"Успех подкрался незаметно" - читать интересную книгу автора (Дихнова Татьяна, Дихнов Александр)

Глава 3

С детства мне твердили: в процессе взросления у каждого человека происходит определенная переоценка жизненных ценностей, и я все ждала, когда со мной случится хоть что-то отдаленно похожее. Вот, пожалуйста, дождалась — придя в себя, пришлось констатировать, что центром моей личной вселенной является раскалывающаяся голова. Около минуты я просто лежала, чутко прислушиваясь ко внутренним ощущениям, а затем занялась инспекцией общего состояния, то есть ощупала рукой лоб. Обнаружилась шишка, отнюдь не маленьких размеров.

«Ну и видок, наверное», — мелькнула в голове первая оформившаяся мысль.

И так всегда. Представьте себе любого нормального человека, очнувшегося невесть где с ужасной головной болью. Что его тревожит: где я? что со мной? или, как крайний вариант, — кто я? А тут мы что имеем? Первая мысль — как я выгляжу. Диагноз стандартный — до нормальности мне далеко. Получив таким образом путем чисто теоретических изысканий результат, неоднократно подтвержденный практикой, я приободрилась и отважилась на совсем уж активные действия, а именно — сжав зубы, села и, кое-как пережив острый приступ боли, попробовала оглядеться. Некоторые особенности окружающей обстановки, к примеру отсутствие окон, прозрачно намекали, что я все еще нахожусь на злополучной яхте и, судя по едва ощутимой вибрации, ближе к хвостовой ее части, а сам корабль бороздит просторы Большого театра… тьфу… Вселенной…

Продолжив осмотр, я не без удивления отметила, что при всем общеизвестном богатстве владелицы золотых канделябров и платиновых дверных ручек в моей каюте не наблюдалось. Тем не менее, хотя обстановка казалась очень простой, было очевидно: на обустройство этого помещения потрачено больше, чем мои стипендии за год обучения. Невзирая на отсутствие окон, возникала полная иллюзия залитой светом комнаты, плетеная мебель, циновки на полу, стол в виде цветка сакуры и пуфики, формой и цветом напоминающие листья… В общем, вкус и профессионализм дизайнера заслуживали восхищения, и мое настроение немедленно взлетело до небес. Для полной гармонии не хватало лишь маленького штриха — чашки крепкого кофе и пары таблеток обезболивающего. Надо — раздобудем, вот наш девиз, и я решительно направилась к двери и дернула ручку. Заперто.

«Надо же, какая неожиданность. — Опять внутренний лазутчик воспрял, как будто и без него мало неприятностей. — А я тебе говорил…»

«Брысь. Не приставать к царю».

Вот так неожиданно возведя себя на престол, я забарабанила в дверь. К немалому удивлению, результат не замедлил сказаться — преграда меж мной и внешним миром исчезла, явив взгляду типа, испугавшего меня в трюме до полусмерти. Похоже, он уже отошел от действия парализатора.

— И что мы тут буяним? — ласково поинтересовался вошедший.

Я сникла и робко попросила:

— Голова болит очень. Можно мне таблетку? — Изумленно оглядев меня, словно обретшее речь диковинное животное, он кивнул: — Хорошо.

Осмелев, я добавила:

— И кофе, если не сложно. Черный, без сахара.

Кивнув еще раз, он удалился. Правда, довольно быстро вернулся, вручил мне заказ, после чего развалился в кресле и принялся наблюдать. Минут через пять — видимо, определив по моему лицу, что таблетки подействовали, — он все так же ласково поинтересовался:

— Не соблаговолите ли вы ответить на несколько вопросов?

— Соблаговолю, — немедленно согласилась я, судорожно пытаясь выработать наилучшую линию поведения. Оптимальным казался план представить себя полной дурой, благо на это я способна в любом состоянии. Основной плюс данной роли очевиден — к дурам можно относится как угодно, но только не с опасением, а именно это мне и было нужно.

