"Трансгалай (сборник)" - читать интересную книгу автора (Синякин Сергей)

6. ПЛАНЕТА ОПРЕДЕЛЯЮЩИХ СУДЬБУ. О ВРЕДЕ АЛКОГОЛЯ. ДРАМА ОХАЙТЫ

Трансгалай сделал короткую остановку на одной из планет древней звездной системы. Жители называли ее Планетой Определяющих Судьбу.

История планеты и населяющих ее существ была удивительна.

Разумное общество планеты избрало в развитии единение с природой. За всю свою историю общество не испытало ни одного кризиса, разумные существа этого мира избежали войн, межнациональных распрей, а потому доверчиво относились ко всем разумным существам, посещающим их удивительный мир. Это цивилизация установила у себя на планете некую «внутреннюю Полинезию», полностью отрицая необходимость посещения других разумных миров, но дружелюбно принимая посланников иных цивилизаций.

Вместе с тем отмечалась одна странность. Близ Северного полюса планеты находился огромный остров, на который время от времени переселялась часть жителей. Переселенцы жили в постоянной борьбе с трудностями, которые зачастую сами же и соз-, давали. Они отказывались от всех благ цивилизации, предпочитали пользоваться примитивными орудиями труда, искусственно создавали у себя заморозки, вызывали град и другие климатические невзгоды. Вместе с тем жители острова никогда не посягали на благополучие и покой основного населения планеты.

Поведение жителей было нелогичным. Я рылся в различных монографиях и справочниках, но не смог найти источников, которые бы поведали мне о причинах странного поведения жителей планеты. Не удивительно, что оказавшись на самой планете, я немедленно обратился к местным жителям с просьбой открыть волнующую меня тайну.

По наивности я полагал, что на тайну наложено вето местными вождями. Каково же было мое изумление, когда первый же абориген доброжелательно согласился мне помочь, не кося при этом опасливо по сторонам в поисках соглядатая.

На местном летательном аппарате мы отправились в глубь материка. Полет длился долго. Летательный аппарат инопланетянина, похожий на перепончатую летучую мышь, скользил над возделанными полями, над удивительными зданиями их городов.

Наконец по курсу показались высокие горы. Они-то и являлись конечной целью нашего путешествия.

Мы приземлились близ чистого родника, вокруг которого росли деревья, напоминающие земные пальмы. Несколько минут пешей прогулки по. лугу, мягко пружинящему под ногами изумрудной… травой, и перед нами открылся вход в пещеру.

Абориген пригласил меня войти. Сам он при этом не сдвинулся с места.

— Почему же вы не идете со мной? — удивился я.

— Я не хочу испытывать судьбу повторно, пришелец, — ответил он. — А ты иди и увидишь.

— Кого?

— Определяющих судьбу, — коротко прозвучало в ответ.

Не без трепета я вступил под своды пещеры. Низкий каменистый свод пещеры внезапно расступился, и я оказался в подземном гроте, освещенном неярким ровным светом. В центре грота лежала огромная труба, напоминающая подзорную. Труба была из металла желтого цвета и стеклянно поблескивала на концах. Я огляделся. В пещере никого не было, лишь под потолком порхали удивительные бабочки, чьи ярких раскрасок крылья достигали двух метров в размахе.

Внутренне робея, я подошел к подзорной трубе и заглянул в ее широкий раструб. За стеклом шевелилось размытое непонятное пятно, которое неожиданно трансформировалось в молодого человека с приветливой улыбкой на добром, внушающем доверие лице.

— Добрый день! — он приподнял широкополую шляпу. Вы один?

— Один, — недоуменно подтвердил я.

Молодой человек улыбнулся еще шире.

— Рад с вами познакомиться. Разумеется, вы ждете от меня совета. Вы хотите знать, как жить дальше?

— Примерно так, — подтвердил я.

— Не покидайте материка, — доброжелательно посоветовал молодой человек. — Не пожалеете. У нас тут общество близко к идеальному. А скоро будет настоящий рай. Представляете?

— Представляет! — саркастически сказал кто-то с зауженного конца. — Опять кого-то охмуряешь? Эй, вы, идите ко мне! Я вам открою глаза!

