"Грязные игры" - читать интересную книгу автора (Плейтелл Аманда)

Глава 15

Келли всю ночь не смыкала глаз, ожидая возвращения своего неверного мужа после публичной порки. Бессчетное число раз она звонила в офис Дугласа, но секретарша в ответ заученно бубнила одно и то же: мистер Холлоуэй проводит переговоры, а когда освободится – неизвестно. Мобильный телефон Дугласа работал в режиме автоответчика. Ничего, подумала Келли, рано или поздно он все равно вернется домой. Хотя бы для того, чтобы собрать вещи.

Она до сих пор не решила, как поведет себя с ним – закатит истерику или попытается вымолить прощение.

Уже далеко за полночь телефон наконец зазвонил. Келли встрепенулась.

– Дуглас! Алло! – нетерпеливо прокричала она в трубку.

– Келли, это я.

– Дуглас, мы должны поговорить, – спокойно сказала она. – Я не хотела, чтобы ты узнал о нашем ребенке так, как это вышло Я очень сожалею…

– Нам не о чем говорить, – отрезал Дуглас. – Я подаю на развод.

– Ты подаешь на развод? – ошеломленно переспросила Келли. Она не верила собственным ушам. – Но ведь это ты мне изменил. Ты завел себе любовницу, которую обрюхатил одновременно с собственной женой! Ну и подлец же ты!

– Келли, я позвонил тебе не для того, чтобы это обсуждать, – холодно произнес Дуглас. – Между нами все кончено. А по поводу ребенка я хочу тебе кое-что предложить. Это настолько просто, что даже ты поймешь. Слушай меня внимательно. Ты делаешь аборт, объявляешь всем, что беременность – это плод твоей фантазии, а я выплачиваю тебе один миллион фунтов сверх того, что ты получишь после развода. – Выложив все это, он умолк в ожидании ее ответа, но она не проронила ни слова. – Келли, ты меня слышишь?

– Дуглас, я хочу удостовериться, что поняла тебя правильно, – наконец медленно сказала она. – Ты готов уплатить мне миллион фунтов за то, чтобы я избавилась от своего ребенка?

– Послушай, Келли, – терпеливо попросил Дуглас, – будь благоразумной. Хотя бы раз в жизни. В конце концов, ты никогда не хотела иметь детей. В твоей новой жизни ребенок станет тебе лишь обузой.

Келли насторожилась.

– В какой это «новой жизни»? – с подозрением осведомилась она.

– Я настаиваю на разводе, и на Бекки я все равно женюсь, – отчеканил он. – Подумай только: я предлагаю тебе целый миллион за аборт. Это более чем щедро. Но на раздумья у тебя остается всего несколько недель, потом будет поздно.

Вместе со своими адвокатами Дуглас уже подсчитал, что выплаты на ребенка до достижения им восемнадцатилетнего возраста обойдутся ему примерно в миллион. Он знал, что ребенка, едва он сможет обходиться без пеленок, будут обряжать в костюмчики из «Бэби Шанель», окружат няньками, гувернантками, затем начнутся расходы на учебу, поездки, каникулы и так далее. Иными словами, нежелательное дитя будет стоит ему целого состояния. Поэтому, желая избавить Бекки от лишних неприятностей, Дуглас предпочел договориться с Келли заранее. Он был уверен, что нет вопросов, по которым нельзя достичь соглашения.

– Господи, просто не верится, что ты способен так обойтись со мной! – плаксиво промямлила Келли и бросила трубку.

Она тут же перезвонила Кейт. Та сонно промычала «алло».

– Кейт, это я. – Келли никогда не представлялась, считая, что ее голос должны узнавать все. – Произошло нечто ужасное, – проговорила она сквозь слезы. – Приезжай скорее, я не могу оставаться одна. – И разразилась рыданиями.

– Келли, но ведь сейчас ночь, – взмолилась Кейт. – Детишки спят. Давай я утром подскочу.

