9

День выдался - сплошное издевательство. Тысячу раз пожалеешь, что согласился поехать в пионерский лагерь. Лучше бы дома остался - на речку бегал бы да в футбол играл!

Солнечно и тепло, ветра почти не слышно. А море бугрится волнами, и вдоль берега кипит белая прибойная полоса. Вода забегает, тяжело обрушивается на галечную россыпь.

Доктор в своем неизменно белом халате ходит у самой линии прибоя. Можно подумать, что он пытается успокоить море. А на самом деле он в патрульные отрядился - следит, чтоб не нарушалась граница между отрядами и морем.

Все отряды на пляже. Загорают!

Кому нужна коричневая кожа, если не дают кинуться в прибойную волну, поднырнуть под нее, покачаться на горбатом валу, а потом лихо вернуться на берег и убежать от наката, который разбивается у тебя за спиной!

Тяжелее других приходится ребятам из пятого отряда - Валерий Васильевич купается. Орионовна отвернулась: она не может запретить эту вольность, а вожатый не спешит выходить из воды, играет с прибоем. Девчонки восхищаются Валерием Васильевичем, а Валерия Васильевна прижала руки к груди - страшится за него. Плаврук Эммануил Османович взгромоздился на любимый камень Орионовны и дает советы. Послушать его - так он вырос не в люльке, а в штормовых передрягах. Вожатому эти советы, как глухому пианино: голос человека в гуле прибоя не различить, но плаврук старается вовсю.

А ребята - каждый на свой манер проявляют себя.

Олег любое движение Валерия Васильевича обсуждает - он сам не барахтался бы так.

Санька Багров цедит сквозь зубы, что в такую волну даже «чебурашек» купать можно, что ему самому даже скучно было бы в таком море, что старшие напускают туману. Когда отряды сидят на берегу, подальше от моря, вожатым и воспитателям легче - не надо в воде головы считать.

Бастик Дзяк дробит голыши. Во все стороны летят осколки. Орионовна одергивает его. Он ненадолго утихает - минуты на две, чтоб затем снова запустить свою камнедробилку.

Митя безучастен - спит не спит, а ни слова не вымолвит, думает о чем-то своем. Возможно, планы тайные разрабатывает.

- В ушах звенит от уговоров, - бормочет Пантелей, выбирает ладный голышек и по крутой дуге запускает его в море. - Будьте сильными! Будьте ловкими и смелыми. - Новый голыш летит в море. Орионовна требует: «Кондрашин, прекрати!» Пантелей делает вид, что не слышит и нащупывает голыш. - Станешь сильным, ловким и смелым, лежа кверху пузом!

Валерий Васильевич будто услыхал Пантелея. Вылез на берег, лег, отдуваясь. Он озяб и устал. Валерия Васильевна корит его: вредно так много плескаться, когда на море шторм! А он, едва отдышавшись, предложил:

- Померимся, кто дальше камень толкнет, кто лучше с места прыгнет, кто быстрее всех по песку пробежит пятнадцать метров, кто больше сделает приседаний с булыжником на плече?

Расслабленные вынужденным бездельем, ребята отозвались не сразу, а девчонки сперва и не шевельнулись.

Орионовна в секретари соревнования себя предложила, взялась списки желающих составить.

Пантелей решил выступить по всем видам - и силы проверить, и потренироваться. Митя тоже во все списки попал.

Первыми состязались мальчики. Девчонки «болели». Ленка Яковлева была против Пантелея. Капа Довгаль - не поймешь за кого. Вроде ни за кого, но так не бывает!

Не бывает!

Когда Олег стал чемпионом среди метателей, Ленка показала язык Пантелею: ага, на третьем месте оказался, даже Багрова не обошел!

Капа бровью не повела, и Ленка дернула себя за челку и брякнула:

- Да-с!

Когда Пантелей занял первое место среди прыгунов, Ленка стала доказывать, что он «заступил» - Олег отстал на каких-то пять-шесть миллиметров. Она потребовала для Олега лишнюю попытку - он, мол, докажет, кто сильнее, кто настоящий чемпион.

- Все правильно! - сказала Капа.

Ленка не удержалась:

- Уж ты-то, знаем, за кого болеешь!

В беге по песку Пантелей на полгруди опередил Олега. Так боролся за победу, что ноги занемели. После финиша споткнулся и упал. Совсем как знаменитый десятиборец Николай Авилов на Мюнхенской олимпиаде.

- Уж ты-то, знаем, для кого стараешься! - громко съязвила Ленка.

Поднимаясь, Пантелей на миг взглянул на Капу - она будто и не слышала Ленку, будто Ленки и вовсе нет на пляже.

