"Фулгрим" - читать интересную книгу автора (Макнилл Грэм)

4 Военная гонка Долгая дорога Братство Феникса

ВО МНОГОМ, чистка мира Лаер представляла собой стремление Фулгрима к совершенству. Битвы, шедшие на океанической планете, были жестоки и беспощадны, в которых каждая победа была столь же кровавой, как и любая другая в истории Легиона. Но победа в этой военной гонке граничила с чудом. Истребление Лаер и приведение их мира к согласию оплачивалось смертями Детей Императора.

Каждый захваченный атолл быстро оборудовался под базу операций, проводимых Арчийскими Паладинами, пока космические десантники выполняли разработанную их примархом кампанию. И хотя Лаер были технически более развитой цивилизацией, они еще никогда не сражались с противником, желавшим столь сильно их уничтожить, как легион Фулгрима. Изысканность планов и наделенная даром предвиденья последовательность действий примарха были таковы, что чтобы ни делали Лаер, этого было недостаточно, чтобы остановить или хотя бы отсрочить их судьбу.

Согласно карантинным протоколам, живых и мертвых воинов Лаэр доставляли на "Гордость Императора" в качестве образцов для исследования, и апотекарии проводили вскрытия экземпляров, надеясь собрать о противниках как можно больше информации. Образцы варьировались от воинов, защищавших Атолл 19, до птицеподобных существ с острыми крыльями и ядовитыми укусами, и водных монстров с генетически модифицированными легкими и хвостами напоминающими гарпуны. Наблюдение такого разнообразия одного вида вызывало глубокий интерес и для исследования доставлялось все больше новых образцов.

С каждой победой росла слава Капитанов Легиона и их воинов. В их честь Фулгрим поручил создать сотни новых картин. И вскоре корабли флота стали напоминать огромные галереи, на стенах которых, висели совершенные картины, а на мерцающих ониксовых постаментах стояли мраморные статуи. Были написаны библиотеки достойных стихов и симфоний, и шептались, что даже Бека Кински начала новую оперу, в ознаменование неизбежной победы. Первому капитану Юлию Кеосорону, которому ранее было отказано в высадке на атолл 19, поручили честь продвижения линии фронта войск под командованием Лорда Коммандера Веспасиана. Эйдолон был старше по званию, но он возглавлял силы, приведшие к согласию Двадцать Восемь Два, и поэтому эта слава перепадала Веспасиану.

Война с Лаер проходила на множестве различных полей битвы. Воины Детей Императора вели бои на парящих Атоллах и в заброшенных руинах древних конструкций выступающих из океана на тысячи метров, о которые разбивался бурлящий поток. Подводные города были обнаружены через несколько дней после начала кампании. Отряды Астартес приняли бой в глубокой темноте запутанных подводных желобов, никогда не видевших солнечного света, спускаясь на специально модифицированных дропподах, запускаемых с крейсеров, парящих над морем.

Соломон Деметр привел Вторую Роту к первому из этих городов, покорив его за шесть часов, а его план атаки заслужил похвалу примарха. Марий Вайросеан управлял военными операциями против ранее избежавших обнаружения орбитальных сил Лаер. Сражаясь на взятых на абордаж судах чужаков, управляемых пилотами телепатически связанными со своими судами в отвратительной паразитической форме.

Юлий Кесорон, координировавший нападения на атоллы Лаер, сумел распознать упорядоченность их движения, считавшегося ранее случайным. По началу, атоллы рассматривались как самостоятельные острова, свободно парящие в небесах но, проанализировав данные, Юлий увидел, что каждый из них путешествовал в пределах орбиты одного специфического атолла. Тот не был, ни самым большим, ни самым внушительным из атоллов, но чем больше его изучали, тем очевидней становилась его важность. Стратегические советники предположили, что в этом месте размещалось правительство Лаер. Но, позже, когда его показали примарху, тот сразу же определил его истинное назначение. Он не был местом управления - это был храм.

