"Арест" - читать интересную книгу автора (Эгги Леонид)

VI

Почти каждый день приходил кто-нибудь из соседей или из других бараков Оставляли, чаще всего молча, две-три картошины, или крупы, кто редьку или репку, кто кусочек хлеба Нечего было давать Сами жили впроголодь Долго не задерживались. Все-таки в этой семье второй арест Мало ли что. Тихо, виновато прощались и так же незаметно уходили.

Когда бы Аня ни проснулась, бабушка все время что-то делает: перебирает траву, молится едва слышным голосом, готовит нехитрую еду. Чуть ли не на ощупь связала Славику носки — не носки, бурки — не бурки, толстые, теплые Он больше не шлепал босыми ногами по холодному полу, а ходил неслышными шагами

Иногда бабушка присядет на топчан у ног Ани, прислонится к стенке, посидит молча, и опять чем-то занята. Она почти не ела

Однажды Аня спросила:

— Что же ты, бабушка, меня заставляешь, а сама не ешь?

— А много ли мне, старой, надо? Пососала корочку хлебца, вот и сыта Тебе на ноги вставать надо

Проснувшись среди ночи, Аня увидела бабушку стоящей на коленях Она молилась, время от времени низко кланяясь в угол. В ночной тишине отчетливо раздавались слова молитвы:

— Господи, Боже наш, прими от меня, недостойной рабы твоей, усердное моление сие и прости мне все прегрешения мои Всех нас, и церковь Твою святую, всесильной Твоей крепостью от всякого злого обстояния и власти освободи Ты учишь нас поминать в молитвах за здравие врагов наших, ненавидящих и уничтожающих христианский народ…

Бабушка глубоко задумалась, не заметив, что Аня внимательно слушает ее. Перед глазами девочки встал арест отца, такой же ночной и внезапный Только другим способом просили открыть дверь:

— «Телеграмма для… вручить лично…».

Бабушка очнулась и продолжала моление.

— Прости, меня, Господи, рабу твою верную. Не поднимается рука моя креститься за сатанинскую силу, немеет язык мой молитву воздавать за них Казни меня, Боже, но прошу Тебя: воздай им тем же, что сделали они с храмами Твоими, с народом божьим и детьми их. Ты учишь нас, учитель святой, что Сатана сам себя уничтожит. Господи милостивый, пока Сатана сам себя изгрызет, от рабов твоих будет пустыня. Господи! Не осуди меня, недостойную, забери к себе. Устала я ходить по земле, глядеть, как безропотно гибнет стадо Твое, обманутое и замученное Забери меня, Господи! — Она опять опустила голову, думая какие-то свои думы.

— Бабушка, не уходи!

Та очнулась, перекрестилась: опираясь на свою палочку, поднялась с пола, подошла к Ане, поправила одеяло, из-под которого выглядывала нога безмятежно спавшего Славика

— На все Божья воля, испытывает он нашу крепость духа через неправду и муки рабов своих. Никуда я от вас не ухожу Прости старухе минутную слабость. — Она положила свою сухую ладонь на лоб Ане.

— Хорошо, глазки почти чистые. Еще немного полежишь, опять будешь бегать.

— А где ты раньше жила? Ты была маленькой? Расскажи мне

Бабушка заулыбалась, уселась поудобнее:

— И маленькой была, и батюшка с матушкой были, родни много было. Мы жили у помещика, под Смоленском.

— Бабушка, за что помещики издевались над крепостными, били их?

— Перекрестись, девонька. За что он будет бить? Отработал на его поле два-три дня в неделю, и работай на себя. Правда, земли у крестьян не было, так помещик давал надел, но тот, кто не был лежебокой, кто в чужой рот не заглядывал, жил хорошо — сытым и одетым. И на гулянье время оставалось Какие мы хороводы водили! — Тут она мечтательно улыбнулась, вспоминая деревенские хороводы на лугу, почти столетней давности. — И на молитву время было. Храмы, церкви, Божьи дома стояли в каждом селе.

Тихая ночь Лунный свет через окошко освещал исхудавшее с выступавшими скулами лицо Ани. Она внимательно слушала, положив свою ладонь на бабушкину, и было что-то объединяющее их в эту безмолвную ночь

— Я выросла, выучилась грамоте, вышла замуж за работящего парня из соседнего села Было у меня двое деток, две девочки — Аксюша и Манюша, наша радость Ласковые, послушные.

На минуту она замолчала, вспоминая веселый солнечный день Они всей семьей жнут на своем поле Она — молодая, крепкая, серпом срезает налившиеся колосья пшеницы, а Ксюша рядом пытается взять в ладони побольше стебельков, чтобы увязать их. Манюша топает неокрепшими ножками по сжатому полю, несет им в деревянной кружке холодного кваса…