– Нет, – захныкала Келли. – Ты ведь моя подруга. Приезжай сейчас же. – Она громко всхлипнула и шмыгнула носом. – У тебя ведь нянечка есть, пусть она за детьми присмотрит.

Кейт уже поняла, что Келли не просто капризничает. Сон мигом пропал, и кончик ее носа хищно задергался в предвкушении сенсационного материала.

– Хорошо, буду через двадцать минут, – пообещала она.

Приехав, она увидела Келли на полу в белоснежном одеянии. Даже в таком виде, с растрепанными волосами и с растекшейся по щекам тушью, Келли казалась необыкновенно привлекательной. Кейт опустилась рядом на колени, подняла Келли, словно тряпичную куклу, и принялась утешать, гладя по голове, как маленькую девчушку.

Ей было искренне жаль подругу. Разумеется, рано или поздно она должна была узнать про измену мужа и его связь с Бекки, однако Кейт до последнего надеялась, что у Дугласа хватит порядочности и мужества, чтобы во всем признаться жене. Это и так стало бы для бедняжки страшным ударом. Теперь же, когда Келли беременна, потрясение, конечно, было слишком сильным. Келли, не переставая плакать, поведала ей душераздирающую историю про интервью, про то, как она неожиданно узнала о любовном гнездышке, о неверности Дугласа и о том, что Бекки вот-вот родит от него ребенка. Затем с гордостью рассказала о головомойке, которую устроила гнусному изменнику на заседании совета директоров.

Каждые двадцать минут Кейт под благовидным предлогом ускользала в ванную, чтобы записать услышанное. Память у нее, как у любого профессионального репортера, была великолепная, однако украшением любой по-настоящему качественной статьи могли стать только живые подробности.

– И это еще не все, Кейт, – сказала Келли, когда ее подруга подумала, что услышала все. – Представь, Дуглас еще и не на такое способен. Я до сих пор не могу в себя прийти. Вообрази, совсем недавно он позвонил мне и предложил миллион фунтов стерлингов за то, чтобы я избавилась от ребенка. – Она уже не плакала, а держалась подчеркнуто спокойно. – Он не хочет ставить Бекки в неловкое положение из-за того, что все это время продолжал спать со мной, а потому требует, чтобы я вам сообщила, будто моя беременность просто выдумка.

– О, Келли, как я тебе сочувствую! – только и смогла ответить Кейт. Она знала: ее приятельница нередко все преувеличивала, однако сейчас и внешний вид, и тон Келли свидетельствовали о том, что все это правда.

– Он ведь так любил меня! – запричитала Келли, заламывая руки. – Что я сделала не так? И как могла быть такой дурой? Ничего вокруг не замечала. А ведь и слепому ясно было, что Дуглас ходит налево. Только я всегда подозревала Джорджину, хотя, казалось бы, куда ей со мной тягаться? Нет, Джорджина не смогла бы увести у меня Дугласа. Да и сам он не раз говорил, что терпеть не может таких холеных дамочек. О, Кейт, что мне делать? Я ведь до сих пор люблю его, мерзавца!

– А как он узнал о том, что ты беременна?

– Я попыталась сказать ему об этом вчера вечером, но кончилось все тем, что мы с ним поссорились. Поэтому впервые он услышал об этом уже на заседании совета директоров. Как раз перед этим я узнала про Бекки и ее беременность, помчалась к Дугласу и высказала все, что о нем думаю. Господи, Кейт, а я так надеялась, что наше дитя снова сблизит нас! Мне ведь и в голову не могло прийти, что у моего мужа есть любовница, которая тоже ждет от него ребенка. Как я могла так вляпаться?!

– А после этой сцены во время заседания совета директоров вы с ним больше не разговаривали?

