"Одержимый магией" - читать интересную книгу автора (Желязны Роджер)

Глава 14

Чем больше я знакомился с окружающим миром, тем глубже тонул в пучине философских размышлений о вселенной и природе собственного бытия. Настоящие ответы на вопросы блуждали неизвестно где. Я не мог отыскать их ни в практике, ни на общем теоретическом уровне. Теперь меня волновало, является ли сомнение неотъемлемой частью любого мыслящего существа. До сих пор я мирился с мыслью, что всеми существами правят побуждающие причины, в которых я не слишком разбираюсь. Их поведение казалось прямо связано с конкретными обстоятельствами, тогда как я совершенно не усматривал в них объективных целей. Я зациклился и начал повторяться. Я собирал информацию. Но совершенно не понимал, что все это означает. У меня не было настоящей цели — одни лишь призрачные тени — то, что упорно возвращает меня к мысли, что я должен знать и обладать чем-то большим.

Несмотря на полную растерянность и вечные затруднения перед лицом бытия, я продолжал повиноваться тем настойчивым велениям, которые сопровождали меня с момента отбытия из Рондовала. Я видел, как озадачило Маусглова полученное известие и он отправился выполнять поручение; мне очень хотелось верить, что Ибал обладает возможностями переправить его в нужное место сквозь пространство — несмотря на собственное желание. Я проследил, что Маусглов ушел, и вернулся к тому месту у подножия Балкина, где совсем недавно практиковался в управлении человеческим телом. Я попробовал еще раз, теперь с большей осторожностью, результаты оказались выше всяких похвал. Мне даже удалось напугать кучку подгулявших молодых учеников.

Затем я долгое время висел, не зная, чем заняться. Может проследить маршрут, по которому вернулся в город тот странный колдун? Его следы до сих пор отдавали едва заметным сиянием. Может, следует узнать, кто он такой? Или мне лучше догнать Поля и Ларика, направившихся на север к Авинконету? Почти тотчас мой незримый маленький повелитель решил проблему.

Я собрался, поднялся в воздух, уплотнился и стремительно понесся к северу. Я нагнал их еще в полете и пристроился сзади, разрядившись и расслабившись. Ничего больше не тревожило меня. Неизвестное понукающее мной начало наконец угомонилось. Все оставшееся время до конца дня я чувствовал себя свободно и спокойно, как когда-то в золотые дни бесцельных блужданий по Рондовалу.

Конечно, подобное блаженство не могло длиться вечно, я понял это, когда солнце склонилось к закату и день стал медленно угасать, а впереди замаячил черный мрачный силуэт Авинконета. В этот момент я почувствовал страх.

Это было странное всепоглощающее чувство — дурное предчувствие, если хотите — переплетенное с беспочвенной уверенностью, что я могу умереть, погибнуть, что мое существование обречено именно в этом месте. Такого раньше со мной никогда не случалось, это стало прозрением, своеобразным открытием, которое не радовало, а внушало ужас — но даже если рассматривать его через призму моих знаний о собственной природе, то оно вполне могло осуществиться. Я сразу ощутил, что жизнь, даже такая бесцельная как моя, совсем не такая плохая штука. В тот же момент я понял, что мои предчувствия не случайны. Я почувствовал, что самое мое страстное желание — это продолжать существовать; пусть глупо и бесцельно, но жить.

Я подобрался поближе к Полю и погрузился в тепло его тела. Я не мог понять, почему у меня не возникает ни единой мысли о самом полете. Я приник к нему словно младенец к матери. Так в обнимку мы подлетели к мрачному замку.

Я остался с ним в момент приземления, затем последовал в келью, где его заперли. Затем еще некоторое время я неотлучно находился с ним — до тех пор пока не принесли еду. После ужина я решил, что теперь его вряд ли кто-нибудь потревожит до самого утра.

Мой страх затих, предчувствия отдалились, их вытеснили рациональные взгляды на случившееся. Теперь, когда все успокоились и затихли, казалось не осталось ни одного полуночника, самое подходящее время обследовать загадочный замок, проверить можно ли отвести угрозу и найти наиболее оптимальный способ нивелировать ее.

