"Посланники магии" - читать интересную книгу автора (Смит Джулия Дин)

Глава 11

Последовавшие несколько секунд длились бесконечно, как в те моменты, когда до одури накуришься локи. Атайе показалось, что бросившийся к горящему ковру Джарвис тушил его при помощи шерстяного пальто на протяжении нескольких часов, а Кейл пробирался к возникшему в проеме двери черному пятну так медленно, будто брел по топкому болоту. Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем в черном пятне ей удалось узнать священника, облаченного в обычную для всех представителей кайтского духовенства рясу. В руке пастыря, торжествующе поднятой вверх, блестел золотой подсвечник, украшенный корбаловым кристаллом. Ахнув от неожиданности, Атайя хотела было рвануть ему навстречу, но вместо этого, ослепленная очередным приступом боли, беспомощно осела на пол.

Сквозь туманную пелену, возникшую перед глазами, она разглядела присевшего за спиной священнослужителя Джилберта, с ликованием наблюдавшего за работой корбала. Щеки сэра Джарвиса вспыхнули от ярости. Он никак не ожидал от друга, что тот поступит по-своему, не предупредив его. Но Джилберт делал вид, что ничего не замечает. Встретившись взглядом с корчившейся от мучений Атайей, мерзавец довольно улыбнулся.

Его радость длилась недолго. Кейл подскочил к священнику, снимая на ходу плащ, накинул его на подсвечник и без труда отобрал. Пастор попытался вернуть себе драгоценность, но, будучи слишком длинным и тощим, обладал крайне малыми силами, особенно в сравнении с бывшим воином королевской гвардии Кельвина. Обезоруженный, он в ужасе попятился к стене, нашептывая молитвы.

Задыхаясь от ярости, в комнату ворвался Джилберт. Но его мелкие кулачки не представляли для Кейла никакой опасности. Одним движением руки, доведенным до автоматизма, старый солдат обезвредил Джилберта. Тот без чувств повалился на пол.

Удостоверившись, что противник больше не причинит ему беспокойства, по крайней мере на протяжении ближайшего времени, Кейл тщательно завернул подсвечник в плащ.

Стук молотков в голове Атайи постепенно затих. Она осторожно поднялась на ноги, радуясь, что в состоянии это сделать, и, окинув Джилберта беглым презрительным взглядом, повернулась ко второму врагу. На лысеющей голове священника блестели крупные капли пота. Он походил сейчас на загнанного в угол кролика, испуганно переводил взгляд с Атайи на Ранальфа, пытаясь угадать, кто из них первым начнет атаку.

Атайя указала рукой на завернутый подсвечник и обратилась к Кейлу:

— Унеси отсюда эту штуковину.

Несмотря на то что корбал был тщательно спрятан, она все еще чувствовала слабые постукивания в голове.

— Но вы не можете… — выкрикнул пастор, тараща глаза. — Этот подсвечник — собственность церкви. Вы не имеете права…

— Мы не воры, святой отец, — ответила Атайя, вспоминая при этом Кама. — Я намереваюсь вернуть вам вашу собственность. Кейл, попрошу тебя извлечь из подсвечника корбал и разбить его. А потом принеси эту вещь обратно и отдай ее отцу…

— Гресте, — подсказал свое имя священник, вероятно, он был с детства обучен в любой ситуации не забывать о правилах хорошего тона. — Но ведь этот камень…

— …очень дорого стоит, — продолжила мысль Атайя. — Я знаю. Но ничего не могу поделать…

Кейл спокойно прошел мимо священнослужителя и скрылся за дверью.

Ранальф, хоть и выглядел подавленным и измученным, уже занимался Кордри, успокаивая его мозг и погружая тем самым в глубокий сон. Сэр Джарвис крутился рядом, осыпая его разнообразными вопросами, и, казалось, не замечал, что не получает ответа ни на один из них.

Когда Кордри крепко заснул, Ранальф приказал покрову раствориться, и туманная стена послушно рассеялась в воздухе.

— С ним все будет в порядке, — сказал колдун старшему Джарвису и потер виски — по-видимому, еще не совсем пришел в себя после пережитых мучений. — Он больше напугался, чем пострадал. — Ранальф повернулся к Атайе. — Думаю, его действия были вызваны страхом. Хотя, признаться, подобного я не ожидал. По-видимому, парнишка переживает среднюю стадию мекана, поэтому чертов корбал не причинил ему особого вреда.

Сбитый с толку комментариями Ранальфа святой отец приблизился к скамье, стараясь держаться подальше от колдунов, опустился на колени и проверил, действительно ли спит Кордри.

— Мне казалось, корбаловые кристаллы встречаются довольно редко, — пробормотала Атайя, прижимая к векам прохладные ладони, чтобы окончательно прийти в нормальное состояние. — Где вы его взяли, отец Гресте?

— В алтаре, в нашем соборе… — нерешительно ответил священник. — Там есть еще…

— Сколько еще? — резко спросила Атайя, представив себе на мгновение множество церковных подсвечников, чаш и тарелок, украшенных корбалами.

