мгновение решительно отставила чашку.

– Не могу. Это будет нечестно.

– Да, – со вздохом согласилась Дейзи. – Ты, конечно, права. Дэвид может решить, что ты обманываешь его. Да, вот такая перед тобой нравственная дилемма…

Мы помолчали. Официантка принесла счет.

– А знаешь, что еще сказал Дэвид? – сказала я, потянувшись за сумкой. – Оказывается, его отец никогда не участвовал в экспериментах над животными. Тогда я не понимаю, почему Джимми так поступил с отцом Дэвида, – просто не понимаю. Нужно в этом разобраться.

– Так спроси Джимми, – предложила Дейзи. – Обратись к нему через палату общин.

– Но письмо может попасть к его пресс-секретарю.

– Тогда напиши на домашний адрес.

– А если жена увидит письмо?

– В таком случае запишись к Джимми на прием и побеседуй с ним приватно.

– Не думаю, что это возможно. Он наверняка откажется от встречи со мной, а если я буду настаивать, обвинит меня в попытке шантажа. Видишь ли, Дейзи, у Джимми влиятельные друзья. Он может обратиться к прессе с сообщением о том, что я шантажирую его. Джимми скажет, что я была до безумия влюблена в него, – а это чистая правда. Он не постесняется упомянуть и мои страстные письма, в которых я клялась сделать для него все что угодно. Он просто уничтожит мою репутацию.

– Но, Миранда, тебе тогда было всего шестнадцать!

– И что с того? Бульварной прессе на это наплевать. Впрочем, Дейзи, суть в том, что я больше не хочу видеть Джимми. Это дело моей совести, а не его.

Кстати, по-моему, у этого везучего мерзавца и нет совести, что, должно быть, здорово облегчает ему жизнь.

– Ты очень жестока к себе, Миранда, – сказала Дейзи, оглядываясь по сторонам и проверяя, не слышит ли нас кто-нибудь. – Я еще понимаю, если бы ты изготовила эту бомбу, – прошептала она, – а так ведь ты даже не знала о ее существовании. Ты же была уверена, что это видеокассета.

– Так мне сказал Джимми. Он объяснил, что это кассета о неврологических экспериментах над обезьянами, с помощью которой он хочет усовестить профессора Уайта. У меня не было причин сомневаться в словах Джимми.

– Я могу представить, как ужасно ты себя чувствуешь из-за того, что принимала в этом участие, но ведь ты не несешь ответственности за происшедшее. Почему же ты тогда так себя винишь?

– По одной простой причине: я молчу об этом преступлении. Я ведь с самого начала понимала, что должна рассказать о нем кому-нибудь – моим родителям, преподавателю или полицейским. Однако, пытаясь защитить себя, я хранила молчание, и именно поэтому у меня так скверно на душе. Но хуже всего приходится Дэвиду, поскольку он так и не узнал имена виновных. И это ужасно.

Мы подали официантке свои кредитные карточки.

– Но почему Джимми был так уверен в своей безнаказанности? – шепотом спросила Дейзи.

– А он вне подозрений.

– Почему?

– Потому что он много раз публично высказывался против насилия. Он писал статьи для местной газеты, в которых утверждал, что это неправильная тактика, и нападал на ФОЖ.[34] Вот все и считали Джимми смелым и принципиальным. Кстати, он мне сам об этом говорил. Он утверждал, что мы сумеем отстоять права животных только в том случае, если будем воздействовать на умы и сердца.

– То есть на него бы не подумали?

– В том-то и дело. А вот на меня могли подумать, поскольку моя репутация не была столь безупречна. Я очень боялась, что ко мне нагрянет полиция, и пугалась каждого стука в дверь. Но ко мне так и не пришли, возможно, потому, что ничего серьезного за мной не числилось. В любом случае полиции было чем заняться и без меня, ведь кругом хватало настоящих экстремистов. Впрочем, до арестов дело не доходило ни разу.

– А почему бы тебе не сообщить о Джимми в какую-нибудь газету?

– Но тогда я буду вынуждена признаться и в своих грехах. Нет, сперва я хочу рассказать обо всем Дэвиду и посмотреть, как он отреагирует. Если он решит обратиться к адвокату, я не стану ему препятствовать. Но пусть это будет его выбор.

– Ты храбрая, – сказала Дейзи, вставая из-за стола. – Признание может иметь для тебя ужасные последствия.

– Да, – тихо ответила я, – я знаю. Но еще знаю, что просто должна сказать Дэвиду правду. Я хочу это сделать и в то же время не хочу. Это все равно что держать одну ногу на тормозе, а другую – на педали акселератора. Такая вот неразрешимая психологическая дилемма.

– Что ж, уверена, ты найдешь выход из положения.

«Но когда?»

– Ладно, – продолжила Дейзи, – как ты смотришь на то, чтобы заглянуть на первый этаж? Мне скоро возвращаться на работу, но перед этим я бы хотела поискать подарок Найджелу на сорокалетие.

Мы спустились вниз по деревянной винтовой лестнице.

– Хорошо бы найти ему какой-нибудь симпатичный коврик. Кстати, у Найджела все-таки будет вечеринка, – добавила подруга, пока мы перебирали стопку циновок. – Помнишь его старого друга Алана, который был на барбекю? Ну, того адвоката? В общем, он позвонил мне в пятницу по поводу дня рождения Найджела. Я-то планировала просто вытащить Найджа в какой-нибудь ресторан, но, по мнению Алана, нужно устроить широкомасштабное празднование – вечеринку с сюрпризом. Подготовку берут на себя Алан и другой их приятель – Джон. Я согласилась, и вот сегодня утром Алан сообщил мне, что они уже определились с местом проведения праздника.

– И где же это будет?

– В зоопарке.

– В зоопарке?

– Да – оказывается, там можно устраивать вечеринки. Сама я ни в чем подобном раньше не участвовала, – призналась Дейзи, присматриваясь к стеклянной посуде. – Праздновать будем прямо в день рождения – второго августа. Алан и Джон очень рады, что им удалось договориться с зоопарком в такой короткий срок.

– Но за программу отвечаешь ты? Дейзи покачала головой.

– Нет, все устраивает зоопарк, и это очень здорово, поскольку у меня все равно нет времени. Я только рассылаю приглашения – мне удалось потихоньку порыться в адресной книге Найджела. Будет человек семьдесят.

– Надеюсь, тебе не обязательно звать его коллегу Мэри? На барбекю она произвела на меня малоприятное впечатление. – Я решила ограничиться этим замечанием и не говорить Дейзи, что конкретно сказала Мэри.

