"Тайна шепчущей мумии" - читать интересную книгу автора (Артур Роберт)

ШЕПЧУЩАЯ МУМИЯ

За фактами письма Альфреда Хичкока скрывались события самые удивительные и таинственные из всего, с чем до сих пор сталкивались Три Сыщика.

Примерно в двадцати километрах от Роки-Бич и склада фирмы «Т. Джонс» горы вокруг Голливуда прорезало тесное ущелье. К его отвесным скалистым стенам прилепилось несколько дорогих вилл, окруженных деревьями и кустарником. Одна из них имела вид старинного особняка в испанском стиле, в боковом флигеле которого размещался частный музей. Его владелец, профессор Роберт Ярбору, пользовался репутацией известного египтолога.

Огромные окна – с пола до потолка – выходили на выложенную каменными плитами террасу. Когда они были закрыты, внутри становилось невыносимо жарко и душно, так как лучи полуденного солнца светили прямо в окна. Вдоль витрин окон стояло несколько статуй из египетских гробниц. Одна фигура была из дерева и изображала древнеегипетского бога царства мертвых Анубиса. На туловище человека восседала голова шакала. Тень от нее падала на пол – темный силуэт производил жуткое впечатление, вызывая замирание в груди.

Еще и другие сокровища из гробниц Древнего Египта заполняли помещение. Бронзовые маски, развешанные по стенам, казалось, таинственно улыбались. Глиняные дощечки, золотые украшения и изображения скарабеев, этих почитавшихся священными жуков, вырезанные мастерами далеких времен из зеленого нефрита, покоились под стеклом. На свободном пространстве, недалеко от ряда окон, стоял деревянный саркофаг с вырезанной на крышке фигурой захороненной в нем мумии. Он выглядел как простой гроб – не был украшен ни сусальным золотом, ни светящимися красками, что обычно придает саркофагам дорогой и богатый вид. Но он хранил в себе тайну. И был гордостью профессора Ярбору – маленького, слегка полноватого человека с остроконечной бородкой и очками в золотой оправе.

В молодые годы профессор возглавил несколько экспедиций в Египет. Во время этих поездок он находил гробницы, не известные ранее, выбитые в скалах и скрывавшие мумии давно умерших фараонов, их жен и слуг вместе с драгоценностями и другими предметами, погребенными с ними согласно древнему обряду. Он хранил все эти сокровища в своем музее, где писал книгу о сделанных им открытиях и находках.

Саркофаг с мумией прибыл всего неделю назад. Профессор Ярбору нашел эту мумию двадцать пять лет назад. Но поскольку он в те годы был занят исследованиями в другом месте, где взял на себя долгосрочные обязательства по решению одной труднейшей задачи, то отдал мумию на время в один из музеев Каира. Когда же он наконец отошел от дел, то попросил египетское правительство переслать ему сюда мумию в целях научного изучения. Теперь, когда свободного времени у него было предостаточно, он хотел попытаться раскрыть ее тайну.

Однажды после полудня, за два дня до того, как мальчики получили письмо от Альфреда Хичкока, профессор Ярбору находился в своем музее. Он нервно постукивал карандашом по крышке деревянного саркофага, которую можно было поднять, словно это был обыкновенный сундук. Саркофаг, по сути, ничем иным и не был, как деревянным сундуком, в котором лежала мумия.

И Уилкинс стоял тут же, его камердинер, высокий стройный мужчина, давно уже находившийся в услужении у профессора.

– Вы уверены, что хотите этого, сэр, после того шока, который испытали вчера? – спросил Уилкинс.

– Мне надо знать, повторится это или нет, Уилкинс, – настойчиво сказал профессор Ярбору. – Но сначала проветрите здесь, пожалуйста. Я не выношу закупоренных помещений.

– Слушаюсь, сэр. – Уилкинс открыл сразу несколько створок. Много лет назад профессор Ярбору оказался на двое суток запертым в гробнице, с тех пор он избегал помещений с закрытыми окнами.

Распахнув створки окон, Уилкинс поднял крышку саркофага. Оба они склонились над ним и заглянули вовнутрь.

Кое-кому вид мумии может показаться не столь уж и приятным, но отталкивающим его во всяком случае назвать нельзя. Пропитанные бальзамами и другими консервирующими средствами, потом тщательно обернутые льняными бинтами, тела мертвых фараонов и знатных людей Древнего Египта оставались практически в полной сохранности на протяжении тысячелетий. По религиозным понятиям так полагалось подготавливать их для достойного перехода в другой мир. Поэтому вместе с ними в гробницу клали также одежды, украшения из золота, домашнюю утварь и драгоценности, которыми они владели при жизни – для пользования ими в их новом будущем. Мумию в деревянном саркофаге звали Ра-Оркон. Льняные бинты были местами разрезаны, так что профессор мог видеть лик Ра-Оркона. Это было лицо пожилого мужчины с тонкими чертами, словно вырезанными из темного дерева. Губы слегка приоткрыты, как будто он собрался заговорить. Веки опущены.