— Мы получили распоряжение от короля, — выпалил пастор, спеша переложить вину на чужие плечи. — Почти две недели назад. О, как он прав! Я сразу понял, что колдуны где-то рядом, когда в соборе разбились окна. Король прав… — приговаривал он, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Король? О каком распоряжении вы говорите? — нахмурившись, спросила Атайя.

Дарэк еще не должен узнать о ее прибытии в Кайт. Если бы ему стало об этом известно, тогда слова святого отца имели бы смысл. Неожиданно девушке в голову пришла тревожная мысль: священник относительно спокойно воспринял новость о появлении в стране колдунов после двухвекового отсутствия. Он был предупрежден…

— Его величество приказал достать из сокровищниц все реликвии, сохранившиеся со времен Фалтила. Он поклялся защитить народ от колдовства.

Отец Гресте нервно сглотнул, наверняка мысленно молясь о спасении собственной души.

— Это колдовство нуждается в защите, а не вы, святой отец, — тихо сказала Атайя. — Король просто не понимает этого.

Священник моргнул от неожиданности, растерянное выражение его лица сменилось негодующим.

— Хотите сказать, что вы имеете право ставить под сомнение суждение короля?

Атайя смотрела прямо в глаза пастору.

О да, святой отец, думаю, что я имею такое право, потому как знаю короля. Дарэку страшно даже представить себе на мгновение, что магия не является злом, ведь тогда пошатнутся все его представления о жизни, тогда ему придется задуматься об остальных своих поступках и решениях и признать, что он далеко не всегда бывает прав.

— Его величество тоже может ошибаться! — воскликнула Атайя, стараясь спрятать гнев под видом уважения. — Конечно, нельзя отрицать, что в какой-то степени им движет желание защитить свой народ, ведь он — сын Кельвина и должен был унаследовать от отца хотя бы малую часть характера. Но согласитесь, святой отец, король беспокоится лишь об ограниченном количестве людей. Лорнгельды — тоже жители его страны.

Сильно нахмурившись, пастор повернулся к Джарвису и гневно взмахнул руками.

— Что эта женщина делает в вашем доме, сэр? То, о чем она говорит, — чистой воды богохульство! Позвольте мне послать за епископом. Слухи… о вашем сыне уже давно дошли до него, и он с нетерпением ждет возможности оказать вам помощь…

Джарвис, все это время не проронивший ни слова, выглядел подавленным и измученным, то и дело переводя взгляд с Атайи на священника и на мирно посапывавшего сына. Устало вздохнув, он направился к буфету и достал оттуда кувшин.

— Давайте-ка выпьем вина, святой отец.

Глаза священника чуть не выскочили из орбит.

— Во имя всего святого ответьте мне: как можно спокойно попивать вино, когда в твоем доме колдуны?

Джарвис рассмеялся. Но в этом смехе не слышно было и капли веселья. Таким образом иногда пытаются скрыть боль и отчаяние.

— Даже вы не станете отрицать, что повод весьма серьезный, — наигранно беспечным тоном ответил он. — У жителей Кайбурна не появлялось возможности выпить с колдунами на протяжении целых двух столетий!

Гресте не нашел подходящих слов, чтобы ответить на дерзость Джарвиса, но не стал сопротивляться, когда тот взял его под руку, провел к столу и всунул в руку кубок с вином. Сначала, правда, несчастный пастор даже не заметил посудину, но, увидев, тут же осушил ее.

Спустя несколько минут в комнату вернулся Кейл. Он поставил перед священником золотой подсвечник, в котором теперь не было корбала.

— Я отполировал его в том месте, где находился камень, святой отец, — произнес Кейл извиняющимся тоном.

— Я попрошу тебя еще кое о чем, — воскликнула Атайя, указывая рукой на распростертого на полу Джилберта. Казалось, он просто спит, будто, почувствовав усталость, устроился здесь, чтобы передохнуть. — Приведи его в чувство. Наверное, тебе известно, как это можно сделать.

Кейл принялся осматривать шишку, вскочившую на затылке бедняги Джилберта, а Гресте взял в руки подсвечник и, глядя на него, печально покачал головой.

— Епископ придет в ярость. Собору подарили пару таких подсвечников два столетия назад. Сразу после того, как было уничтожено убежище дьяволов.

Атайя нахмурилась.

— Уничтожено что?

— Убежище дьяволов. Я говорю о руинах в лесу, быть может, там уже ничего нет. И слава Богу! — Гресте с отвращением скривил губы. — Я слышал, чем они там занимались. Вытворяли жуткие, совершенно дикие вещи — жертвоприношения дьяволу, распутство, звериные танцы… — Его голос оборвался. — Безбожники! Но даже во времена моего прадеда о них знали уже только по слухам. Люди короля Фалтила благополучно расправились с ними.

