"Летящие к северу" - читать интересную книгу автора (Фёдоров Вадим Дмитриевич)

Глава седьмая. Мальчики и девочки

В тот год, когда появились на свет гагачата, август на Белом море был необычный. Дожди выпадали редко, и многие речушки и ручьи, берущие начало из болот, обмелели и пересохли. Было жарко. Воздух был наэлектризован, и ощущение приближающейся грозы поддерживало какое-то беспокойное состояние в окружающем. Прилетали, клубясь, облака, гремел гром, и необыкновенно крупные капли дождя принимались весело барабанить по листьям, но задувал ветер, рвал облака в клочья и уносил дальше на северо-восток. Дождь, долгожданный дождь, налетевший несколько минут назад со свистом ветра и тревожным шумом лесных звуков, вдруг прекращался, и в разрывы облаков пробивалось солнце. Тёплые подушки мхов, слегка обрызнутые дождём, дымились испарениями, и в воздухе становилось нестерпимо душно. Природа казалась больной — она рвалась разразиться долгими ливнями и выплакать нестерпимое напряжение, дымным маревом висевшее над болотами и землей. Но сил не хватало, и она металась в жару, задыхаясь, мучая себя и других.

Звери и птицы в лесу и на воде были неспокойны. Даже крикливые и надменные чайки притихли. Высоко в небе медленно кружили орланы. Круто изменив маршрут, старая гага повела свой выводок к лудам в открытое море.

Гагачата настолько подросли, что могли не бояться морских чаек. Издали гагачат трудно было отличить от взрослых уток. Пух у них совершенно исчез, и оперение стало похожим на оперение мамы и Слирри. Оно было лишь слегка темнее, без резких штрихов на крыльях. А у Тяпа и Чапа на крыльях появились белые пёрышки. Правда, присмотревшись, гагачат даже издали можно было узнать по посадке в воде — они держали хвост выше, чем взрослые гаги, и сидели не так глубоко. И вели они себя часто по-детски: всё так же много дурачились и спорили. Но уже выделялся серьёзностью Чап, неукротимостью — Тяп, добродушием — Чип, остроумием — Ябеда. Уже к их спорам с интересом прислушивалась мама, а Слирри охотно принимала в них участие. Но иногда это всё куда-то пряталось, исчезало, и они снова становились малышами. В одну из таких минут Чип спросил:

— Мама, а почему это у Чапа и Тяпа есть белые пёрышки на крыльях, а у нас с Ябедой нет?

— Потому что мы красивые, — вставил Тяп.

— И потому что мы чистые, — поддержал шутку Чап.

Ябеда приготовился отпустить ответную колкость и даже открыл клюв… но, увидев смущение Слирри, которая вопросительно взглянула на маму, удержался. А мама помолчала и ответила нечто такое, что совершенно поразило гагачат.

— Видишь ли, Чипик, — начала мама, — я давно ждала, что кто-нибудь из вас обратит на это внимание. Это сделал ты. Но ты даже понятия не имеешь, какой огромной важности вопрос ты задал. Это не простые пёрышки… — Тут она сделала паузу, а гагачата теснее обступили её, ловя каждое слово: уж очень серьёзно говорила мама, и было заметно, что даже Слирри слушает внимательно и с интересом ждёт продолжения. — Да, дети, — продолжала мама, — эти белые пёрышки говорят о том, что из Тяпа и Чапа вырастут гаги, которые когда-нибудь будут отцами. А отсутствие белых пёрышек на крыльях Чипа и Ябеды говорит о том, что когда-нибудь они станут матерями. Как, например, я или как будет в следующем году Слирри.

— Значит, мы с Ябедой девчонки? — ахнул Чип.

— Конечно, — ответила мама.

— А Чап и Тяп — мальчики? — спросил, почему-то вздохнув, Ябеда.

— Мальчики, — подтвердила мама. — А когда они вырастут, то станут гагунами.

— Вот это да! — изумился Тяп. — Я ещё понимаю — Ябеда, но что Чип будет девчонкой, никогда бы не подумал!

— Подумаешь, какой мальчишка нашёлся! — надулся Чип.

— Ах, дети, дети! — поспешила вмешаться мама. — Вы даже сейчас ведёте себя как маленькие. Не всё равно, мальчик или девочка, лишь бы вы были добрыми и никогда не покидали друг друга в беде. Я надеюсь, дети, что вы понимаете, что ничего не изменится в вашей жизни, пока вы не станете взрослыми. Поэтому делить вас на мальчиков и девочек никто не будет. Для меня и Слирри вы — просто наши дети. Единственно, что я позволяю вам сделать, — это называть друг друга в соответствующем роде. Тогда Чапа и Тяпа по-прежнему надо называть «он», а Чипу и Ябеде можно говорить «она». Заметьте, что Ябеде даже имя менять не придётся — Ябеда Ябедой и останется. А Чипа правильнее называть теперь Чипи.

— Мама, — не утерпел Тяп, — а как звали бы меня, если бы я оказался девочкой?

— Тебя, Тяп, пришлось бы называть Тяпой, а если бы девочкой оказался Чап, то его звали бы Чапа. Гагачатам специально стараются дать односложные имена, чтобы их легче было потом в случае необходимости переделать. Вы подумайте, как удобно: сначала всех малышей называют «он», потому что гагачонок или утёнок — «он», а потом, если оказывается, что из утёнка вырастает утка, достаточно к прежнему имени прибавить «а» или «и». Не правда ли, всё довольно просто? — закончила мама вопросом.

