"Пёс войны и боль мира" - читать интересную книгу автора (Муркок Майкл)

Глава третья

Моя кожа, казалось, стала такой же белой, как и окружающее меня пространство. Линии рук, коленей и других частей тела сделались зыбкими. И я заметил это только сейчас, хотя было подозрение, что они такие уже давно. Ногти моих пальцев блестели, как стеклянные, однако хрупкими не были.

Я практически лишился веса. Кажется, такие же ощущения должны быть у духа, лишенного телесной оболочки.

— И это Ад? — спросил я Люцифера.

Князь Тьмы выглядел так же нереально. Только его глаза, черные, как обожженное железо, выглядели живыми.

— Да, это Ад, — ответил он. — Точнее, только часть моего королевства. Все мои владения, конечно же, безграничны.

— И имеют безграничные аспекты? — уточнил я.

— Конечно же нет. Так можно говорить о Небе. Ад — королевство отчаяния и множества условностей, — он почти с неуловимыми оттенками иронии смеялся над тем, что я не всегда понимаю его.

Люцифер предложил мне остаться в его королевстве на весь день. Решив, что он составил обо мне положительное мнение, я никак не мог сообразить, почему это произошло. Вокруг него все еще была аура, означавшая великую силу его духа. Против моего ожидания, я следовал за ним по пятам. Конечно же, мне не за что было благодарить его. Но все же казалось, что я его чем-то успокоил. Да и что я вообще мог подумать, не спрашивая его. И зачем ему во чтобы то ни стало нужна была моя душа?

Я не видел никакого смысла в желании Сатаны показать мне Ад, ведь он умел читать любые мысли, ощутить любое движение души, и все, что я собирался предпринять, знал наперед.

Потом мне подумалось, что, может быть, он вовсе не хотел этого. Может быть, его возможности были только следствием способности применить силу в любое время. Как короли, кардиналы и папы, Князь Тьмы был волен поступать в соответствии с любым своим желанием, но, как и они, лишен возможности жить личной жизнью.

Впечатление, которое у меня сложилось, имело под собой определенные основания. Попытка понять мотивы действий Люцифера или определить его характер была безнадежно обречена на провал. Я также заметил, что весь запас душевных сил, оставшийся после первого шока, связанного со знакомством с Люцифером, должен пропасть, как только я сделаю попытку оценить его поступки или намерения.

Я должен был раньше позаботиться о том, чтобы он сдержал свое слово. Он мог хотя бы поставить меня в известность, что хочет показать мне в своем королевстве. Я совсем не был уверен, что здесь есть на что смотреть.

— Вы рассудительный человек, капитан фон Бек, — сказал Люцифер. — До мозга костей. Иначе говоря — до глубины души.

Мой голос звучал слабее, чем обычно. Как слабое эхо, — подумал я.

— Вы знакомы с моей душой, Ваше Высочество?

Он кивнул, и мы вышли на поверхность, которая не была похожа на землю, по которой мне когда-либо доводилось ступать.

— Вы мне нравитесь, капитан.

Это замечание не воодушевило меня. Пока Люцифер был рядом, мое тело было скорее эфиром, нежели чем-то материальным. Теперь мозг мой как будто полностью проснулся, но, возможно, я заблуждался, так как движения мои стали заметнее и точнее, и, казалось, следовали за мыслями. Такое состояние мне не нравилось, и я спрашивал себя, каким образом ему удается меня в нем поддерживать.

Пока я осматривался и привыкал к Аду, ко мне удивительным образом пришло чувство того, что я готов к заточению здесь и почти не думаю о земном мире, где я жил в течение стольких лет.

Плоть и кровь, как мне казалось с начала моей солдатской службы, являются единственными достоинствами. Дух и разум всегда были полностью подвластны телу, но при том образе жизни, который я вел, приходилось во многом сдерживаться, и я воспитал в себе аскетизм. Кроме того, в мире, где я жил, мой образ жизни был обычным.

Потом я почувствовал, как ко мне возвращаются чувства, но не все, а только те, что были необходимы для наблюдений, составлявших большую часть моей натуры.

