"Фулгрим" - читать интересную книгу автора (Макнилл Грэм)

2 Ворота Феникса Орел будет Править В огне

Из всех судов двадцать восьмой Экспедиции, ”Гордость Императора” был самым великолепным, ее бронированный корпус по всей длине был отделан золотом, бронеплиты же были цвета насыщенного вина. Он застыл на орбите сапфирово-синего мира Лаеран, подобно флагманскому судну какого-то древнего короля, окруженного эскортом, линейными кораблями, транспортами, судами снабжения и армейскими массовыми транспортерами.

Судостроители Юпитера заложили судно сто шестьдесят лет назад, за проектирование и созданием лично следил Генерал-Фабрикатор Марса, каждая его деталь создавалась вручную, согласно невообразимо высоким техническим требованиям. Процесс строительства велся в два раза дольше, чем любого другого судна сопоставимого размера, но так было только потому, что это был флагман Примарха Третьего Легиона, Детей Императора.

Построение двадцать восьмой Экспедиции было предметом военной красоты, став на якорь на орбите Лаерана, флот в точности следовал катехизисам, ничто враждебное не могло достигнуть или оставить планету, не будучи перехваченным "Рапторами" Имперского флота. Суда Лаера, доказавшие свою смертоносность, уничтожив разведывательные корабли, теперь были обломками, дрейфующими вокруг колец шестой планеты системы, унмчтоженные точными разрушительными ударами благодаря военному мастерству Фулгрима.

Несмотря на то, что мир внизу был известен как Лаеран, его официальное обозначение было Двадцать восемь Три, это был третий мир, который двадцать восьмая Экспедиция приводила к согласию. Такое название было дано преждевременно, а первая битва свое жестокостью лишь доказала то, что название было принято из-за уверенности в быстром приведении к согласию.

"Андрониус" и "Добродетель Фулгрима", переливаясь фиолетовыми и золотыми цветами Детей Императора, стояли посту по обе стороны флагманского судна примарха, каждый с образцовым списком побед одержанных ранее. Звенья "Рапторов", неся честь и славу двадцать восьмой Экспедиции, возвращались к "Гордости Императора", теперь, после устранения флота Лаера, примарх должен был открыть свои планы о дальнейшем ведении войны.

Первый Капитан Юлий Кесорон был человеком не склонным к противоречивым эмоциям, которые сделали бы его текущую ситуацию весьма неудобной. Облаченный в фиолетовый цвет своих парадных доспехов и кроваво-красный, плаща, он производил сильное впечатление, когда стремительно следовал к Гелиополису, сопровождаемый своим денщиком, Лиаконом, и свитой из пажей, которые несли его шлем, меч и края плаща.

Кулон цвета огненного янтаря элегантно свисал с его шеи, покоясь между украшенных резьбой пластин золотого нагрудника. Его изысканные черты лица не выдавали и следа волнений, волнений вызванных сомнениями относительно образа действий его примарха, и это было непостижимо.

Процессия прошла по широкому пути со светлыми стенами из прохладного мрамора и высокими ониксовыми колоннами, отделанными золотым тиснением, повествовавшим о победах и славе добытых на протяжении Великого Крестового похода. "Гордость Императора" должен был стать наследием Фулгрима, и его стены несли в себе историю создания фундамента Империума.

Статуи героев Легиона стоявшие вдоль всего пути процессии, позолоченные рамы картин, созданных художниками экспедиций, привносили столь необходимые в холоде космоса теплые тона.

-Мы торопимся? -спросил Ликаон, его броня была вычищена до блеска, но менее яркого, чем у первого капитана. -Я думал, что Лорд Фулгрим будет ждать вашего прибытия прежде чем ставить новые цели экспедиции.

-Да.- отрезал Юлий, ускоряясь и напугав пажей,- но если мы должны сделать то, что он требует, то скорее я спущусь на Двадцать восемь Три. Месяц, Ликаон! Он хочет привести Лаер к согласию за месяц!