АПОТЕКАРИОН “ГОРДОСТИ ИМПЕРАТОРА” купался в ярком ледяном свете люминесцентных ламп, отражаемом великолепными бликами в стеклянных шкафах и блестящих стальных чашах с хирургическими инструментами и окровавленными органами. Апотекарий Фабий направил своих слуг вытащить на тяжелую каталку труп воина лаер из холодной камеры морга с постоянно контролируемой температурой. Фабий поправил свои длинные белые волосы, такие же как у примарха , крепко связанные в пучок на затылке, подчеркивавшие точность черт его лица и неприветливые темные глаза. Его движения были отрывисты, а их аккуратность отражала интенсивность и точность его методики исследования. Броню он оставил на столе в оружейной, одевшись в красные хирургические одежды и заляпанный черной кровью чужаков тяжелый прорезиненный передник. Тело чужака было покрыто крупинками льда. Фабий удовлетворенно кивнул и слуги подкатили каталку с трупом к каменному столу для вскрытия, на котором лежал другой воин лаер только что доставленный с поля боя. Он был убит выстрелом в голову, и потому большая часть его тела осталась неповрежденной, по крайней мере, от сражения. Плоть была все еще теплой на ощупь и источала зловоние маслянистых экскрементов. На свисающих с потолка на тонких кабелях стеклах гололитов змеились колонки данных, отбрасывая на голые стерильные стены призрачные блики.

Фабий исследовал еще теплое тело в течение нескольких часов, и плоды его трудов были исключительны. Он вырезал органы чужака, разложив их словно трофеи на серебряных подносах окружавших плиту морга. Подозрения, формировавшиеся в его голове еще с нападения на атолл 19, подтвердились, и он направил данные с результатами примарху.

Примарх стоял в дверях апотекариона. Охрана Феникса, вооруженная алебардами стояла на почтительном расстоянии позади лорда Детей Императора. И хотя выложенный белой черепицей апотекарион был просторен, присутствие примарха, казалось, делало его тесным. Фулгрим прибыл прямо с поля боя. Он был облачен в фиолетовую броню, и его кровь все еще кипела после жестокой схватки. Война длилась уже третью неделю, и с каждым сражением Астартес оттесняли воинов Лаер к атоллу, который примарх идентифицировал как Храм.

- Было бы лучше для тебя, что бы твоя информация оказалась важной. – Сказал Фулгрим. – У меня нет времени на всякие мелочи! Мне нужно захватить этот мир.

Фабий кивнул и, вытащив из нартециума перчатки и скальпель, склонилсянад трупом твари и разрезал сковывающие грудь швы. Раздвинув толстые лоскуты кожи и мяса и закрепив их по бокам зажимами, он открыл грудную клетку Лаера. Вновь увидев внутренности Лаера, Фабий улыбнулся, восхитившись прекрасной согласованности органов, превращающих его во внушающую страх машину смерти.

- Я никогда не представлял себе ничего подобного, и, думаю, ни я, ни кто-либо другой, за исключением наиболее радикальных генных теоретиков Терры.

- Ничего подобного?- потребовал Фулгрим. – Не испытывай мое терпение и перестань говорить загадками, апотекарий.

- Это увлекательно, мой лорд, очень увлекательно. – Сказал Фабий, стоя меж двух трупов Лаер. – Я провел генетические исследования этих образцов и нашел много того, что может представлять интерес.

- Все что мне интересно об этих существах, это то, как их убить. – Ответил Фулгрим, и Фабий понял, что будет лучше поскорей перейти к делу. Продвижение кампании такой интенсивности было трудным даже для примарха.

- Конечно, мой лорд, конечно, но я думаю, вы заинтересуетесь тем, как эти существа жили. Из произведенных исследований, я выяснил, что Лаер не так уж и отличаются от нас в своих стремлениях к совершенству.

Фабий указал на раскрытую грудную клетку воина Лаер.