— Не ходите! — заволновался молодой человек. — Этот плоскунам наговорит! Опять на свой паршивый остров потянет. Ну что вам там? А у нас? Круглый год изобилие, праздник, радость, дружба, любовь… А что впереди!..

— Болото, — снова донесся с узкого конца саркастический голос. — Огромное благоустроенное болото, и вы в нем хором будете квакать. Ах, вечное блаженство!

Невидимый собеседник заинтересовал меня. Я потихоньку начал продвигаться к узкому раструбу.

— Не уходите! — заломил руки молодой человек. — Он собьет вас с толку! Он заманит вас в мир трудностей! Что вам там делать, в мире трудностей? Останьтесь!

В узком раструбе подзорной трубы стояла уменьшенная копия приятного молодого человека, и вместо конфетного выражения на лице его блуждала саркастическая улыбка.

— Правильно! — одобрил он мое появление. — Вижу настоящего мужчину! Такого трудностями не испугать Что тебе делать в этом кисельном раю? Езжай на остров! Там ты с достоинством будешь носить звание разумного существа!

— Здесь мне обещают покой, радость, мир и любовь. А на острове?

— А на острове?

— А на острове тебя ожидает борьба за существование, — ответил низенький. — Кто ты здесь? Изнеженное существо. Дунет ветер посильнее и все. А там? О! Тебя там будут закалять невзгоды. Всей своей жизнью ты будешь оправдывать свое существование.

— То есть? — удивился я.

Субъект за стеклом приосанился.

— Ты будешь бороться с силами природы и окажешься победителем. Ты будешь бороться со своей слабой душой и тоже победишь. Да что говорить! Тебя атакуют болезни, тебя бросит любимая, от тебя отвернутся друзья, но ты мужественно переборешь все несчастья!

— А если нет? — спросил я.

Субъект за стеклом пожал плечами.

— Что ж, — философски сказал он. — Тогда «моментум мори». Каждому обозначен его последний час.!

Я снова поспешил к широкому раструбу. Приятный молодой человек пригорюнившись сидел за стеклом. Увидев меня, человек обрадовался и сказал:

— Это хорошо, что вы пришли. Не слушайте его. Он такого наговорит, что жить не захочется!

— Слышал, — ответил я. — А как у вас с изменами, предательством и болезнями?

— Что вы! — всплеснул руками приятный молодой человек. — Мы давно покончили с подобными негативными явлениями. На материке вас ждет покой и долголетие. А главное, — молодой человек заманчиво причмокнул губами, — перспективы! Молочные реки… гм, да… прекрасные девушки… Хор! Отменный, я вам скажу, хор! Не пожалеете. Мне кажется, чего выбирать!

— Подумать надо, — пробормотал я, отступая.

— Оставайтесь на материке, — посоветовал приятный молодой человек.

— На остров езжай! — зычно отозвался из узкого раструба его оппонент.

Но я уже мчался от удивительной трубы, слыша летящие мне вслед отдельные слова:

— Река… девушки… Хор! Вернитесь! Медовые пряники! и ни каких, слышите, никаких проблем!

Я не остановился. Не то, чтобы я испугался. Просто мне были одинаково неприятны молочный рай с бесплатными наслаждениями, который обещал один, и ад вечных страданий, в который меня пытался затащить другой.

— Трус! — неслось от узкого раструба.

— Безумец! — взывали к моему разуму с другого.

Выскочив из пещеры, я жадно глотнул воздух. Абориген сидел у входа, строгая ножиком прутик.

— Уже? — удивился он. — Быстро вы… Ну, куда вы теперь: на остров или на материке останетесь?

Мой дешифратор вылез из нагрудного кармана и приосанился.

— На остров, конечно, — сказал пауканин. — Мы пройдем через страдания и лишения, чтобы заслужить полное право называться разумным существом!

Я цыкнул на него. Пауканину с его ядерным реактором вместо желудка, легко страдать. Мне переносить обещаемые островом страдания было бы куда тяжелее.

— Если можно выбирать, то в гостиницу, — ответил я аборигену.

