"Газета Завтра 823 (87 2009)" - читать интересную книгу автора (Завтра Газета)

Михаил Делягин ПРИНУЖДЕНИЕ К ПЕРЕМЕНАМ

ИСТРЕБЛЕНИЕ ИЛИ НОВЫЙ СМЫСЛ ЖИЗНИ?

Информационная революция поставила всё человечество в целом - и каждого из нас в частности - перед очень жестоким и болезненным выбором, вызванным сверхпроизводительностью (по сравнению с индустриальными) информационных технологий.

Для индустриальных технологий каждый человек был потенциальным источником прибыли. И поэтому его надо было отловить, обуздать, обучить, поставить к станку и сделать так, чтобы при этом он еще не бунтовал. Из последнего выросли общество массового потребления, "средний класс" и современная демократия.

Качественно более высокая производительность информационных (в широком смысле слова) технологий ведёт к тому, что для получения прибыли достаточно иметь узкий слой элиты (включая учёных и деятелей культуры) и почти столь же узкий слой людей, обеспечивающих функционирование систем жизнеобеспечения данного общества.

Все остальные - не менее половины каждого развитого общества и явно более половины человечества, - оказываются "лишними". Их существование нерентабельно точно так же, как существование основной части населения России с точки зрения либеральной парадигмы (пресловутых "экономики трубы" и свободы внешней торговли). Это создает огромные экономические проблемы, связанные с потенциальным сжатием совокупного спроса (так как "лишние" люди постепенно сокращают свое потребление), которые, тем не менее, второстепенны по сравнению с социальными.

Выходов из этой ситуации видится лишь два.

Если целью существования человечества остаётся получение прибыли (то есть оно продолжает существовать в рамках рыночной доминанты поведения), главная задача, которая объективно стоит перед ним, заключается в физическом истреблении собственной нерентабельной части. Именно в истреблении - поскольку поддержание их существования в любом, сколь угодно нищем, состоянии означает непроизводительную трату ресурсов.

В настоящее время, насколько можно судить, эта проблема и решается, причем в разных регионах Земли возникли три базовые модели решения.

Население Африки (по этому же пути движется "Большой Ближний Восток") удерживается в нищете, социальном хаосе и истребляется болезнями (начиная со СПИДа).

Население Латинской Америки (как и Восточной Европы, включая СНГ и Россию) утилизируется социально: бывший "средний класс" превращается в "людей трущоб", поведение которых описывается уже не столько социальными, сколько биологическими закономерностями.

В обоих случаях, потребление лишнего населения сводится на столь низкий уровень, что глобальные монополии не ощущают его как убыток или упущенную прибыль. В то же время слабость инфраструктуры (в том числе социальной) делает положение населения крайне уязвимым, и его резкое сокращение может не только произойти из-за техногенных, экологических или социальных катастроф, но и пройти незамеченным развитым миром.

По третьему пути, наиболее комфортному, идёт развитая часть Европы: это развитие наркомании. Почти одновременное вхождение Швейцарии в Шенгенскую зону и всенародно одобренное там разрешение врачам выписывать героин через несколько лет (в силу естественного давления наркомафии) превратят ее в крупнейший наркотический центр. Масштабная же официальная кампания по распространению метадона (синтетического заменителя героина, потребляемого без риска заразиться СПИДом или гепатитом С и D) означает физическое уничтожение наркоманов: если с героина при помощи интенсивной терапии можно "вернуть" примерно 30% его потребителей, то метадоновый наркоман не имеет никаких шансов на излечение.

Глобальная экономическая депрессия, ускоряя обеднение американского и европейского "среднего класса" (при том, что в США этот процесс идет значительно дольше и быстрее, чем в Европе), создаёт предпосылки для ускоренной утилизации нерентабельной части населения Земли - причем не только в нищих, но и, по крайней мере, в части развитых стран.