- Возьмите эти два экземпляра. Они генетически идентичны в том смысле что оба произошли из одного и того же генетического источника, но их внутренние органы были изменены.

- Изменены? Для чего?

- Я предполагаю, что бы лучше адаптировать их к роли, которую они должны были выполнять в обществе Лаер. – ответил Фабий. – Они являются прекрасными образцами, генетически и химически измененными с самого рождения, для идеального исполнения их заранее определенной роли. Этот, например, совершенно точно является воином, его центральная нервная система является намного более функциональной, чем у тех, кого мы захватили в начале войны, и вы видите здесь эти железы?

Фулгрим наклонился к трупу и сморщил нос от исходящего от чужака зловония.

- Что они делают?

- Они разработаны, что бы выпускать на поврежденный панцирь Лаер образующий корку состав. В действительности эти органы – биологическая функция самовосстановления, способная за несколько секунд залечить полученную ранее рану. Нам повезло, что капитану Деметру удалось убить его выстрелом в голову.

- У всех Лаер есть такие органы?

Фабий покачал головой и указал на бегущие, на экранах гололитов колонки данных. Изображения исследуемых Лаер вспыхивали, и над трупами появлялось мерцающее изображение различных вращающихся чужеродных органов.

- Нет не все. – Объяснил Фабий. – Именно это делает их настолько увлекательными. Каждый Лаер изменен с детства, что бы достичь совершенства в цели, для которой он создан, будь это воин, разведчик, дипломат или даже художник. У некоторых из захваченных нами ранее экземпляров были увеличены глазные впадины, что бы лучше захватывать свет, у других увеличены речевые центры мозга, в то же время как у остальных была увеличена сила и выносливость, возможно, что бы лучше функционировать как чернорабочие.

Фулгрим смотрел на экраны с данными, поглощая информацию с запредельной для любого смертного скоростью. – Они двигаются в направлении совершенствования самих себя.

- Именно, мой лорд, для Лаер изменение их тела лишь первый шаг на дороге к совершенству.

- Вы считаете, что Лаер совершенны, Фабий? – Угрожающе спросил Фулгрим. – Будьте осторожны в своей речи. Сравнивать эти ксено существа с работой императора было бы неблагоразумно.

- Нет, нет. – Поспешно сказал Фабий. – То, кого Император сделал из нас просто невероятно, но, что если это был, лишь первый шаг на длинном пути? Мы – Дети Императора, и как дети, должны учиться идти самостоятельно и делать наши собственные шаги вперед. Что если мы должны рассмотреть нашу плоть и найти новые способы ее улучшения и приблизить ее к совершенству?

- Улучшить ее? – Сказал возвышающийся над Фабием Фулгрим. – Я мог бы убить тебя за разговоры о таких вещах, апотекарий!

- Мой лорд, - Быстро заговорил Фабий, - Нашей целью является достижение совершенства во всех аспектах, и это означает, что мы должны отложить в сторону все понятия о брезгливости и почтении, ограничивающие нас в ее достижении.

- Император сделал нас совершенными – ответил Фулгрим.

- В самом деле? – Спросил Фабий, поражаясь вложенной в вопрос гордости за свою работу, возвысившей его. – Наш любимый легион был почти уничтожен при самом зарождении, помните? Несчастный случай разрушил почти все генное семя, ушедшее на наше создание, но, что если это был дефект, а не несчастный случай, вызвавший эти ужасные вещи?

Я помню собственную историю, - Сказал Фулгрим. – К тому времени, как Император привез меня на Терру, легион едва насчитывал 200 воинов.

- И вы помните, что Император сказал вам, когда вы узнали об инциденте?

- Да, апотекарий. Мой отец сказал, хорошо, что провал произошел в начале жизни, это разбудило во мне птицу феникса, и я восстал из пепла.