-Люди готовы, - заверил Ликаон,- Мы сделаем это!

-Я не сомневаюсь, что мы сделаем это, Лиакон, но список погибших будет большим, возможно слишком большим.

-Громовые ястребы уже на пусковых палубах, мы ждем только вашего слова, чтобы обрушиться на Лаер.

-Я знаю,- кивнул Юлий,- но мы должны ждать приказа примарха о начале атаки.

-Несмотря на то, что капитан Деметер уже высадился? - спросил Ликаон, когда они проходили мимо Детей Императора, вооруженных золотыми пилумами и стоявших через равные промежутки по всему триумфальному пути. Хотя они стояли столь же неподвижно как статуи, агрессия и жестокость, бившаяся внутри каждого воина Астартес, была очевидна.

-Даже в этом случае, - согласился Юлий,- было бы нецелесообразно начать кампанию, не посоветовавшись с другими офицерами экспедиции, так как высадка, будет лишь разведкой боем, а не полномасштабным ударом наших сил.

Ликаон пожал плечами и потряс головой:

-Какая нам разница, что думают в экспедиции? Примарх командует, и все они делают так, как он считает целесообразней. И только это считается правильным.

Хотя Юлий и согласился с Ликаоном, но не ответил, раздраженный положением воинов внизу, на планете. Он слышал вокс-сообщения Соломона и Мария, которые вели тяжелые бои, чтобы расчистить плацдарм на парящем острове, известном как Атолл 19 и гнев его возрастал с каждым известием о растущих потерях.

Но его примарх приказал ему присутствовать на военном совете, на котором будет разработана тактика двадцать восьмой Экспедиции в борьбе с ксеносами, и таких приказов не ослушивались.

Юлиус уже знал то, что Лорд Фулгрим должен был представить старшим командирам флота, и от смелости, и масштаба этого всего у него захватывало дыхание. И не надо было быть Первым Капитаном Детей Императора, чтобы догадаться, какова будет их реакция .

-Хватит разговоров, Ликаон, мы пришли,- сказал он , поскольку увидел огромные Ворота Феникса перед собой, высокая

бронзовые ворота, изображавшие Императора, символически награждавшего Фулгрима Имперским орлом. Орел был личным символом Императора, который повелел, чтобы Легион Фулгрима нанес его на броню, как знак особого отношения. Честь, которой удостоились Дети Императора была неизмерима. Как только Юлий увидел ворота, он почувствовал, что гордость наполняет его грудь, и первый капитан дотронулся до вырезанного на его броне орла.

Еще больше стражников стояло около самих Ворот Феникса, все они низко поклонились, кода Юлий прошел мимо. Как только огромные бронзовые створки начали расходиться, раздался грохот одновременного удара копий об пол. Издали донесся гул голосов и проскользнул луч слепящего света.

Он вежливо кивнул воинам у ворот и прошел через них к Гелиополису.

Соломон прицелился в лицо существа несущегося к нему, его когти могли легко развалить десантника пополам. Палец нащупал спусковой крючок и шквал огня вырвался из ствола его болтера. Искры и желтая кровь брызнули на его пурпурные с золотом доспехи, когда существо разорвало, и оно шлепнулось бесформенной кучей рядом с ним. Но за первым следовали другие, уже вся площадь кишела поджарыми волнистыми фигурами, атаковавшими Астратес.

Каждый лаеранин выглядел по-своему, их биологические формы

различались в зависимости от зоны ведения военных действий, и, несомненно, был создан для своего театра войны. За время своего пребывания на океаническом мире Лаера, Соломон видел летающих, плавающих и множество других вариантов на основе стандартного вида лаеран. Был ли каждый из них подвержен особенной генетической мутации или же сознательной переделке в воина – Соломон не знал, да и не задумывался об этом.

Эти особенные твари были высокими, гибкими монстрами с нижней частью тела подобной змеиной, - характерной для всех лаеран, - развитой грудной клеткой защищенной серебристой броней. Из нее росли две пары конечностей. Верхние конечности оканчивались длинными кривыми лезвиями, походившие своей элегантной формой на скимитары.