– Боюсь, мне все же придется пригласить ее, – вздохнула Дейзи. – Они с Найджелом очень тесно сотрудничают, к тому же к ее советам прислушивается новый начальник отдела. В общем, Найджелу волей-неволей приходится поддерживать с ней отношения, хотя, не спорю, она довольно противная. Кстати, можешь прийти с Дэвидом, если хочешь, – добавила подруга, пока мы разглядывали светильники.

– Правда?

– Конечно. Найджел не возражает, да и тебе будет веселее, – мне-то придется возиться с гостями, и я не смогу уделить тебе должного внимания. И потом, я бы хотела с ним встретиться. Ты ведь только подумай, Миранда, – я знаю о Дэвиде больше, чем он сам о себе знает.

– Хорошо, я приглашу его. Спасибо. Как-никак, если бы не ты, Дейзи, я бы с ним так и не познакомилась.

– Разве?

– Да – ведь это ты рекомендовала меня Кэролайн, – тут у меня мелькнула мысль о том, что у собаки Малхолландов значимое имя – «триггер», «курок», «спусковой механизм», – и так я снова встретилась с Джимми. А потом ты поддержала меня в моем намерении разыскать Дэвида.

– И ты нашла его!

– Да. – У меня екнуло сердце. – Нашла… Ладно, я рада, что Найджел будет отмечать свое сорокалетие, – было бы жалко пропустить такой повод.

– Знаешь, а я не собираюсь говорить с ним о браке до вечеринки, – с удивительным спокойствием сообщила Дейзи. – Ведь если бы мы поссорились на этой почве, день рождения был бы испорчен, правда?

– Решай сама.

– Думаю, я спокойно подожду еще пару недель.

– Гм…

Мы закончили блуждать по магазину и вышли на улицу.

– Кстати, а курсы самообороны совсем неподалеку, – сказала Дейзи, когда шум машин слегка поутих. – Вот там, на Перси-стрит. Придешь на этой неделе, да?

– Конечно.

– Маркус – прекрасный наставник. И хотя я надеюсь, что на тебя больше не нападут, думаю, будет хорошо, если ты приобретешь эти навыки. Ладно, побегу на работу. Сейчас готовлю праздник в эстетике подводного царства, и мне нужно где-то раздобыть русалочьи хвосты для официанток.

– А меня ждет кошка-нимфоманка.

Рейтинг «Зверей и страстей» резко подскочил – теперь программу смотрели уже семь миллионов зрителей! Для моего бизнеса это просто отлично. В среду записались шесть новых клиентов. Если у меня семь консультаций в неделю, это неплохо, если восемь – я получаю прибыль, а уж если девять, то можно плясать от счастья. Мое беспокойство по поводу финансов стало улетучиваться, а вот мамины дела по-прежнему шли под гору.

– С наличными – просто беда, – пожаловалась мама, позвонив около шести. – Поэтому я твердо решила устраивать сеансы «лама-терапии» в течение недели. Называться это будет «Лама-карма». Я уже разместила информацию на своем веб-сайте и напечатала листовки. Я и тебе отправила несколько штук по почте.

– Сколько ты собираешься брать?

– Сотню фунтов в день, включая ланч. Я уже даю интервью по этому поводу на местном радио, но мне просто необходимо внимание крупных СМИ. Может, ты знаешь какое-нибудь солидное издание?

– Боюсь, у меня нет таких важных знакомств. Хотя… я знаю одного парня из воскресной «Индепендент», – вдруг вспомнила я. – Сам он, кажется, ведет хронику, но наверняка подскажет координаты того, кто мог бы написать о твоих ламах поподробнее.

– А ты уверена, что никак не можешь сделать обо мне материал в «Зверях и страстях»? – поникшим голосом спросила мама.

– Нет, мам, не могу. Честно говоря, мне уже и спрашивать об этом неудобно.

– Ну что ж, тогда, если ты знаешь кого-нибудь, кто переживает стресс, – это может быть кто угодно, – скажи этому человеку, чтобы он позвонил мне, и я устрою ему встречу с моими мальчиками.

Десять минут спустя позвонил папа. Удивительно, как часто родители звонят мне друг после друга. Вероятно, они, сами того не понимая, существуют на одной волне.

Папа был очень подавлен.

– Председатель правления устроил мне взбучку из-за того, что нам пришлось порядком раскошелиться: мы заасфальтировали стоянку и наняли людей для уборки территории. А доходы все еще скудны – на этой неделе к нам записалось всего пять человек. Я уж не говорю о том, что уволился профессиональный игрок, – он усомнился в успехе нашего предприятия. Кроме того, я послал твоей матери открытку, а она вернула ее, даже не распечатав конверта.

– О господи…

– Я просто не понимаю. Ты же писала мне, что мама «спокойно» отнеслась к моему переезду, но это вовсе не так. Я даже не могу добиться того, чтобы она смирилась с моим существованием, – что уж говорить о дружеских отношениях! Она предпочитает делать вид, что меня не существует. Бред какой-то!

– Тогда почему бы тебе не навестить ее без предупреждения?

– Боже упаси! Она ведь и полицию может вызвать – с нее станется. Я, конечно, не рассчитывал, что она вывесит на своем доме плакат «Добро пожаловать!», но такой неприкрытой враждебности я тоже не ожидал.

– Да, маму не назовешь всепрощающим человеком.

– Что и говорить! Знаешь, Миранда, наверное, я совершил большую ошибку, вернувшись сюда, – вздохнул папа. – Я ведь пробыл здесь меньше месяца, а уже так измотан. У меня дикий стресс…

Ах…

К семи часам собрались участники щенячьей вечеринки. Лили заявилась с двумя бутылками шампанского, предлагая нам отпраздновать отличную новость: накануне журнал «Я сама» был признан «Журналом года».

– Давайте устроим настоящую вечеринку! – сказала Лили. – Надеюсь, наш гуру не возражает?

– Ну что вы, – ответила я, – какие могут быть возражения?

Я сбегала в ближайший магазин за чипсами и оливками. И вот вскоре мы уже попивали «Лоран-Перье» и играли в «Передай щенка».

– А почему бы нам не пойти на улицу? – спросила Лили.

– Да, – поддержала ее Филлис, сделав порядочный глоток шампанского. Бледные щеки старой дамы заметно порозовели. – Почему бы не пойти на улицу?

– Да, Миранда, выйдем на улицу – пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! – закричали все хором.

– Хорошо, – согласилась я. – Почему бы и нет? Еще светло, и мы могли бы поотрабатывать непослушание.

– Вы хотите сказать – послушание? – уточнила Сью.

Я потянулась за поводком Германа и почувствовала, что у меня слегка кружится голова.