– Нет, – ответила Келли, шмыгая носом. – Он позвонил мне час назад, а я тут же перезвонила тебе. Голос его был холоден как лед. Никогда прежде Дуглас не разговаривал со мной таким тоном. Ни малейших чувств не проявлял. Мне до сих пор не верится, что он предложил мне избавиться от ребенка. От нашего ребенка. Я просто в себя не могу прийти.

Кейт сочувственно закивала.

– Ну что же мне делать? – воскликнула Келли, вновь разражаясь рыданиями. – Неужели я его никогда больше не увижу?

– Рано или поздно ему придется вернуться домой, – рассудила Кейт. – Запасись терпением, и ты его дождешься.

– Ты не знаешь его так, как знаю я, – всхлипнула Келли. – Когда он разрывает с кем-то отношения, то сжигает за собой все мосты. Со своими прежними женами он не разговаривает, а общается только через секретарш. Меня это и в лучшие времена беспокоило. Тебе это, наверное, понятно, да? Если он с ними так обращается, то и со мной может. Но мне всегда казалось, что у нас с ним все иначе. Он уверял, что никого никогда так не любил, что я именно та женщина, которую он ждал всю жизнь. И вот теперь он говорит то же своей Бекки… – Голос Келли предательски дрогнул. – Она, дурочка, верит ему, как когда-то верила я.

– Сейчас вы оба расстроены, вам нужно переждать, пока все образуется, – неуверенно сказала Кейт.

– Нет, Кейт, – горестно покачала головой Келли. – Если Дуглас тебя разлюбит, ты вообще перестаешь существовать.

Они говорили и говорили, пока не забылись сном на мягких диванах от Ральфа Лорена в гостиной в окружении батареи опустошенных бутылок.

Кейт и сама не поняла, что ее разбудило. Увидев двух мужчин в рабочих комбинезонах, она вздрогнула и подскочила. Гостиную заливал солнечный свет. Кейт раскрыла было рот, чтобы завизжать, но ее опередила Келли. Мужчины поспешно отступили в коридор, затем старший из них заговорил:

– Прошу вас, не кричите. – Он помахал какой-то бумагой с печатью. – Кто из вас миссис Холлоуэй?

– Я, – пискнула Келли.

– Извините, мэм, но нас сюда прислали, – пояснил он. – Вот, взгляните на ордер.

Он осторожно положил бумагу на кофейный столик и попятился.

Кейт, пришедшая в себя первой, взяла бумагу и быстро пробежала ее глазами.

– Это доверенность, которую подписал Дуглас, – пояснила она Келли. – Они имеют право забрать его личные вещи. – Кейт смутилась. – Они представляют фирму, которая занимается перевозками и переездами.

– Секретарша мистера Дугласа дала нам ключи и сказала, что предупредила вас о нашем приезде, – извиняющимся тоном пояснил представитель фирмы. – Послушайте, если вам сейчас неудобно, мы можем вернуться позже.

Встав с дивана, Келли мило улыбнулась и проворковала:

– Будьте любезны, приходите через два часа. Я хочу принять душ, а потом я сама вам помогу.

Сразу после их ухода Келли быстро приняла душ и переоделась в старые джинсы и тенниску. Кейт сварила кофе, и подруги уселись у кухонного стола с видом на сад.

– Я уже пришла в себя, Кейт, – сообщила Келли. – Спасибо тебе за то, что поддержала меня в трудную минуту. Теперь все будет в порядке, так что я готова тебя отпустить.

– Ты уверена, что все нормально? – спросила Кейт с облегчением, к которому примешивалось удивление от столь быстрого преображения приятельницы.

Сразу после ухода Кейт Келли прошла в сад и заглянула в домик, где хранился садовый инвентарь. Несколько минут поисков увенчались успехом: когда Келли вышла, в руках у нее была канистра с соляной кислотой, которую не так давно купил для очистки кирпичной кладки садовник. Она прекрасно помнила предостережение ни в коем случае не прикасаться к канистре и уж тем более не допускать попадания едкой жидкости на кожу или одежду. «Какая нелепость! – подумала Келли. – За все эти годы я впервые увидела, что творится в этом домике».