Над конкретными механизмами "окончательного решения" (если пользоваться нацистской терминологией) этого вопроса, насколько можно судить, уже бьются лучшие умы глобального господствующего класса "новых кочевников".

Единственная альтернатива этой людоедской перспективе - изменение цели, а значит, и самой парадигмы развития человечества: переход массового индивида от существования ради прибыли к существованию ради совершенствования и саморазвития.

Дальше всех по этому пути прошел Советский Союз, но его попытка, несмотря на колоссальные достигнутые успехи (ибо "новая историческая общность людей - советский народ" всё же существовала, хотя и была создана "железом и кровью"), трагически провалилась.

Сегодня механизмы и даже массовые индивидуальные (не говоря уже о коллективных) мотивы движения по этому пути остаются пугающе неопределенными. Человек в массе своей по-прежнему остается общественным животным (причем снижение среднего морального и интеллектуального уровня в последние два десятилетия вполне заметно), и не только способы, но и мотивы обуздывания звериной части природы каждого из нас при движении к столь неопределенной цели, как "личное самосовершенствование", непонятны.

Однако эту проблему, под грузом которой надломилась и рухнула советская цивилизация, придётся решать - под угрозой наступления новых "темных веков" и драматического снижения численности человечества, в ходе которого и мы, и наши дети можем умереть значительно раньше отведенного нам природой срока, а наша культура может быть полностью утрачена.

ВЫБОР РОССИИ

На этом глобальном фоне проблемы нашей страны куда более понятны и прозаичны, хотя глобальная дестабилизация, неизбежная в любом случае, предоставляет нам дополнительный шанс.

В самом деле: даже сегодня почти любая попытка начать модернизацию России вызовет жёсткий ответ со стороны наших потенциальных конкурентов на Западе - как в виде мощнейшего информационного удара, так и в виде возможного выяснения источников происхождения зарубежных активов российской клептократии.

Обострение же внутренних проблем Запада по мере развития экономического кризиса порождает в том числе и угрозу политической дестабилизации. Ведь размывание "среднего класса" не только выбивает табуретку из-под ног пресловутой западной демократии, превращая её в постдемократию, но и требует качественно новых инструментов обеспечения общественного порядка, несовместимых с самосознанием современных западных обществ. Соответственно, миру будет "не до России", и мы впервые с конца 80-х годов получим возможность вполне самостоятельных действий.

Клептократия полностью игнорирует эту возможность - и не только из страха рассердить держателей своих активов, но прежде всего из-за своей мотивации. Ведь ей, заточенной исключительно под личное обогащение и личное потребление, в принципе неинтересны возможности развития страны, которую, насколько можно понять, уже высосала и списала со счетов как "среднесрочный проект". Уход же её даст возможность народу России самому стать хозяином своей судьбы.

Уход клептократии представляется неизбежным потому, что единственным способом не то что выхода, но даже простого выживания в экономической депрессии, которую переживает весь мир, заключается в замещении государственным спросом сжимающегося (из-за груза накопленных диспропорций) коммерческого спроса. Понятно, что увеличение государственного спроса требует усиления контроля за государственными деньгами - иначе спрос будет увеличиваться не на хлеб и автомобили в своей стране, а на замки в какой-нибудь Швейцарии и на суперяхты.

Однако реальное усиление контроля за государственными деньгами в современной России представляется невозможным, так как оно неминуемо приведёт к ограничению коррупции. А такое ограничение с экономической точки зрения будет означать подрыв благосостояния правящего класса (клептократии), а с юридической, по всей видимости, - вообще подрыв основ государственного строя, столь заботливо созданного в 2000-е годы.

Отсутствие же контроля за вынужденно растущим государственным спросом (не только бюджетным) приведет к тому, что средства государства, как это было в начале 90-х, перед дефолтом и прошлой осенью, пойдут на валютный рынок, размывая международные резервы. Когда они кончатся (как в августе 1998-го кончились средства федерального бюджета), произойдёт обвальная девальвация, которая породит системный кризис (и, в частности, обрушит современное государство, существующее ради обогащения клептократов).

