"Улица Окопная" - читать интересную книгу автора (Хотакайнен Кари)

Они

Этот снова оставил сигарету чадить на балконе.

По-моему, у меня есть все предпосылки спокойно принимать любые странности. В процессе контроля за качеством молочных изделий с чем только ни приходилось столкнуться. Видал я забродившие йогурты, иногда прямо на моих глазах по всем параметрам качественное молоко внезапно скисало, а некоторые сыры ни за что не хотели вести себя так, как им положено при определенной температуре – словом, я наблюдал, как великолепный продукт, полученный от здоровой финской коровы, превращается в непригодную массу. Я умею видеть перспективу, поэтому заявляю совершенно бесстрастно, что моллюск с нижнего этажа не состоялся как человек.

Однажды я выразился именно так, когда меня спросили.

Я повторил бы это еще раз, но никто не спрашивает.

Остальные члены правления кондоминиума – серые мыши.

Я уверен, что их точно так же раздражает курильщик и его цигарки, способствующие раку, но они не решаются или не желают встревать, ссылаются на закон, по которому этот тип может когда угодно смолить свои папироски, отравляя нам жизнь. С того дня, как этот сыр Рокфор поселился под нами, наша жизнь пошла прахом. Достаточно оживленное семейное сожительство подпортила плесень. Успешный секс требует положительного настроения, а этого-то нам и недоставало. Едва я задумывался о нежных бедрах Леены, как в голове свербело: закрыта ли балконная дверь в спальне.

Я не хочу, чтоб посреди занятия вонь проникала внутрь.

В процессе контроля качества я заметил, что человек не в состоянии усвоить несколько сильных запахов одновременно. Если любовный запах Леены смешается с табачной вонью, мое настроение будет отравлено.

Несколько раз этот тип раскуривал свою дымовуху именно в тот момент, когда я входил в Леену. Это я поставил на вид нашему Каллио. Что бы он как заместитель председателя правления кондоминиума ощутил, если бы клубы раконосного дыма с нижнего балкона проникли в любовное гнездышко в ту минуту, когда он засовывает? Каллио не проявил искреннего сочувствия. Хорошо ему улыбаться, когда под ним живет некурящая глухонемая вдова.

У меня есть теория. Справедливость ее я проверил в разговоре с Лееной.

Курящие люди – это неудачники вроде инвалидов. Сразу уточню, что я не против инвалидов, я только считаю, что в процессе их производства произошел некоторый сбой. Курильщики так же дефектны, но, в отличие от инвалидов, они сами совершили ошибку, раскурив свою первую сигарету.

В нашем районе, сразу за теми муниципальными домами, планируют построить дом инвалидов. Я вовсе не против, потому что такие люди – зеркало, глядя в которое, мы восклицаем: слава Тебе, Господи, что уберег нас от такого убожества. Но строить дом для курильщиков – не-ет!

Я интенсивно наблюдаю за ними с 1987 года. Тогда в январе мы проводили заслуженный отпуск на красивейшем острове Тенерифе. Сборы прошли прекрасно, даже по дороге в аэропорт ничего не приключилось. В такси звучала классическая музыка, а сам водитель не болтал ерунды. Я держал Леену за руку, и в тот момент мне казалось, что я счастливый и уравновешенный человек.

Другой мир сразу напомнил о себе в аэропорту в зале ожидания. Там было специальное помещение для курящих: застекленная комната с мягкими креслами. Остановив служащего аэропорта, я спросил, зачем нужно это помещение и на какие средства оно построено, на государственные? Служащий не мог ответить. Мы с Лееной подошли к застекленной комнате, чтобы рассмотреть их.

В облаках синего дыма сидели и стояли десятки людей, которые, прикончив одну сигарету, тут же раскуривали следующую. Они нервно поглядывали на часы, тиская сигаретные пачки. Некоторые были даже в костюмах. Чувствовалось, что у них есть профессия, положение в обществе и, может быть, даже семья. Минут десять мы наблюдали их стадное поведение. Один подошел почти вплотную к стеклу и выдохнул дым в нашу сторону. Он был похож на животное. Ле-ене стало дурно, и я проводил ее в дамскую комнату. К счастью, ее недуг прошел еще до полета.

На Тенерифе, красивейшем острове вулканического происхождения, нас ожидал еще один сюрприз. Сразу после приземления и паспортного контроля эти типы из стеклянной комнаты закурили. Абсолютно уверенный в своей правоте, я попросил местного служащего призвать к порядку курильщиков. Однако тот заявил, что в здании разрешено курить. Я бессильно рухнул в пластиковое кресло.

Мы вложили в путешествие столько духовных и материальных ресурсов, что я не мог поверить, нежели эти гнилые отбросы общества, эти черви, распространяющие рак, эти нелюди, сознательно отравляющие себя и окружающих, с разрешения официальных лиц напрочь испортят наш первый день отпуска?

Тогда я решил, что если помимо работы и семьи я сосредоточусь на чем-либо в своей жизни, так именно на борьбе с курением во всех его проявлениях.

Восемь минут.

Примерно столько времени жизни сжигает он с каждой сигаретой. Я подсчитал, что если он выкуривает пачку в день, то теряет 160 минут в день, в месяц – 4800 минут, или 80 часов. Я продолжал считать, как поворачивать нож в ране. В год это 960 часов, всего 40 дней. Жизнь шакала укорачивается на 40 дней каждый год.

Ты проживешь ущербные годы.

Я отберу у тебя Пасху и Рождество.

Я отберу у тебя прекрасную середину лета.

У тебя не будет декабря.

У тебя не будет Нового года.

У тебя отбирают каждый год 40 дней. Но не тебе решать, что это за дни.

Решает организм, ты принимаешь его решение, а я этому рад.

Я решил разместить свои мысли на Доске информации в подъезде.