Натянув толстые садовые перчатки, она осторожно заправила кислотой опрыскиватель и вернулась в дом.

Прежде всего ей пришло в голову, что нужно расправиться с любимыми, пошитыми у лучших портных костюмами Дугласа, и она заглянула в стенной шкаф. Вот они, красавцы, все двенадцать, тщательно отутюженные. В последний миг Келли передумала их уничтожать, решив, что это было бы слишком мелко.

Вернувшись в гостиную, она остановилась в задумчивости перед драгоценным собранием компакт-дисков Дугласа. Вот оно! Келли поочередно доставала из футляра каждый диск, опрыскивала его кислотой и возвращала на место.

Два часа спустя, когда команда перевозчиков вернулась, Келли вежливо проводила обоих мужчин в дом и показала, где что найти. Затем, когда они все упаковали, она провела их в гостиную.

– Он, конечно, хочет забрать и свою потрясающую коллекцию компакт-дисков, – промурлыкала она. – Дуглас обожает музыку и слывет ее тонким ценителем. В собрании есть настоящие раритеты. Нельзя, чтобы он остался без них.

Пораженные таким великодушием, рабочие переглянулись. Обычно брошенные жены так себя не вели.

– Поразительно красивая женщина, – заметил старший, когда они грузили в машину последнюю коробку. – Но ты обратил внимание на странный запах? Ремонт она, что ли, затеяла?

Дуглас проводил очередное заседание, когда в дверь, осторожно постучав, заглянула Джулия.

– Вас требуют по срочному делу, – сказала она и закрыла дверь.

Когда Дуглас вышел из зала заседаний, она передала ему трубку телефона.

– Это Сара говорит, по поводу Бекки. Очень срочно.

– Да, Сара. Где она?

– Она рожает, – начала сестра Бекки. – Ребенок недоношенный, поэтому есть сложности. Не могу понять только, почему она сказала мне позвонить вам. Она в Йоркской городской больнице.

Дуглас бросил трубку.

– Пусть Джон немедленно подает машину к подъезду! – рявкнул он Джулии. – Выясни, когда отправляется ближайший экспресс на Йорк, и сообщи мне по мобильнику. Возможно, я поеду на машине.

Им понадобилось около получаса, чтобы добраться до вокзала Кингз-Кросс. Дуглас всю дорогу бранил лондонские пробки и собственного водителя. В течение двухчасового путешествия на поезде он каждые пятнадцать минут звонил в больницу, справляясь о том, как протекают роды. Дежурная сестра отказалась поделиться с ним какими-либо сведениями, и ему пришлось довольствоваться общением с Сарой.

Такси еще только притормаживало перед входом в больницу, когда Дуглас выскочил из него и кинулся в здание. На бегу справившись о том, где искать родильное отделение, он вихрем ворвался в приемный покой.

– Прежде чем я смогу вас впустить, вы должны вымыть руки и надеть халат, – строго сказала ему дежурная сестра.

Наконец, когда все меры предосторожности были соблюдены, Дуглас вошел в родильную палату и, склонившись над Бекки, поцеловал ее. Лишь в следующий миг он заметил, что ее глаза затуманились от боли, а пот, ручьем струившийся по лицу, залил зеленый больничный халат.

Ни врач, ни сестры, казалось, не заметили его появления. Они делали все возможное, чтобы остановить кровотечение. Кровь, казалось, была повсюду.

– Давление падает! – крикнула медсестра, дежурившая возле монитора.

– Бекки, родная моя! – беспомощно произнес Дуглас. Он привык сам разрешать критические ситуации, а не следить за их развитием. – Как она, доктор? Как ребенок?

Лицо Бекки исказилось от боли, она негромко вскрикнула и закусила губу.

– Вы можете дать ей обезболивающее? – резко спросил Дуглас врача.