Нижние же были облачены в потрескивающие перчатки, стрелявшие смертоносными зелеными зарядами.

Головы, формой напоминавшие луковицу, были как у насекомых - с блестящими фасеточными глазами и выступающими челюстями, из которых доносился резкий визг, когда лаеране атаковали.

Соломон крутился на месте, стреляя из болтера в каждое выскальзывающее из зданий, вырезанных в твердом коралле атолла, существо. Ветераны, сопровождавшие его, построились полукругом с капитаном в центре, все воины спокойно двигались, придерживаясь предназначенных им мест, и оттесняли лаеран обратно к потрескивающей сфере энергии с каждым сделанным шагом.

Грохот болтеров наполнял воздух, взрывы вырывали куски кораллов, а Дети Императора продвигались все дальше и дальше сквозь вопящие руины парящего города. Хотя без вокс связи Соломон не знал, что делают Кафен и Фелоний, вера в их мужество и опыт позволяла не беспокоится. Но Соломон лично выбрал обоих, и какая бы судьба их не ожидала, он все равно нес за них ответственность.

Зеленые заряды вырвались из ранее не замеченного туннеля и трое Астратес упали, их доспехи и плоть распадались под действием электро-химических энергий.

-АТАКА С ФЛАНГА!!!- прокричал Соломон, и его люди быстро и четко перестроились, чтобы встретить атаку.

Выскочивших из укрытия пришельцев встретил шквал болтерного огня, Те из Детей Императора , кто первыми столкнулся с врагом, меняли позиции, давая товарищам вести огонь по противнику в то время как они перезаряжали оружие .

Соломон с гордостью смотрел, с какой четкостью и дисциплиной, недоступными для других Легионов, действуют его воины. Приступам бешенства Волков Русса, лихим атакам наездников Хана не было места среди Детей Императора. Легион Фулгрима бился спокойно, с железной дисциплиной и хирургически точно прикладывая силу.

Гриб взрыва взметнулся вверх справа от Соломона и он услышал грохот падающих кусков коралла - башня рушилась во в поднявшемся облаке пыли и огня, его омерзительные звуки затихли, когда башня развалилась на две части. Дети Императора продвинулись приблизительно на сорок метров к центру площади, они заняли позиции по периметру усыпанного щебнем кратера.

Сверкающий энергетический шар было достаточно близко для того, чтобы чувствовать его высокую температуру. Судя по всему он командовал окружавшими его лаеранам, так как они возобновили атаку. Их гибкие тела, замелькали в руинах их жилищ с безумной скоростью. Всплески сгустков зеленого света и болтерных очередей расчертили площадь. Редкие взрывы вспыхивали от столкнувшихся зарядов вызывая дрожь в воздухе, .

Вопящий поток ксеносов катился к Детям Императора, их змеиные тела скользили по земле с бешеной скоростью, и Соломон понимал, что стрелять поздно. Он бережно положил свой болтер на землю и вынул цепной меч из ножен, закрепленных на спине.

Его меч, как и болтер ,был серьезно улучшен,и под строгим надзором капитана Мария Вайросеана превращен в Реликвию Имперского арсенала. Лезвие и рукоять оружия были удлиненны, чтобы Соломон мог владеть клинком двумя руками.Крестовина была стилизована в виде распахнутых крыльев, а вершина эфеса украшала голова величественного орла. Он нажал руну активации и прокричал:

В рукопашную!

Сотни лезвий сверкнули бликами на солнце, когда круг Детей Императора вынули мечи плавным движением. Лаеране ударили Детей Императора в дымке серебристой брони и потрескивающих лезвий, Астартес встретили врага, плечом к плечу. Кованная Марсианская сталь с громким лязгом столкнулась с чужими клинками.