Как ни странно, моя способность рассуждать была утеряна, и я не мог думать ни о чем. Но все же я боролся, убежденный, что не должен заключать с Люцифером сделку, что не должен с ним соглашаться, и что я, несмотря на многочисленные соблазны, которыми он прельщал меня, должен вернуться обратно. Несмотря на то, что моя судьба не была идеальной, мне не хотелось, чтобы она растягивалась на целую вечность.

Люцифер, казалось, еще не потерял желания убедить меня.

— Я дал вам слово, — напомнил он мне, — и хочу его сдержать.

Внезапно перед нами пролегла широкая дорога, пылающая серебром. Люцифер указал мне направление. Последовав его указаниям, я оказался в городе.

Город был построен из черного обсидиана. Любая поверхность — стены, крыши, каждая плита уличного покрытия — были черными и блестящими. Горожане носили одежды неброских темных тонов — малиново-красные, бледно-голубые, кроваво-оранжевые цвета или мшисто-зеленые, и их кожа цветом напоминала оттенки старого полированного дуба.

— Этот город тоже находится в Аду? — спросил я.

— Это один из важнейших городов Ада, — ответил Люцифер.

Когда мы проходили мимо, все преклоняли колени и низко кланялись, приветствуя своего повелителя.

— Они узнают вас, — заметил я.

— О, конечно же.

Город выглядел свободным, а люди создавали впечатление совершенно здоровых.

— Мне всегда казалось, что синонимом слову Ад является страдание, — сказал я. — Но эти люди, видимо, вовсе не страдают.

— Они страдают, — возразил мне Люцифер. — Просто это особенность пытки. Вы видели, как безропотно они валятся на колени?

— Да.

— Все они мои рабы. Никто из них не свободен.

— Однако и на земле они не были свободны.

— Верно. Они знают, что свобода только в Раю. В этом и заключаются их страдания: они знают, что находятся в Аду. В этом и состоит их наказание.

— А в чем заключается свобода на Небе?

— В Аду каждый получает то, что ему причитается. А на Небе — то, что ему полагается, — пояснил Люцифер.

Я ожидал услышать более весомый ответ или, по крайней мере, более емкий.

— Право же, узнав, что здесь такое наказание, значительно меньше народу заинтересуется предсказаниями Лютера. В Аду нет ничего особенно интересного.

Я был поражен.

— Может быть, это потому, что Ад высмеян в одной эпиграмме?

— Я не знаю о существовании подобной эпиграммы. Может быть, Лютер сможет сказать что-то конкретное? Вы хотите спросить его?

— А он здесь?

— Здесь, в этом городе. Кстати, эта местность называется «Город Завравшихся Графов». Он был построен специально для таких жителей.

У меня не было особенного желания встречаться с Лютером как в Аду, так и на Небе, и на Земле.

— Думаю, что понимаю, что вы имеете в виду, — сказал я.

— О, мы оба знаем свои достоинства, капитан фон Бек, — почти весело ответил Люцифер. — Так мне позвать Лютера? Он сейчас очень смирный.

Я покачал головой.

Люцифер повел меня дальше, черными улицами. Я смотрел в лица жителей и знал, что приложу максимум усилий, чтобы не стать одним из них. Прежде всего меня поражали их глаза — тусклые, без намека на надежду. И еще их потусторонние глаза — холодные и безжизненные. А вслед за этим и сам город, который не имел ничего человеческого.

— Это посещение Ада будет коротким, — сообщил мне Люцифер. — Но, я думаю, вы уже во всем убедились.

Мы достигли огромного квадратного здания и погрузились в полную темноту.

— Неужели здесь нет огня? — спросил я его. — Никаких демонов? Никаких кающихся грешников?

— Сюда попадает немного грешников, — пояснил Люцифер.

Теперь мы стояли на берегу обширного мелководного озера. Его свинцовые воды были неподвижны.

Воздух вокруг приобрел молочно-серый цвет. Небо казалось продолжением воды, такого же свинцового цвета. В воде, насколько я мог видеть, стояли обнаженные мужчины и женщины по пояс и по грудь и умывались.

Звук плещущейся воды не прекращался ни на минуту и был монотонным. Движения мужчин и женщин казались механическими, как будто они занимались умыванием с незапамятных времен. Все были примерно одинакового роста, с одинаково развитыми телами и лишенными выражения лицами. Ни одного звука не слетало с их губ. Они набирали воду в ладони и поливали ей свою голову и тело, двигались при этом, как механические игрушки. Но и в этих пустых взглядах нет-нет да и мелькали искорки скорби. Движения людей выглядели подневольными и не преследовали никакой очевидной цели.

