"Том 5. Проза" - читать интересную книгу автора (Есенин Сергей Александрович)Ярославны плачут*«Внимая ужасам войны*», в унисон зазвенели струны больших и малых поэтов. На страницах газет и журналов пестреют имена Бальмонта, Брюсова, Сологуба, Городецкого, Липецкого* и др. Все они трогают одинаковую струну «грянувшего выстрела». Даже «сладко лиричный» Цензор заплясал под солдатскую песню*. Я не стану останавливаться на разборе этих поэтов, перейду прямо к определению того, что дали нам женщины-поэтессы. Этих избранниц у нас очень немного. И они большею частью закатывались «золотой звездой» на расцвете своего таланта, как Мирра Лохвицкая.* Мы еще не успели забыть и «невесту в атласном белом платье» Надежду Львову*, но, не уклоняясь от своей цели, я буду продолжать мотать тот клубок мыслей, который я начал. Плачут серые дали об угасшей весне, плачут женщины, провожая мужей и возлюбленных на войну, заплакала и Зинаида X.* Плачет, потому что: Но это еще ничего. Хорошо плакать, когда нечего бояться за свои слезы, но вот плачет молодая замужняя женщина, у которой за спиной свекровь, а спереди: «Новую сплетню готовя, две ядовитые дамы»*. Она плачет без слез, плачет сердцем, а сердце плачет кровью. Разве не больно на слова милого «Завтра наш полк выступает» «молча к стене прислониться». Нет, очень больно. Это ведь та самая плачет, которую «выдавала матушка далече замуж»*. Зинаида X. не выступила с кличем: «На войну!» Она поет об оставшихся, плачет об ушедшем на войну и в этих слезах прекрасна, как «Ярославна». Пусть «так надо… так надо»… Но она за свою малую просьбу у судьбы с этим смириться не хочет. Плачет Щепкина-Куперник*…ее слезы тоже слезы оставшейся возлюбленной! Это плачет швея за работой, и ее берет раздумье: Жутко становится от представления, как эту белоснежную холщовую рубаху смочит алая кровь. Но тихой нежной лермонтовской колыбельной песней веет от слов*: Но дальше снова слышна печаль, может быть, этот белый холст прикроет ее милого грудь. Но эту сентиментальность она побивает твердым решением: Он не останется неприкрытым, потому что она знает: Но Щепкина-Куперник плачет вообще. Но ее слезы больше слезы матери. Она по большей части томится «в безутешном ожидании» и молится перед* иконой. Ее вздохи — вздохи матери Андрия и Остапа*, и она, грустная, с заплаканными глазами, молится о их спасении. Тихо взгрустнула «у воинского поезда» Белогорская, отдала дань серым шинелям, как женщина, поклонилась до земли и прошептала: «Вы уезжаете»… Я подслушал, как плачут Ярославны. Но я и услышал, как загремели с призывом Жанны д’Арк. Лишь только разнеслись наши победы казаков, как по струнам своей лиры ударила Любовь Столица*. Громко крикнула Мария Трубецкая*: Могучий голос зазвенел, как набат: Эта Жанна д’Арк предлагает встать всем поэтам в общем кличе и служить той святыне, за которую Красиво сказала Хмельницкая*: Здесь, правда, слезы ни к чему, ибо Она гордо и сильно говорит в путь ушедшим: Я отметил только те стихотворения, которые ясно определили отношения к войне тех и других поэтесс. Я разделил их на два лагеря. В каждом лагере свои законченные взгляды на ушедших. Говорить о высоком достоинстве преимущества тех или иных не приходится. Нам одинаково нужны Жанны д’Арк и Ярославны. Как те прекрасны со своим знаменем, так и эти со своими слезами. |
||
|