— Фалтил расправился не со всеми, — гневно заговорила Атайя, вздрагивая при мысли о своем беспощадном предке и его деяниях. — Как вы считаете, его действия увенчались успехом? Лорнгельды исчезли из Кайта? Нет! Они рождаются каждый день! Все, что он сделал, — так это жестоко убил людей, которые всего лишь знали, как пользоваться своей магией. Убил тех, к кому могли бы обратиться за помощью десятки несчастных, подобных Кордри. Время сумасшествия никогда и не заканчивалось, святой отец. Просто епископ Адриэль взял ситуацию под контроль, выдумав священный обряд отпущения грехов и убедив всех в его незаменимости.

Отец Гресте открыл было рот, желая возразить, но Атайя резко прервала его.

— Перед тем как вы пришли, Кордри пребывал в ужасном состоянии. Нам еще повезло, что все ограничилось лишь разбитыми кувшинами, упавшей люстрой и загоревшимся ковром. Он мог бы разрушить весь дом. Мы здесь для того, чтобы помочь ему, мы никому не причинили зла. — Она перевела взгляд на Джилберта. — Если не считать этого. Но вы сами видели, что он первый начал драку.

Священник смотрел на Атайю, прищурив глаза, наверное, обдумывал сказанное ею. Но было понятно одно: он не верил ей и слушал ее лишь потому, что в данной ситуации не имел другого выхода.

— Вы не знаете, как воспринимать мои слова? — продолжила девушка. — Я вас понимаю. С самого детства вы привыкли считать, что лорнгельды сумасшедшие и приносят только вред…

— И что они — пособники дьявола, — с горячностью продолжил ее мысль священник, и его глаза вспыхнули каким-то странным светом. — И вы пытаетесь скрыть свои истинные намерения под личиной сострадания и стремления помочь людям. Хотите сбить меня с толку?

Он резко повернулся к сэру Джарвису:

— Они хотят убедить вас в том, что способны спасти вашего сына. А ведь единственное, что им нужно, — это украсть его душу. Неужели вы не понимаете этого? Неужели вы не чувствуете опасность?

Джарвис, задумчиво уставившийся в кубок с вином, медленно перевел взгляд на спавшего сына.

— Я могу с уверенностью сказать вам, святой отец, что моему сыну стало гораздо лучше, чем час назад.

Гресте отчаянно всплеснул руками, черные рукава мантии взметнулись подобно крыльям ворона.

— Это обман! Ваш сын не излечится. Он лишь приблизится к проклятию Божьему. Эти колдуны уже поставили на нем свою метку. Его душа…

— В данный момент меня беспокоит только его жизнь! — рявкнул Джарвис, проливая на колени красное вино. — О его душе я позабочусь потом, когда почувствую, что мне это нужно.

Гресте набрал в легкие воздух и собрался было привести еще какие-то доводы в пользу мнения церкви, но его внимание переключилось на неожиданно прозвучавший громкий стон. Кейл привел Джилберта в чувства и поднял его на ноги.

— Что здесь произошло? — пробормотал пострадавший, крепко сжимая ладонями голову, словно боялся, что если отпустит руки, то она упадет с плеч и разлетится на части. — У меня такое ощущение, что по мне пробежало стадо оленей.

— Святой отец, думаю, вам лучше заняться Джилбертом. Проводите его до дома. Ему ваша помощь нужна сейчас гораздо больше, чем нам.

По решительному тону Джарвиса было понятно, что он не намерен продолжать спор. Злобно сверкнув глазами, пастор поднял с пола подсвечник и жестом указал на Кордри.

— Ладно. Но имейте в виду: я расскажу о вашем сыне, а также обо всем, что произошло сегодня в вашем доме, епископу Люкину. Все, кто должен пройти обряд отпущения грехов, непременно…

— Люкин? — переспросила Атайя. — И как же я раньше об этом не подумала?

— В чем дело? — поинтересовался Ранальф.

Лицо Атайи выглядело так, будто она только что съела лимон.

— Джон Люкин, наш многоуважаемый епископ Кайбурна. Этот тип являлся самым рьяным противником Кельвина, когда речь заходила о смягчении законов о лорнгельдах. Даже архиепископ Вэнтан не решался так смело противостоять королю, смягчал свои высказывания и сглаживал острые углы. За проявленную Люкином наглость Кельвин даже собирался лишить его церковного сана. Дарэк, естественно, принял сторону Люкина, а потом они с Кельвином долгое время не разговаривали.

Королевские дела были настолько привычной для Атайи темой, что она, особенно не задумываясь, говорила о них как о чем-то обыденном. И не остановилась бы на этом, если бы Ранальф не метнул в ее сторону предупреждающий взгляд в тот момент, когда принцесса назвала брата по имени.

Джарвис нахмурил брови.

— Вы, насколько я вижу, неплохо информированы о положении дел Курии, — задумчиво произнес он, оглядывая потрепанное платье, вымазанное лицо и спутанные волосы Атайи.

— Вы отходите от темы, сэр Джарвис, — нервно заметил Гресте, и Атайя с облегчением вздохнула.