– Да, конечно. Я и сказала – послушание. Когда мы вышли на улицу, нас улыбкой поприветствовал садившийся в машину хиропрактик.

– А у нас щенячий пикник! – крикнула ему Лили.

– Пожалуйста, расскажите мне о ваших трюках, – попросила Филлис Маркуса. Они шли впереди меня, причем каскадер галантно предложил спутнице руку.

– Нет, Филлис, – запротестовал он, – говорить о работе слишком скучно.

– Но ваша работа совсем не скучная. Пожалуйста, расскажите нам, – настаивала та.

– Да, Маркус, пожалуйста, – поддержала ее Лили. – Мне просто необходимо об этом знать, потому что я собираюсь напечатать о вас статью.

– А чем вы любите заниматься больше всего? – спросила Филлис. В этот момент к нам подошел мальчик, чтобы погладить щенков. – Может быть, конными трюками?

– Нет, этим я не очень-то увлекаюсь. Больше всего я люблю то, что связано с воздухом, – прыжки с парашютом, скай-дайвинг, дельтапланеризм и тому подобное. Еще мне нравится падать с лестницы и проделывать разные штуки на мотоцикле. Не откажусь я и от хорошей автомобильной катастрофы. – Тут я заметила, что подошедший мальчик бросает на Маркуса удивленные взгляды. – Довольно интересно и когда тебя взрывают, – добавил он, подумав. – Для этой цели особенно удобны воздушные тараны.

– А что такое воздушные тараны?

– Это такие платформы, которые работают на азоте. Ты просто встаешь на такую штуковину, и она подбрасывает тебя прямо в воздух. Мы использовали такие в «Спасении рядового Райана» – там было несколько классных взрывов.

Филлис была вне себя от восторга.

– Какой из своих трюков вы считаете самым лучшим? – спросила Лили, когда мы проходили мимо паба «Куинс».

– А вам обязательно это знать? – простонал Маркус.

– Да, обязательно.

– Ладно, но только ради вас. Однажды мне пришлось драться на огромной высоте.

– На какой высоте? – затаив дыхание, спросила Филлис.

– Слышали о статуе Христа в окрестностях Рио-де-Жанейро?

– Боже правый! – воскликнула Лили.

– Вот на нее-то я и должен был забраться. Я пролез в голову статуи через маленькую дырочку, а потом еще поднялся на терновый венец. Затем я перелез на руку и уже там, на высоте двух с половиной тысяч метров над городом, сражался с другим каскадером.

Вне себя от ужаса, Филлис прижала руку к груди. Я забеспокоилась, как бы ей не стало плохо.

– Но у вас, по крайней мере, была страховка? – спросила Лили, широко раскрыв глаза.

– Нет.

– Так вы упали? – выдохнула Филлис. – Это там вы сломали нос?

– Эх, Филлис, если бы я упал с высоты в две с половиной тысячи метров, то, уверяю вас, сломанным носом дело бы не ограничилось. Нет, вертолет забрал меня оттуда и перенес прямо на пляжи Копакабаны.

– А вы всегда были храбрецом? – спросила Филлис, когда мы переходили Примроуз-Хилл-роуд.

– Нет, когда-то я был малость трусоват. Я все время нервничал и часто влипал в истории. Кстати, тогда-то мне и сломали нос. Возможно, я и стал каскадером, чтобы победить страх.

– А как ваша новая подруга? – хихикнув, спросила Филлис. Похоже, шампанское сделало ее еще разговорчивей.

– О, она… у нее все в порядке, – ответил Маркус. – Все в полном порядке.

– Надеюсь, она обрадовалась шоколаду? – вставила я.

– В общем, да… Хотя… э… к сожалению, от шоколада у Салли мигрень.

– Правда? Бедная…

– Да. – Он пожал плечами. – Я этого не знал, а ведь для Салли это серьезная проблема – она и вправду страдает мигренями… А вот и она!

И действительно – навстречу нам, по нашей стороне улицы, шла стройная, необычайно прелестная блондинка. Это была она – «реклама шампуня „Тимотей"», девушка, которую я видела на Сент-Майклс-мьюз. Выходит, она и есть новая пассия Маркуса…

– Очень симпатичная, – восхищенно шепнула Филлис.

– Да, она красавица, – гордо откликнулся каскадер. Он помахал Салли рукой, но она почему-то резко остановилась и мгновенно перешла на другую сторону. Затем она достала мобильник и набрала номер. В то же мгновение телефон Маркуса залился трелью.

– Привет, Сал! – радостно заговорил Маркус. – Ну как ты? Отлично. Да, у меня все в порядке – только чихаю слегка. А куда ты идешь? В аптеку? Пиритон? Это от сенной лихорадки? Понятно. А мы тут собрались на холм – со щенками.

– Почему она так себя ведет? – шепотом спросила Филлис у Лили. Та пожала плечами.

– Понятия не имею. Возможно, изображает недотрогу.

– Ладно, до скорого, – сказал Маркус и со щелчком закрыл телефон. Он помахал Салли, она махнула в ответ и заспешила по Риджентс-парк-роуд.

– И что это значило? – поинтересовалась Лили.

– О, к сожалению, у Салли аллергия на собак, и когда она увидела всех наших щенков, то поняла, что у нее может появиться сыпь.

– Ой, бедная…

– Да, это может быть очень серьезно, и она предпочитает не рисковать. С кошками еще хуже – они вызывают у нее просто ужасную аллергическую реакцию.

– Но разве это не стало для вас препятствием? – спросила Филлис, кивнув на Прутика.

– О нет… по большому счету, – ответил Маркус, внутренне собравшись. – Нет, нет, я бы… не назвал это препятствием.

– Я видела ее на нашей улице, – сказала я, когда мы приблизились к воротам. – Довольно часто. Я думала, она здесь работает. Мне и в голову не приходило, что она ваша девушка.

– Видите ли, раз в неделю Салли проходит сеанс ароматерапии, чтобы снять стресс, а в связи с аллергией посещает гомеопата. Еще она бывает у хиропрактика – у нее боли в нижней части спины. Кроме того, раз в две недели ей делают массаж головы для снятия мигрени, а китайский травник прописывает ей средства для улучшения инь и ян. Кстати, благодаря всему этому, я узнал о вас – Салли заметила вашу табличку, как только вы появились.

