Глава 13. Опасная охота

Когда Юрий вошёл в комнату, которую он оставил с час назад, ему на мгновение показалось, что ничего не произошло. Так же светила лампа с потолка. Одетый Гущин спал в той же самой позе. Видно было, что он не просыпался, даже не повернулся и, значит, не слышал воплей яростной борьбы и человеческих голосов.

Гущин умел крепко спать, с ним так бывало.

Обилие впечатлений и утомление действовали на него по-разному. Иной раз он от возбуждения вовсе не мог уснуть. А иногда, наоборот, засыпал внезапно и крепко и не просыпался, что бы ни происходило кругом. После такого сна он вставал освеженный и бодрый. Поэтому Цветков пожалел будить его. Раздевшись, он выключил лампу и лег. Сразу появился гигантский тигр. Но Отто, еще более огромный, вытеснил его и стал расти, расти…

«Куда же мне деваться, ведь он заполнит всю комнату?» — подумал, засыпая, Цветков, и все исчезло.

Его разбудил голос Таусена:

— Друзья мои, пора вставать! Сегодня предстоит много дела!

Гущин вскочил, как встрепанный. Он не мог сообразить, в чем дело: утро, светло, а он одет. Вид у него был такой растерянный, что Таусен и Цветков невольно рассмеялись.

— Ну и спишь же ты! — говорил Цветков. — А тут на живых людей тигры нападают!

— Что за чепуха! — воскликнул Гущин. — Какие тут могут быть тигры?

— И все-таки они есть! — ответил Таусен. — И, если захотите, можете принять участие в охоте на них.

— Нет, вы серьезно?

— Вполне серьезно. Сейчас мы собираемся на охоту.

— Вот это здорово! — крикнул Гущин.

— Но вы обещали рассказать… — начал Цветков.

— Теперь не успею, потом… — прервал его Таусен.

Завтракали на этот раз в комнате гостей, чтобы не потревожить раненого Ганса, который лежал в комнате Таусена.

— Как его здоровье? — спросил Цветков.

— Поправляется.

— Да что же тут произошло? — встревожился Гущин. — Значит, Юрий не шутит?

Кто ранен? Что вы от меня скрываете?

Амалия, как всегда, прислуживала за столом. Вид у нее был взволнованный.

Таусен ей что-то сказал, она кивнула и вышла.

Таусен и Цветков бегло рассказали Гущину о ночных событиях.

С изумлением слушал их молодой журналист.

— Как же я ничего не слышал? — поражался он.

Оказалось, что Таусен еще ночью отдал распоряжение о подготовке к охоте. На острове оставались еще два гигантских тигра, и саамы выследили их на рассвете.

— Это, правда, вовсе не тигры, — поправился Таусен, — но пока мы будем называть их так. Потом все объясню. Эти звери, оказывается, очень опасны.

— «Оказывается»! — усмехнулся Гущин. — А вы не знали?

— Не знал, — смущенно ответил Таусен. — Зверей необходимо уничтожить как можно скорее. Сегодня же!

Москвичи надели пуховые куртки и кожаные сапога; Таусен принес им винтовки.

На дворе потеплело, дул южный ветер, снег таял.

Четыре вооруженных саама ждали у крыльца. Здесь же толпилось все население острова. Труп зверя уже был убран. Только окровавленный снег на месте ночной борьбы напоминал о ней.

Марта и Амалия с тревогой глядели на вооруженных мужчин.

Таусен разделил охотников на две группы. В одной были он сам, Цветков и юноша саам. В другой — Эрик, Арне, Гущин и второй юноша.

Таусен со своим маленьким отрядом пошел на восток, а Эрик повел своих людей на юго-запад, по направлению к бухте.

Едва отряд Таусена отошел около сотни шагов, сзади раздался оглушительный лай. Разбрызгивая грязь и рыхлый снег, вприпрыжку догонял их Отто. Несмотря на перевязанный глаз, он выглядел совсем бодро. Собака остановилась, тяжело дыша. Саамы встретили ее ласковыми возгласами. Таусен потрепал пса по шее, что-то сказал ему, и Отто тихонько повернул обратно.

— Он нам не понадобится, — сказал Таусен. — Оружия у нас достаточно, а зверя мы легко нашем по следу.