Лицо Джарвиса помрачнело. Ему крайне не хотелось возвращаться к больному вопросу, но он сознавал, что должен как-то выпутаться из затруднительного положения.

— Святой отец, я не думаю, что вы должны сообщать о случившемся епископу, — произнес Джарвис заметно более мягким голосом. — По крайней мере не сегодня. Я мог бы подарить собору значительную сумму в качестве пожертвования. А насчет моего сына… Давайте не будем торопиться. Мне нужно время, чтобы все хорошенько обдумать.

— Но это…

— Это не подкуп, мой друг, — заверил Джарвис пастора, кладя руку на его покатое плечо. — Дайте мне возможность позаботиться о сыне, и я преподнесу церкви приличные деньги, на которые она сможет помочь десяткам нуждающихся людей. Произойдет справедливый и благородный обмен, и каждая из сторон останется довольна. Вы согласны со мной?

— Речь идет о душе вашего сына, — мрачно напомнил священник.

Джарвис закрыл глаза, будто почувствовал головную боль.

— Я знаю. Обещаю вам, что если почувствую какую-то опасность, то немедленно сообщу вам. Но до этого момента прошу вас не говорить никому ни слова. По крайней мере на протяжении нескольких дней.

В конце концов священник сдался. Конечно, закон был на его стороне, но Джарвис обладал богатством и влиянием, поэтому мог выдвигать свои условия.

— Был бы признателен, если бы и ты хранил молчание, Джилберт. Твоя семья на протяжении долгих лет работала на меня. Вот увидишь, я отплачу тебе за эту услугу… Полагаю, нам пора пересмотреть твое жалованье.

По виду Джилберта было понятно, что голова у него идет кругом, тем не менее он прекрасно понял, о чем не должен никому рассказывать. Кивнув Джарвису, бедолага, шатаясь, направился за выходившим из комнаты пастором.

Как только они скрылись из виду, на пороге появилась Меган — молодая женщина в желтом платье.

— Тесс в порядке, — сообщила она. — Выпила три кубка бренди и заснула как убитая. — Ее обеспокоенный взгляд остановился на Кордри. — Сейчас он в безопасности?

Джарвис ласково взял Меган за руку и провел ее в комнату.

— В безопасности, — ответил он. — О нем позаботились наши гости. К помощи бренди прибегать не пришлось.

— Когда Кордри проснется, вряд ли вспомнит о том, что произошло, — сказала Атайя, изучая Меган. Судя по светлым волосам и голубому цвету глаз, можно было прийти к выводу, что она не принадлежит к семейству темноволосых Джарвисов. — Вы его жена?

— Почти, — с гордостью заявил Джарвис. — Они с Кордри знакомы с детства.

Он смотрел на нее с восхищением и наверняка уже любил, как собственную дочь.

Меган закрыла глаза и отвернулась, словно почувствовала приступ сильной боли.

— Мы должны пожениться в следующем месяце. Или по крайней мере должны были…

Меган сглотнула подступивший к горлу комок слез, а сердце Атайи сжалось от сострадания. Как ей знакомы эти жуткие ощущения! Когда любишь человека и мечтаешь выйти за него замуж, когда обстоятельства складываются совершенно по-другому, когда замираешь от ужаса, чувствуя, что любимый находится в двух шагах от смерти… Когда думаешь о будущей жизни и кажется, что она без него превратится в полный кошмар…

— Вы поженитесь, — воскликнула Атайя, отбрасывая роившиеся в голове печальные мысли. — Я обещаю.

Глаза Джарвиса озарились надеждой.

— Вы сможете вылечить его?

— Да, но только превратив его в колдуна, надеюсь, вы уже догадались об этом. И должна предупредить вас: у нас не так много времени.

Последовало напряженное молчание. Джарвис медленно приблизился к скамье, опустился перед сыном на колени и нежно погладил его по руке.

— Я обучил его своему делу, — заговорил он приглушенным голосом, не обращаясь конкретно ни к кому. — Я — суконщик, и, признаться честно, довольно преуспевающий. Но сейчас чувствую, что стал стареть, что должен уступить свое место более молодому. А Кордри… Он освоил все настолько быстро! У него масса идей и задумок и полно энергии. Прошлым летом мы выпустили новый вид сукна и добились еще большего успеха. И все благодаря ему. Кордри — моя единственная надежда, моя радость, мое будущее…

Глаза старика наполнились слезами.

— В последние недели с ним творится что-то ужасное. Иногда он смотрит на меня совершенно дикими глазами. В них я вижу страх и отчаяние. Наверное, ему известно, что я вынужден с ним сделать. Или был вынужден… — Джарвис сделал паузу, чтобы голос не сорвался. — Он смотрит на меня такими пугающими, нечеловеческими глазами…

Тут, будто очнувшись ото сна, старик вспомнил, что находится в комнате не один, и, отвернувшись в сторону, часто заморгал глазами» желая убедить присутствовавших в том, что его слезы вызваны все еще ощущавшимся в воздухе запахом дыма.