– Ребенок недоношенный, и мы делаем все, что в наших силах, – последовал гневный ответ. – А если вы будете мешать, я распоряжусь, чтобы вас выставили.

– Давай, Бекки, тужься сильнее, – подбадривала акушерка. – Он уже близко.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем на свет появился крохотный младенец. Дуглас затаил дыхание и выдохнул, лишь услышав плач малютки. Когда крохотное тельце вымыли и вручили измученной матери, по щекам отца катились слезы облегчения.

Дуглас погладил Бекки по мокрым волосам.

– Все в порядке, родная моя, – прошептал он. – Я здесь. И больше никто и никогда тебя не обидит.

Джорджина прождала перед кабинетом Дугласа целую четверть часа, прежде чем дверь наконец открылась и из кабинета вышел Зак Прист с кипой документов в руках.

Встреча была назначена на вчерашний день, однако Дуглас самым таинственным образом исчез. Впервые, насколько помнила Джорджина, его нельзя было найти, даже с помощью мобильного телефона. А персональный водитель, когда бы она ни позвонила, неизменно отвечал, что босс на каком-то важном совещании. Хорошенькое совещание, думала Джорджина.

Когда она вошла, Дуглас сидел за столом. Как обычно, он был в белоснежной сорочке с серебряными запонками и галстуке фирмы «Гермес». Если все его двенадцать костюмов в тонкую полоску были сшиты портным, который обслуживал принца Чарльза (Дуглас не раз с гордостью упоминал об этом), то модельные сорочки почему-то всегда казались на размер меньше положенного. Нет, никак не удавалось Холлоуэю добиться совершенства.

Стол был завален бумагами, которые он лихорадочно просматривал.

– Что там у вас, Дуглас? – полюбопытствовала Джорджина. – Очередной мировой заговор?

Лицо шефа побагровело. Перед ним был договор об условиях слияния с компанией «Фостерс», но сообщать об этом он не собирался никому, даже Джорджине.

– Вид у вас неважный, – продолжила она, торопясь сменить тему. – И куда, хотела бы я знать, вы вчера девались? Представляю, что вы со мной сделали бы, если бы я исчезла на целый день!

– Личные неприятности, – сухо ответил Дуглас. Было ясно, что вдаваться в подробности он не намерен. – Я разработал план твоей поездки в Австралию, – продолжил он. Накануне Джорджина подтвердила, что согласна туда полететь. – Очень рад, что ты согласилась. Так вот, ты полетишь прямо в Сидней и встретишься с представителем владельцев «Вест газеттир», после чего отправишься в Перт и посмотришь, как там работают издательство и типография. Джулия уже заказала тебе билеты до Йоханнесбурга. Вот их бизнес-планы за последние пять лет, а также краткие досье людей, с которыми тебе предстоит общаться. – Дуглас придвинул к ней прозрачную папку с документами.

Джорджина взяла папку, однако, как выяснилось, он еще не закончил.

– Но прежде, Джорджина, – сказал Холлоуэй, – я хочу попросить тебя еще об одном одолжении. Выясни, пожалуйста, кто рассказал Келли про мой новый дом, Бекки и все остальное. Слишком уж странно, что она узнала об этом именно в то время, когда у меня возникли серьезные проблемы на службе и когда меня подвергли столь жесткой критике в прессе. Интуиция подсказывает мне: все это подстроено. Возможно, тебе покажется, что у меня мания преследования, но я почти уверен, что за мной следят.

Джорджина понимающе кивнула.

– Дуглас, я, разумеется, сделаю все, что в моих силах, однако и вам расслабляться не советую. У вас слишком много врагов. – Чуть помолчав, она продолжила: – Ходят слухи, что вы потеряли поддержку совета директоров и что Эндрю с Гэвином больше не на вашей стороне.