В самом деле, охотники вскоре увидели следы тигра, которые отчетливо выделялись на грязном снегу.

Около часу шли по следу. Вдруг он исчез: в этом месте почва оказалась голой и твердой — это была застывшая лава. Снег сдуло ветром.

Люди остановились.

Внезапно раздался свирепый вой. Люди шарахнулись в стороны. Что-то мелькнуло в воздухе, и тигр прыгнул в самую середину едва успевших расступиться людей.

Все это произошло так молниеносно, что никто не успел снять ружья.

«Откуда он взялся? — пронеслось в голове Цветкова. — Лежал, верно, где-то поблизости…»

Зверь очутился лицом к лицу с молодым саамом.

Тот инстинктивно попятился назад, но тотчас же сделал шаг вперед, наступая на тигра. Хищник от неожиданности, в свою очередь, попятился, но тут же поднял лапу. Места для прыжка не оставалось, но зверь замахнулся лапой, как человек — рукой. Чудовищная, несокрушимая сила чувствовалась в этой лапе. И высунулись когти, как стальные кинжалы. Доля секунды — и они вопьются в живое человеческое тело…

Цветков вскинул ружье и выстрелил. Зверь упал, дергаясь всем телом. Таусен поглядел на Цветкова и словно увидел его впервые: высокий, крепкий, с выбивающимися из-под шапки огненными волосами.

«А ведь он казался мне медлительным», — подумал Таусен и сказал:

— Прекрасно, Юрий Михайлович! А теперь скорее на помощь друзьям!

Едва они отошли несколько шагов, как один за другим раздались два выстрела, а через полминуты — еще два. Каждый выстрел был слышен слабее предыдущего: очевидно, стрелявшие удалялись.

— Э, да им, кажется, действительно нужна помощь! — крикнул Таусен, что-то добавил по-норвежски и бросился бежать.

Цветков и саам — за ним. Прозвучал еще один выстрел, и Юрия охватила тревога.

Им долго пришлось бежать в сторону выстрелов.

Наконец они увидели другой отряд охотников. Люди стремительно бежали по направлению к бухте. Таусен громко окликнул их. Эрик обернулся, вслушался и остановил товарищей.

— В чем дело? Где зверь? — спрашивал Таусен и, выслушав ответ Эрика, перевел его Цветкову.

Второго хищника обнаружили гораздо ближе к дому, чем первого. Люди увидели его издали. Он беспокойно ходил взад и вперед. Заметив людей, он бросился бежать. Однако это не устраивало охотников. Тигра нужно было уничтожить во что бы то ни стало. Нельзя оставлять опасного зверя бродить по острову.

Эрик выстрелил первый, но неудачно. Пуля легко ранила тигра в переднюю лапу.

Зверь разъярился от боли, повернул назад и, прихрамывая, бросился к людям.

Тут же выстрелил Арне, но в спешке тоже промахнулся.

Почему-то этот выстрел напугал тигра, и он опять побежал, хромая, но очень быстро. Люди бежали за ним, но, как ни гнались, отставали. Выстрелил Гущин, за ним юноша-саам, но попасть в тигра было очень трудно. Оба промахнулись.

Гущин выстрелил еще раз, но тигр был уже далеко. Очевидно, и эта пуля не попала. Зверь скрылся.

Таусен нахмурился. Несколько минут он стоял молча. Потом сказал:

— Пойдемте в ту сторону, только не торопясь — ведь зверь все равно быстрее нас бегает.

Они шли с полчаса. Кровавые следы тигра вели почти по прямой линии к бухте.

Местами трудно было двигаться из-за грязи.

Наконец впереди мелькнуло что-то. Еще миг — и огромный зверь стал ясно виден. Крупными скачками он приближался к людям. Вот он остановился, словно раздумывая, куда бежать, и опять кинулся вперед.

Цветков не успел опомниться, как очутился лицом к лицу со зверем. Он ощущал его горячее дыхание. Что же друзья не стреляют? Верно, боятся попасть в него. Он отскочил назад. Но тут же сообразил, что положение ухудшилось: зверь получил простор для прыжка. Тигр прильнул к земле, сжался в комок стальных упругих мышц. Мгновение…

Но в этот же миг кто-то, стремительный и ловкий, очутился между зверем и Юрием.