Поэтому я покинул Поля, оставив его в надежных, но малоинтересных апартаментах.

Я прошвырнулся по разным помещениям и комнатам, погонял крыс и мышей, тщательно обследовал каждую спальню, отыскивая следы или намеки на черную магию или угрожающие силы.

Я передвигался очень медленно, чтобы ничто не могло застать меня врасплох. Ночь была в самом разгаре, во мне появились нотки разочарования: зловещее предчувствие оказалось ложным. Ничто и никто не покушался на меня, не грозил, никто вообще не интересовался мной. Казалось, что и другая горная громада может быть пригодна для человеческого обитания, если ее слегка конструктивно усовершенствовать и проделать вертикальные тоннели и шахты, об этом свидетельствовали грубые останки обстановки, и яркая, нелепая манера их исполнения, которая имела совершенно нефункциональную природу. Незримые следы магических деяний казались до боли невинными и безвредными.

Тем не менее чувство, охватившее меня, вызвало замешательство, хотя меня не так уж легко обескуражить. Ночь перевалила за полночь. Я обследовал каждую высокую башню. Я…

Непредсказуемая боль пронзила все мое естество. Такого острого ощущения мне еще не приходилось испытывать, за исключением того, что может быть подобный шок я испытал при рождении на свет, но я совсем не помню его. Вдруг все внезапно изменилось, что-то проникло в самые глубины моей личности. Лишь только это произошло, во мне возникли необъяснимые сомнения, а страх ли это вообще. Черная магия не имела к этому ни малейшего отношения. Последним результатом этих переживаний явилось чувство, что все дело во мне. Если бы я смог открыть его, то приоткрылась бы и моя собственная тайна. Долгое время я парил и медитировал, но созерцание ничего не дало, я не мог обнаружить источник, насылающий на меня таинственные волны боли и эмоций. Было такое ощущение, что где-то совсем рядом произносят мое имя, а я не могу разобрать слов.

Я путешествовал от одного этажа к другому. Тщательно осмотрев все помещения над землей, я решил обследовать лабиринты под замком, расположенные в основании горы. Там было много входов естественного и рукотворного происхождения. Я последовательно принялся за них.

В одной из пещер я обнаружил нишу со спящей женщиной. Она неподвижно лежала в гробу, ее дух бесцельно блуждал рядом, поддерживая едва заметный ореол жизни вокруг нее. Я приблизился, чтобы внимательно изучить ее, ловушка тут же захлопнулась. Это была хитрая незаметная оболочка, предназначенная для заманивания в ловушку более и менее материальных существ, подобных мне, которые осмелятся приблизиться к леди слишком близко — вероятно, чтобы защищать даму от нежелательных вторжений.

Итак, я был пойман, несколько отростков ее плоти крепко держали меня, их скорее можно описать как гигантскую, невидимую паутину. Я начал вырываться, прикладывая все свои силы, но безрезультатно. Тогда я расслабился, разрядился и постарался изменить свою форму и естество. Это так же не сработало, провалились и все мои попытки переместиться в другую ипостась. Силовая паутина крепко держала меня.

Я повис, заполнил собой все пространство и стал анализировать создавшееся положение. Над оболочкой заклятия чувствовалась аура почтенности, какую люди обычно приписывают выдержанному виноградному вину. Я уже был знаком с подобными капканами по опыту общения со старинными оболочками заклятия в Рондовале. Лучшие из них, подобные этой, лишь расцветают и усиливают свое воздействие с течением времени благодаря циркулирующей в противоположных направлениях энтропии, усиливающей воздействие магии. Эта оболочка, насколько я конечно могу судить, наложена пятнадцать-двадцать лет назад. Я попытался пропустить сквозь нее заряд энергии, надеясь обнаружить слабинку, в которую можно выскользнуть или разгадать основу заклинания. Но все без пользы. В ней не было ни одного изъяна, это был крепкий монолит и он цепко держал меня.