Тем временем, лучезарно улыбнувшись, собеседник произнес:

— Для начала хотелось бы узнать ваше имя.

— Леди Антуанетта д'Эсте, — высокомерно сообщила я.

— Да что вы говорите? А как такую высокопоставленную особу занесло на нашу ничем не выдающуюся яхту?

— Понимаете (разыгрывая полную идиотку, главное — не переборщить), я с утра пошла в sex-shop, купить подарок подружке, — тут я довольно правдоподобно залилась румянцем, — и там увидела мужчину своей мечты. О, поверьте, — я восторженно закатила глаза, — это любовь с первого взгляда! Я не смогла совладать с собой, проследила за ним и совершила неуклюжую попытку пробраться на ваш замечательный корабль. А потом, когда вы меня заметили, очень испугалась и выстрелила. Надеюсь, вы на меня не сердитесь? — Попытка изобразить виноватую улыбку вышла не блестяще.

Минуты две мой собеседник переваривал услышанное с завидной невозмутимостью. Наконец я не выдержала и спросила:

— Простите, я вам представилась, не ответите ли взаимной любезностью?

После недолгого молчания раздалось:

— Идио Ци к вашим услугам, леди. — И ни ноты сарказма, потрясающе.

Ну, для человека с такой внешностью имя звучало соответствующе. Разве что вторая часть…

— Сэр Идио, а вы случайно не родственник Гвен Ци?

— Нет, увы. Я всего лишь начальник службы ее охраны. Относительно же фамилии, — если вам так любопытно, — то на Фудзи она очень распространена, вроде как Смит на Земле.

— Ясно, спасибо.

Разумеется, в самый интересный момент, когда я уже понадеялась, что усыпила бдительность бравого охранника и внушила доверие к скармливаемому ему бреду, он задал далеко не самый приятный вопрос:

— Могу ли я, в дополнение к вашему содержательному рассказу, уточнить, каким образом у вас в сумочке оказался парализатор дальнего радиуса действия, о существовании которого не знает еще ни одна контрразведка Галактики?

М-да. Черт!

«Какие будут идеи? — обратилась я к внутреннему голосу. — Ты же у нас такой умный, помог бы выкрутиться».

Молчание было мне ответом. Похоже, в данном случае спасет только правда…

— Дедушка подарил.

— А кто у нас дедушка? Волшебник?

Ого, на классику потянуло. Интеллектуал выискался. Здравый смысл подсказывал, что по этому пункту врать глупо, слишком уж просто выяснить реальную ситуацию.

— Нет. Не волшебник. Дедушка разрабатывает новое оружие.

— Чудненько. И дарит его всем знакомым и родственникам?

— Что за глупости! — возмутилась я. — Конечно, никому он его не дарит. Только мне. Я же единственная внучка, и дедуля за меня переживает.

— Предположим… — задумчиво протянул Идио. — И что прикажете с вами делать?

— Как это что? Познакомьте меня с тем шикарным блондином, ради которого я совершила столько глупостей! — Если изображать сексуально озабоченную идиотку, то до победного конца.

— Увы, не выйдет. Это спутник великой Гвен.

— Ох… — Я разочарованно всплеснула руками. — Ну, в таком случае просто отправьте меня домой.

Собеседник снова мило улыбнулся:

— Не есть реально, к сожалению. Дело в том, что в данный момент мы находимся в открытом космосе и направляемся на Фудзи.

— Класс! — восхищенно воскликнула я. — Всегда мечтала взглянуть на столицу Империи. Там, говорят, очень красиво…

Неужели получилось? Достала-таки! Идио поморщился, встал и сообщил:

— Мы подумаем, а вы, леди, пока отдыхайте, приходите в себя. Да и о внешнем виде вам бы не мешало позаботиться.