Фулгрим посмотрел на него и Фабий почувствовал боль и гнев в глазах лорда, вспомнившего муки тех давних дней, и понял, что играет в опасную игру. Вполне вероятно он подписал себе смертный приговор, но возможности, которые могли быть предоставлены, стоили любого риска. Попытаться постичь тайны Императора по созданию Астартес было самым большим делом его жизни. И если такая вещь не стоила небольшого риска, то тогда что? Фулгрим повернулся к своим воинам Гвардии Феникса и сказал.

- Оставьте нас. Ждите меня снаружи и не входите, пока я не позову вас.

Даже притом, что их хозяин был на борту “Гордости Императора”, Фабий видел, как обеспокоила телохранителей необходимость оставить примарха без защиты, но они кивнули и вышли из апотекариона. Когда за ними закрылась дверь, Фулгрим повернулся к Фабию. Задумчивый взгляд примарха блуждал между Фабием и телами Лаер, наполнявшие же его голову мысли были столь же чужды Фабию как и мысли Лаер.

- Ты полагаешь, что сможешь улучшить генное семя Астартес? – Спросил Фулгрим.

- Я не могу сказать наверняка, - сказал Фабий, изо всех сил пытаясь сдержать ликование, - Но я полагаю, что нужно, по крайней мере, попробовать. Вполне возможно, что это не принесет плодов, но если нет…

- Мы станем немного ближе к совершенству. – Сказал Фулгрим.

- И только несовершенством мы можем подвести Императора.

Фулгрм кивнул.

Вы можете продолжать, апотекарий. Сделайте то, что нужно.

БРАТСТВО ФЕНИКСА, встреченное светом Гелиополиса, появлялось с главного входа парами и поодиночке, занимая свои места у широкого круглого стола, стоящего в центре темного пола. Стол купался в отраженном от потолка свете и потрескивающим оранжевом огне, пылающем в меднике на середине стола. Вокруг стола были равномерно распределены высокие черные стулья, на половине из которых сидели облаченные в броню воины Детей Императора. Их броня блестела, но каждую видавшую и лучшие времена пластину покрывали трещины.

Соломон Деметр наблюдал за входящими из Врат Феникса Юлием Кеосороном и Марием Вайросеаном и остатками капитанов легиона, не отправившихся сразу после них в битву. Соломон мог понять их усталость и кивнул им, они сели рядом с ним. Он был рад, что его друзья благополучно вернулись с очередного изнурительного боя на поверхности планеты.

Чистка мира Лаер всем им давалась тяжело. В любой момент на поверхности присутствовало три четверти легиона, и было мало шансов на кратковременную передышку в такой скоротечной войне. Едва воины возвращались на корабли флота для пополнения боезапаса, как их опять посылали в сражение. План Лорда Фулгрима был смелым и блестящим, но оставлял очень мало времени на отдых и восстановление. Даже обычно неутомимый Мариус выглядел истощенно.

- Сколько? – Спросил Соломон, заранее боясь ответа.

- Одиннадцать мертвых, - ответил Марий, - Хотя, боюсь, один умрет еще до конца дня.

- Семь, - вздохнул Юлий, - что у вас?

- Восемь, - Ответил Соломон, - В огне, это жестоко. И другие разделят их судьбу.

- Если не хуже. – Сказал Юлий. – Наши кампании являются самыми лучшими.

Соломон кивнул, зная, что Юлий не хвастался, ему не были известны такие вещи, это было просто констатацией факта.

Свежая кровь, - Сказал он, увидев в братстве феникса два новых лица. На их наплечниках виднелся знак полномочий капитана, краска которого еще вероятно не засохла.

- Потери Легиона не ограничены рядовыми воинами. – Сказал Марий, - Хорошие лидеры должны вдохновлять своим примером воинов, которых они ведут.

- Не стоит цитировать мне книги, Марий. – сказал Соломон. – Я был там, когда они писали эту часть. И я практически изобрел понятие лидерства.

- Ты так же изобрел понятие быть живучим счастливчиком? – вмешался Юлий, - Я уже сбился со счету, сколько раз ты должен был быть мертв.