Соломон отклонил удар, нацеленный ему в голову, и увернулся от другого лезвия чужака, вонзив свой меч между бронированным нагрудником и нижней частью тела. Зубцы его меча коснулись толстого позвоночника, и он протолкнул клинок дальше, разрубив тварь на две хлюпающие половины.

Его воины сражались хладнокровно, уверенные в своем превосходстве и, зная, что их Капитан был среди них. Соломон вытащил цепной меч из тела убитого им чужака и двинулся дальше.Его воины последовали примеру Соломона и мрачно сражались, нанося убийственные удары.

Когда землю начали сотрясать мощные толчки ,это стало первым предупреждением о том, что что-то было не так.

Затем земля внезапно накренилась в сторону. Соломон упал на землю, и заскользил по плато к одному из многочисленных кратеров, усевающих поле боя.

Он быстро восстановил равновесие и просканировал поверхность на наличие угрозы, но ничего не обнаружил, Соломон слышал над собой звуки боя раздающиеся с обеих сторон. Если предположения Механикумов были верны и энергетические катушки были тем, что держало атоллы на плаву в небе, то вполне вероятно, что один или несколько, где-то на атолле были уничтожены. Соломон вложил свой меч в ножны и начал карабкатся по скалистому краю кратера. Приблизившись к вершине, он почувствовал, как встали дыбом волосы на шее, и, посмотрев наверх, увидел силуэт воина Лаера на выступе кратера. Соломон потянулся за мечем, но Лаер достиг его быстрей, чем он смог достать оружие.

Хотя Юлий Кесорон провел на Гелиополисе много дней, его красота и величие по-прежнему лишали его дара речи. Его поразили вздымающиеся стены бледного камня и выстроенные в линию мраморные статуи на золотых постаментах, поддерживающие огромный купол зала. Запутанные мозаики, слишком высокие, что бы разобрать детали, заполняли купола, пурпурные и золотистые знамена свисали между рифлеными пилястрами из зеленого мрамора. Сверкающий луч сфокусированного звездного света бил из центра купола, великолепно отражаясь от черной поверхности пола Гелиополиса. Мрамор и плавленый кварц, смешанные с известковым раствором и землей превратили пол в темное сверкающее зеркало, сияющее словно небеса над ним. Воздух заполнили частички пыли ,сверкающие в ароматном дыму курильниц.

По окружности зала , аудиенций Фулгрима располагались ряды мраморных скамей, возвышаюшихся от центра к стенам. Этого было достаточно, чтобы усадить две тысячи мужчин, хотя это была лишь четверть от числа присутствующих на военном совете. Кресло примарха из полированного черного мрамора стояло прямо в центре столба звездного света. Именно отсюда лорд Фулгрим выслушивал доклады своих воинов. И хотя примарх еще не украсил эту конструкцию сразу по прибытию, пустое кресло внушало уважение.

Юлий видел офицеров, собранных со всех военных подразделений 28-й экспедиции сидящих на мраморных скамьях. Он подошел, что бы занять свое место на скамье самой близкой к полу, кивая офицерам, которых он знал в лицо ,замечая осторожные взгляды бросаемые на его развевающеюся красную мантию. Те, кто прослужил с Детьми Императора хоть какое-то время, знали, что облачение в красную мантию, говорило о том, что воин готовится выступить на поле битвы.

Юлий проигнорировал эти взгляды и перед тем, как сесть передал свой меч и шлем слугам. Он прошелся взглядом по кругу палаты, замечая серебряных и алых офицеров Имперской Армии, заполнявщих нижние ярусы Гелиополиса. Их близость к полу свидетельствовала об их высоких званиях.

Лорд Командер Файл сидел в окружении слуг и помощников. Он был строгим человеком с изуродованым лицом, аугметизированным стальной пластиной, закрывющей левую часть его лица. Юлий никогда не общался с ним, но знал о его, как искусного генерала, и безжалостного неумолимого солдата.