– Понятно. – Мы нагнали остальных. – Хорошо, друзья, сейчас мы попробуем приучить ваших питомцев к командам «сидеть» и «стоять». Спустите щенков с поводка и выстройте их в ряд – вот здесь, рядом с Германом. Потом жестами рук – вот такими, да – заставьте собак подождать, пока вы досчитаете до пяти. Затем распахните объятия, и щенки прибегут к вам. Если они все сделают правильно, вы можете поощрить их щедрой похвалой, а также вкусным угощеньем из печенки – оно у меня в сумке, но ни за что не поощряйте их, если они не выполнили команду.

– Стоять, Бентли.

– Стой, Лола.

– Сто-я-а-ать, Черныш.

– Мейзи, сто-о-о-о-ой!

– Стой там, Гвинет, любимая, не двигайся ни на дюйм.

– СТО-О-О-О-О-Й!!!!!!!

– Ни на дюйм, Гвинет, слышишь меня? Сперва щенки не на шутку растерялись, но потом поняли, что от них требуется.

– О, дорогая, ты прекрасно поработала, это было так здорово – ты просто маленький гений!

– Молодчина, Рокси!

– Молодец, Космо!

– Это было здорово, Прутище. Дай пять. И тут снова зазвонил мобильник Маркуса.

– Привет, Сал! – обрадовался он.

Мы все поискали ее глазами. Она стояла на другой стороне Риджентс-парк-роуд. Ветер слегка ворошил ее безупречно завитые белоснежные волосы.

– О, – воскликнул Маркус. – О… – Он был как в воду опущенный. – Но я всего пару раз чихнул. Правда, ничего серьезного – мне даже не следовало об этом упоминать. Просто легкая летняя простуда. Нет-нет-нет, я уверен, что это не заразно. Стрептококк? Ну что ты, вряд ли. Вирус? Нет… Конечно, я уверен. Ладно, – вздохнул он, – раз ты так считаешь… Ну, пока. Я тебе потом позвоню. – Щелкнув панелью телефона, он грустно улыбнулся.

– Как я понимаю, ваше свидание отменяется, – заметила Лили, провожая взглядом уплывающую вдаль Салли.

– Да, – признал Маркус. – Салли решила повременить с нашей встречей, потому что опасается моей простуды. Видите ли, она крайне чувствительна.

– Судя по всему, она довольно изнеженна.

– Да, – согласился Маркус, – очень изнеженна.

– Хрупка.

– Да, – признал он с глуповатой улыбкой. – Она хрупка.

– Так ее, наверное, и спортивной не назовешь? – продолжила Филлис.

Маркус снисходительно улыбнулся.

– Ну что вы, она совсем не спортивная.

– И она мало времени проводит на свежем воздухе?

– Очень мало.

– Выходит, Салли во многом от вас отличается, – подытожила старая дама.

– И это подтверждает тезис о единстве противоположностей, верно?

– Да, но не стоит забывать и об их борьбе, – возразила Филлис.

Воцарилась неловкая тишина.

– А Салли… ходит на занятия по самообороне? – вставила я.

Маркус покачал головой.

– Я пытался убедить ее, но она говорит, что для нее это слишком грубо. И это действительно так – мы ведь имитируем нападения, бросаем друг друга на пол, падаем сами. В общем, все это требует большой физической активности. Кстати, а вы завтра придете?

– Да, конечно. – Я взглянула на часы – было уже девять. – Ну что ж, друзья мои, уже стемнело, поэтому предлагаю закончить. Увидимся в то же время на следующей неделе, а с вами, Маркус, еще и завтра вечером.

– До встречи, – с улыбкой ответил каскадер. Однако когда я вернулась домой, то обнаружила на автоответчике сообщение от Дэвида, в котором он просил перенести наше свидание на четверг, поскольку в пятницу ему нужно было лететь на фотосессию в Стокгольм.

– Я бы очень хотел повидаться с тобой, – сказал Дэвид, когда я позвонила ему. – Тем более что в ближайшее время я довольно часто буду в разъездах. Как ты смотришь на то, чтобы пойти в Галерею фотографов? Там открывается выставка моего друга. А потом мы могли бы пойти в кино или в китайский ресторан – выбор за тобой. Ну так как? Ты свободна завтра вечером?

Я подумала о курсах самозащиты и почувствовала укол совести.

– Да-а, я свободна…

– Мне так жаль, что я снова тебя подвожу, – извинялась я перед Дейзи несколько минут спустя. – Но понимаешь, в пятницу утром Дэвид на пять дней уезжает в Швецию, поэтому я просто…

– Не переживай, – проявила великодушие подруга, – все нормально. Завтра утром я позвоню Маркусу и предупрежу его о том, что ты не придешь. Но, скажу я тебе, это занятие будет классным. Он собирается обучить нас удару локтем и захвату запястья противника. Потом мы узнаем, как обезвредить невооруженного нападающего. Маркус облачится в специальный защитный костюм для того, чтобы выдерживать сильные удары.

Наконец-то я попробую по-настоящему врезать кому-нибудь!

– Ну и ну!

– Кстати, а ты помнишь про день рождения Найджела?

– Конечно. Я записала – второе августа.

– Да, не забудь, что праздник готовится в тайне от именинника.

– Не волнуйся – буду держать язык за зубами.

На следующее утро я получила листовку с рекламой маминого нового предприятия, «Лама-кармы». На листе мама поместила фотографию Карлоса и Хосе – вид у них был озабоченный и жалостливый. У меня мелькнула мысль, уже приходившая мне на ум. Я набрала папин номер телефона.

– А ты не мог бы взять выходной? – спросила я папу.

– Понимаешь, сейчас это нелегко, поскольку работы очень много, – мы ведь готовимся к открытию.

– Но неужели ты не можешь освободить хотя бы одно утро или хотя бы пару часов?

– Думаю, я мог бы попробовать. А почему ты спрашиваешь?

– Сейчас объясню, но сперва скажи мне: ты точно хочешь видеть маму?

Папа вздохнул.

– Да, хочу. Мне кажется, если бы мне только удалось поговорить с ней, я бы, возможно, сумел нейтрализовать ее враждебность и мама стала бы иначе ко мне относиться. Я ведь жду от мамы элементарной… вежливости, но не знаю, как этого добиться.

– А вот я, кажется, знаю. – Я рассказала ему о сеансах «Лама-кармы». – Почему бы тебе не записаться к ней?

– Но каким образом? Я не могу ей позвонить, потому что она заблокировала мой номер. Если же я пошлю заявку письмом, то она узнает почерк, да и на чеке будет проставлено мое имя.

– Гм, действительно… – Я посмотрела в окно.

– Конечно, я мог бы заплатить ей наличными, – сказал папа, – но тогда ей будет еще легче мне отказать: когда я появлюсь на пороге, она просто захлопнет дверь перед моим носом.