Соломон улыбнулся, довольный тем, что война не сокрушила всеобщего духа.

- Ах, Юлий, боги войны любят меня и не хотят видеть меня мертвым на этой треклятой планете.

- Не говори таких вещей. – Предостерег Марий.

- Каких вещей?

- О Богах и тому подобном, - сказал Капитан Третьей, - Это не прилично.

- Ах, не расстраивайся, Марий, - Улыбнулся Соломон, похлопав друга по наплечнику. – Есть лишь один бог войны за этим столом, и я сижу рядом с ним.

Марий сбросил его руку с плеча.

- Не дразни меня, Соломон, я серьезно.

- Не беспокойся, просто взгляни на свое лицо. Тебе стоит быть более радостным. Мы ведь не можем ходить повсюду с мрачными лицами, не так ли?

- Война мрачное дело, Соломон. – Сказал Марий. – Умирают хорошие воины и мы, ответственные за их возвращение живыми. Каждая смерть уменьшает нас, и ты отпускаешь по этому поводу шутки?

- Я не думаю, что Соломон подразумевал именно это – Вмешался Юлий, но Марий не слушал его.

- Не защищай его Юлий. Он знает о чем говорит и я обескуражен его речью, в то время когда храбрые воины умирают.

Слова Мария ужалили Соломона, и он почувствовал, как подступает желчь от оскорбления в словах друга. Он наклонился близко к Марию и сказал.

- Я никогда и мечтать не буду, что бы несерьезно относиться к тому, что умирают мои воины, но я знаю, что еще многие не вернулись бы живыми, если бы не я. Все мы ведем войну разными путями, и если тебя оскорбляет мой путь, я сожалею, но я тот, кто я есть и не изменюсь ни для одного человека.

Соломон посмотрел на Мария, полный решимости продолжить речь, но капитан покачал головой и сказал.

- Я сожалею, мой друг. Это война сделала меня агрессивным, и я стремлюсь найти повод излить свой гнев.

- Все нормально – Ответил Соломон и его гнев мгновенно исчез, - Ты настолько соответствуеш книге, что время от времени мне не стоит подкалывать тебя, даже когда я не прав. Мне жаль.

Марий пожал руку Соломона и сказал

- Война делает из нас дураков, и время от времени нам нужно сдерживать друг друга.

Соломон кивнул.

- Ты прав, но я не знаю как вести себя по другому. Я позволяю Юлию заботиться о культурной стороне вещей. Помнишь прошлый разговор, как там та маленькая орава летописцев, которую которая носилась за тобой? Есть, какие ни будь новые портреты или бюсты? Я клянусь, Марий, вскоре ты будешь не в состоянии найти угол, где не будет висеть портрет или вырезанный из мрамора бюст.

- То что вы слишком уродливы, для увековечивания в искусстве не делает меня недостойным восхваления, - Усмехнулся Юлий, хорошо привыкший к дружественным шуткам Соломона. – И потом, врятли это можно назвать оравой. Музыка Мисс Кински великолепна, и да, я хотел бы надеяться по позировать для картины Серены Д’Анджелус. Совершенство существует во многих вещах, друзья мои, не только в войне.

- Такое тщеславие… - Усмехнулся Соломон, широко раскинув руки. Врата Феникса открылись еще раз и Фулгрим вошел в зал, в полной боевой броне и накидке из перьев цвета огня. Эффект был великолепен, все беседы за столом в мгновение ока прекратились и Астартес с благоговейным трепетом смотрели на своего любимого лидера.

Все собравшиеся воины встали и склонили головы, поскольку примарх Детей Импертаора занял свое место за столом. Как всегда, броня Эйдолона и Веспасиана была увита перьями, как и у примарха. Каждый из них нес посох, увенчанный маленькой жаровней из черного железа, в которой горело красное пламя. И хотя за круглым столом, в теории, стирались ранги и звания, не было ни какого сомнения, кто был лидером собравшихся. Другие Легионы совещались в своих военных ложах в более неформальной обстановке, но у Детей Императора процветали традиции и ритуалы, доведенные в повторении до совершенства.