«Неужели все мужчины вокруг сговорились?» — ругнулась я про себя, но вслух произнесла:

— Как скажете. Только вот скучновато одной. Не могли бы вы принести мне несколько книг или газет?

— Посмотрим. — Местный следователь кивнул в сотый раз и удалился.

«Ух», — облегченно выдохнула я, едва за ним закрылась дверь. Похоже, прокатило. Только что теперь? Даже если на Фудзи меня спокойненько отпустят, денег все равно кот наплакал, на обратный билет не хватит. Так уж повелось, что я таскаю с собой только наличные, а кредитку отдала дедушке вместе с просьбой время от времени снимать с нее определенные суммы и вручать их мне. Произошло это после того, как за один месяц я умудрилась постирать карточку вместе с брюками, следующую засунуть в микроволновку, а по дороге от банка — где я получила очередную — до дома истратить все лежащие на ней деньги на покупку Дину сверхпородистого Курта (экспорт с Земли). Последний инцидент переполнил чашу моего терпения, и мы с карточками были признаны вещами несовместными.

Пока я предавалась воспоминаниям, прибыла литература, и я смогла оценить тонкий юмор господина Идио — все книги и газеты были на японском. Не учтено было только одно — мое знание японского простиралось несколько дальше, чем «читаю со словарем», поэтому, выудив из стопки парочку газет, я погрузилась в изучение нашего мира глазами Империи. Похоже, подборку делали специально для меня — почти все статьи посвящались недавно закончившейся войне между Цином и Рэндом, и точки зрения сторон, естественно, разительно отличались. К примеру, содержание статьи «Грандиозная победа. Впервые в истории осуществлен захват космических станций» находилось в прямом противоречии со статьей, опубликованной в главном рупоре Рэнда: «Грандиозная капитуляция. Попытка врага спастись путем захвата наших станций провалилась».

Процесс увлекательного чтения был прерван обедом. Кухня, к счастью, оказалась европейской (видимо, мне подали то, чем питалась местная прислуга) — вполне приличное мясное рагу с овощами и булочки с маслом. После того как я подкрепила угасающие силы, посуду убрали, и до вечера меня никто не беспокоил. Я ничего не говорю о личности, спасшей меня от скуки и голодной смерти, исключительно из-за того, что сказать о ней нечего. Маленькая японочка входила как мышь, не поднимая глаз, тенью скользила по комнате и исчезала. Все мои «спасибо», «не утруждайте себя, я сама» и «очень вкусно» были оставлены без внимания.

После обеда, за неимением лучших альтернатив, я продолжила чтение, на сей раз выбрав исторический труд «Империя Цин в лицах», и прилежно штудировала этот талмуд до тех пор, пока желание спать не совпало наконец с аналогичной возможностью. Клубочком свернувшись на пуховой перине, я задремала.

Пробуждение оказалось далеко не самым приятным — голос Идио Ци, совсем не такой ласковый, как накануне, ворвался в утреннюю дрему:

— Вставайте, Антуанетта, продолжим нашу весьма познавательную беседу.

Я приоткрыла один глаз и не очень вежливо поинтересовалась:

— Прямо так будем беседовать, или я могу привести себя в порядок и выпить кофе?

— Можете. Займитесь собой, а мы с кофе прибудем минут через десять. Столько времени вам хватит?

— Хватит, — недовольно бросила я.

Отведенные мне минуты, с переменным успехом изображая из себя многозадачный процессор, я потратила на утренний туалет и отлаживание модели поведения. Причем, хотя вторая задача имела неизмеримо больший приоритет, мне безусловно лучше удалось справиться с первой. Используя содержимое возвращенной мне сумочки, я сумела замаскировать следы столкновения с арфой, да и вообще привела себя в такое состояние, что глаза вернувшегося вместе с кофе Идио изумленно расширились.

— Хорошо выглядите, — снизошел он до комплимента.

— Спасибо. — Я тоже умею быть вежливой, если очень стараюсь.