Это Лева!

Юрий с ужасом подумал, что зверь сейчас растерзает Гущина… Он сделал движение, чтобы его отстранить, но поздно: Гущин подался вперед, успел приставить ружье прямо к груди зверя.

Выстрел прогрохотал словно в мозгу Цветкова.

Тигр все-таки сделал прыжок, но, тяжело раненный, он не рассчитал движения и перескочил через Цветкова. Кровь лилась из груди зверя широкой стру» й, но в нем было еще много сил, и ярость удесятеряла их. Он обернулся, и Юрий увидел его глаза — в них горела злоба. Цветков схватился за ружье, но Гущин скова опередил его и, задыхаясь от возбуждения, сделал еще два выстрела. Зверь свалился в судорогах, царапая лапами землю. Все это произошло так быстро, что никто не успел даже опомниться.

Таусен подошел к Гущину, который все еще тяжело дышал, и, положив ему на плечи руки (как не похож он был при этом на прежнего Таусена), долго смотрел в глаза юноши с восхищением и уважением.

Только за обедом Гущину удалось, наконец, расспросить Таусена.

— Скажите нам, откуда же здесь эти звери?

— Это, конечно, не тигры… — начал Таусен.

— А кто же?

— Просто кошки.

— Так вот почему у них такая расцветка кошачья! — сказал Гущин. — И кричал тот зверь по-кошачьи. А величина…

— А величина, — сказал Цветков, — это опять эксперименты нашего уважаемого хозяина.

— Как нетрудно было догадаться, — заключил Таусен.

— Но почему же вы не упоминали о них? — спросил Цветков.

— И зачем вы… ведь уже давно… — начал было Гущин, но Цветков остановил его взглядом.

— Я не предвидел, что так получится, — сознался Таусен. — Помните, я вам сказал: «Не то еще увидите». Работу по созданию гигантов я закончил только недавно и не все учел. Отто как был преданным псом, так им и остался, а в кошках после резкого увеличения размеров сразу проснулись инстинкты хищников. Ведь кошки менее привязчивы, чем собаки. Они не стали сидеть дома — разбежались по острову. Их стал мучить голод. А на кого они могли здесь охотиться? Разве на леммингов? Когда они были обыкновенными кошками, это их удовлетворяло. А что значит мышь для такого зверя? Или даже песец?

— Вы кормили их гипофизами? Или впрыскивали гормон гипофиза? — осведомился Гущин.

— Как вам сказать… В основном ваше предположение недалеко от истины, но это вовсе не так просто. Я работал над этим десять лет. Конечно, я имею дело с гипофизами. Мне удалось выяснить, что гормоны гипофизов некоторых морских млекопитающих отличаются исключительной активностью. Я воспользовался и другими эндокринными железами — в общем, применял сочетания разных желез. Но я не кормил ими животных и не впрыскивал им гормонов. Это дает сравнительно слабый результат, так как гипофизарный гормон роста разрушается в организме пищеварительными соками. И потому я делал иначе. В одних случаях я прибегал к трансплантации… то есть пересадке желез. Я нашел такую комбинацию гипофиза с другими железами внутренней секреции, которая дает наибольший эффект.

— Вы этих кошек с собой привезли? — продолжал спрашивать Гущин.

— Ну, что вы! Они уже были бы дряхлыми. Это третье поколение, как и Отто. Но опыты я начал еще с их родителями и, как видите, кое-чего добился!

Москвичи невольно переглянулись. Таусен заметил это, насторожился. Тогда Цветков резко переменил разговор.

— А какой умный пес Отто! — заметил он. И шутливо прибавил: — Он даже русский язык понимает. Вы к нему обращались по-русски в лаборатории, и он вас великолепно понял.

Таусен рассмеялся:

— Он интонации прекрасно чувствует и понимает. Еще маленьким щенком он проявил большие способности и привязанность ко мне. Я с ним был жесток: оперировал его для экспериментов — правда, под наркозом, но все же у него сохранились неприятные воспоминания об операционном столе и инструментах. Но он был уж очень подходящим экземпляром для опытов… И они дали, как видите, значительный результат…