Атайя приблизилась к старику.

— Какой-то частью своего мозга Кордри сознает, что с ним происходит. Это пугает его и заставляет вытворять безумные поступки. Волшебные способности вашего сына должны выразить себя, но Кордри не знает, что надо для этого делать. Если я не обучу его этому, то он разрушит дом, и не исключено, что уничтожит находящихся рядом людей. Я знаю, как это бывает, сэр Джарвис, — сказала Атайя, понизив голос. — Признаюсь честно: когда моя магия находилась в том состоянии, в каком пребывают волшебные силы Кордри, я лишила жизни человека.

— Значит, с ним именно то, чего мы больше всего боялись, — прошептала Меган. — Он — один из них… — В то мгновение, когда слова слетели с ее губ, она резко повернулась к Атайе. — Простите меня, я не хотела вас обидеть… Я давно подозревала, что случится нечто подобное, но Кордри запрещал мне заговаривать на эту тему, даже когда мы оставались наедине. Еще тогда я приняла решение: для меня это не будет иметь значения. Я люблю его, а все остальное не важно. Если вы способны помочь ему, то сделайте это, пожалуйста, мисс… — Щеки Меган слегка покраснели. — Простите, я не знаю, как вас зовут…

Атайя смутилась, а Джарвис медленно поднялся на ноги и отступил от нее на несколько шагов. Его лицо не выражало больше страдания и боли, оно напряглось и помрачнело.

— Ваше высочество, — произнес он уверенным тоном.

На протяжении последовавших нескольких секунд Атайе казалось, что все жители Кайбурна слышат, как громко колотится в ее груди сердце. Меган замерла в изумлении, не зная, как себя вести. Мысль о реверансе она сразу же отмела: в данной ситуации это выглядело бы просто глупо.

Нижняя челюсть сэра Джарвиса выдвинулась вперед.

— Вы так осведомлены о королевских делах… — воскликнул старик, рассуждая вслух и все больше убеждаясь в своей правоте. — А теперь еще заговорили о том, что кого-то убили…

Атайя даже не собиралась лгать ему или искать оправдание своим поступкам. Она сознавала, что на самом деле виновата перед кайтским народом, отобрав у них горячо любимого всеми короля, и должна ответить за причиненное им горе.

— Я очень сожалею о том, что произошло, и не стану отрицать своей принадлежности к королевской семье. Это оскорбило бы отца.

— Так, значит, слухи верны… о том, что вы сделали с ним.

Глаза Джарвиса вспыхнули, подобно молнии на летнем небе, и наполнились неподдельной болью. Было понятно, что он любил своего прежнего короля и до последнего оставался верен ему. При других обстоятельствах Атайя не потерпела бы столь явно выраженного в ее адрес гнева, но сейчас, понимая, что гнев этот вызван уважением к Кельвину, смолчала. Зато насторожился Кейл, приблизившись к Атайе, готовый в случае необходимости защитить ее.

Переполнявшие Джарвиса эмоции неожиданно выплеснулись наружу.

— Убирайтесь! — заорал он, давая волю накопившемуся за день напряжению. — Вон отсюда! Оставьте меня и моего сына в покое!

В порыве ярости старик схватил со стола последний стеклянный кубок, уцелевший после вспышек безумия Кордри, и швырнул его об пол. В воздух взметнулся фонтан прозрачных осколков.

— Седмонд, прошу вас. — Меган схватила его за рукав, желая успокоить. — Они хотят помочь.

Джарвис резко отдернул руку.

— Помочь? Она наверняка и бедному лорду Кельвину таким же образом пудрила мозги, обещая, что поможет! И в конце концов убила его! Я не собираюсь отдавать ей в лапы своего сына!

Кордри, встревоженный криками отца, приглушенно застонал, и Джарвис бросился к скамье и принялся нашептывать слова утешения.

— Я… я ужасно сожалею, — пробормотала Меган, обращаясь к Атайе и ее друзьям. — Простите его. Он очень устал. В последнее время Кордри часто пребывает в страшном состоянии. Его уже не раз привозили домой вонючим и грязным…

Она резко замолчала, внезапно подумав о том, что их гости выглядят не намного более прилично; ее щеки вспыхнули.

— Меган, перестань, — тихо сказал Джарвис. — Нечего перед ними извиняться за меня.

Но, взглянув на успокоившегося сына, он задумался и погрустнел, затем медленно поднялся на ноги и повернулся к Атайе. Его глаза не выражали больше ни зла, ни гнева, лишь усталость и боль.