– У меня есть идея. Я пошлю ей чек, сделав вид, что ты мой знакомый. Допустим, я должна тебе сотню фунтов и поэтому плачу за твою лама-терапию. У мамы сейчас очень туго с деньгами, так что она сразу же клюнет на эту удочку и уже будет вынуждена принять тебя.

– Но разве она не спросит, кто я?

– Пусть спрашивает – я назову вымышленное имя. Например… – Я скользнула взглядом по книжным полкам. – Так, Чарльз Дарвин… Конрад Лоренц…

– Лоренс Дарвин, – сказала я маме, позвонив ей полчаса спустя, чтобы записать к ней своего «знакомого».

– Он что, из тех Дарвинов? – поинтересовалась мама.

– Гм, возможно.

– Как занятно! А откуда ты его знаешь?

– Он друг…

– Дейзи?

«Интересно, мама когда-нибудь даст мне закончить фразу?»

– Да.

– Я так и подумала – у Дейзи столько знакомых. Она ведь ходит на все эти приемы. Но почему ты платишь за него?

– Потому что… мы вместе ходили на…

– Бал?

– Да-а.

– Я так рада, что ты вернулась к светской жизни, дорогая! И он заплатил за твой билет, да?

– Ну да. Вот я и настояла на том, что заплачу за лама-терапию.

– Как это мило с твоей стороны! А чем он занимается?

«Ой!»

– Лоренс – акт…

– Только не актер! – перебила мама. – Милая, актеров нам больше не надо.

– Да нет же! Он актуарий[35] в крупной стра…

– …ховой компании?

– Да-а.

– В таком случае неудивительно, что он переживает стресс. Могу себе представить, как утомляет эта бесконечная цифирь!

– Это точно. У Лоренса серьезный стресс. Он только что сменил место работы, и новые коллеги не очень-то дружелюбно к нему относятся. Более того, ему приходится работать очень подолгу, а на кону стоят миллиарды, поэтому малейшая ошибка может стоить ему головы. В общем, он уже и сам не знает, зачем в это ввязался, и вот-вот…

– С ним случится нервный срыв? Вообще-то я собиралась сказать «смотает оттуда удочки».

– Да, точно – нервный срыв.

Мама сочувственно поцокала языком.

– Что ж, не огорчайся – я позабочусь о нем. Сперва мы вместе покормим и приведем лам в порядок, а потом я оставлю его с ними одного. Думаю, пусть пообщается с Санчо – тот очень внимателен. Лоренс может вывести Санчо на прогулку и рассказать ему о своих проблемах. Обещаю, что к вечеру душевное состояние твоего нового друга заметно улучшится.

«Мама, на тебя вся надежда!»

– Это просто… здорово.

– Когда он планирует посетить нас?

– Он бы хотел приехать в следующий четверг, если тебя это устраивает.

– Значит, тридцать первого… Хорошо, я записала. Спасибо, Миранда. Мой первый клиент!

Остаток дня прошел вполне сносно. Сперва позвонили из «Зверей и страстей» и сообщили, что в последнее время наш рейтинг повысился на десять процентов. Чуть позже со мной связался представитель страховой компании «Питомец», которая финансирует конкурс «Стройняжка года»: он напомнил, что через три недели мне предстоит судить финал конкурса. Потом привезли двух хорьков, без конца тузивших друг друга, а в 6.15 я уложила Германа на его подушку, села на метро и по Северной линии доехала до «Лестер-сквер».

Галерея фотографов находится на Грейт-Нью-порт-стрит. Войдя в это узкое помещение в форме туннеля, я сразу же почувствовала крепкий запах алкоголя в сочетании с табачным дымом. Сколько я ни всматривалась в густую толпу посетителей, так и не обнаружила Дэвида. И тут я вздрогнула: буквально в нескольких футах от меня оказалась… Кэролайн Малхолланд. К счастью, она стояла ко мне спиной и увлеченно беседовала с какой-то дамой в зеленом плаще. А что, если и Джимми здесь? Со все возрастающим чувством паники я окинула взглядом море лиц, но Джимми не заметила. Зато из толпы возник Дэвид.

– Привет! – Он поцеловал меня. Когда его щека прикоснулась к моей, я почувствовала мощное желание. – Я так рад, что ты смогла прийти. Что-нибудь выпьешь?

– А чья это выставка? – спросила я, пока мы пытались пробиться через толпу.

– Арни Ноубла, моего старого друга. Он тоже был фоторепортером – работал с агентством «Сигма». Я вас познакомлю.

К моему облегчению, Дэвид увел меня в глубину галереи – подальше от Кэролайн. Если бы она увидела меня, я могла бы оказаться в более чем нелепом положении: мне пришлось бы представить Дэвида… Джимми. От одной мысли мне становилось дурно.

– Мы с Дэвидом часто оказывались в одних и тех же богом проклятых местах, – объяснил Арни, пожимая мне руку. Выглядел он лет на сорок пять, у него были соломенные волосы и веснушчатое лицо, хотя и симпатичное, но увядшее и изборожденное морщинами.

– Чистая правда, – подтвердил Дэвид, протягивая мне бокал шампанского. – Мы увертывались от одних и тех же пуль.

– Еще бы! – хохотнул Арни. – Кроме того, мы соревновались, кто добудет лучший кадр, а иногда и лучших женщин. – С этими словами он хлопнул Дэвида по спине.

– Не слушай его, – с улыбкой сказал мне Дэвид. Я посмотрела на стены, увешанные пейзажами.

– Но эти фотографии вовсе не из новостей, – удивилась я.

Арни мотнул головой.

– Так же, как Дэвид, я оставил фотожурналистику. Теперь я снимаю пейзажи – это занятие мирное, а вот война – дело молодых.

Тут к Арни подошли какие-то люди с поздравлениями, и Дэвид увлек меня дальше. Мы пробирались через скопление людей, особенно плотное вдоль стен с фотографиями. Дэвид нежно обнимал меня за талию.

– Какие снимки! – восторженно воскликнул он, когда мы остановились у фотографии каньона в Аризоне. – Раньше мне не доводилось видеть пейзажи Арни. Потрясающая композиция!

– Они полны драматизма, – заметила я. Пока Дэвид любовался пейзажем, я исподволь всматривалась в толпу, чтобы удостовериться, что Кэролайн достаточно далеко от нас.

– Ты права – их не назовешь идеализированными. Более того, они очень мрачные, – восхищенно добавил Дэвид.

Я погрузилась в созерцание абсолютно нагих деревьев и клубящихся серых туч с огненным подбоем.

– Да, атмосфера зловещая, – пробормотала я.