– Знаю, знаю, – нетерпеливо отмахнулся Дуглас. – Положение довольно серьезное, но далеко не угрожающее. Скоро я заключу такую сделку, что им всем придется замолчать. А уж потом разберусь с Мейтсоном. Что касается Эндрю, то разговорам насчет его я не верю. Кое-кому было бы выгодно посеять между нами вражду. Но Эндрю я верю, как собственному брату. Тот, кто хочет взвалить на себя бремя власти, всегда должен быть готов к войне. А от проблем избавляться тем легче, чем раньше ими займешься.

– Не читайте мне лекцию, – поморщилась Джорджина. – Я искренне надеюсь, что вы правы.

– Если все пойдет согласно моему плану, то предатели вылетят отсюда, даже не успев понять, что с ними случилось.

– И что вы задумали? – поинтересовалась она.

– Извини, пока сказать ничего не могу. Если все сложится удачно, дело выгорит еще до твоего возвращения из Австралии.

Карсон вернулся домой, чтобы переговорить со Стюартом Петейсоном. Тот позвонил днем и сообщил, что раздобыл все нужные сведения, но Карсон не стал обсуждать это по служебному телефону – слишком рискованно. И вот теперь в ожидании звонка он нетерпеливо мерил шагами гостиную. Наконец телефон зазвонил. Это оказалась Шэрон. Карсон не посвящал ее в историю с Купером. Тут уж он ни единой живой душе не доверял.

– Привет, дорогой, – прощебетала Шэрон. – Я придумала кое-что суперразвратное. Подъеду к твоему дому в девять вечера. Приготовься к небольшой автомобильной экскурсии.

– Я не настроен развлекаться, – отрезал Карсон.

– Это вовсе не развлечение, – промурлыкала она. – Это мечты, которые сбываются, фантазии, которые воплощаются в жизнь. Спускайся, как только услышишь гудок.

Шэрон была не на шутку встревожена. Если Карсон и в самом деле спал с какой-то бабой, завоевать его вновь она могла одним-единственным способом – соблазнив каким-нибудь сверхоригинальным образом. Ключ к успеху таился в сексе, и на сегодняшний вечер она запланировала нечто сногсшибательное.

Шэрон сражалась не только за близость с Карсоном. Она делала на него ставку, чтобы заполучить «Санди трибюн». Без его поддержки ее затея была обречена на неудачу.

Карсон едва успел положить трубку, как телефон зазвонил снова.

– Эндрю, это Стюарт. Прими факс. Высылаю тебе все о Купере. Мне пришлось воспользоваться моим правительственным источником. Сведения абсолютно достоверные, но мне они влетели в круглую сумму.

– В суде их воспримут как заслуживающие внимания?

– Я располагаю копиями платежных поручений от имени Купера некоему генералу Лорану Мосике, лидеру мятежников в Сьерра-Леоне. Речь идет о миллионах фунтов стерлингов, пожертвованных повстанцам. Это плохо согласуется с кадрами про голодающих детишек, которые крутят в наших новостях. Эти повстанцы вырезали и уморили голодом почти десять тысяч женщин и детей, разграбили и сожгли десятки деревушек. Мосика – один из самых свирепых и беспощадных лидеров за всю историю Африки. В моем распоряжении также есть письмо, которое Купер отправил генералу пару месяцев назад. В письме содержится просьба о том, чтобы Мосика, придя к власти, предоставил в распоряжение Купера ведущую национальную газету вкупе со спутниковой системой.

– Как, черт побери, ты ухитрился заполучить такую «бомбу»? – изумился Карсон.

– Вы меня неплохо обучили, – усмехнулся Петейсон. – И не забывайте – это Африка. За деньги здесь можно купить все, что угодно. Мне удалось напасть на след бывшей любовницы ближайшего помощника Купера. Он бросил ее, променяв на более молодую девицу, а заодно и вышиб из квартиры, которую в свое время ей подарил. В результате несчастная вернулась в публичный дом, из которого он ее когда-то спас, и, поверьте, она очень обижена.