— Я хочу, чтобы Кордри жил, принцесса. — Каждое слово давалось ему, по-видимому, с большим трудом. — Но не уверен, что готов вверить его судьбу в ваши руки…

— Если вы попросите меня уйти и не возвращаться, то я уйду, — спокойно, но очень уверенно сказала Атайя. — В Кайбурне найдутся десятки других людей, нуждающихся в моей помощи. Но вы ведь не готовы отдать его священникам. В противном случае не стали бы с такой готовностью покупать у Гресте молчание. — Ей не хотелось быть резкой, но другого выхода не было. Выдержав паузу, чтобы дать Джарвису возможность обдумать свои слова, она продолжила: — Быть может, нам стоит увезти вашего сына обратно в вонючую дыру, где мы нашли его? Священнослужители с радостью заберут его и оттуда.

— Нет! — вскрикнула Меган, умоляюще глядя на молчавшего Джарвиса.

Выражение лица Атайи немного смягчилось.

— Я убила отца лишь потому, что не могла контролировать свою магию. Тем не менее я собираюсь искупить вину. Поэтому-то я и вернулась в Кайт. Поэтому нахожусь сейчас в вашем доме. Я убила одного человека, это верно. Но намереваюсь спасти тысячи жизней, включая жизнь вашего сына, если вы позволите мне заняться им. — Она заметила, как озарились в этот момент глаза Меган. — Мой отец мечтал изменить законы, чтобы спасти людей от смерти. В прошлом году он заявил Курии о своем желании отменить обряд отпущения грехов и разрешить лорнгельдам легально обучаться колдовству. Я лишь продолжаю начатое им дело. Если вы не верите мне, сэр Джарвис, тогда поверьте Кельвину.

Старик углубился в мысли, тщательно обдумывая сказанные ею слова. На его лице отображались все переживаемые им эмоции: то он размышлял о том, что обязан сохранить сына в живых, то сомневался в этом, вспоминая о священниках, а в следующее мгновение выглядел совершенно растерянным, не зная, как поступить правильнее. Взглянув на Меган, которая ни в чем не сомневалась, старик почувствовал уверенность.

— А вы убеждены, что сможете заниматься с Кордри? — Ему необходимо было высказать вслух все свои страхи и опасения. — Ведь король Дарэк…

— Послал людей, приказав вернуть меня домой! — гордо приподняв голову, воскликнула Атайя. — Мог бы не беспокоиться. Я сама приехала в Кайт.

— А что станет с душой Кордри, — уставшим голосом пробормотал Джарвис.

— Она в безопасности. Я всего лишь обучу его пользоваться дарованными ему Господам силами.

— Господом? — изумленно переспросила Меган, и ее милое лицо осветилось радостным сиянием, как лицо ребенка, которому впервые в жизни рассказали сказку.

— Кордри не проклят. Совсем наоборот, Бог избрал его из многих и одарил волшебным талантом.

На задумчивом лице Джарвиса промелькнула тень гордости, которая тут же сменилась новым испугом.

— Сэр Джарвис, прошу вас, — взмолилась Меган, обхватывая своими маленькими ладошками массивные руки Джарвиса. — Вы должны им поверить. То, что принцесса только что рассказала, не может не быть правдой. Разве столь любящий и порядочный человек, как Кордри, похож на дитя дьявола?

— Я согласен с тобой, Меган, дорогая, — пробормотал Джарвис. Затем, выпрямившись и глубоко вздохнув, повернулся к Атайе. — Я поверю вам, ваше высочество. Вам и вашему отцу. И не предам вас. Во имя Кельвина. Клянусь.

Атайя с благодарностью улыбнулась ему.

— Спасибо. Мы сделаем все, что в наших силах.

— Существует небольшая проблема, — подключился к разговору Ранальф. — Простите меня за прямоту, но не могу не сказать вам об этом. Несмотря на то что вы дали свое согласие на обучение Кордри и поклялись хранить молчание, мы не знаем, как отнесется к этому он сам. Поэтому не можем рисковать и везти его в нашу… назовем это штаб-квартирой.

— Но проводить занятия здесь вам тоже нельзя. Вас сразу обнаружат. — Джарвис задумался, но через пару минут вновь заговорил: — На окраине моего имения стоит старая овчарня. Кордри играл там, когда был маленьким. Купив прилежащий участок земли, я построил новый загон, а тот так и остался стоять на прежнем месте. Сейчас он в ужасном состоянии, развалина, одним словом. Я приношу вам свои извинения, но ничего другого предложить не могу. Если вы согласны воспользоваться овчарней, она в вашем распоряжении.

Не стоит извиняться, мой друг. Мы вполне привыкли к развалинам, — подумала Атайя.

— Итак, завтра я опять приду к вам, Кордри проводит меня в то место, и тогда мы посмотрим, какого колдуна я смогу из него сделать.

Джарвис кивнул.

— Только предупреждаю об одном, — поспешно пробормотал он. — Если кто-то начнет о вас расспрашивать, я скажу, что ничего не знаю. Если я потеряю свое положение в городе, свое состояние, у Кордри ничего не останется.

— У него останется жизнь, — воскликнула Атайя. — Но вы вправе поступать, как считаете нужным.

Выходя из комнаты, она весело подмигнула Ранальфу.