– Именно. Горная гряда кажется спящим драконом. А посмотри, как ветер шевелит траву – вот там, на первом плане. – Он взял меня за руку. – Давай посмотрим другие.

Я была бы счастлива уйти из галереи как можно скорее, но Дэвид не на шутку увлекся пейзажами Арни.

– Какое нагнетание атмосферы… – доносились до меня его восторженные комментарии, пока я украдкой выискивала Джимми среди публики. – Скрытая угроза… черно-белые – великолепны… но ничего общего с Анселем Адамсом… пейзаж не столько величественный, сколько угрожающий… насилие буквально растворено в воздухе… наследие двадцати лет, проведенных в горячих точках… оно неизбежно влияет на видение художника.

Внезапно зазвонил мобильник Дэвида, и он открыл его.

– О, привет! Да, одну минуту. Слушай, тут один важный звонок, – обратился он ко мне. – Я ненадолго.

Он направился к выходу из галереи, а я решила остаться на том же месте. Я разглядывала фотографии, ловя ухом обрывки разговоров.

– …Великолепная контрастность…

– …А вы видели пейзажи Дона Маккалина?

– …Неужели это горы Куанток?[36]

– …Это выше, у Исси Мияке…

– …По-моему, это больше похоже на Дорсетшир, чем на Сомерсетшир…

– Миранда?

Я обернулась. Кэролайн стояла рядом со мной, широко улыбаясь. К моему удивлению, она казалась несколько напряженной.

– Я так и подумала, что это вы, Миранда. – Ее голубые глаза сияли, а лицо заметно порозовело. – Как у вас дела?

– О, привет. Все хорошо, спасибо. – Я бросила тревожный взгляд ей за плечо, но, к счастью, супруга поблизости не было.

– Я так рада вас видеть, – сказала Кэролайн, делая ударения на случайных словах, как это бывает, когда человек перебрал. – А откуда вы знаете Арни? – поинтересовалась она, протягивая бокал проходящему мимо официанту.

– Мы только что с ним познакомились. Меня пригласил сюда… его друг, – ответила я. – Он тоже фотограф.

– Какое совпадение! Я здесь тоже с подругой. – Кэролайн показала глазами на женщину в зеленом плаще. – Это агент Арни – Джессика.

Мы старые подруги, и она пригласила меня сюда, а поскольку Джеймс отправился на один скучный ужин, я решила, что здесь будет веселее. – Узнав, что Джимми тут нет, я ощутила сильное облегчение. Сердце постепенно забилось в нормальном ритме. – Знаете, по-моему, я выпила слишком много шампанского, – вдруг призналась она с доверительным смешком. – К сожалению, официанты здесь очень внимательны, а на голодный желудок это воздействует просто смертельно, правда?

Я сочувственно кивнула.

– А канапе они не подают. Одни чипсы. Ну что ж, – сказала она, пожав плечами и сделав очередной глоток. – Кстати, с Триггером вы просто чудо сотворили, – с теплотой в голосе добавила она. – До вашего появления я уже была в отчаянии, но теперь негодяя просто не узнать.

– Неужели? – с улыбкой спросила я. – Что ж, это здорово.

– Он ведет себя намного лучше. Я так благодарна вашей подруге Дейзи за то, что она мне вас порекомендовала. Но я… не знала… – Кэролайн запнулась.

– Не знали чего?

– Ну, какое получилось… совпадение.

Я посмотрела на нее, охваченная волнением.

– Что вы имеете в виду?

– Ну… – Кэролайн снова хихикнула. – Оказывается, вы знакомы с Джеймсом.

Меня словно ударили в солнечное сплетение.

– Я… э… вообще-то с ним не знакома.

– Но раньше-то вы были знакомы? – Я посмотрела на нее. – Разве нет? Он сказал мне.

На меня сзади словно упала глыба льда.

– Я увидела, как вы с ним разговаривали после праздника, поэтому, конечно же, я спросила его о вас, – думаю, так на моем месте поступила бы любая жена…

– Вообще-то, – начала я, постепенно приходя в себя. – Я… знача его, да, но это было… давным-давно.

– Не волнуйтесь, – сказала Кэролайн, дружески похлопав меня по плечу. – Я все прекрасно понимаю.

– Что вы понимаете? – спросила я, пытаясь замаскировать свое смущение улыбкой.

– Понимаю, почему он мне сразу не сказал. Внезапно я почувствовала, что вся горю.

– Это так похоже на Джеймса, – продолжила она. – Он всегда беспокоится о чувствах других людей.

– Простите?

– Видите ли, он не хотел, чтобы вам стало неудобно. Но вам нечего стыдиться, Миранда. Господи, когда я думаю о всех тех неудавшихся романах, что были у меня в юности!

У меня увлажнились пальцы.

– И я знаю, что в то время Джеймс был очень смазливый, – ах, эти льняные кудри! – со смехом воскликнула Кэролайн. – Я же видела фотографии, Миранда, – он был просто сногсшибателен!

– Я… почти не знала его, – пробормотала я, пожав плечами. – Наше знакомство не назовешь… близким.

– Ой, а он мне говорил совсем другое! Он сказал, что вы были от него без ума! Но не беспокойтесь, – продолжила Кэролайн с пьяной откровенностью. – Я просто хотела вам сказать, что все в порядке. Я не ревнива. Я очень счастлива в браке и не хочу, чтобы вы испытывали, – она поискала выражение, – неловкость, если как-нибудь снова увидите нас вместе… – Алкоголь сделал ее бестактной и грубой. – Я буду очень рада подружиться со старой любовью Джеймса, – заявила она, снова кладя руку мне на плечо. – Я просто хотела, чтобы вы об этом знали.

– Спасибо, – выдавила я.

– А еще должна признаться, что считаю вас очень храброй, – не унималась Кэролайн, сделав очередной глоток шампанского.

– Извините?

– Ну, – сказала она, широко раскрыв глаза. – Джеймс сказал мне о том, чем вы занимались…

Я посмотрела на нее, чувствуя, как сердце колотится о грудную клетку.

– …когда жили в Брайтоне. Оказывается, вы здорово… озорничали, – ухмыльнулась она. – На мой-то взгляд, наносить граффити на стены мехового магазина – поступок героический! Вы, Миранда, просто молодец! Эх, вот бы мне хватило духу для такого поступка… Правда, мой отец тут же бы меня окоротил…

– Кэролайн… – начала я.

– А, вот ты где, Миранда! – Слава богу, это был Дэвид… – Извини, что я так долго. – Он внимательно посмотрел на меня. – С тобой все в порядке? Ты немного покраснела. Наверное, здесь слишком тесно и душно. Пора нам пойти поесть. – Тут он заметил Кэролайн. – Привет, меня зовут Дэвид Уайт, – сказал он, протягивая ей руку.