- Братья Феникса! – сказал Фулгрим. – В огне я приветствую вас!

БЕКА КИНСКИ стояла на широкой платформе своей отдельной каюты на борту “Гордости Императора” и смотрела на синий мир в низу через оправленное латунью обзорное окно. Хотя вид был прекрасен, она едва его замечала, все еще кипятясь перед чистыми страницами из за отказа Остиана Делафора.

Хотя парень был скромен и прост, и не обладал выдающимися физическими данными, что бы сравнивать его с другими любовниками, которые были у нее на протяжении многих лет, он был молод, и Бека жаждала обожания молодежи больше всего остального. Они были столь невинны, и развратить их с горечью ее лет и опыта было одним из немногих ее оставшихся удовольствий. С ранних лет Бека была могла заполучить любого мужчину или женщину, которых она пожелала. Для нее не было ничего недоступного. Быть отвергнутой так, как сейчас, когда она могла достичь невозможного, особенно расстраивало. Гнев за отказ Остиана Делафора от ее предложения разъедал, и она шепотом поклялась, что он заплатит за свое нахальство.

Никто не отвергнет Беку Кински!

Она поднесла кончики пальцев к голове и осторожно помассировала виски в попытках облегчить ощущаемую за глазами головную боль. Гладкая, искусственная кожа была холодной на ощупь, и она опустила руки на стол. Хирургическое вмешательство скрывало наихудшие из черт ее возраста, и, хотя, она по-прежнему была красива, то, когда человеческая хитрость не смогла бы скрыть разрушительного старения, было лишь вопросом времени.

Она подняла со стола перо и пробежалась по нотному стану, хотя все страницы пусты. Она распространила слух, что составит новую композицию для Лорда Фулгрима, но к настоящему моменту она не написала ничего, кроме пометки в журнале. Быть избранной в Ордер Летописцев было великой честью, если это вообще могло быть честью, ибо кто еще мог конкурировать с музыкальным талантом Беки Кински. Эта честь была закономерным результатом после окончания Музыкальной консерватории, и потенциал для новых горизонтов и побед казался ей безграничным. По правде говоря, шпили Терры посерели для Беки, ее окружали те же банальные лица, со временем ставшие пепельными и безвкусными. Что нового для нее было на Терре, когда она уже опробовала все плотские и наркотические удовольствия, которые только можно было купить на деньги. Какие новые сенсации мог предложить такой холодный и невзрачный мир как Терра ее распутному эпикурейскому вкусу? Возможно, подумала она, человечество, которому судьбой предначертано править галактикой, придумает новые невиданные экстазы и наслаждения.

И на какое-то время она представила: новые миры, обеспечивающие избыток наслаждений. Быть первой среди других талантов сперва пьянило а затем музыка полилась через ее руки на бумагу еще до того как она успела снять костюм Аргент Меркурио предназначенный для ее симфонии Изгнания Ночи.

Теперь музыка остановилась, поскольку ничего не вдохновляло ее.

Мир внизу плавно вращался вокруг своей оси, и она горячо надеялась, что его красота подтолкнет ее написать еще раз.

СОЛОМОН И ВСЕ собравшиеся боевые браться встали, что бы ответить на приветствие примарха. В присутствии Лорда Фулгрима, будучи включенным в столь узкий круг он получал удовольствие только от одного лишь присутствия на собрании. - Мы приветствуем тебя, наш лорд и мастер! – произнес хор.