— Это наказание? — спросил я. — Вы знаете, за что они были наказаны?

Он засмеялся. Казалось, он радовался от подобных изощренных мучений.

— Подобное развлечение может служить отличной заменой пытки, капитан. Это Озеро Неискренних Кающихся.

— Бог не предусмотрителен, — заметил я. — По крайней мере, так можно подумать.

— Бог есть Бог, — ответил Люцифер. Он пожал плечами. — Для меня предначертано претворять в жизнь его волю и обдумывать варианты наказания каждого, кто отвергнут Небом.

— Вы все время служите ему подобным образом?

— Возможно. — Люцифер придал своему лицу безразличное выражение. — Однако уже некоторое время я спрашиваю себя, должен ли я ему что-то. В конце концов я не обязан искать провинившихся грешников. Но что будет, если я откажусь от наказаний? — В его голосе промелькнуло нечто похожее на сомнение.

— Разве вы не получаете от этого удовлетворения? — поинтересовался я и почувствовал неловкость. — Миллионы душ будут страдать значительно меньше, если вы не проявите к ним должного внимания.

Он покачал головой.

— Мне предписана встреча с Богом, капитан, — его тон стал жестче. — Разве вам это не понятно?

— Так вы и не знаете, доставляет ему это радость или нет?! Он не посылает вам никаких знаков?

— За все время моего пребывания в Аду я не заметил ничего подобного. Кроме того, я давно выяснил, что страдание в человеческом обществе очень почитаемо.

— Но благодаря такой известности у вас должны возникать разные желания.

— А как бы я стал претворять их в жизнь? Моя участь презренна, капитан фон Бек. Души, которые мне достаются, уже провели длительное время в Чистилище. Я делаю с ними то, что мне нравится, но это, как правило, то, чего требует от меня моя собственная справедливость, — его лицо просветлело.

Перед нами открылось несколько ухоженных красивых полян в лесу, расположенных недалеко друг от друга. На полянах росли редко посаженные деревья — идиллическая пасторальная сцена. Сам воздух здесь был теплее и светлее, и нельзя было точно определить, дует ли ветерок, а если и дует, то с какой стороны.

Все напоминало самый разгар весны. На полянах были рассеяны группы перепачканных людей, похожие на маленьких кротов. Их кожа шелушилась и была покрыта струпьями. Они двигались с трудом, переходя с поляны на поляну. Было несомненно одно — эти бедные души вряд ли счастливы.

Я заметил, что все они были на одно лицо. Отличия заключались в основном в мелких особенностях строения тела.

Ожидание страданий так обезобразило каждое лицо, что отличить одного от другого можно было лишь приложив немало усилий. Страдальцы тихо переговаривались между собой, и все они говорили о том, как попали сюда.

Отсюда непрестанно доносились плачущие звуки. Но сочувствия к ним у меня не было.

— Каждый из них живет в собственном мире, — сказал Люцифер.

— И поэтому они кажутся похожими друг на друга? — спросил я.

— Правильно. Сами по себе и в небольшом количестве они одинаковы. Но никто из этих мужчин и женщин не хочет понять этой вещи — чем ближе они подбираются к своей сущности, тем более похожими друг на друга становятся. — На его лице появилось циничное выражение. — Ну, как, это согласуется с тем, что вы ожидали увидеть в Аду, капитан?

— Да, я думаю, вполне.

— На Земле каждый из вас говорит то, что хочет и когда хочет. Из-за собственного высокомерия вы игнорируете предназначенную вам судьбу. Каждый из вас думает, что именно ему уготовано спасение. И у вас, конечно же, для этого есть все основания, и главное из них — ваше материальное существование. Все это может быть возможным только на Земле, среди людей.

Я оглядел лица, не пытаясь отличить одно от другого.

— Что это? Предостережение для меня? — спросил я.

— С чего вы взяли?

Я не ответил, так как был испуган.

— Может быть, решение служить мне уже созрело в вас, капитан? — поинтересовался Люцифер.