Она бросила быстрый взгляд на его шрамы, а потом снова посмотрела на него.

– Кэролайн Малхолланд, – с улыбкой ответила она. – Очень приятно познакомиться. Что ж, была рада встрече, Миранда. Я действительно надеюсь, что мы еще как-нибудь увидимся.

Я слабо улыбнулась ей.

– Ну что, пойдем? – спросил Дэвид.

Кивнув, я выдавила:

– До свидания, Кэролайн.

– Кто это? – спросил Дэвид, когда мы вышли из галереи.

«Это жена человека, который повинен в твоих увечьях».

– Имя «Малхолланд» кажется мне смутно знакомым, – добавил он, когда мы повернули направо.

– О, это просто одна из моих клиенток.

– А по-моему, есть политик по фамилии Малхолланд.

– Да, я… тоже слышала о нем. Но, видишь ли, у этой женщины очень непростой… веймаранер.

– А в чем проблема?

– Он вел себя как полный мерзавец.

– Как он себя вел?

– Ну… по отношению к другим ее собакам. Он был большим… задирой, поэтому я объяснила ей, что нужно сделать, чтобы… поставить его на место.

– И как, помогло?

– Судя по всему, да. Мы как раз об этом говорили.

Пока мы переходили Черинг-Кросс-роуд, я поняла, почему Джимми сказал жене то, что сказал. Да, она видела, как мы разговаривали возле дома, и, конечно же, захотела знать о предмете разговора – особенно если учесть, что ей не было известно о нашем с ним знакомстве. Но Джимми не просто отмел ее подозрения в неверности – он нанес упреждающий удар мне. Убедив Кэролайн в том, что в юности я была «без ума» от него и «озорничала», он довольно эффективно дискредитировал меня на тот случай, если я проболтаюсь. Но больше всего меня возмутило его притворство: он, видите ли, не хотел говорить жене о нас, щадя мою репутацию!

– Ты любишь китайскую кухню? – услышала я, когда мы пошли по Крэнборн-стрит.

– Да, люблю.

– Я знаю одно неплохое заведение на Лайл-стрит.

Уже наступил закат, и в темнеющем небе я заметила стаю скворцов, летящую зигзагами. Выйдя на Лестер-сквер, мы услышали музыку. На правой стороне площади раскинулись аттракционы – старомодная карусель и чертово колесо. Мы посмотрели на гигантские лопасти, движущиеся по кругу, вверх и вниз, с живым грузом – визжащими людьми с откинутыми назад головами, с развевающимися волосами.

– ИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИ!!!!! – пробивалось сквозь музыку.

– ААААААААААААААААААААААААА!!!!!

– ПОКАЙТЕСЬ В ГРЕХАХ И БУДЕТЕ СПАСЕНЫ!!! – В нескольких шагах от карусели стоял человек в куртке летчика. В руке он сжимал мощный микрофон. Вокруг проповедника полукругом расположилась небольшая толпа зевак, довольно вяло его слушавшая. – ПОКАЙТЕСЬ В ГРЕХАХ И БУДЕТЕ СПАСЕНЫ!!! – гудел человек. – ИБО СКАЗАНО В КНИГЕ ПРОРОКА ИЕЗЕКИИЛЯ, В ГЛАВЕ ВОСЕМНАДЦАТОЙ, В СТИХЕ ТРИДЦАТОМ: «ПОКАЙТЕСЬ И ОБРАТИТЕСЬ ОТ ВСЕХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ВАШИХ, ЧТОБЫ НЕЧЕСТИЕ НЕ БЫЛО ВАМ ПРЕТКНОВЕНИЕМ!!!»

– Идем, – сказал Дэвид, решительно взяв меня за руку. – Мы уж как-нибудь обойдемся без огня и серы.

– ИБО ГОСПОДЬ ВОЗЛИКУЕТ В ТЕХ, КТО ПОКАЕТСЯ, – рокотал проповедник. – ИБО, КАК СКАЗАНО В СВЯТОМ БЛАГОВЕСТВОВАНИИ ЛУКИ, В ГЛАВЕ ПЯТНАДЦАТОЙ, В СТИХЕ СЕДЬМОМ: «СКАЗЫВАЮ ВАМ, ЧТО ТАК НА НЕБЕСАХ БОЛЕЕ РАДОСТИ БУДЕТ ОБ ОДНОМ ГРЕШНИКЕ КАЮЩЕМСЯ, НЕЖЕЛИ О ДЕВЯНОСТА ДЕВЯТИ ПРАВЕДНИКАХ, НЕ ИМЕЮЩИХ НУЖДЫ В ПОКАЯНИИ!!!»

– Вообще-то это свободная страна, – буркнул Дэвид.

– И СНОВА ПОВТОРЮ Я ВАМ, БРАТЬЯ И СЕСТРЫ: ПОКАЙТЕСЬ В ГРЕХАХ И БУДЕТЕ СПАСЕНЫ!!!

«Я должна покаяться перед Дэвидом», – горестно повторяла я себе, пока мы шли через Лестер-плейс. Теперь мне уже нечем было оправдать свое молчание. Вначале я могла резонно утверждать, что не знаю Дэвида как следует. Но в этот день была наша четвертая встреча, так что мы уже достаточно познакомились. Я скажу ему – этим же вечером.

– Ну, вот мы и пришли, – прервал молчание Дэвид. Мы остановились у ресторана «Фен-Шинг». – Здесь отлично готовят лапшу с омаром. Дары моря у тебя тоже под запретом?

– Нет, иногда я их ем.

Нас подвели к столику в глубине зала.

– Умираю с голоду, – воскликнул Дэвид. – Как насчет жареного кальмара?

Я кивнула.

– А мидии в соусе из черных бобов?

– С удовольствием.

– Ты не возражаешь, если я возьму курицу?

– Нет – ты же сам сказал, что это свободная страна.

– А еще надо заказать обжаренные овощи с ростками бамбука. – Он подозвал официанта, чтобы сделать заказ. – И, пожалуйста, побольше разных закусок – не забудьте хрустящие водоросли, а также два пива «Исинхао». Все правильно? – обратился он ко мне.

Я кивнула.

– Отлично. Тебе не так уж трудно угодить. – Он улыбнулся, и крошечный шрам на щеке тут же исчез. – Мне так приятно снова видеть вас, мисс Поведение.

«Знал бы ты о том, как я вела себя шестнадцать лет назад, ты бы вряд ли так радовался».

Он разъединил палочки и снова улыбнулся.

– Кажется, я привыкаю к тебе.