Соломон наблюдал, как Эйдолон и Веспасиан встали по разные стороны от Фулгрима и прислонили к скобам, встроенным в стулья, посохи, прежде чем занять свое место. Соломон сразу же заметил напряжение между двумя командующими и задался вопросом, о том, что же произошло между ними до их прибытия. Братство Феникса выделялось на фоне Военных лож других легионов. Пока дети Императора сражались вместе с Лунными Волками, у них сложились крепкие дружеские отношения с воинами Хоруса, и в перерывах между битвами, некоторые распускали язык и рассказывали о своих ложах. Ложа Лунных волков, в теории, был открыта для каждого воина, захотевшего стать участником неофициальных дебатов, где звание не имело значения и человек мог говорить свободно, не опасаясь наказания. В конце концов, Соломону и Марию удалось побывать на одном из таких собраний, в приятной атмосфере духа товарищества под лидерством воина по имени Сергар Таргост. Соломон наслаждался вечером, несмотря на театр плаща, масок и кинжалов прибывших, но он мог сказать, что Марию было не по себе от непринужденности и смешения рангов. В традиционно иерархическом ядре Детей императора, только воин с рангом, мог вступить в это братство.

Фулгрим вызвал Братство на эту встречу и Соломон заинтригованно ждал слов примарха.

- Чистка Лаера почти закончена, мои братья, - Сказал Фулгрим, и воины вскинули руки и выкрикнули ему приветствие. – Остался последний, ждущий нашей ярости бастион Ксеносов. И я поведу наступление, разве я не обещал водрузить наше знамя на руинах храма Лаер?

- Обещал! - Крикнул Марий, и Соломон и Юлий переглянулись, уловив тон лести в его словах. Остальные застучали кулаками по столу, поддерживая капитана Третьей роты, и Фулгрим поднял руку, что бы остановить льстецов.

- Война на Лаер была трудна и мы все потеряли братьев по оружию – Сказал Фулгрим, его тон, наполненный торжественностью и благоуханием горя почувствовали все, - но была добыта великая слава, и когда воины будут оглядываться назад, и прочтут о том, чего мы достигли здесь, они сочтут ложью труды летописцев, потому как ни один легион не смог бы покорить такую расу за такой короткий строк. Но Дети Императора не просто легион: Мы избранные Императором, совершенные настолько, что можем носить его орла на нашей груди.

Каждый из собравшихся воинов прижал руку к грудной пластине, отдавая честь сотворившему их Императору, и Фулгрим продолжил.

- Ваша храбрость и жертвы не остались незамеченными, и Колонна Героев навсегда сохранит имена и деяния усопших. Я буду хранить память о них в своем сердце так же, как это будут делать те, кто придет после них.

Фулгрим встал и подошел к двум новым воинам. Один создавал впечатление орла, прирожденный воин с самодовольным выражением лица сразу же понравился Соломону, второй выглядел неловко и он быстро утратил к нему интерес. Соломон хорошо представлял волнение воина, вспоминая свое посвящение в Братство Феникса.

- Хотя некоторые умирают, их смерть позволяет другим продвинуться ближе к совершенству в военном деле, встав на их место. Поприветствуйте их, братья, поприветствуйте их в своих рядах!

Оба воина встали и Соломон присоединился к всеобщему приветствию, после чего воины поклонились ложе. Фулгрим положил руки на плечи более скромного воина и произнес.

- Это – Капитан Саул Тарвиц, воин, с большой храбростью сражавшийся на Атоллах Лаер. Он будет прекрасным дополнением к нашим рядам.

Фулгрим сместился и поддержал второго более дерзкого.

- А это, мои братья, Люций, превосходный мастер меча, являющий собой воплощение того, что значит быть одним из Детей Императора.

Соломон запомнил имена, зная воинов лишь по их репутации. Вид Люция нравился Соломону, в нем была какая-то собственная непокорность, но Тарвиц имел то, что Марий называл взглядом линейного офицера.

Тарвиц явно ощутил изучающий взгляд и уважительно кивнул в направлении Соломона. Соломон ответил тем же, понимая через мгновение, что в этом воине нет величия, и его ценность всегда будет незначительна.