— Вряд ли. И если на Земле немногие, но все же свободные мысли и желания могут существовать, то тут для них совсем нет места.

— Вы думаете, на Небе есть для них место? — заинтересовался Люцифер.

— Мне кажется, что Он многое позволяет своим подданным.

— Я не хочу повторять церковные догмы, — сказал Люцифер, — но вполне возможно, что Бог позволяет душам людей только то, чего они уже достигли.

Поляны остались позади.

— Я полагаю, — продолжал Князь Тьмы, — что от человечества нельзя ожидать ничего, кроме недоразумений. Я готов приложить все усилия, чтобы перетянуть вас на свою сторону — предупреждать вас, принуждать, играя при этом на ваших способностях и слабостях. Точно так же, как в той истории в начале моего владычества.

— Вы говорите как всякий, кто видит в человечестве только досаждающих сожителей. Я никогда не поверю, что Ангел, пусть даже Падший, опустился до таких мелочей.

— Гнев я могу выражать только мысленно, так как он, даже в ничтожной степени не должен выходить на поверхность, капитан фон Бек.

— Вы всегда так думаете, Ваше Высочество?

— Я ни в чем не могу быть уверен. Но возможно так оно и есть.

Внезапно я почувствовал сострадание к этому большому существу, которое вынуждают быть покорным собственной судьбе и терпеливо сносить изгнание, и не было никого, кто заменил бы его здесь или хоть как-то подбодрил.

— Я царствую не только в Аду, но и на Земле, капитан, но мне все время хочется вернуться обратно на Небо.

— Но пока, Ваша Светлость…

— Правильно, для этого требуются основания, — продолжал Люцифер. — И часто бывает так, что все, чем меня наделил Бог, по какой-то причине тускнеет. Тогда я убеждаюсь, что люди лучше меня самого и начинаю верить, что не так велик, как меня представляют, и не имею ни содержания, ни предназначения, ни будущего. Вы должны меня понимать, вы видели в жизни многое, капитан.

— Немножко больше, чем большинство людей, — ответил я.

— Все приходит в упадок, верно? Все. Дух угасает так же, как плоть и сознание. — Люцифер казалось убеждал самого себя. — Я уверен в этом.

Его голос звучал глухо. Я все еще испытывал по отношению к нему сочувствие — гораздо большее, чем к душам, содержавшимся в его владениях.

— Я хочу вернуться обратно в спокойствие и довольство, которые знал в начале, — объяснил Люцифер.

Мы снова очутились на белой поверхности.

— Я пытался доказать вам, что могу создать прекрасный мир — прекрасней, чем создал Бог. Но до сих пор я что-то делал неправильно, но что — не знаю. И я уверен, что способен лишь содержать в заточении человеческие души, но это противоречит моей сущности. Я хочу снова все вернуть на свои места…

— И вы представляете, как это можно сделать? — тихо спросил я.

— Я хочу добыть лекарство от Боли Мира, капитан фон Бек. — Он взглянул на меня затуманенным взглядом, и твердость, которая в нем появилась, не оставила меня равнодушным.

— Лекарство? Причиной всех человеческих страданий является только человеческий эгоизм. Этот ответ кажется мне единственным.

— Нет! — голос Люцифера снизился почти до шепота. — Все это гораздо сложнее. Господь подарил миру существование и место, где можно существовать. Если это лекарство использовать правильно и привести мир в порядок, то Господь выслушает меня. А если он хоть раз меня выслушает, я, может быть, смогу его убедить, что небесполезен для него.

— Но какое это отношение имеет ко мне, Ваше Высочество? Вы должны понимать, что я слишком слаб для пресечения человеческого невежества.

Люцифер сделал широкий жест левой рукой.

И тут мы снова очутились в библиотеке замка. Мы опять стояли против высокого окна, из которого был виден все тот же огромный молчаливый лес, и я заметил, что только маленькие веточки качались от легкого дуновения ветерка. Я чувствовал себя так же, как и всегда и с облегчением вздохнул. Люцифер сдержал свое слово.