Понятно, что дорогая нефть и согласие внутри нашей "тандемократии" несколько отсрочат, а дешевая нефть и обострение внутри- и межклановых разборок - наоборот, приблизят реализацию этого сценария, но в принципе это - неизбежность.

"Точка бифуркации" наступает потом: если Россия сумеет возродить относительно вменяемое государство, ответственное перед ней и её народом (хотя и не "по-хорошему" - из-за демократии, которой неоткуда взяться и не от кого родиться, а "по-плохому" - из-за страха перед повторением системного кризиса), её развитие возобновится. Генетическая же склонность к совести и нестяжательству, отмечаемая даже Чубайсом, теоретически может позволить нам вновь стать примером и путеводной звездой для всего человечества. Вероятность этого пути оценивается (хотя, понятно, и очень неточно) примерно в 70%.

Если же в ходе системного кризиса не удастся воссоздать ответственное государство (или оно окажется ответственным, но некомпетентным), Россия не просто территориально распадётся - она исчезнет как цивилизация, как культура.

Вероятность этого сценария оценивается в 30%, и вопрос, стоящий перед нашим обществом и каждым из нас, заключается в том, как пойти первым путём и избежать второго.

ПРОГРАММЫ: МИНИМУМ И МАКСИМУМ

Программа-минимум понятна и давно уже сложилась (с действительно небольшими вариациями) в сознании почти каждого таксиста. Она состоит из пяти основных элементов.

Прежде всего это ограничение коррупции. Помимо личной воли руководства страны и обеспечения действенного контроля государства за своим имуществом, для этого необходимо освобождать от ответственности взяткодателей, сотрудничающих со следствием, как сделано в Италии и США. Необходима также конфискация членов организованных преступных группировок (включая всех коррупционеров), не сотрудничающих со следствием, активов, при помощи которых можно оказывать влияние на общество (то есть, грубо говоря, не квартиры и брюк, а замков и заводов). Кроме того, необходимы тщательное судебное расследование российских реформ (своего рода новый Нюрнбергский трибунал) и отчет всех политиков и чиновников, занимавших с 1987 года должности старше заместителя начальника департамента федерального министерства, об источниках имущества своих семей. Не сумевшие отчитаться должны быть пожизненно лишены права занимать государственные и выборные должности, а также вести юридическую деятельность в любом качестве.

Второй элемент - ограничение произвола монополий. Для этого нужно обеспечить прозрачность структуры цен всех монополистов и дать антимонопольному органу право (существующее, например, в Германии) при подозрительных колебаниях цен сначала возвращать их на место, а потом уже проводить расследование (поскольку за время его проведения ущерб, нанесенный монополистом экономике, может стать необратимым).

Третий элемент необходимой политики - разумный протекционизм, хотя бы на уровне ЕС сегодня. Ведь всё, что производит Россия, Китай делает дешевле, а примерно в половине случаев - ещё и лучше. Если мы хотим восстановить свою промышленность и вновь научиться что-то производить, мы должны отгородиться от непосильной для нас внешней конкуренции. Разумеется, это должно быть дополнено принуждением производителей к технологическому прогрессу (как введением стандартов, так и более прямым образом), без которого протекционизм будет способствовать не развитию, но монополистическому загниванию, как это случилось с автомобилестроением.

Описанные три элемента политики возрождения России создают предпосылки развития, минимально необходимые для него "правила игры".

Для самого развития необходим рост внутреннего спроса. А для этого гражданам России должно быть гарантировано экономическое выражение права на жизнь - доходы в размере прожиточного минимума. Разумеется, этот минимум должен быть реальным (пока он хуже пайка немецких пленных в советских лагерях в сентябре 1941 года) и дифференцироваться по регионам в зависимости не только от уровня цен, но и от климата (так как в холодных районах людям нужно больше мяса и тепла). При наличии детей гарантируемый минимум должен быть социальным, позволяющим воспитать подрастающее поколение полноценными членами общества, а не озлобленной шпаной.