Он не сумел бы так. Единственное, что удалось ему, - это не крикнуть Ленке что-нибудь злое.

Девчонки по трем видам состязались: в беге, в прыжках и метании камней. Капа всюду победила без особых усилий. Она и среди пацанов не была бы последней.

Пантелей обрадовался: точно он сам - абсолютный чемпион. Но радовался скрытно, чтоб Ленка Чемодан не заметила его радости…

Пока соревновались, вспотели, вывалялись в песке.

- Скупнуться бы, - для формы сказал Санька: кто разрешит, все равно - говори не говори.

Но случилось невероятное: Валерий Васильевич убедил и доктора, и начальника лагеря, и плаврука, и Орионовну, и они согласились с тем, чтобы

Валерий Васильевич лично!

Всех участников состязаний!

По очереди!

Только за руку!

Завел в море!

И дал ополоснуться!!!

- По десять секунд на каждого, - предупредил доктор.

- Под вашу ответственность, - предупредил плаврук.

- После того, как совсем остынут, - предупредила Орионовна.

Процедура была длинной. Валерий Васильевич брал очередного, с оглядкой вел к воде и ставил боком к волнам. Море набегало и обдавало прохладной пеной, заметанной на песке и мелких камешках.

Мальчишки норовили чуть присесть, чтобы волна накрыла с головой.

Девчонки тянулись, как жерди, чтоб брызги на волосы не попали; девчонки повизгивали от страха перед тем, что могло бы случиться, если бы Валерий Васильевич не удержал их. Капа не визжала. Она ступила в море, будто досадовала на то, что оно такое суетливое и замурзанное: «Стыыы-доба! А еще морем называется!»

Пока пятый получал этот скупой морской паек, в других отрядах все стали любителями спорта - захотели посоревноваться. Но опоздали - подошло обеденное время.

Начальник лагеря учел, что пятый отряд первым провел состязания, и в награду разрешил после обеда и тихого часа взять на кухне чистое ведро, пачку соли и коробку спичек и у оранжевых камней половить крабов…

Здесь волны до берега не доходили. На некотором отдалении от него их встречали отставшие глыбы-моржи и рассекали. Ослабленные потоки, шипя, крутились у прибрежных камней, взъерошивали и зализывали космы водорослей. Без всякого риска, буквально под носом у этих нестрашных потоков, можно лазить между камнями и ловить крабов.

Девчонки занялись сбором сушняка. Его тут - уйма. Точно белые кости животных, всюду лежат искривленные сучья - вода их долго омывала, солнце высушивало. Они легки и горят, как порох.

Попадаются и доски, которые при самом небольшом воображении легко принять за обломки кораблей, потерпевших крушение.

Мальчишки ловили крабов. Самыми удачливыми были Санька Багров и Бастик Дзяк. Отвернут в сторону камень и, пожалуйста, - краб собственной персоной. Мчится боком к ближайшей щели, но Саньку и Бастика не проведешь. Хватают беглецов так, что кажется - крабы сами в руки лезут.

Когда ловили первых, все сбегались, глазели, пальцы в клешни совали. А потом попривыкли, только спрашивали, много ли добычи в ведре? Скоро ли варить?

Орионовна глядела на крабов, чуть отстраняясь и морщась. Валерий Васильевич с рассеянным видом сидел на глыбе, не отворачиваясь от брызг.

У Пантелея свое на уме. Он ловит крабов, а сам поглядывает: пора действовать? Ему надо, чтоб все увлеклись и перестали замечать его.

Санька все время тарахтел. Откатывал камень и уговаривал его: «Не упирайся, подвинься, жалко тебе этих клешнястых?» Взлетала в расщелину волнишка, брызгалась в лицо. Санька возмущался: «Что за шуточки такие!» Вцепится краб в палец, Санька подначивает: «Зря силы тратишь, все равно в ведро попадешь». Поймал он большущего краба, колупнул ногтем хитин: «Никак ты глубинный?»

У Мити лов не шел, и он помогал Саньке, когда попадались тяжелые камни.

- Чем он, глубинный, от других отличается?

- В том-то и дело, что ничем, - ответил Саньке Митя. - А хочется такого вот поймать…

- А какой он?