Оба Астартес сели и примарх обошел стол, его плащ тянулся по полу за его спиной. Соломон повернулся лицом к Марию, чувствуя, что примарху не хочется говорить. Марий еле заметно пожал плечами.

- Война внизу уже почти закончена, и когда будет взят последний атолл, у нас появится время, что бы запланировать наш следующий шаг во тьму. Я получил послание от Ферруса Мануса, о том, что его Железные Руки в скором времени должны начать новый крестовый поход, и он просит чести заручиться нашей помощью в борьбе с весьма раздражающим врагом. Он начнет массовое вторжение в Малое Скопление Бифолда что бы сразиться с врагами человечества и это станет прекрасной возможностью продемонстрировать совершенные принципы, на которые опирается наша честь.

Мы встретимся с моим братом в системе Каролис, когда будет завершено уничтожение Лаер и мы поможем 52й экспедиции, прежде чем завершить планы в Пид Аномалии.

Соломон почувствовал, как бешено заколотилось его сердце от мысли сражения рядом с Х Легионом, и вместе с остальными прокричал приветствие.

Братские узы Феруса Мануса и Фулгрима были легендарны, а их дружба была ближе чем у каких либо других примархов, крепче чем, даже с Воителем, братом с которым он боролся вместе на протяжении многих десятилетий.

- Теперь расскажите им остальное. – Раздался надменный голос с противоположного края стола, и Соломон поразился тому, что кто либо, использующий подобный тон, мог обращаться к примарху. На заговорившего устремились сердитые взгляды, пока все не поняли, что это произнес Лорд Командер Эйдолон.

- Спасибо, Эйдолон. – Сказал Фулгрим и Соломон заметил, что он изо всех сил пытается удержать себя в руках от такого нарушения протокола. – Я как раз подходил к этому.

Среди собравшихся повисло напряжение от неожиданной вспышки Эйдолона, выведшей всех из равновесия. Соломон почувствовал неприятные ощущения в животе, не в силах понять происходящее. Фулгрим вернулся на свое место и сказал.

- К сожалению не все мы примем участие в этой кампании. Поскольку есть указы воителя, которым мы должны подчиняться. Галактика не покорится без усилий и рвения, и Воитель издал приказ о том, что часть наших сил должна обеспечить ему поддержку на уже завоеванных ,но требующих особого внимания территориях.

По круглому столу разлетелись крики разочарования и несогласия, и Соломон почувствовал, как напряглась его грудь, не в силах спорить с двумя величайшими воинами.

- Командер Эйдолон доставит ударную группу на борту “Гордого Сердца” к Поясу Сатира Ланукс, где гарантирует, что Имперские губернаторы поддержат законы Императора. Капитаны Люций и Тарвиц, будьте готовы, ваши воины будут заниматься высадкой на поверхность. Это будет вашим первым задание как членов Братства Феникса, поэтому я жду не меньше чем совершенства от вас обоих. Я знаю, вы не подведете меня.

И недавно принятые воины отсалютовали, и хотя Соломон мог видеть их сожаление по поводу невозможности отправиться с остальной частью Легиона, слова Фулгрима наполнили их сердца верой и радостью. Соломон видел,что никакой подобной радости Эйдолон не испытывал, зная какой позор должен был ощущать Лорд Командер при своем исключении, хотя, для выполнения приказа Воителя силы должны быть под командованием человека именно такого ранга. Пока Веспасиан командовал силами на Лаере, никакого другого выхода не оставалось. Соломон понял, что Эйдолон должен был знать об этом, но знание не прибавило бы Соломону настроения, будь он сам Лордом Командером.

- Мы споем песнь о вашей храбрости по вашему возвращению, а пока давайте пить и праздновать гибель Лаер! – Сказал Фулгрим, и из ворот Феникса вышли слуги, неся подносы горячего мяса и вино в честь победы.

- Мы поднимем наши бокалы за победу! – крикнул Фулгрим.