Однако светские беседы явно остались в прошлом — по контрасту со вчерашними улыбками сегодня лицо начальника охраны оперной примадонны казалось каким-то осунувшимся и чрезвычайно серьезным.

— Давайте попробуем еще раз. Кто вы и зачем здесь оказались?

— Но, сэр Идио, — попыталась я гнуть прежнюю линию, уже зная, что это бессмысленно, — я же вам все вчера рассказала!

— Да, было дело. Но вы, вероятно, позабыли, что заканчиваете Таможенную академию Рэнда, только для поступления в которую нужен коэффициент интеллекта, примерно втрое превышающий уровень дурочки, каковую вы небезуспешно изображали вчера. К тому же вы сами себя выдали.

— Это чем же? — не удержавшись, спросила я.

— Как вы думаете, Нэтта… Вы ведь больше привыкли к этому имени, не правда ли? — Я молча кивнула, и он продолжил: — Да, так сколько людей на Рэнде знают японский? Я вам отвечу — не более десяти процентов. Но даже если предположить, что у вас это случайный врожденный талант, неужели та вчерашняя сладкоголосая девочка остановила бы свой выбор не на одном из любовных романов или незатейливом детективчике, а предпочла сложный исторический фолиант? Я, может, и наивен, но не настолько.

Он умолк, очевидно, ожидая моих комментариев, и они не замедлили последовать в виде обстоятельного рассказа о перипетиях вчерашнего утра. И конечно, относительно главного пункта — что, пролезая на яхту, я верила, будто выполняю выпускное задание, — пришлось стоять насмерть. Интуиция подсказывала мне: правда в полном объеме может привести к летальному исходу.

И вновь лицо собеседника постепенно разглаживалось, а рассказ о том, как я пробралась на летное поле, даже вызвал одобрительную улыбку. Когда я закончила, он поинтересовался только:

— И что же вам помешало рассказать все это накануне?

— Понимаете, сэр, всегда проще лишь притвориться дурой, чем действительно ею выглядеть. Особенно, если в этом нужно признаваться кому бы то ни было.

— В своеобразной логике вам не откажешь. Но, услышь я правду вчера, мне бы удалось поспать.

— Это вряд ли, — резонно заметила я. — Любые мои слова необходимо было бы проверить.

Он кивнул, соглашаясь:

— Знаете, когда вы не изображаете дурочку, с вами становится гораздо приятнее общаться.

— Спасибо, учту.

На этом наша более чем плодотворная беседа завершилась, и я снова осталась наедине с кипой литературы. Вот только читать мне уже порядком поднадоело. Через некоторое время появление полноценного завтрака внесло определенное разнообразие, но ненадолго. С того поистине сказочного момента, когда с меня сняли гипс, наложенный после восхождения на Эверест в паре с Урсом, мне больше не случалось на целые сутки застрять в одной комнате, поэтому неудивительно, что мое мироощущение постепенно приближалось к мироощущению саблезубого тигра в клетке.

К обеду я перепробовала все возможные способы убить время — приняла ванну, позанималась зарядкой в объемах, диктуемых комнатой, кривясь прочитала любовный роман (хоть без харакири обошлось, и на том спасибо) и даже умудрилась ненадолго заснуть. Но все напрасно — я изнывала от скуки. Обдумывая, а не повторить ли трюк со стуком в дверь и громогласным требованием немедленно меня развлечь, я чуть было не пропустила знаменательный момент, когда эта самая дверь распахнулась и в нее проскользнула все та же японская мышка с подносом в руках. Только вот посуды на нем было раза в два больше. Пока я пыталась сообразить, в чем дело, разгадка появилась собственной персоной — в мою каюту вплыла знаменитая оперная дива. Нельзя сказать, что я интересуюсь данным видом искусства, но имя и лицо Гвен Ци были слишком хорошо известны. К моему удивлению, несмотря на классическую японскую внешность — круглое личико, миндалевидные глаза, длиннющие черные волосы (правда, в данный момент собранные в хвост), — одета гостья была в самое обычное легкое шелковое платье, и никаких там кимоно и прочего. На ломаном английском с ужасным акцентом она осведомилась:

— Добрый день. Не возражаете, если я вам составлю компанию за обедом?