На средних ярусах,позади офицеров находились адепты Механикумов, которые выглядели стесненными в ярком свете Гелиополиса. Их закрытые одежды скрывали большую часть аугметики, и Юлий не мог вспомнить, видел ли он кого-либо из них без закрытых балахонов. Юлий покачал головой над глупой завесой секретов и ритуалов, которой они себя окружали.

Рядом с Механикумами сидели летописцы.Это были серьезные мужчины и женщины в бежевых костюмах, которые небрежно записывали что-то в потрепанные блокноты и пиктеры,а так же делали на бумаге наброски угольными карандашами. Величайшие художники, поэты и писатели Империума отправились с экспедиционными флотами, что бы в тысячах своих документов запечатлеть монументальные события Великого Крестового Похода, встречая везде различную степень гостеприимства.

Немногие из легионов ценили их усилия, но Фулгрим объявил, что их присутствие являеться великим благом и предоставил им беспрецедентный доступ к своим самым сокровенным и охраняемым церемониям.

Cкользнув взглядом по галерее, Ликаон сплюнул.

”- Летописцы. Какой смысл в их присутствии на военном совете? Смотрите, один из них даже принес мольберт!”

Юлий улыбнулся и сказал:

”- Возможно, он хочет запечатлеть великолепие Гелиополиса для будущих поколений, мой друг.

- Расс был прав по поводу этого. Мы воины, а не предметы для портретов или поэзии.

- Преследование совершенства простирается вне военных дисциплин, Ликаон. Оно включает в себя изобразительное искусство, литературные работы и музыку. Совсем недавно я удостоился привилегии услышать концерт Беки Кински и мое сердце воспарило от столь сладкой музыки.

- Вы снова читали поэзию, не так ли? – спросил Ликаон, качая головой.

- Когда выпадает шанс, я копаюсь в одной из Имперских песен Игнация Каркази. – признался Юлий. – Когда-нибудь тебе тоже стоит попробовать. Это было бы не плохо для тебя. У самого Фулгрима в палатах есть скульптура, работы Остиана Делафора, и, как говорит Эйдолон, у изголовья его кровати висит пейзаж Кемоса, нарисованный Келандом Роджетом.

- Не может быть! Эйдолон?

- Ну, он так сказал, - кивнул Юлий.

- Кто бы мог подумать? – задумался Ликаон, - Так или иначе, я все же буду придерживаться достижения совершенства через войну, поскольку мы созданы для нее.

- Твоя потеря. – сказал Юлий, в то время, как верхние ряды Гелиополя заполнялись писцами, нотариусами и слугами, состоявщими на службе наиболее близко к центру власти.

- Высокая явка, -отметил Ликаон.

- Будет говорить примарх и это всегда вызывает толпы почитателей.

Словно упоминание его имени было ключевым сигналом для него, Врата Феникса распахнулись, и примарх 3-го Легиона вошел в Гелиополь. По бокам его сопровождали лорды командиры. Все собравшиеся воины, адепты и писцы немедленно упали на колени и склонили головы в изумлении от великолепия совершенного воина стоящего перед ними. Юлий склонился вместе с ними, и его недовольство мгновенно исчезло в порыве волнений при виде своего любимого примарха. Вал нарастающих аплодисментов и криков – Фениксоподобный! – заполнили Гелиополь, рев приветствующих аплодисментов успокоился лишь, когда Фулгрим поднял руки, что бы успокоить своих последователей.

Примарх носил длинную ниспадающую мантию бледно-сливового цвета, на его бедре виднелся темный железный эфес меча, Огненного клинка, сам клинок был вложен в ножны из мерцающей темно-фиолетовой кожи. На груди были ярко вспыхивающие крылья орла, вышитые золотыми нитями. Небольшие лазурные ляписы не давали спадать волосам на лицо. Позади примарха шли двое величайших воинов легиона- Лорды Командиры Эйдолон и Веспасиан. Оба воины были одеты в простую белую тогу, ничем не неукрашенную, за исключением маленького орда на правой стороне их груди. Их строгая выправка вдохновляла Юлия, ведущего себя немного более сдержанней в их присутствии. Эйдолон выглядел невпечатленным от собравшихся здесь воинов. Оба командующих были вооружены, Веспасиан мечем, вложенным в ножны, а Эйдолон тяжелым молотом переброшенным через плече. Юлий мог чувствовать напряжение повисшее в воздухе. Экспедиция ждала его слов.