Для поддержания нормального положения рабочих, а значит, спроса с их стороны, избираемые ими представители должны входить в Советы директоров акционерных обществ в качестве независимых директоров с числом голосов, позволяющих им накладывать вето на проект любого решения.

Наконец, финансовая помощь регионам должна быть ориентирована прежде всего на обеспечение их жителям гарантированного минимума, а не на приближение их "бюджетной обеспеченности" к абстрактному среднероссийскому уровню.

Пятым элементом политики возрождения должна стать технологическая модернизация инфраструктуры, в первую очередь ЖКХ, автомобильных дорог и электроэнергетики. Это обеспечит рост внутреннего спроса, а значит - оздоровление инвестиционного и в целом делового климата. Ограничение же государства преимущественно рамками естественных монополий сведет к минимуму риск его недобросовестной конкуренции с бизнесом, сковывающей полезную для общества часть предпринимательской инициативы.

Однако существование национального консенсуса вокруг этой программы-минимум не имеет никакого смысла, так как нет государства, которому можно было бы её предложить. Ибо при всем различии отношений уважаемых коллег Кургиняна и Белковского к личностям друг друга и Майкла Кентского, их отношение к сегодняшней правящей клептократии практически идентично и полностью заслуженно. В наиболее емком виде его можно сформулировать как "Маньяки долго не живут".

А это значит, что техническую по своему характеру программу-минимум сможет воплотить в жизнь лишь тот, кто сначала воплотит в жизнь политическую программу-максимум. Её суть - взятие власти в условиях системного кризиса или хотя бы действенное принуждение государства к ответственности и компетентности в его ходе.

ЧТО ДЕЛАТЬ ИНДИВИДУУМУ?

Что делать в этой ситуации отдельно взятому человеку - ведь наше общество, даже в регионах, предельно разобщено, атомизировано, мы в массе своей именно такие, "отдельно взятые"?

Наиболее естественна и привычна общественная пассивность с концентрацией всех сил на выживании своей семьи. Однако по мере развития кризиса сторонники этого стиля поведения с ужасом обнаруживают, что отказ от общественной и политической активности более не гарантирует привычного, "нормального" существования. Заключенный в начале 2000-х годов пакт "потреблятства" в одностороннем порядке разорван коррумпированным, насквозь прогнившим государством - просто "дорогие россияне" этого еще не поняли. Растущее понимание этого самоочевидного факта, к которому представители каждой социальной группы будут идти своим собственным извилистым путём, будет вынуждать их объединяться для защиты своих интересов.

При этом сразу же выяснится, что любое объединение граждан для защиты своих прав (или хотя бы для болтовни об этом) и любой россиянин, по недоразумению или недомыслию полагающий, что у него есть какие-то права, воспринимаются правящей клептократией как полиические враги и вызывают немедленное жесткое противодействие.

Поэтому, несмотря на стойкое отвращение к политике, неизбежная, вынужденная защита своих прав россиянами неминуемо примет, и уже сейчас принимает, характер политической борьбы. В результате возникает новая политика - не традиционное хождение с флагами и сотрясание воздуха речами разной степени бредовости, но отстаивание конкретных интересов конкретными группами людей. По мере нарастания кризиса таких интересов и групп будет становиться всё больше, и они постепенно начнут смыкаться друг с другом, образуя единый антиклептократический фронт.

Индивидуум, полагающий, что у него есть права, должен уже сегодня готовиться к их защите, - и, соответственно, к участию в этом антиклептократическом фронте, - создавая соответствующие общественные сети и ячейки сопротивления.