– Неужели? – Я улыбнулась в ответ. – А чем ты занимался в последнее время?

– Пару дней я провел в Глазго – делал снимки для «Экшн он эдикшн».[37] Потом я довольно долго просидел в темной комнате – до поездки в Стокгольм надо проявить массу пленок.

– А что тебе предстоит в Стокгольме?

– Нужно подготовить иллюстрации к материалу об эфиопских беженцах для «Ньюсуика».

– Эфиопы в Стокгольме? Мне трудно это себе представить.

– Что поделать – мир становится «глобальной деревней». Да, а еще мне нужно пофотографировать Нобелевский фонд. А у тебя какие планы?

Я рассказала Дэвиду о щенячьей вечеринке и о маминой лама-психотерапии – это его рассмешило, – а также о моих интригах во имя того, чтобы мама все-таки согласилась побеседовать с папой.

– То есть она и не подозревает о том, кого ты к ней посылаешь?

– Нет. Она думает, что это «Лоренс Дарвин», мой хороший знакомый, поэтому папино появление, боюсь, будет для нее шоком. Но я готова пойти на небольшой обман, чтобы только заставить маму относиться к папе по-человечески.

Тут явился официант с напитками.

– Как ты думаешь, твой папа все еще любит твою маму? – спросил Дэвид, прихлебывая пиво.

– Думаю, да. Я уверена, что папа неслучайно уехал в Штаты, когда она вышла замуж второй раз, – он просто не мог этого вынести.

– Но сам он больше не женился?

Я покачала головой.

– Он, конечно, встречался с дамами – все они были довольно шикарные и очень старались произвести на меня впечатление. К примеру, одна из них, Шерил, подарила мне серебряный браслет – он у меня до сих пор. Потом была Нэнси, тренер по теннису, она мне очень нравилась. Однажды на уикенд она свозила меня в океанариум в Сан-Диего – папа в те дни был очень занят. По-моему, Нэнси здорово в него втрескалась. Но ни с одной из них папа не решился связать свою судьбу, из чего я делаю вывод, что он рассчитывал воссоединиться с мамой.

– И как же она отреагирует на его появление?

– Думаю, рассвирепеет. Возможно, ситуация ухудшится, но почему бы не рискнуть? Вот ты поддерживаешь отношения с бывшей женой, правда?

– Да. Во всяком случае, мы время от времени общаемся и не держим друг на друга обид. Неужели я буду вечно ненавидеть ее из-за того, что ей расхотелось быть моей женой?

– Значит, ты простил ее?

– За то, что она ушла от меня? Да. Зачем ей было оставаться, если она чувствовала себя несчастной?

– Но ты сказал, что не смог бы простить того человека… который причинил тебе боль.

– Я сказал – не думаю, что смог бы. Но все это абстрактные рассуждения, ведь я не знаю того человека – или тех людей, – а как можно простить неизвестно кого? И поскольку я вряд ли когда-нибудь встречу своего обидчика, то задавать такой вопрос – бессмысленно. Думаю, я никогда не узнаю, кто подложил бомбу. Я давно уже принял это как данность и перестал мучиться. Меня очень трогает, что ты, Миранда, так переживаешь из-за моей беды, но сам я закрыл эту страницу уже много лет назад.

– Дэвид, – слабым голосом заговорила я. – Я должна тебе кое-что сказать.

Он посмотрел на меня с улыбкой.

– О, мы в своем репертуаре – пришло время признаний!

Я посмотрела на него.

– Ты поняла, что не хочешь есть морепродукты, да?

Я мотнула головой.

– Тебе вдруг захотелось строго вегетарианской еды?

– Нет, нет. Послушай, мне надо сообщить тебе нечто серьезное…

И тут как на грех появился официант с нашими закусками, но, поскольку он все-таки забыл про водоросли, нам пришлось попросить его исправить эту досадную ошибку. Словом, когда наша с Дэвидом беседа возобновилась, момент уже был упущен.

– Дэвид, – снова начала я, вертя в руках палочки.

– Перед тем, как ты наконец откроешь мне свою тайну, могу я сказать кое-что серьезное тебе? – неожиданно спросил он.

– Да, конечно.

– Я хотел спросить, как ты смотришь на то, чтобы провести со мной уикенд на природе.

Мне показалось, что стук моего сердца слышен на весь ресторан.

– Понимаю, мы совсем недавно познакомились. – Он задумчиво разглядывал бокал. – Но мне кажется, это было бы… славно.

Я посмотрела на него.

– Куда ты предлагаешь поехать?

– В Западный Суссекс. Совет по туризму заказал мне фотографии Петуорта и Арундела. Они оплачивают мое пребывание в отеле, и я подумал, что было бы здорово, если бы ты поехала со мной. Кстати, там разрешено останавливаться с маленькими собаками, – продолжил он, не давая мне ответить, – так что проблем с Германом не будет. А пока я работаю, ты можешь сопровождать меня или просто оставаться в отеле и читать. Я совсем не хочу на тебя давить, – сказал он, не глядя на меня, – но в последнее время мне приходится довольно много путешествовать, и я подумал, что, если бы ты согласилась провести со мной этот уикенд, мы смогли бы чуть больше побыть вместе. Но тебе не обязательно отвечать прямо сейчас. Я готов дать тебе время на раздумья. – Кажется, он был близок к тому, чтобы сломать свои палочки. – Ты можешь принять решение прямо в день поездки.

– Я буду рада поехать, – ответила я.

Дэвид посмотрел на меня в величайшем изумлении.

– Правда?

– Да. Мне кажется, это чудесная идея.

Он улыбнулся.

– Это хорошо. В сущности, это просто… здорово. – Он дотянулся своей рукой до моей и погладил ее.

– А это ничего, если мы будем в разных комнатах? Так я бы чувствовала себя… комфортнее.

Он медленно кивнул.

– Понимаю. Конечно. Наверное, ты все еще переживаешь из-за Александра…

«В какой-то степени, но истинная причина не в этом».

– А теперь скажи мне, какую «серьезную» вещь ты собиралась сказать мне? – тихо спросил Дэвид.

– О… – Я скомкала салфетку. – В общем…

– Ну, не тяни. Что ты на этот раз задумала?

– Ладно. Мне просто… – Я сделала глубокий вдох и почувствовала, что все мое мужество утекает тонкой струйкой, как песок из часов. – Я… я… хотела спросить, не согласишься ли ты пойти со мной на день рождения в следующую субботу?

– И это все? – со смехом уточнил Дэвид.

– Все.

– Ты забавная. Что ж, спасибо. – Он приподнялся и поцеловал меня. – С удовольствием.