- Друзья мои, - начал Фулгрим, садясь перед собравшимися воинами. Его бледная кожа поблескивала в ниспадающем свете. – мое сердце радуется, видя что вы все здесь собрались. Прошло слишком много времени с начала войны, но каковы теперь шансы это исправить.

Юлий знал к чему это шло, он чувствовал некоторую дисгармонию, окружающую его и увидел, как обычно ироничный Ликаон улыбнулся при звуках речи примарха.

- Мы вращаемся на орбите мира жуткого вида, называющего себя Лаер, -продолжил Фулгрим. Его голос потерял резкий Хтонийский акцент, который он приобрел за время, пока Дети Императора сражались вместе с Лунными Волками Воителя. Культурный акцент Старой Терры приправленный в каждом слове, и Юлий находил себя обманутым интонацией и тембром слов примарха. – И какой это мир! Тот, что почтенные представители механикумов называют имеющим несоизмеримую ценность для крестового похода возлюбленного всеми Императора.

- Возлюбленного всеми. – повторил зал.

Фулгрим кивнул и сказал – Хотя этот мир имеет для нас огромную ценность, его чуждые обитатели отказываются делиться перепавшей им удачей. Они отказываются рассматривать манифесты, ведущие нас сквозь звезды и ясно дали понять, что не испытывают к нам ничего, кроме презрения. Наши мирные послания, отправленные с добрыми пожеланиями и честью, были силой отвергнуты.

По Гелиополису прокатились гневные злобные крики и угрозы. Фулгрим улыбнулся и сложил руки на груди в жест благодарности за их преданность. Среди замирающих криков и аплодисментов Юлий видел, как Лорд Командующий встал и глубоко поклонился Фулгриму.

- Можно мне? – отважился воин, его голос выдавал большой опыт в таких делах.

- Конечно, Фаддей. Вы мой самый привилегированный союзник. – сказал Фулгрим и строгая маска Фаддея дернулась от удовольствия, что к нему обратились по имени.

Люций улыбнулся, помня умение Фулгрима льстить союзникам, с которыми он разговаривал, очень хорошо зная, что вскоре он должен будет осыпать Фаддея твердыми фактами и неудобными истинами.

- Спасибо мой лорд, - сказал Фаддей, положив руки на барьер, отделявший его от темного пола Гелиополиса. Пока Фаддей говорил, микроскопические кристаллики, плавающие в колоне света, сосредоточились вокруг командующего, обвиваясь вокруг него в рассеянном свете.- Возможно, вы сможете рассказать мне кое-что?

Фулгрим улыбнулся, и его темные глаза засияли радостью.

- Я постараюсь пролить свет на тьму вашого неведения.

Файл насторожился, предчувствуя оскорбление, но сдержался.

- Вы созвали нас здесь на военный совет для решения судьбы Двадцать Восемь Три? Не так ли?

- Верно. Я не мог взять на себя ответственность за такое решение, не посоветовавшись с вами.

- Тогда зачем вы уже выслали воинов на поверхность планеты? – спросил Файл с впечатляющей силой воли. Большинство смертных, просто стоя в присутствии примарха испытывали благоговение, но Фаддей Файл держался так, словно разговаривал со своим подчиненным, и Юлий почувствовал, как его переполняет возмущение от такого неуважительного поведения.

- Я слышал слова Совета Терры, что покорение Лаера будет стоить множества жизней и продлится слишком долго. Десять лет были цифрой, которую я слышал. – не останавливаясь продолжал Файл. – Не было ли разговора о создании протектората Империума?