Он сказал:

— Я просил вас помочь мне, фон Бек, потому что вы умны и деятельны, и вас нелегко сдвинуть с собственных позиций. Я прошу вас отправиться для меня в путь и надеюсь, что вы сможете отыскать для меня лекарство от Боли Мира. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Видимо, вы имеете в виду Святой Грааль, Ваше Высочество, — сказал я, — Мне кажется, что все это сказки. В силы его, которые якобы могут спасти мир от боли, я верю настолько же, как в силу гвоздей Креста Иисуса или в иглы пальцев Святого Петра.

Люцифер пропустил это замечание. Его мерцающие глаза смотрели в пространство.

— Ах, да. Он так называется. Святой Грааль. Вы можете описать его мне, фон Бек?

— Это кубок, который часто упоминается в сагах. — Предположим, он существует. Так расскажите мне, что он собой представляет.

— Воплощение божественного милосердия, — ответил я.

— Правильно. Так как, возьметесь?

Я сказал:

— Я не ослышался? Люцифер поручает безбожному рыцарю удачи найти Святой Грааль и доставить ему?

— Я прошу вас найти лекарство от Боли Мира. И в данном случае оно называется Грааль.

— В легендах говорится, что он достанется только самому благородному из рыцарей.

— Я почти уверен, что ваше путешествие закончится успешно.

— И вы, Ваше Высочество, хотите, чтобы я привез его из этого похода?

Он насмешливо усмехнулся, глядя на меня.

— Разве такое поручение для вас не честь?

Я покачал головой.

— Для этого единственного случая вы могли бы воспользоваться своим преданным слугой.

Убедил ли я Люцифера? Или он играет со мной в непонятную игру, правил которой я не знаю.

— Я уже говорил вам о том, — сказал он, — что для этого поручения не могу использовать никого, кроме вас.

Меня обуревали сомнения. Кроме того, я не видел причин обсуждать мои достоинства.

— Сомневаюсь, Ваше Высочество. — Почему?

— Я не могу понять ваших побудительных мотивов.

— Они вам известны.

— И все же это выше моих сил.

Его несчастный взгляд снова обратился ко мне, и в его голосе звенела сталь, когда он заговорил:

— Вы не можете себе представить, как он необходим мне! Я же говорил, что люди, подобные вам, фон Бек, — большая редкость.

— Могу ли я быть уверенным, Ваше Высочество, что вы не пытаетесь завладеть моей душой?

— Завладеть? — он выглядел удивленным. — Завладеть вашей душой? Разве вы еще не убедились, что ваша душа меня не интересует? Я прошу вас всего лишь о помощи.

Теперь я уже был уверен, что он говорит правду.

Люцифер засмеялся, и в этом смехе послышались знакомые нам обоим нотки. Он не лгал.

Мне стало зябко. Так вот зачем он показал мне Ад — не столько, чтобы похвастаться своими владениями, сколько с целью продемонстрировать вариант моей собственной судьбы.

Я обратился к своему повелителю.

— В таком случае мне заказан путь на Небо. Можете ли вы сказать мне об этом что-нибудь конкретное, Ваше Высочество?

— Небо готово принять вас.

— Если это правда, то у меня нет никакого выбора?

— Если мне удастся убедить вас, вы будете осенены милостью божьей. Если же смотреть глубже, то у нас много общего, фон Бек, и я надеюсь на это тоже.

— При этом я, по-видимому, буду иметь не больше одной возможности?

— Скажем так: ваш характер определяет выбор.

— Но вы не можете обещать, что господь возьмет меня на Небо.

— Я могу вам обещать только, что освобожу вашу душу. Души, подобные вашей, не всегда попадают на Небо. Но они обладают свободой выбора.

— Я слышал об этом, кажется, от одного странствующего еврея. Есть ли возможность спастись из Ада? — задал я особенно интересующий меня вопрос.

В это время мне пришла в голову мысль, что я не первый смертный, которому Люцифер предлагает сделку.

— Об этом я ничего не могу вам сказать, — отозвался Князь Тьмы. — Но если вы достигнете цели, то вполне возможно, что Господь обратит на это внимание.

— И мысли, и чувства Господа должны быть более знакомы вам, нежели мне, Ваше Высочество. — Меня охватило абсолютное спокойствие, и я даже повеселел.

Люцифер заметил перемену в моем настроении и ухмыльнулся.

— Разве это не прекрасно, фон Бек?