– Ра-Оркон выглядит весьма миролюбиво, сэр, – заключил Уилкинс. – Я не думаю, что он сегодня заговорит с вами.

– Я на это и не рассчитываю. – Профессор Ярбору поджал губы. – Ведь ненормально, Уилкинс, чтобы захороненная три тысячи лет назад мумия разговаривала. Хотя бы даже и шепотом. Это совершенно противоестественно.

– Поистине так, сэр, – согласился камердинер.

– Но вчера он что-то шептал мне, – сказал профессор, – когда я был с ним здесь один. Шептал на незнакомом языке, но так настойчиво и требовательно, словно хотел, чтобы я что-то сделал.

Он наклонился и заговорил, обращаясь к мумии:

– Ра-Оркон, если ты хочешь говорить со мной, я тебя слушаю. И постараюсь понять тебя.

Прошла минута. Еще одна. Не слышно было ни звука, кроме жужжания мухи.

– Может, я себе все это только вообразил, – сказал вслух профессор. – Да, наверняка так оно и было. Принесите мне маленькую пилу из лаборатории, Уилкинс. Я хочу отпилить вот здесь в углу кусочек дерева от саркофага. Мой друг Дженнигс из университета в Лос-Анджелесе попробует определить потом методом измерения радиоактивного углерода возраст дерева и установить точное время, когда был захоронен Ра-Оркон.

– Слушаюсь, сэр. – Камердинер вышел.

Профессор Ярбору стал обходить саркофаг кругом, постукивая по дереву, пытаясь понять, где лучше отпилить нужные ему кусок. В одном месте ему показалось, что там пустота. В другом – дерево было таким рыхлым, словно полностью сгнило.

Вдруг до него донеслось тихое бормотание, шедшее из саркофага. Он испуганно выпрямился – потом приложил ухо к губам мумии.

Мумия что-то шептала ему! Сквозь слегка приоткрытые губы выходили слова – их произносил египтянин, не живший уже более трех тысяч лет.

Профессор не мог разобрать слов. Это были гортанные и шипящие звуки, такие тихие, что он едва мог их расслышать. Но голос то поднимался, то опускался и звучал все настойчивее и требовательнее, словно мумия пыталась с большим трудом что-то втолковать ему.

Профессора охватило невероятное возбуждение. Скорее всего, это был древнеарабский язык – временами ему, казалось, что он вот-вот узнает знакомые слова.

– Дальше, Ра-Оркон! – настаивал он. – Я пытаюсь понять тебя.

– Чего изволите, сэр?

При звуках голоса у себя за спиной профессор резко обернулся. Мумия тут же умолкла. Перед ним стоял Уилкинс с маленькой острой пилой в руках.

– Уилкинс! – закричал Ярбору. – Ра-Оркон опять шептал! Он начал сразу, как только вы вышли, и тут же перестал, как вы вошли.

У Уилкинса был очень серьезный вид. Он наморщил лоб.

– Очевидно, он разговаривает только тогда, когда вы с ним наедине, – сказал он. – Вы разобрали, что он говорил?

– Нет, – ответил профессор в полном расстройстве. – Почти, но все же не совсем. Я не эксперт по языкам. Возможно, он говорит на древнеарабском или каком-нибудь диалекте хеттов или халдеев.

Уилкинс посмотрел в окно. Его взгляд остановился на доме на противоположной стороне ущелья – на новеньком беленьком домике, прилепившемся к крутому склону.

– Ваш друг, сэр, профессор Фримен, – сказал он и показал на домик, – самый большой у нас знаток языков Среднего Востока. Он может быть здесь через пять минут, и если Ра-Оркон заговорит и с ним, то он, возможно, скажет вам, что хочет сообщить Ра-Оркон.

– Конечно! – воскликнул профессор Ярбору. – Мне надо было сразу позвать его. В конце концов его отец был тогда со мной, когда я нашел гробницу Ра-Оркона. Бедняга – через неделю его убили в торговом квартале. Пойдите, Уилкинс, позвоните Фримену. Попросите его немедленно приехать.

– Слушаюсь, сэр. – Едва камердинер вышел из комнаты, как опять раздался таинственный шепот.

Профессор Ярбору снова напрягся, стараясь понять, что говорит мумия – тщетно. Отчаявшись, он сдался. Через открытое окно ему был виден дом Фримена – он стоял на крутом склоне и находился значительно ниже ведущей к нему подъездной дороги.

Ярбору наблюдал, как его юный друг вышел через боковую дверь из дома, поднялся на несколько ступеней к гаражу и через некоторое время выехал на узенькое шоссе, проложенное кругом по верху ущелья. Пока Ярбору в нервном напряжении взглядом следил за своим другом, он в то же время продолжал напряженно прислушиваться к шепоту. Когда мумия вдруг ни с того ни с сего замолчала, маленького человека охватило безумное отчаяние. Надо было Ра-Оркону замолчать именно в тот момент, когда должен был появиться кто-то, кто мог бы перевести его слова!

– Говори, Ра-Оркон, говори! – умолял профессор. – Ну пожалуйста, говори! Я слушаю тебя! Я пробую понять!