– Мне нужен оригинал письма и копии платежных поручений. Немедленно. Все, что можешь, отправь по факсу, но оригиналы тут же перешли курьерской почтой. И еще, Стюарт, ни одна живая душа не должна об этом знать. – В голосе Карсона послышались угрожающие нотки. – На карту поставлена твоя жизнь.

«И твоя, наверное, тоже», – подумал Петейсон, когда Карсон положил трубку.

Пару минут спустя, получив долгожданный факс, Карсон несколько раз перечитал его. Да, это было именно то, о чем он мечтал. Теперь Дуглас Холлоуэй в его руках. Все остальное зависело теперь от него самого.

Он запирал факсимильное сообщение в ящик стола, когда внизу послышался гудок автомобильной сирены. Карсон открыл окно и увидел вылезающую из машины Шэрон. Да она ли это? Фигура ее, но длинные пепельные волосы… Или это парик?

– Привет, Шэрон! – сказал он, отпирая входную дверь. – В этом парике ты вполне сошла бы за подружку футболиста из второго дивизиона. – Он отступил, впуская ее. Затем, рассмотрев ее при свете, воскликнул: – Какого дьявола?! Ты что, охренела? Как уличная потаскушка вырядилась.

– Тогда почему бы тебе не трахнуть эту уличную потаскушку на заднем сиденье автомобиля? – спросила Шэрон. – Ты много раз говорил мне, что мечтаешь об этом. – Взяв Карсона за руку, она увлекла его за собой к поджидавшему такси. – Покатайте нас, – велела она таксисту, а сама, как только Карсон уселся, примостилась на откидном сиденье напротив и широко раздвинула ноги. Лишь теперь Карсон увидел все: черное мини-платье с лайкрой, вырезанное так низко, что соски были едва прикрыты, а груди то и дело вываливались наружу, чулки с поясом, золотистые сандалии на шпильках, красно-черная помада и, наконец, парик. У Карсона отвисла челюсть.

Порывшись в сумочке, Шэрон извлекла оттуда длинную изящную коробочку, из которой достала толстенную сигару. Поднеся ее к губам, она выразительно облизнула кончик, точь-в-точь так, как обычно лизала член Карсона.

– Это, пожалуй, мы оставим на потом, – сказала она, обольстительно улыбаясь. – Уж я-то знаю, как мой малыш любит сигары.

Шэрон нагнулась, расстегнула ширинку Карсона и с удовлетворением убедилась, что он уже возбужден. Опустившись на четвереньки, обхватила член губами и принялась страстно посасывать. Затем, когда «инструмент» любовника уже торчал как копье, она, раздвинув ноги, взгромоздилась на него сверху. В тесноте салона такси это оказалось несколько сложнее, чем она ожидала.

Впрочем, Эндрю неудобств не ощущал. Закатив глаза, он громко кряхтел. Как и предполагала Шэрон, кончил он очень быстро. Она приказала таксисту остановиться, оправила юбку, и они с Карсоном вышли. Шэрон бросила водителю в окно пятидесятифунтовую банкноту.

– А теперь, Эндрю, давай закатимся в бар и пропустим по рюмашке, – предложила она. – В таком прикиде меня ни одна живая душа не узнает.

Парик ее сбился набок, тушь растеклась вокруг глаз, помада размазалась по всему лицу. «Господи, во что, интересно, превратились мои трусы?» – невольно подумал Карсон.

– С такой образиной я и на том свете не покажусь, – громко возвестил он и жестом остановил такси. Быстро устроившись на заднем сиденье, он захлопнул дверцу перед самым носом Шэрон, достал бумажник, отсчитал несколько купюр и, опустив стекло, презрительно швырнул деньги к ногам любовницы. – Вот чем кончаются фантазии, – сказал он и велел таксисту ехать.

Шэрон была в отчаянии. Не такую, совсем не такую концовку для этого приключения замышляла она. Что-то тут было не так.