Примерно минуту я пыталась сопоставить звуки, донесшиеся до моего слуха, со знакомыми английскими словами, после чего решив, что так дело не пойдет, на лучшем образчике своего японского ответила:

— Буду очень рада компании.

На лице Гвен отразилось величайшее изумление.

— Идио сообщил мне, что вы владеете японским, но я и предположить не могла, насколько хорошо. — Дело в том, что «буду очень рада компании» — более чем вольный перевод. В действительности мой ответ включал в себя целый букет довольно изощренных оборотов. — Где вы учили японский?

— Сначала дома, на Рэнде, а когда уровень стал более-менее приемлемым, меня отправили на стажировку на Землю. Там я месяц провела во Франции, совершенствуя французский, а потом еще месяц в Японии со схожими целями.

— До чего же здорово — провести где-то месяц, — завистливо вздохнула японка. — После того, как ко мне пришла галактическая известность, я нигде не задерживалась больше чем на неделю.

— Зато вы повидали практически все планеты. Это многого стоит.

— Смотря для кого. Я не люблю путешествовать. Если б не контракты, сидела бы дома, завела собаку… Кстати, — оживилась она, — вы уже видели моих питонов?

— Нет.

— Обязательно посмотрите. Это такие милые крошки…

— С удовольствием, — легко согласилась я. — Я люблю животных. Но есть одна проблема: моя дверь преимущественно заперта.

— Ах, это, — дива отмахнулась. — Уладим. Идио такой перестраховщик. Ведь если бы вы намеревались меня убить, то не попались бы так глупо уже в самом начале.

— Да, вероятность такого поворота событий была бы крайне невелика. Так мне можно будет передвигаться по яхте?

— Конечно. Если только ты пообещаешь ничем не кормить моих питонов — у них желудки слабые, а спят они со мной под одеялом. Я, конечно, их очень люблю, но, понимаешь…

Оказывается, мы уже перешли на «ты». Хорошо. Ты так ты.

— Не буду, обещаю.

До конца обеда мы мирно беседовали — точнее, Гвен расспрашивала меня о повседневной жизни Рэнда, а я заливалась соловьем. О любимой железке, как ее все называют, я могу говорить часами. Поэтому, когда обед подошел к своему логическому завершению, мы с Гвен стали лучшими друзьями.

Немного отдохнув после вышеозначенного пиршества (надо заметить, трапеза, приготовленная для хозяйки яхты, разительно отличалась от еды для остального экипажа: примерно как кухня фешенебельного ресторана и добротная домашняя — все хорошо, но сравнить невозможно), я решительно встряхнулась и приказала себе: «Вот что, милочка. Хватит бездельничать, пора бы мозгами пораскинуть. Полет когда-нибудь закончится и выбираться из передряги, куда ты сама с достойным лучшего применения рвением вляпалась, все же придется. Давай-ка с вещами и на выход. Думать».

Пришлось подчиниться. Краткий анализ текущего положения дел выглядел примерно так: я знаю, что на яхте что-то нечисто, но о моей осведомленности здешние обитатели даже не подозревают, а значит, ликвидировать меня как свидетеля нет никакого смысла. Тем более я пока ничего не видела и не слышала. Вывод: скорее всего, на Фудзи меня просто отпустят на все четыре стороны, а Гвен еще и одолжит денег на обратный билет. Красота!