— Интересно, — Чап первый раз задал вопрос, — а как звали тебя, Слирри, когда ты была маленькой?

— Меня, Чап, так и звали — Слирри. У нас была мама, которая всем своим детям давала имена, не требующие переделки. Так же, как произошло с Ябедой.

— Как же звали твоих братьев и сестер, Слирри? — полюбопытствовала Ябеда.

— У меня был брат Скотти и сестренка Слегги. А Клоппи погиб, когда был совсем маленький. Его утащил орлан. Мы так и не узнали, кем он был — мальчиком или девочкой.

— А у нас был Ляп, Большой Ляп. Но ему не повезло — его утащила ворона, — сообщила Чипи.

— Вот интересно, кем вырос бы Ляп! Если девочкой, то его звали бы сейчас Большой Ляпа, — мечтательно произнес Тяп.

— Не «Большой Ляпа», а «Большая Ляпа», — поправила Ябеда.

— Но Ляп вырос бы и стал мальчиком, — убежденно сказала Чипи. — Он был такой большой!

— Тебе же говорили, Чипи, что это только так казалось : Ляп был маленький, — поправил Чап.

— Всё равно мне кажется, что из Ляпа получился бы замечательный мальчик. «Большой Ляп» — это звучит!

— Послушай, мама, — вдруг спохватился Чап, — а почему мы не видим наших отцов? Куда деваются гагуны?

— Вы их скоро увидите, дети, — ответила мама. — Просто вы ещё очень мало живете на свете. Мы, гаги, прилетаем весной с севера вместе с вашими отцами. Но вы ещё ничего не знаете о линьке гаг. Поэтому я сначала расскажу о линьке, и вам станет ясно, куда и зачем улетают ваши отцы летом. Дважды в год линяют гаги. Причем гагуны и утки линяют в разное время. В течение линьки у птицы полностью меняются пух и перо. А когда выпадают перья на крыльях и хвосте — маховые и рулевые, — то птица теряет способность летать. Первый раз гагуны линяют с начала июля до конца августа. Поэтому уже в середине июня, то есть как раз в то время, когда появляетесь на свет вы, ваши отцы собираются в стаи и отлетают далеко, в открытое море. Улетают гагуны ночью, незаметно. Сменив перо, они в начале сентября снова возвращаются. Но к этому времени вырастаете вы, и мы все, вместе с отцами, улетаем зимовать на север. Поэтому сейчас, Чап, ваши отцы плавают в открытом море и ждут, когда у них отрастут перья на крыльях.

— А когда отцы линяют второй раз? — спросила Ябеда.

— Второй раз линька происходит неполная, и она растянута у отцов с осени до декабря, а у нас, уток, даже до марта месяца. Всё перо и пух меняются так медленно и постепенно, что мы почти не замечаем неполной линьки.

Гораздо важнее полная линька у нас, уток. Она растянута с середины июня до начала сентября, то есть как раз происходит в то время, когда появляетесь и растёте вы. Но в июне у нас сменяется только пух, в июле — начале августа — кроющее перо на боках и спине, а в конце августа — начале сентября одновременно выпадают маховые перья на крыльях и рулевые — на хвосте. Так что, дети, скоро мне и Слирри придётся плохо, и мы некоторое время не сможем летать. Но именно в это время начнёте летать вы, и я надеюсь, что вы будете беречь нас так же, как мы бережём вас, — закончила мама. — Не правда ли, дети?

— Конечно, мама! — горячо сказал Чап. — Мы будем всегда рядом!

— И мы не дадим вас в обиду, — подтвердил Тяп.

— А от кого нужно будет вас защищать? — спросила Ябеда.

— Ах, Ябеда, боюсь, что от наших врагов вы не сможете защитить не только нас, но и себя. Для нас опасны только орлы и человек. Когда я просила поберечь нас со Слирри, — пояснила мама, — я имела в виду совсем, совсем другое.

— Мы будем себя хорошо вести, — сказал Чап.

— И слушаться, — подтвердила Чипи.

— Вот это как раз то, что нам больше всего нужно. Правда, Слирри?

— Конечно, сестра! Будет замечательно, если дети не наделают нам в это время хлопот.

— Но мы же будем почти совсем взрослыми! — воскликнул Тяп.

— Вот в том-то и беда, что вы будете казаться себе взрослыми, — вздохнула мама. — Но вы ещё долго будете только большими детьми и будете ужасно смешными, играя во взрослых. Вы взгляните на Слирри, вашего замечательного друга и защитника, и помните, что даже она станет вполне взрослой только весной следующего года! Помните об этом и не воображайте себя взрослыми.

— Есть не воображать себя взрослыми! — крикнул Тяп и нырнул.

— Мы не будем из себя воображать! — крикнула Чипи и нырнула за Тяпом.

— И никогда, никогда не будем взрослыми! — пискнула, ныряя, Ябеда.

— Во всяком случае, до конца! — пообещал Чап, ныряя последним.

Оставшиеся на поверхности мама и Слирри взглянули друг на друга и улыбнулись.

— Дети, — покачала головой мама, — ещё настоящие дети!