- Вот и посмотрели бы… - Санька хитро сощурился. - Вот бы крабом родиться! Попасть бы в крабий пионерский лагерь. Поглазеть на дно морское, на чудищ всяких…

- Брр, - вздрогнул Митя, - скажешь!…

- А как бы ты в строю ходил? Боком! - Олег даже показал, как ходил бы Санька, родись он крабом. - И на костер попал бы. В ведре, конечно…

Пантелей для виду крутился среди камней у воды, даже одного заблудившегося крабенка поймал - совсем малыша-несмышленыша, с ноготь на большом пальце. Ребята все больше охотой да фантастическими разговорами увлекались, а Пантелей отходил все дальше от моря. От глыбы к глыбе. Где посидит, где в галечной россыпи поковыряется. Цель одна - к обрыву подобраться, хоть на несколько секунд подобраться. И обязательно - незаметно. Но Олег Забрускин окликнул Пантелея, когда тот на полпути к обрыву был:

- Ну и какие крабы там, на сухом?

- А я не крабов ищу… Диковинный камень найти хочу…

- Камешками, значит, интересуешься? Драгоценными?

Можно было ответить как следует, но Пантелей не стал задираться, пропустил мимо ушей:

- А может, кокос попадется…

Забрускин клюнул:

- Чего, чего?

- Кокосовый орех, говорю, - Пантелей показал на кожуру, покрытую бурым жестким волосом: - Видишь, парик с ореха. Может, где-то здесь и сам господин орех лежит!

Забрускин-то поверил, но от незваных наблюдателей отделаться не удалось: не только Олег занялся поиском кокосового ореха, но и Митя с Бастиком прибежали.

- Откуда он тут? - Митя осторожно потрогал «парик».

- С кодабля, откуда еще! - объяснил Бастик. - Был штодм, с палубы смывало всякое, вот и его сбдосило и занесло волнами сюда…

- Ну да, целый мешок смыло для вас, ненаглядных, - сказал Олег. - Как подберете, не забудьте поделиться!

Крабы - это дело верное, а кокосы, скорее всего, - пустой номер, и Олег не захотел тратить времени.

Бастик Дзяк превратился в охотника за скальпами: нацепил кожуру с волосом на палку и - за девчонками. Те шарахались в ужасе, а Бастик распалялся и орал что-то на «индейском» - да так, что мороз по коже…

А вот Митя мечтал найти кокос и послать его маме. Пантелея Митина доверчивость поставила в тупик. Мало ли что выкидывает море из своей необъятной утробы? И то, что нашли этот «парик», ничего еще не значит. Наверное, какой-нибудь заграничный богач слопал кокос, а слуги выбросили кожуру вместе с прочим мусором. Подумал Пантелей так, а вслух не высказал: пожалел Митю - пусть надеется.

Митя не отставал от Пантелея, считал, что так быстрее можно отыскать этот несчастный кокос. Или только прикидывался и свое гнул? Но это-то обстоятельство и помогло Пантелею найти выход:

- Мы так толку не добьемся: толчемся на одном месте. Лучше будет, если охватим обширную территорию. Отойди подальше и прочесывай берег. Ты к круглым булыгам присматривайся: орехи-то круглые.

Митя неохотно отдалился, тыча пяткой в круглые камни.

Пантелей иногда поднимал вымазанные смолой ерундовины вроде обломка весла, пластмассовой игрушки, куска многослойной резины и с притворной тщательностью осматривал и отшвыривал так, чтоб Митя обратил внимание и отвлекся…

Перед обрывом была неширокая ровная площадка. Песок и кое-где камешки. Сам обрыв глинистый, желтый, и песок под ним желтоватый, будто подпаленный.

Кто- то здесь побывал совсем недавно. На глаза попался фантик от шоколадной конфеты, раздавленное печенье. В метре от обрыва -выложенная из камней пирамидка. От пирамидки тянется длинная прямая и к ней по перпендикуляру примыкает вторая - покороче. Вдоль прямой - буквы не буквы, цифры не цифры - знаки непонятные.

Тому, кто в этих местах отдыхает, незачем влезать под неуютный обрыв. Да и мало кто решится отдыхать среди глыб и неубранного мусора. Значит, тут был тот, кого такое место устраивает! Кто же? И что зашифровано в этих знаках?

Баловство - исключается.

Исключается и случайность - море и ветер так не сработают. Это человек постарался.

А вдруг?

Пантелей даже мысленно выразить догадку не решился.

Эх, если бы зарисовать все это! Но ни бумажки в кармане, ни карандаша. Надо запомнить все до самой маленькой мелочишки и спустя некоторое время проверить - изменится ли что-нибудь?

Только не надо торчать на одном месте и подбираться близко к знаку! Оставить свой след - значит, спугнуть того, для кого все это выложено.

Ребята сварили крабов и сзывали всех полакомиться. Пантелей отказался бы, но… не отказался. Конспирация требует выдержки. Хочешь не хочешь, а веди себя, как все…