В такой ситуации наиболее здравым казалось тихонько сидеть и не высовываться. Хорошо, конечно, но… невообразимо скучно. Кроме того, как я покажусь на глаза ректору по возвращении? Заявлюсь к нему в кабинет и скажу, что выпускную неделю пропустила, совершая легкий моцион до Фудзи и обратно? Нет уж. Вот войти к нему с гордым видом триумфатора и выложить, что же именно на яхте было нечисто, — это уже совсем другой коленкор. При таком раскладе могут и экзамены зачесть. Хотя, как и во всех моих гениальных планах, в этом тоже имелось слабое место: если я что-то выясню, то перестану быть хоть и непрошеной, но абсолютно безобидной попутчицей, которая ничего не видела. Со всеми вытекающими. Но мы же не ищем легких путей, правда? Полностью с собой согласившись, я принялась разрабатывать программу действий на ближайшее время. Поскольку откуда начинать поиски, было совершенно безразлично, то я решила пойти сверху вниз, благо наверху находилось место, куда обязательно следовало попасть, — рубка. И я, наслаждаясь вновь обретенной свободой, двинулась в избранном направлении.

Стены и пол рубки, располагавшейся в голове псевдобумажного журавлика, были сделаны из какого-то прозрачного материала, впечатление, не скрою, создавалось феерическое: снизу — звезды, сверху — звезды, слева — звезды, справа… капитан. Отойдя от секундного шока, я представилась:

— Нэтта, к вашим услугам, сэр.

— Кобо Янагисава, командир экипажа судна, имеющего честь принимать вас на своем борту, леди. А вы, если не ошибаюсь, та самая бесовка, которая мастерски нейтрализовала нашего хваленого господина Ци?

Похоже, подружиться с капитаном будет несложно—я гордо задрала нос и подтвердила:

— Да, в недавнем прошлом имел место такой инцидент.

— Поздравляю, мало кому удавалось подобное.

Придя к выводу, что посвящать капитана в подробности стычки в трюме неразумно, я решила поближе подобраться к цели своего визита и, как можно более невинно улыбнувшись, спросила:

— Сэр Кобо, я немного интересуюсь навигацией, а побывать в космосе удается не так часто. Не расскажете ли вы мне основы прокладки маршрутов?

— С удовольствием. Редко кто задается вопросом, почему мы летим из пункта А в пункт Б, делая крюк в два дня длиной. Вот, к примеру, чтобы попасть с Фудзи на Землю, можно лететь через центр Галактики, а можно и по краю. Вы бы как полетели?

После секундного раздумья я ответила:

— На вашей яхте — через центр. Несмотря на все таможни и пробки.

Лицо собеседника отразило восхищение:

— Впервые слышу столь разумный ответ из уст женщины. Гениально. А Гвен подавай прыжки из тоннеля в тоннель, причем подальше от обитаемых систем. Хотя так, безусловно, быстрее.

— Зато это самый надежный способ нажить себе неприятности в лице пиратов, — вставила я. Капитан кивнул:

— Приятно, когда люди понимают друг друга.

Контакт установлен, пора переходить к наиболее интересующему меня вопросу. Соорудив на лице достаточно испуганное выражение, я уточнила:

— Надеюсь, сейчас мы летим безопасным маршрутом?

Судя по тому, как поморщился капитан, это была больная мозоль.

— Если бы… Нет, им вынь да положь Фудзи немедленно, лучше всего вчера. Вы обратили внимание, как долго мы летим до тоннеля? Это потому, что за ним нас ожидает пресловутая необитаемая система Таксис, пограничная между Рэндом и Империей, и нам понадобится вся энергия яхты, чтобы максимально быстро оттуда убраться. Ваша каюта где? На нижнем уровне? Тогда приношу свои извинения: завтрашний день двигатели проработают в форсированном режиме, и, соответственно, вибрация будет довольно ощутима.