Через какое-то мгновение шепот возобновился. Потом профессор услышал, как возле дома затормозила машина. Сразу вслед за этим дверь открылась и в комнату вошли.

– Это вы, Фримен? – спросил он.

– Да, Ярбору. Что случилось? – ответил мягкий благозвучный голос.

– Подойдите сюда – только тихо. Пожалуйста, прислушайтесь. – Он почувствовал, как тот вплотную приблизился к нему.

– Ра-Оркон! – громко позвал профессор Ярбору. – Говори! Не замолкай! – Но мумия молчала, как она молчала, по всему, вот уже три тысячи лет.

– Я не совсем понимаю, – сказал профессор Фримен после того, как его старший коллега повернулся к нему. Фримен был изящным мужчиной среднего роста, с приветливым лицом и седоватыми волосами. – У меня сложилось впечатление, будто вы прислушивались к мумии.

– Именно это я и делал! – воскликнул Ярбору. – Она шептала мне на непонятном языке, и я надеялся, вы сможете перевести мне ее слова. Но едва она заметила вас, как умолкла. Или… – Он умолк сам, когда до него дошло, как странно смотрит на него его друг. – Вы мне не верите? – спросил он. – Вы не верите, что Ра-Оркон шептал мне слова?

Профессор Фримен потер подбородок.

– В это едва ли можно поверить, – сказал он, помолчав. – Впрочем, если бы я мог услышать сам…

– Давайте попробуем, – сказал Ярбору. – Ра-Оркон, заговори еще. Мы постараемся понять твои слова.

Они оба ждали. Мумия молчала.

– Не имеет смысла, – вздохнул профессор Ярбору. – Но он шептал, клянусь вам. Только он говорит тогда, когда я с ним один. Однако я надеюсь, что вам удастся услышать его и перевести его слова.

Профессор Фримен сделал вид, что верит своему другу, но было совершенно очевидно, что он не придает всей этой истории ни малейшего значения.

– Я бы охотно помог вам, если бы смог, – сказал он. Потом взгляд его упал на маленькую пилу в руке Ярбору. – Что вы собираетесь делать? – спросил он. – Уж не распилить ли Ра-Оркона?

– Нет, нет, – открестился профессор Ярбору. – Я хотел отпилить уголок у саркофага, чтобы радиоактивным методом определить, как давно был погребен Ра-Оркон.

– И только ради этого вы хотите испортить такую бесценную вещь! – воскликнул профессор Фримен. – Я бы ни за что так не поступил!

– Я не уверен, что Ра-Оркон и его саркофаг столь уж бесценны, – сказал Ярбору. – Таинственны, да. Во всяком случае лабораторное исследование необходимо. Но я сделаю это только после того, как разгадаю загадку странного шепота. По правде говоря, Фримен, я совершенно сбит с толку. Ведь мумия не может шептать! Но вот эта тут проделывает такое. И только я могу ее слышать.

– Гм-м-м… – профессор Фримен наморщил лоб и постарался не слишком явно показывать пожилому человеку свое сочувствие. – А что вы скажете, если я перенесу дорогого Ра-Оркона на пару дней к себе в дом? Оставшись наедине со мной, возможно, он тоже заговорит. Тогда я попытаюсь понять его и сообщу вам, что он говорит.

Профессор Ярбору метнул на него быстрый взгляд.

– Большое спасибо, Фримен, – сказал он с достоинством. – Я же вижу, вы смеетесь надо мной. Вы считаете, что я все выдумал. Может, так оно и есть. Я оставлю Ра-Оркона у себя, пока не выясню, одно ли это мое воображение или нет.

Профессор Фримен кивнул.

– Если вам удастся еще раз заставить заговорить старого господина, – сказал он любезно, – тут же позвоните мне, пожалуйста. Я все брошу и приеду. А сейчас мне надо торопиться. У меня лекция в университете. – Он попрощался и ушел. Оставшись один, профессор Ярбору, весь напрягшись, стал ждать. Ра-Оркон лежал тихо. Чуть позже вошел Уилкинс. – Подать ужин сюда, сэр?

– Да, пожалуйста, Уилкинс, – ответил профессор. – И запомните: никому ничего не рассказывайте о том, что здесь произошло. – Понимаю, сэр.

– Я вижу по реакции Фримена, что скажут мои коллеги, если я стану утверждать, что слышал шепот мумии. Пожалуй, они могут сказать, что я постепенно становлюсь стар и впадаю в детство. А представьте себе, история попадет в прессу! Мое имя как ученого будет загублено.

– Навсегда, сэр, – поддакнул ему Уилкинс.

– Но мне надо с кем-то поговорить обо всем. – Ярбору сжал губы. – С кем-нибудь, кто не ученый, но знает, что на этом свете много всяких загадок… Я знаю с кем! Позвоню-ка сегодня вечером своему старому другу Альфреду Хичкоку и расскажу ему обо всем. Он по крайней мере не будет надо мной смеяться.

Альфреду Хичкоку такая мысль даже в голову не пришла. Вместо этого – как нам уже известно он написал письмо Трем Сыщикам.