Это ужасно неприятно, и каждый из нас с удовольствием потратит время на что-то более приятное и полезное: от попивания пива перед телевизором до коллекционирования представителей различных пород домашних тараканов. Однако кризис неумолимо будет лишать нас привычного, даже мизерного уровня благосостояния, и нам рано или поздно всё равно придется вставать на защиту своего маленького мирка, своего квартирного благополучия, создавая даже из знакомых отстаивающие свои интересы группы. Чем раньше каждый из нас начнет защищать свои интересы, тем большую их часть ему удастся защитить. Безропотные же "терпилы" лишатся всего.

При этом, как бы мы ни хотели избежать политики, наша борьба за свои интересы неминуемо примет политический характер - хотя бы потому, что будет восприниматься в качестве таковой правящей клептократией. Нам не удастся увильнуть от занятия политикой (хотя и новой, непривычной для нас) ровно по тем же причинам, по которым нам не удаётся увиливать от говорения прозой.

ЧТО ДЕЛАТЬ ПОЛИТИЧЕСКИМ ГРУППИРОВКАМ

Политическим группировкам надо расширяться, координировать свои действия и договариваться друг с другом хотя бы из инстинкта самосохранения: агонизирующее государство обречено на попытки уничтожения всех своих потенциальных даже не противников, а оппонентов.

Основным принципом должны стать взаимопомощь, взаимная добросовестность (недостижимая, как показал ряд попыток, для значительной части современных либералов) и консолидация вокруг минимальной позитивной программы, - хотя бы описанной выше. Рост кооперации, активизация сотрудничества, совместные выступления по наиболее важным вопросам превратят разрозненные политические группы в единую партию народа, жестко противостоящую гниющей заживо и потому исторически обреченной клептократии.

Да, амбиции новоявленных вождей, гордо возвышающихся над обеими своими секретаршами, - зрелище, способное отпугнуть любого здравомыслящего человека. Но речь отнюдь не о том, чтобы идти в добровольное рабство крикливым, самовлюбленным и оттого разрозненным политическим клоунам (действительно, даже клептократия симпатичней), - необходимо, напротив, обходить их, объединяться помимо их, вокруг не личностей, а простого здравого смысла.

А объединяться есть кому. Наиболее мощная сила - региональные политики. Их много, они достойны, разумны и эффективны. "Навскидку" могу назвать питерских коммунистов во главе с Владимиром Федоровым, молодых коммунистов Ленинградской области, объединившихся вокруг Евгения Ройзмана екатеринбургских борцов с наркотиками, татарстанских оппонентов Шаймиева, символом которых стал Ирек Муртазин, профсоюзных активистов "АвтоВАЗа", Всеволожска, Сургута, Кургана… Продолжать этот список - значит проявить невежливость по отношению к десяткам политиков, пока предпочитающим держаться в тени, а порой еще даже не осознающим себя политиками, но поневоле ведущим политическую деятельность. Эти люди эффективны и жаждут активизации, но пока ограничены рамками своих регионов и спецификой деятельности.

Практически неизвестными в Москве, но исключительно важными для жизни России представляются элементы стихийного местного самоуправления, особенно в небольших городах и крупных поселках на Юге России, жителям которых, насколько можно понять, приходится защищаться от этнической организованной преступности.

Простое обеспечение координации между ними, наведение мостов даст взрывной эффект. Это трудоемкая и деликатная, но исключительно благодарная работа.

Следует помнить, что попытки объединения оппозиции, предпринимавшиеся с 2004 по 2008 годы, провалились (хотя и дав позитивный эффект в виде политической легитимации нацболов) не только из-за недобросовестности московских либералов, но и в целом из-за своего московского характера.

Региональные и местные лидеры - опытные и, как говорят в Сибири, "продуманные" люди, готовые помогать, но не собирающиеся превращать себя ни в разменную монету на московских торгах, ни в бесправную массовку на чужих политических спектаклях.

В то же время добросовестность, ответственность и здравый смысл в отношениях с ними позволят им объединиться вокруг своих собственных, то есть общенародных интересов России, и создать взамен нынешней клептократии новое, ответственное и эффективное государство.