— Ничего страшного, я неприхотлива. Сэр Кобо, если это возможно, покажите мне наш маршрут на карте. — Посмотрим, как у нас со знанием тоннелей. Карты Рэнда я помнила довольно хорошо, может, и увижу что интересное… Но не тут-то было. При всей видимости дружеской беседы капитан не забывал о существовании и секретной информации. Все, что я увидела на высвеченной им карте, — это системы Рэнда, Таксиса и Эоса (последняя уже входила в состав Империи) и связывающие их тоннели. Как говорится: «Хорошо, но мало». Признав, что пока ничего полезного мне узнать не удастся, я сердечно поблагодарила капитана и, клятвенно обещав зайти еще, удалилась. Вниз.

Следующий уровень яхты интерес хоть и представлял, но для исследования был пока закрыт, так как вламываться в каюты Гвен, ее любовников или начальника охраны у меня не было ни возможности, ни повода. Утешив себя мыслью, что все впереди, я спустилась на средний уровень, где располагались столовая, спортзал и еще пара помещений схожей тематики. В библиотеке, правда, я ничего заслуживающего внимания не обнаружила и продолжила свои изыскания в спортзале. Тут мне наконец представилась возможность пообщаться да еще и глаз порадовать: мой вчерашний искуситель, одетый в нечто, минимально прикрывающее его весьма выдающееся мужское достоинство, занимался поддержанием формы. Зрелище было не менее фантастическое, чем звездное небо в рубке, хотя, подозреваю, капитан бы со мной не согласился. Компанию северному Аполлону составлял его восточный вариант — менее эффектный во всех отношениях, но тоже более чем ничего, без всяких там «за неимением гербовой пишем на обычной». Приняв за аксиому, что это и есть второй альфонс, я быстренько состряпала план захвата противника, строго-настрого велев себе ни при каких обстоятельствах не казаться умнее собеседников. Поставленная задача была не так уж проста, поскольку по внешним признакам даже уровень дурочки, которую я разыгрывала перед Идио, мог оказаться недостаточно низким. Но мы же не пасуем перед трудностями? Подбодрив себя таким образом, я проскользнула в дверь и бодро заявила:

— Привет, мальчики, я Нэтта. Не возражаете, если я к вам присоединюсь?

Открыто недовольство никто не выразил, и я, скинув брюки с блузкой, взгромоздилась на ближайший тренажер.

— Я тут у вас случайно, может, слышали?

— Уже вся яхта в курсе, включая повариху, — ухмыльнулся блондин.

— Как-то неудобно разговаривать, не зная имен собеседников. Может, представитесь в качестве одолжения?

— Алекс, — жизнерадостно сообщил мой старый знакомый.

— Акиро, — куда менее радушно буркнул его компаньон.

«Та-ак. Нас тут не любят», — воинственно хмыкнула я и ринулась в атаку. Причем в самом прямом смысле — взяла подмеченные ранее боксерские перчатки и предложила:

— Акиро, не составите ли мне компанию для легкого спарринга?

Недоумение, промелькнувшее в глазах потенциального противника, мне польстило.

— Можно, — как-то вяло согласился он, но протянутые перчатки надел, и мы начали.

Замечу, что одержать верх никоим образом не входило в мои расчеты. Продемонстрировать, что я не пустое место, да, этого хотелось, и путем пары хитрых комбинаций я добилась своего — глаза оппонента заискрились, в движениях появился азарт. Некоторое время мы боксировали в моей любимой ехидной манере, после чего я позволила ему достать меня, достаточно грациозно плюхнулась на ковер, стащила перчатки и вопросила:

— Господин победитель, не соблаговолите поднять уроненную вами даму?

Поклонившись, он соблаговолил, и я с удовольствием констатировала, что маневр возымел успех — Акиро больше не выглядел таким отрешенно замкнутым, как вначале. Решив немного подурачиться, я подкралась сзади и легонько ткнула его пальцем под ребра. Результат превзошел все мои ожидания — через мгновение я лежала на полу, придавленная крепким мужским телом и ослепленная резкой болью в запястье. Обретя способность видеть, первое, что мне довелось узреть, — крупный план смущенно-виноватого лица «противника».