Карсон обошелся с ней как с дешевой уличной шлюхой. Какая же она дура, что делала для него так много без малейших гарантий с его стороны! Да, ему ничего не стоило уничтожить Дугласа, но ведь ей он так ничего и не пообещал взамен ее услуг! А она, идиотка, губу раскатала. В следующее мгновение Шэрон ощутила, что кровь бросилась ей в лицо. «Никому еще не удавалось безнаказанно обвести меня вокруг пальца», – сказала она себе.

Майкл возвращался к столику с новой порцией напитков, когда на его стул плюхнулась помятого вида женщина с глазами навыкат. В «Последнем шансе», как всегда, яблоку было упасть негде.

– А вот и я, приветик, Джорджи, – проскрипела женщина, когда изумленный Майкл поставил на стол два бокала шабли. – Спасибо, – сказала она, отпивая. – Вообще-то я красное предпочитаю. Возьмите мне стаканчик, не сочтите за труд.

Майра Прескотт закурила сигарету, то и дело прикладываясь к бокалу белого вина, который оставил Майкл. Джорджина взирала на происходящее с немым изумлением. Женщина эта, с которой она едва была знакома, уселась за их столик без приглашения, заняла место Майкла, а потом еще и отослала его за красным вином.

– А что толку от этих мужчин? – спросила Майра, словно оправдываясь. – Они нужны, только чтобы угощать нас напитками, платить по счетам, ну и еще трахаться иногда.

– Вообще-то Майкл – мой близкий друг, – сухо заметила Джорджина.

– Какой еще друг?! – возмутилась Майра. – С мужчинами дружить невозможно. Да и зачем?

В это мгновение Майкл поставил перед ней бокал красного вина. Майра Прескотт в ответ одарила его лучезарной улыбкой.

– Спасибо, голубчик. – И снова обратилась к Джорджине: – Я хотела с вами насчет Тани поговорить.

– Да? Ну как у нее дела? – спросила Джорджина. – Она уже поправилась, ей можно делать операцию?

– Врачи все еще ждут подходящего донора для пересадки почки, – ответила Майра. Лицо ее сморщилось, на стол закапали слезы. – Вы уж извините, но это просто душераздирающая история. Я так люблю бедняжку! Мне невыносима мысль, что ее содержат в этом проклятом приюте. Извините, Джорджи, завтра поговорим. – Она залпом допила вино, встала и направилась к выходу.

– Что это за карга? – спросил Майкл, провожая Майру удивленным взглядом. – И почему она мое вино вылакала?

– Я разговаривала с ней только однажды, – ответила Джорджина, пожимая плечами. – Причем в лифте. Она наплела мне с три короба про девочку-сироту из Румынии. Помнишь статью в «Геральд»? Так вот это Майра ее написала. Однако я готова поклясться, что в ней речь шла об операции на сердце.

– По-моему, она чокнутая, – сказал Майкл. – Или наркоту употребляет. Ты обратила внимание на ее глаза? Они какие-то мутные, а зрачки расширенные. А перхоть! В жизни такого не видел – словно на нее кто-то мешок опилок высыпал. Не верь этой ведьме, Джорджи.

– Хорошо, хорошо, – успокоила приятеля Джорджина. – Хотя мне ее жаль. Бедняжка очень угнетена. Наверное, из-за этой сиротки.

– Нет, Джорджи, я тебе серьезно говорю, – настаивал Майкл. – Мне кажется, я про нее слышал. Это очень честолюбивая ведьма, и от нее многие пострадали.

– Очень странно, – сказала Джорджина. – Такие люди обычно не обременяют себя заботой о брошенных детях.

– Если вся эта история не выдумка, – веско заметил Майкл. – Ты все-таки держись от нее подальше.

Он взял себе на заметку, что должен непременно проверить, что за девочку-сиротку пытается удочерить Майра.