— Овчарня! Спорим, скоро нас станут называть пастухами, ведущими толпу несчастных по дороге в ад.

Ранальф фыркнул в ответ.

— Никогда не спорю, если уверен, что проиграю.

В то же самое время, находясь на улице совершенно другого города, четыре человека в простых одеждах бесцельно глазели на витрины магазинчиков и лавок с парусиновыми навесами, время от времени переводя взгляд вправо на Грендольский замок и любуясь им.

Капитан Парр и его люди прибыли в Ат Луан вечером предыдущего дня. По дороге не произошло никаких происшествий, если не принимать в расчет возникшей из-за сущей глупости драки в маленьком кабачке в Торвике.

Как и предполагал Парр, путешествие от границы до столицы Рэйки заняло у них вдвое больше времени, чем в прошлый раз. Весеннее равноденствие давно миновало, неделю назад наступил апрель. Даже при самых неблагоприятных погодных условиях Джессингер уже должен был прибыть в Делфархам. Парр по-прежнему не сомневался в том, что король поймет его поступок.

Покончив с завтраком, капитан стряхнул с губ хлебные крошки и повернулся к своему лейтенанту:

— Ты, Бернс, поедешь со мной, а Хью и Джеймс отправятся в противоположный конец улицы. Вечером встретимся здесь и посмотрим, что удалось вынюхать.

Хью по отработанной привычке приставил руку к виску, но тут же исправился: сделал вид, что убирает сбившиеся на лоб волосы.

— А что, если кто-нибудь спросит, зачем мы ищем ее? — спросил он.

— Придумай что-нибудь, — раздраженно ответил капитан. — Советую добавить немного правды — так ложь выглядит убедительнее.

Мужчины расстались. Берн и Парр неспешно побрели вдоль улицы, стараясь не вызывать никаких подозрений.

— Боже, храни нас! Они здесь повсюду, — пробормотал Бернс вполголоса, увидев очередной знак, на этот раз над дверью магазинчика кожевника.

Парр с отвращением покачал головой. Раньше он всегда считал, что разные города во многом похожи друг на друга, но в Кайте ни в одном из населенных пунктов нельзя было увидеть открыто рекламировавших свои товары и услуги колдунов. В Ат Луане же крестовидные знаки использовали даже для привлечения покупателей и клиентов — вывешивали их на самое видное место в витринах и на дверях. Здесь Парр видел эти символы не впервые. Король Дарэк позаботился о моральной подготовке своих воинов перед отправлением их в Рэйку, рассказав о наиболее распространенных колдовских штучках.

Неожиданно для самого себя Парр довольно улыбнулся.

— Кто может лучше, чем колдун, помочь нам разыскать колдуна?

Бернс нервно передернулся.

— Не хотите же вы сказать, что мы должны прибегнуть к услугам магии? — взволнованно пробормотал он. — Король казнит нас, если узнает, что мы ввязались в дьявольские делишки.

— Бог не разгневается, и его величество тоже, ведь у нас есть веские причины, — сухо ответил Парр. — Если ты хорошо учил историю, то припомнишь, что сам король Фалтил использовал колдунов, чтобы избавиться от колдовства. А он был святым человеком!

Бернс ничего не ответил, но последовал за капитаном с большой неохотой.

Кожевник — энергичный жилистый мужчина с темной, грубой, как его товар, кожей — встретил посетителей необыкновенно радушно, сразу отложил в сторону пояс, который простегивал, и дружелюбно улыбнулся.

— С добрым утром, господа! Насколько я понимаю, вы неравнодушны к хорошим, качественным изделиям. — Он быстро снял с полки другой пояс — аккуратно прошитый, украшенный дорогими серебряными гвоздиками. — Это одна из моих лучших работ. Обратите внимание на стежки, необычное оформление, кожу…

— Неплохая вещь, — прервал его Парр. — Но мы пришли к вам, потому что нуждаемся в помощи колдуна. Я увидел знак на двери… — Капитан вопросительно поднял бровь, желая узнать имя кожевника.

— Вильям, — весело ответил хозяин магазина. — Вильям Бейн. Кожевник и колдун. Хотя, признаюсь честно, в первом я преуспел больше, чем во втором. — Он отложил в сторону элегантный пояс и опять улыбнулся. — Но постараюсь вам помочь. Чего вы хотите? Очаровать пару понравившихся красоток? У нас их немало! И кстати, некоторые очень увлекаются иностранцами.

— Нет, нам нужно совсем другое, — ответил Парр. Болтовня кожевника начинала действовать ему на нервы. Хотя, с другой стороны, подумал он, его чрезмерная разговорчивость может оказаться полезной: подобные типы знают обычно все и всех. — Мы ищем одного человека, обязаны срочно найти ее и передать важное сообщение.

Владелец магазина понимающе кивнул.

— Со сферами у меня никогда не бывало проблем. А у вас есть изображение этой женщины?

— Что? — переспросил Парр.

— Портрет… миниатюра.

Капитан покачал головой.