— Извини, Нэтта, — покаянно проговорил он, — это все чертовы рефлексы.

Я весело улыбнулась, и инцидент был исчерпан, но даже через полчаса, после того как, весело болтая, мои новые приятели проводили меня до каюты, одна навязчивая мысль упорно не желала покидать мою многострадальную голову: откуда, ну откуда у профессионального альфонса такие, не менее профессиональные, рефлексы?..

Приняв необходимый после физзарядки душ, я нарядилась в любезно предоставленное мне кимоно из зеленого шелка, расшитое золотыми драконами, пережила острый приступ нарциссизма, любуясь своими «очами страстными», приобретшими неповторимый цвет морской волны, и отправилась на дальнейшие подвиги. Не одаренными моим вниманием оставались еще две каюты на среднем уровне, где по идее должны были находиться шимпанзе и… лаборатория по клонированию мышей, конечно. Мои предположения блестяще подтвердились: за первой же дверью я обнаружила искомое, а в качестве дополнения к нему — склонившегося над шеренгой колб второго знакомого из трюма. Быстренько представившись, я выяснила, что директора мышиной лаборатории зовут Пол и что он доктор биологических наук (конечно, неужели Гвен доверила бы кормление своих «крошек» меньшему светилу!). Узнав все это, я пошла проторенной дорожкой и применила свой безотказный метод, то есть, широко распахнув глаза, прочирикала:

— Доктор, меня всегда интриговала генная инженерия, особенно вопросы клонирования. Не проведете ли небольшую экскурсию по вашей лаборатории?

Бедный ученый схватил наживку с жадностью голодной форели. Неужели на этой яхте все страдают из-за невозможности поговорить о том, что им интересно?..

Минут пятнадцать я прилежно смотрела и слушала, время от времени задавая не самые глупые вопросы, благо общение с Марси позволяло быть в курсе того, что, где и почем. Когда же поток сведений заметно иссяк, я как бы невзначай поинтересовалась:

— Док, а вы никогда не занимались вопросами клонирования человека?

Увлеченный беседой доктор немедленно начал:

— Конечно, занимался. Даже более того, на исследовательской станции, где я… Хотя, — прервал он себя на полуслове, — это совсем не интересно, давайте я вас лучше с Мики и Маси познакомлю.

Мы подошли ближе к вольеру с шимпанзе, а по дороге доктор достал из ящика и проглотил какую-то таблетку. В ответ на мой недоуменный взгляд он пояснил:

— Оказалось, что на таких маленьких кораблях у меня начинается морская болезнь.

— Разве вы не всегда летаете с Гвен? — удивилась я. Любопытно.

Но тут, как назло, одна из шимпанзе заволновалась, и доктор устремился к ней, бормоча на ходу:

— Простите, мисс, у меня много работы, но буду рад поговорить с вами еще.

Вот так безукоризненно вежливо меня выставили за дверь. Что делать — пришлось ретироваться…

На этом исследование яхты было временно приостановлено, а остаток вечера прошел без новых знакомств и потрясений. Назвать же потрясением приглашение на ужин в обществе Гвен, ее любовников, Идио и капитана, довольно сложно. Хотя… одно знакомство все же состоялось — меня наконец-то представили любимым питонам хозяйки. Милые «крошки», длиной по три метра каждая, звались Бонни и Клайд и всю трапезу вились вокруг нас, очень настойчиво выпрашивая еду, которую, как я заметила, Гвен украдкой скармливала им под столом, несмотря на свой же строжайший запрет. В целом тихий вечер в семейном кругу прошел спокойно и незатейливо. Вот только на периферии сознания, как заноза, засела мысль, что сегодня я слышала или видела нечто чрезвычайно важное.

Спускаясь же после ужина к себе, я неожиданно заметила выглядывавшего из своей каюты Алекса, который заговорщицки мне подмигнул…