Юлий уловил слабые, но безошибочные признаки раздражения Фулгрима, подвергшемуся такому допросу, хотя, скорее всего, он конечно знал, что всей экспедиции известно о нападении на Атолл 19 и он окажется под таким допросом. Такова была цена поддержания открытости в пределах экспедиции, понял Юлий.

- Действительно, такой разговор был. – Сказал Фулгрим, - но он получился несвоевременным и особо неудачным, что бы оценить ценность этого мира для Империума. Настоящее нападение – всего лишь попытка более четко оценить военные возможности Лаер.

- Конечно, уничтожение наших разведывательных судов великолепно это продемонстрировало, мой лорд. – Сказал Файл, - Я думаю, что вы уже выбрали войну, не посоветовавшись с нами.

- И что с того, Лорд Коммандующий? – спросил Фулгрим и его глаза вспыхнули опасным гневом. – Вы бы отступили перед наглостью этих ксеносов? Вы допустили, что бы я поставил под угрозу свою часть, избегая боя,из-за того что это могло бы быть опасно?

Лорд Командующий побледнел от тона Фулгрима, поняв, что зашел слишком далеко, и сказал, - Нет мой лорд. Мои силы в вашем распоряжении.

Раздражение на лице Фулгрима исчезло через мгновение после вспышки гнева, и Юлий знал, что эта вспышка была тщательно спланирована, что бы заставить Файла прекратить свои расспросы. Фулгрим уже составил свой совершенный план относительно этой войны, и не собирался сворачивать с курса из за сомнений простых смертных.

- Благодарю вас, Лорд Командующий. – Ответил Фулгрим, - И я приношу извинения за свою резкость. Вы в праве спрашивать такие вещи, поскольку о характере человека говорят его вопросы, а не его ответы.

- Нет необходимости извиняться передо мной, - возразил Файл, испытывая неудобство от мысли, что он вызвал гнев примарха. – Я говорил не к месту.

Фулгрим кивнул в направлении Лорда командира, принимая его извинения.

- Мы слишком разлюбезничались, Фаддей и все уже начали забывать о цели, ведь мы здесь собрались, чтобы обсудить план военных действий, не так ли? Я разработал кампанию, которую увидят Лаеране в нашем исполнении, и я ценю все советы, что вы мне даете, но это тот тип войны, для которой были созданы Астартес. Я обрисую ее общие черты и подробности через мгновение, но поскольку время важно, я думаю, вы простите мне, если я для начала спущу своих боевых псов.

Примарх направил свой пристальный взгляд на него, и вопреки себе, Юлий почувствовал, как его пульс ускорился, пока черные как смоль глаза Фулгрима изучали его. Он знал, что этот вопрос зададут, и лишь надеялся, что его люди смогут выполнить задачи, которые Фулгрим поставит перед ними.

- Первый капитан Кесорон, готовы ли ваши воины донести Истины Империума до Двадцать Восемь Три?

Юлий выдержал прикованные к нему взгляды.

- Я клянусь огнем, мой лорд. Мы ждем лишь вашего слова.

- Тогда слово дано, Капитан Кесорон. Сказал Фулгрим, сорвав с себя одежду и продемонстрировав отполированные боевые доспехи под ней. – Через месяц орел будет править Лаераном!

Руки Лаера прорвались к броне Соломона, царапая выпуклые формы безупречных поверхностей, когти рвались сквозь золотого орла на нагрудной пластине. Два воина скатились к основанию кратера, и снова Капитан обнаружил себя прижатым весом существа. Его нижние челюсти были широко раскрыты и он оглушительно визжал, распыляя на Соломона горячую слюну и слизь. Соломон дернулся, очищая взгляд, и ударил кулаком. Его кулак раздробил кость под румяно красной плотью ксеноса. Чужак взвыл еще сильней, и одна из его кистей взорвалась вспышкой зеленого света, задетая когтем одной из его собственных рук. Он откатился в сторону, царапая серебряными руками скалы, словно они были из плотного песка. Соломон отскочил от существа к одному из склонов кратера. Лаер выл, и физическая сила его крика ошеломляла Соломона, в ушах звенело, а взгляд затуманился. Он попытался достать меч, но Лаер снова наскочил на него прежде чем меч наполовину покинул ножны. Бойцы рухнули на землю в водовороте бронированных конечностей и сегментированных когтей.