Я пробыл в том месте довольно долгое время, пытаясь вспомнить все, что могло помочь одолеть ее. Испробовав все средства и потерпев полное фиаско, я решил, что теперь у меня достаточно времени для философских размышлений. Я привел в порядок свои мысли и стал раздумывать над существованием, бытием и небытием, затем еще раз проанализировал предчувствия, по-новому взглянул на свои переживания и чувства.

Внезапно я услышал шаги…

В общем-то очень легко соблюдать полную конспирацию, когда ты невидим и не слышим; однако я потратил немало сил, чтобы сохранить спокойствие на всех уровнях, включая и мыслительный, увидев приближающегося Поля в сопровождении бледного пламени, такого же бестелесного, как и я.

В очертаниях этого пламяподобного чувствовалось что-то очень знакомое, что-то что мне совсем не нравилось. Не зная почему, я понял, что в спутнике Поля достаточно силы, способной повредить мне.

Я ощутил какой-то обмен между Полем и огоньком. Я слушал только партию Поля, даже не пытаясь уловить диалог целиком, опасаясь, что это может выдать и обнаружить мое присутствие перед пламенем.

Наконец Поль склонился над гробом, открыл задвижки, снял и отставил в сторону крышку. Затем последовала долгая и безмолвная пауза, после чего Поль поднял на руки женщину, прошел по комнате и вошел в тоннель вслед за пламенем.

Внезапно я понял, что свободен. Оболочка была сосредоточена на женщине, а не связана с помещением или гробом.

Я повис в воздухе. Мне не терпелось посмотреть, куда они направляются, но я не хотел еще раз испытать судьбу и быть пойманным снова, поэтому не подлетал слишком близко. Я медленно плыл за ними, придерживаясь дистанции, чтобы избежать коварства оболочки.

Я сразу узнал огромную палату, как только вошел. Последний раз, когда я проходил здесь, я передвигался с метафизической скоростью и следовал по магическому маршруту, поэтому я не стал тратить время на ознакомление с окрестностями. Следовательно я и понятия не имел, что именно здесь находятся Ворота.

Ворота…

Насколько я помню по снам Поля и своему беглому знакомству, Ворота всегда выглядели грозно громадными, зловещими и, к счастью, всегда закрытыми. Они и сейчас не были открытыми. Хотя в снах и полудреме они много раз бывали полуоткрытыми, пропуская посланников, полуматериальных существ и заблудившихся духов. И если их физическая сущность заключается в этом, она не позволит им захлопнуться навсегда, и я окажусь свидетелем начинающегося взаимодействия и слияния миров, где более древняя, странно устроенная форма с господством магических сил разольется во всей красе и будет стремиться подчинить себе молодую, лишенную волшебства, землю, пытаясь изменить ее по-своему подобию, и в конце концов обновится сама за счет сырых первозданных основ этого места. Чем сильнее магия, тем слабее жизненные силы. Но магия будет господствовать, я в этом уверен…

Поль положил свою ношу на каменную скамью, окруженную аурой. Его движения были замедленны и вялы, как будто он двигался во сне. Я осторожно приблизился к нему, более осторожно чем раньше, и прикоснулся к его мозгу, его мышлению, чтобы уловить мысли.

Он был околдован. Он сам не подозревал об этом. Огонек поработил его.

Я не видел приемлемого способа вмешаться. Даже без особых усилий я знал, что этот пламяподобный могущественнее меня. Я чувствовал себя абсолютно бессильным и лишь наблюдал, как пламя управляло им словно марионеткой, как оно заставляло установить статуэтку в нужное место. И я по-настоящему обрадовался и облегченно вздохнул, когда силы магии покинули Поля, и их планы сорвались. Крушение надежд огнеподобного вызвало во мне безудержный прилив сил и веселья. Это оказалось самой лучшей шуткой, над которой я когда-либо смеялся.

Я наблюдал, как они уходили. Вряд ли Полю могла угрожать внезапная опасность, кроме того мне хотелось повнимательнее ознакомиться с зловещей палатой. Огромное, прямоугольное отверстие на левой стене уводило меня в зарождающееся утро. В глубине моей души вновь заскребли коготки предчувствия, на сей раз это имело отношение именно к этой комнате.