— Так точно, Ваше Высочество. — Я усиленно размышлял над его словами. — Если я все же стану вашим слугой, зачем нужны были лишние хлопоты, чтобы организовать нашу встречу? Зачем нужно было посылать Сабрину?

— Я уже говорил вам об этом. Мне хотелось, чтобы наша встреча выглядела более по-человечески искренней.

— И вы знали, что мы согласимся служить вам?

— Сабрина сама решила служить мне. Я не делал никаких попыток подтолкнуть ее к этому.

— И теперь Сабрину невозможно спасти?

— Все будут спасены, если вы найдете Грааль.

— Могу ли я просить Ваше Высочество еще об одном?

Люцифер кивнул мне своей красивой головой.

— Думаю, что понимаю, о чем вы, фон Бек.

— Обещаете ли вы освободить Сабрину, если я выполню вашу просьбу? Люцифер поднял брови:

— Я могу обещать это, если вы достигнете цели. Добудьте лекарство от Боли Мира — и я освобожу Сабрину.

— Если уж так сложилась моя проклятая судьба, хотелось бы иметь спутницу в жизни.

— Да.

Я еще раз обдумал все.

— Достаточно, Ваша Светлость. Где я должен искать это лекарство — этот Грааль?!

— Мне известно только, что он спрятан от меня и от всех, кто принадлежит Преисподней. Он находится где-то на Земле или в сверхъестественном месте, расположенном недалеко от Земли.

— Недалеко от Земли? Каким образом я смогу попасть туда?

Люцифер сказал:

— Этот замок такое же место, фон Бек. Все, что я смогу сделать — это придать вам, помимо вашей, еще некоторую силу, с помощью которой вы могли бы достичь таких мест на Земле, куда вход обыкновенным смертным запрещен. Возможно, искомое лекарство находится в одном из таких уголков, а может быть, и в каком-нибудь вообще невообразимом месте. Время от времени я буду появляться в местах, через которые вы будете путешествовать или если вам понадобится помощь.

— Значит ли это, что вы меня заколдуете, Ваша Милость?

— Может быть. Я хочу всеми возможными способами облегчить вашу задачу и помочь в поисках. Мне известно, что вы гордитесь своим происхождением и воинскими навыками и можете отвергнуть мои атрибуты. Вы мужественны, фон Бек, с любой точки зрения. Но вы все же смертны, и я должен хоть как-то вас обезопасить.

— Я не самонадеян, Ваша Милость, только везуч. А если я обману вас? — предъявил я последний козырь.

Люцифер, казалось, ожидал этого.

— Скажем так: я не оставлю вас безнаказанным. После смерти вы прямиком попадете в Ад, и с вами я поведу себя так же, как и с остальными, фон Бек. Тогда у вас не будет уже никакой возможности что-либо исправить. После смерти вы будете принадлежать только мне и — можете не сомневаться — я не упущу ни единой возможности отомстить.

— Но если во время поисков я буду убит, то опять-таки попаду в Ад?

— Возможно. Но ведь вы уже убедились, что Ад многогранен. Кроме того, я обладаю властью худо или бедно возвращать умерших к жизни…

— Я видел таких воскрешенных, Ваше Высочество. Лучше уж я буду мертвым, но, думаю, в вашей власти исправить, если я что-то потеряю.

— Вы потеряете очень мало, капитан.

Как будто заново пронеслось передо мной все происшедшее за последние двадцать четыре часа. Будучи солдатом, я с успехом отбрасывал мысли о проклятии или возвышении, о Боге или Дьяволе. Служа многим господам, я ни к кому из них не хранил преданности и уходил при первой же необходимости, но вот желание служить этому существу все более возрастало.

Теперь я точно знал, что проклят, и мне в любом случае заказан путь к спасению. Мои чувства были в смятении — это невозможно описать. Из прагматичного гностициста никак не может получиться верующий, и только человек, способный противопоставить себя сверхъестественным силам, принять участие в борьбе между Небом и Адом, имеет шанс совершить то, что Люцифер поручил мне.

По всей видимости, я стал одной из главных фигур в этой игре. Насколько возможно справиться с этой задачей — трудно сказать.

Теперь я понимаю, о чем говорила Сабрина — только души, уже принадлежащие Люциферу, могут жить в замке и его окрестностях. Это утверждение лишний раз дало мне возможность убедиться в правдивости заверений Люцифера. Я был проклят и после смерти отправлюсь в Ад, а это, правда же, гораздо хуже, чем я ожидал.