В ужасных глазах Лаера отразилось его искаженное лицо, он чувствовал гнев и обиду от мысли о том, что он был пойман в эту ловушку на дне кратера, в то время как его люди сражались наверху. Жгучая боль пронзила его бок, когда Лаер пронзил его своим пылающим зеленым оружием, но он ушел в сторону, прежде чем оружие распороло его кишки. Он прижался спиной к стене, не имея возможности куда либо двинуться.

Из нижних челюстей лаеранина вырвалась последовательность неразборчивых визгов, его язык был совершенно чужд Соломону, но он мог поклясться, что монстр получал удовольствие от этой схватки.

- Ну давай же. – прохрипел Соломон, кружась по скалистому склону кратера. Лаер согнул свое змееподобное тело и прыгнул на него, с распростертыми конечностями.

Соломон прыгнул на встречу и, столкнувшись, два бронированных тела упали на дно еще раз. Как только они приземлились, Соломон схватил одно из пылающих оружий Лаера и раздробил сустав между жесткой конечностью и остальным телом Лаера. Рука оторвалась от тела в брызгах зловонного ихора и Соломон навалился на нее всем телом, вдавливая энергетический край оружия в грудную пластину чужака. Пылающий край легко прорвал серебряную броню и Лаер взорвался извивающимися кусками плоти. Из глотки вырвался предсмертный вопль и Соломон вновь поразился удовольствию, которое он уловил в его крике. С отвращением, Соломон отшвырнул оторванную лапу Лаера, тусклый свет уже исчезал с грязного оружия. В очередной раз он стал карабкаться к вершине кратера,он появлся вовремя, что бы увидеть как его воины сражаются с превосходящими силами Лаер, рассыпанных по площади .На мгновение оторвавшись от боя, Соломон увидел, что его воины были пойманы в ловушку, отчаянно защищаясь от потока чужаков. Его наметанный взгляд видел, что без подкрепления не может быть и речи о том, что бы сдерживать такое количество тварей. Многие Астартес уже упали, а их израненные тела дергались от непроизвольных судорог, вызываемых оружием чужаков.

Его внутренний голос говорил, что они находятся на гране поражения ,и его наполнила горечь от мысли о том, что чужаки осквернят тела воинов Второй Роты.

-Дети Императора!- проревел он, приближаясь к боевым порядкам Астартес, - Держать линию! Я поклялся огнем первому Капитану Кесорону, что мы захватим это место, и мы не будет опозорены, не сдержав клятву!

Он видел почти неуловимое напряжение задних рядов и знал, что его воины его не опозорят. Вторая Рота еще никогда не отдавала свои позиции врагу и он не ждал что это произойдет теперь. В древние времена, когда воины бежали, каждого десятого из них убивали, и это было хорошим уроком, оставшимся в живых. Такое наказание, по мнению Соломона, было слишком снисходительным. Воины, бежавшие однажды, побегут и снова, и он гордился, что ни одно из его отделений никогда не нуждалось в таком зверском уроке храбрости.

Они брали пример со своего Капитана, и он скорее умрет, чем опозорит Легион трусостью. Шум сражения был оглушителен, и хотя линия Детей Императора прогибалась под натиском Лаеров, но они все еще держались. Соломон поднял с земли свой болтер и вогнал в оружие новый магазин. Он выдвинулся к центру линии, и занял свое месте в гуще боя, методично расстреливая чужаков, пока не закончились боеприпасы, и только после этого обнажил свой меч.

Он сражался двумя руками, рассекая лезвием чужую плоть и крича на своих воинов, что бы те держались, поскольку кипящий поток Лаеров окружил их.