— Я мог бы описать ее…

— Боюсь, ничего не выйдет. Я должен точно знать, как она выглядит, чтобы различить среди тысяч других женщин Ат Луана, если, конечно, я уже не знаю ее…

Парр колебался. Стоило ли раскрывать кожевнику имя нужной ему особы? Поразмыслив немного, он решил рискнуть.

— Мы ищем кайтскую принцессу, которая остановилась в королевском замке в вашем городе. Мы очень ей преданны и приехали из самого Кайта, чтобы предупредить об опасности. Обратиться к самому королю не решаемся, вы ведь знаете, что отношения между нашими государствами довольно напряженные.

Кожевник задумался.

— Принцесса Атайя, — произнес он, кивая. — Насколько я знаю, она редко покидала замок, только когда выходила с мастером для обучения некоторым заклинаниям.

— Значит, вы никогда ее не видели?

— Нет. Но она была в Ат Луане, это я знаю наверняка. Колдунам о подобных вещах всегда становится известно, — с гордостью добавил кожевник. — Говорят, принцесса уже уехала. Направилась куда-то на юг в сопровождении каких-то людей. Болтают, будто они отправились в Кайт с некой миссией. Поэтому можете не беспокоиться: если за ней охотятся, то в Ат Луане ее точно уже не найдут.

Парр изобразил на лице радость и углубился в мысли. Он всегда знал, что принцесса скрывалась в замке, но теперь это уже не имело никакого значения. Если бы они рискнули и поехали от границы по главной дороге! Тогда, быть может, успели бы перехватить ее!

К счастью, его лейтенант не погружался в подобного рода размышления. Не теряя времени даром, он обратился к кожевнику с мольбой в голосе:

— О, Вильям, мы благодарны вам. Но, видите ли, тот человек, который преследует принцессу, — убийца, и не исключено, что едет сейчас за ней следом. Нам нужно знать, куда точно она поехала. Вы не можете нам в этом помочь?

Парр опять подключился к расспросам, отбрасывая навязчивые мысли.

— Хорошо бы было выяснить, где находится ее друг, этот… как его… Джейрен, Джейрен Маклауд. Он тоже колдун, как и вы.

Кожевник просиял.

— Как не знать? Маклауд! Замечательный молодой человек. Ассистент самого Хедрика. Наверное, его семья гордится им.

Парр закусил губу, чтобы не выдать отвращения, вызванного хвалебными речами.

— Может, вы определите, где он находится?

— О, конечно! Я прекрасно знаю, как выглядит Джейрен Маклауд.

Кожевник повернулся к ним спиной и сосредоточился. Когда в его ладонях появился туманный шар, капитан едва удержался, чтобы не проткнуть его кинжалом. Дарэк рассказывал, что эти сферы — штуковины довольно нежные.

Несколько минут спустя Вильям с радостью сообщил:

— Маклауд в замке. Пока еще. Я видел, как его отец выезжал две недели назад из северных ворот. Он отправился домой, в Улард. А сын должен поехать вслед за ним. Скорее всего завтра. Мой друг служит в королевской охране, поэтому я так хорошо осведомлен.

— Где находится этот Улард? — поинтересовался Парр.

— На приличном расстоянии отсюда. Дней семь-восемь езды, если не помешают дожди или что-нибудь в этом роде. Но вам ни к чему ехать туда. Идите к замку и попросите встречи с Маклаудом. Он не откажет вам. Особенно если принцесса в опасности.

Капитан усмехнулся про себя.

— Спасибо, Вильям. Ты нам очень помог. Сколько мы должны тебе?

Кожевник нахмурился, но тут же воскликнул:

— Ах да! Вы ведь иностранцы и, наверное, не знаете, что у нас не принято просить деньги за колдовство. Оно — Божий дар. Человек может дать столько, сколько сам считает нужным.

Парр достал из кошелька две золотые монеты и протянул их Вильяму, тот расплылся в улыбке.

— Бог вам в помощь! — сказал он вслед уходившим гостям. — Надеюсь, с принцессой все будет в порядке.

— С ней все будет в порядке, — ответил, не оглядываясь, капитан. — Пока я не доберусь до нее, — прошипел он сквозь зубы, уже выйдя на улицу.

Всю свою сознательную жизнь Парр подчинялся отданным приказам, а теперь должен был принять какое-то решение самостоятельно и не знал, что делать. В его голове крутились совершенно противоречивые мысли и сомнения. А что, если кожевник солгал им? Быть может, всех колдунов в городе научили отвечать на расспросы незнакомцев именно так? Или если Атайя действительно уехала, то не отправился ли с ней чертов Джейрен? Кто знает, возможно, они уже начали революцию в Кайте?

— Сэр? — окликнул его Бернс, заметив странное состояние капитана.

Парр еще раз окинул ненавистным взглядом колдовской знак на двери кожевника.

— Черт бы побрал их всех, — проворчал он и стремительно зашагал вперед.

Лейтенант поспешил за ним.