Уже в полете слушал я разъяснения местного жителя. Каждый житель этой планеты в день своего совершеннолетия отправлялся к определяющим жизненный путь и в беседе с ними делал свой выбор. Все зависело от особенностей характера. Подавляющее большинство выбирало праздную жизнь на материке, но находились и такие, которых прельщали обещанные оппонентом приятного молодого человека трудности. Выбравшие жизнь на острове, навсегда покидали Материк Блаженства и наслаждений, поселялись на острове и проводили свою дальнейшую жизнь в борьбе с силами природы и самими собой.

Уже удалившись от чернеющих горных массивов, мы видели перепончатокрылые корабли местных жителей. Достигшие совершеннолетия направлялись к Определяющим судьбу за советом.

Войдя в гостиницу, я увидел своего попутчика. Лошак стоял у стойки бара, и, опустив морду, через соломинку тянул коктейль из объемистого ведра. Лошак был явно нетрезв, на это указывала стоящая дыбом грива и беспорядочное помахивание хвостом. Видимое ли дело, чтобы разумянин сознательно оглушал свой мозг наркотиком, добровольно теряя способность здраво рассуждать, правильно реагировать на происходящее и отдавать себе отчет в поступках?! Разумеется, как писатель, я знал, что в первобытнотехнологические времена на Земле существовал варварский культ алкоголя. Людям, активно потреблявшим алкоголь, даже присваивались почетные звания: алкаш, пьяница, келдырь. Отдельные представители героического племени пьющих за достигнутые успехи премировались специальными путевками в профилактории, чтобы после отдыха и лечения они могли с новыми силами предаться любимому занятию. Уважение к пьющим достигало такой степени, что службы общественного порядка имели транспорт для доставки злоупотребивших алкоголем членов общества в специальные гостиницы, где они могли выспаться, пообщаться с себе подобными, пока излишки алкоголя выветривались из их героических организмов. Существовала целая сеть учреждений, которые представляли возможность всем желающим употребить алкоголь в их стенах.

Но это касалось глубокой древности! А здесь разумянин на моих глазах отравлял свой организм и пожилой портье качал укоризненно своей шишковатой головой и присвистывал что-то жалеющее и грустное, глядя на лошака.

Я подошел к Айхо. Лошак поприветствовал меня слабым взмахом хвоста. Он буквально не в состоянии пошевелить копытами.

С большим трудом я увел его в номер. По пути лошак то и дело беспричинно ржал, заикаясь, доказывал, что он трезв и в доказательство того пытался встать на дыбы. В номере он сразу же плюхнулся в свое стойло, зацепив при этом вазу с уже обглоданными стеблями цветов, и сразу же захрапел.

Тяга лошака к спиртному встревожила меня. Ранее я за ним такого не замечал. Возвратившись в вестибюль, я обратился с расспросами к портье.

Оказалось, что до нас в номере жил знаменитый писатель Охайта с планеты Думающих Деревьев. Он написал знаменитые «Семидубиды», переведенные на все галактические языки. Охайта также пристрастился к спиртному и если вначале он лишь сбрызгивал ими свою пышную крону, то вскоре он настолько втянулся в ежедневную выпивку, что стал опускать в крепкие горячительные напитки и корни. В короткое время он настолько опустился, что ходил с вечно рассохшейся кроной и пожухлой листвой, голос его становился все скрипучей и невнятней. Наконец, Охайта по ошибке вместо алкоголя сбрызнулся азотной кислотой, отчего на нем пошла трещинами кора. Это решило дело, и, в лечебное учреждение. Там долго не знали как, шемуся мыслителю. Охайта немедленно покинул опасную для него планету и тился на Свою родимую Лесогрудь. Да-а, в номере было что-то роковое! Вернувшись в номерн, начал набрасывать план нашего времяпровождения на планете, чтобы помочь лошаку избежать гибельного алкогольного омута.

Вызов по телексу и сообщение об утреннем старте трансгалая избавили меня от составления плана. Я лег спать пораньше, чтобы наутро встать со свежей головой и до старта корабля привести в чувство опустившегося на духовные четвереньки мыслителя.