Я обратился к Люциферу:

— Я готов, Ваше Высочество, попытаться отправиться на поиски когда вы пожелаете.

Это ирония судьбы, думал я, меня просит о помощи именно Падший, а не какая-нибудь там Мадонна или высокопоставленный священник.

— Я хотел бы, чтобы вы отправились в путь немедленно, — сказал Князь Тьмы.

Я осмотрелся — еще не наступил полдень.

— Сегодня? — спросил я его.

— Утром. Сабрина проведет еще немного времени с вами.

Я очень надеялся на это.

— Но, может быть, ей не хочется больше находиться вместе со мной, Ваше Высочество?

Люцифер хлопнул в ладоши. В библиотеке появилась Сабрина и поклонилась.

— Капитан фон Бек согласен на сделку, — сказал ей Люцифер. — Я хотел бы, чтобы вы остались с ним на то время, пока он еще будет тут. — Его голос был тих, почти сердечен.

Она снова поклонилась.

— Да, Ваше Высочество.

Я рассматривал, как она красива, и восхищался еще больше, чем раньше. Мое отношение к ней, против ожиданий, не изменилось. Снова я был благодарен Люциферу за то, что он не отобрал ее у меня. Люцифер достал книгу с полки и возвратился к столу посередине комнаты, став похожим на обычного человека, решившего перед обедом отдохнуть от трудов праведных.

— Капитан фон Бек включил вас в договор, моя любовь. Он скажет вам нечто, что несомненно вас обрадует.

Он весело взглянул на нас. Она с подозрением посмотрела сначала на своего повелителя, затем на меня. Я чувствовал, что нужно ответить на такой взгляд.

Люцифер отвернулся. Я снова обратился к нему.

— Мы будем подписывать какой-нибудь документ или нашу сделку засвидетельствует нечто иное?

Люцифер опять засмеялся. В его удивительных глазах на этот раз не было боли.

— Я знаю смертных, для которых посещения Ада было равнозначно смертельному приговору, капитан.

Я снова начал сомневаться.

— Если вы хотите завершить свою экспедицию успешно, — продолжал Люцифер, — то должны рассчитывать возвратиться обратно в этот замок. Сабрина будет ожидать вас.

Я все боялся задать последний вопрос — если то, что я добуду, пропадет? Но я наконец решился и произнес его.

Люцифер отложил книгу. Его взгляд пересекся с моим. В этот момент я почувствовал, что он действительно повелевает моей душой. Он тоже прекрасно знал это.

— В таком случае мы вернемся в Ад вместе, — ответил он.

Сабрина сжала мою руку. Я склонился перед моим господином в третий и последний раз. Люцифер принял наши знаки почтения спокойно.

Выйдя из библиотеки, Сабрина сказала:

— Я знаю, в чем заключатся твое путешествие. Я хочу показать тебе карты и еще некоторые вещи.

Она кивнула и закрыла за собой дверь в библиотеку. Князь Тьмы все еще оставался там. Она взяла меня за руку и провела через замок к маленькой каморке в одной из северо-западных башен. За время моего пребывания здесь я не успел изучить замок досконально, и эта его часть была незнакома мне.

Здесь, на потемневшем от времени письменном столе, лежала папка с картами, две маленькие, переплетенные в кожу книги, кольцо из чистого серебра, свиток пергамента и хорошо известная мне походная фляга, какие часто бывают у солдат.

Это помещение, как я прикинул, было предназначено для определенного рода занятий. Может быть ведьмовство, которое практиковала Сабрина, включало в себя использование и этих предметов, а не только общеизвестных фигур и символов.

Чтобы выяснить, реальны ли вещи, я положил руку на флягу. Результат оказался неожиданным — я не почувствовал ничего.

Мой разум получил пищу для размышлений. Мне пришло в голову, что все предостережения, казавшиеся мне бессмысленными, на самом деле не так уж беспочвенны.

Мое обращение к Сабрине прозвучало мольбой о помощи:

— Я боюсь.

Она махнула рукой.

— Ты хочешь расторгнуть соглашение с нашим повелителем?

Этого я не мог сказать с ходу.

— Этот договор должен быть выгоден нам обоим, — сказал я. — Но раз уж так вышло, теперь у меня, пожалуй, нет выбора, кроме предложенного.

— Он ждет, что то, что ты достанешь для него, каким-то образом сыграет мне на руку, — ее голос был безжизненным, но как мне казалось, она должна была знать о предмете нашего с Люцифером разговора. — Что за сделку вы заключили?

— Я хочу попробовать освободить твою и мою души, — сказал я. — Если я найду Святой Грааль, мы будем свободны.

Она посмотрела на меня полным сомнения взглядом и покачала головой.

— Моя душа продана, Ульрих.

— Он обещал освободить ее, если я достигну намеченной цели.

— Меня радует, что ты подумал обо мне.

— Видимо, я люблю тебя, — ответил я.

Она кивнула, и я вдруг понял, что она тоже меня любит.

— Он убедил тебя отправиться на поиски лекарства от Боли Мира, так?

— Почти.

— Однако шансы на успех весьма невелики. Возможно, такого лекарства вообще не существует. Скорее всего, Люцифер также сомневается в этом, как и мы. Тебе не приходило в голову, что Люцифер безумен?

— Вполне может быть, — ответил я. — Но в любом случае, безумен или нет, он повелевает нашими душами. И если у меня есть шанс освободиться, я попытаюсь использовать его.

— Я думала, со мной все кончено, — она подошла ко мне. — Я не хочу больше жить, Ульрих.

Я сжал ее руки.

— Я не могу оставить тебя здесь, — сказал я. — Я должен тебе помочь.

Сабрина слушала, глядя на меня полными признательности глазами.

Я поцеловал ее. Моя любовь разгоралась еще сильнее, но все внутри меня протестовало.

— Люцифер убедил меня, что единственный путь к тому, чтобы мы были вместе, заключается в выполнении условий нашей сделки.

Я отстранился и попытался взять себя в руки.

— Что из этого может мне помочь? — спросил я, указывая на предметы, разложенные на столике.

Дрожащими руками она открыла картонный футляр и протянула мне.

— Это карты мира, причем половина стран, указанных на них, известна географам, а вторая половина — нет. Там изображены некоторые районы, пропущенные на большинстве карт. Они расположены между Небом и Землей, а также между Небом и Адом.

— А это, — она взяла в руки коробочку, — компас, как ты сам видишь. Он будет вести тебя по обычному миру, так же, как компас. Он же укажет входы и выходы в сверхъестественных землях.

Положив компас обратно, она указала на флягу.

— Эта фляга содержит жидкость, которая вернет тебе силы и поможет преодолеть любое препятствие, встретившееся на твоем пути. В этой книге — заклинания и магические формулы, которые могут тебе понадобиться. Их необходимо употреблять вовремя.

— А кольцо? — поинтересовался я.

Она взяла кольцо с крышки стола и надела его на средний палец моей правой руки.

— А это мой подарок, — ответила она, целуя мне руку.

Я смутился.

— Я ничего не могу подарить тебе, Сабрина.

— Лучшим подарком для меня будет твое возвращение. Ввыполнишь ты свое задание или ничего не достигнешь — я всегда буду уверена, что и в Аду повелитель не разлучит нас.

Она потупила взгляд. Я все понимал. Слезы стояли в ее глазах, и я заметил, что тоже плачу. Обняв ее, я неуверенно поинтересовался:

— Свиток пергамента — ты ничего не сказала мне о нем.

— Свиток пергамента ты развернешь, достигнув цели. — Ее голос снова окреп. — Там информация о том, как вернуться. Но ты не должен его открывать, пока не найдешь лекарства от Боли Мира.

Сабрина подалась назад и подняла сумку с пола.

— Тут продовольствие, — пояснила она. — И еще деньги на путешествие. Твой конь укреплен другими вещами, которые понадобятся тебе в дороге, и будет ждать во дворе, когда ты будешь готов.

Она уложила карты и остальное в сумку, закрыла ее и передала мне.

— Что еще? — спросил я ее.

Она нерадостно засмеялась. Я снова почувствовал запах роз. Взъерошив ее волосы, я погладил плечо.

— У нас еще есть время до утра, — произнесла она.