"Плюс-минус бесконечность (сборник)" - читать интересную книгу автора (Плонский Александр Филиппович)

Исповедь

— Говорите, — нарушил молчание Исповедник.

— А стоит ли? — с усилием произнес Ивари. — Это всего лишь формальность. Ну что изменится, если я обнажу перед вами душу? Легче мне станет? Возможно… Но дело ведь не в минутном настроении.

— Вот именно. Уйти никогда не поздно. Но подумайте, сколько уставших, сомневающихся, опустошенных вернула к жизни исповедь. Значит, это не просто формальность, как считаете вы. После вашего возникновения еще не ушел никто. Ведь вас синтезировали двадцать четыре года назад?

— Да, 6 марта 20019 года, — кивнул Ивари. — Тогда последний раз образовались вакансии за счет добровольно ушедших…

— Вот видите, — мягко сказал Исповедник. — Их было трое. И между прочим, младшему перевалило за триста. Да и то они ушли не от жизненной усталости, а от неудовлетворенности творческим потенциалом. А вы думаете об уходе в двадцать четыре…

Ивари горько усмехнулся:

— С меня хватит. Жизнь принесла мне боль, невыносимую боль. Не могу и не хочу дольше терпеть. Отпустите меня…

— Я не собираюсь препятствовать вам. Да и как бы я мог это сделать? Прошу лишь уделить мне немного времени. И попробуем вместе разобраться, что же с вами произошло. Согласны?

— Пусть будет по-вашему, — склонил голову Ивари.

— Итак, ваш генетический код?

— Регулярная триада.

— Мужчина и две женщины?

— Наоборот, двое мужчин и женщина: триада не просто регулярная, но и перевернутая.

Исповедник задумался.

— И кто ваши доноры?

— Мыслелетчик Дженд, астральный поэт Никунаджие и абстрактная женщина…

— А кто абстрагировал женщину?

— Генный абстрактор Гударс.

— Не знаете, ее уравнение было трансцендентным или нашелся гарант?

— Ни то и ни другое.

— Значит, прототип? И какой же?

— Обобщение трех женщин, изображенных на одноименной картине Ле Корбюзье!

— Но ведь это…

— Чудовищно? Я тоже так думаю.

В словах Ивари звучала горечь.

— Вы меня неверно поняли, — возразил Исповедник. — Я потрясен смелостью замысла.

— Жюри было такого же мнения. Золотая медаль и лавровый венок — вершина успехов Гударса. А я… С детства мне известно, что чувственные отношения между мужчиной и женщиной порочны, безнравственны и вообще лишены смысла. От беспорядочного размножения давно отказались, оно вело к деградации и вырождению человечества. Единственно оправданный способ воспроизводства — это упорядоченный генный синтез. Но на собственном примере я увидел, что бывают неудачи…

Исповедник спросил бесстрастно:

— Вы считаете себя неудачей?

— Разум подсказывает такой вывод.

— Кроме разума есть чувства, — негромко проговорил Исповедник.

— Это атавизм. И не уверяйте меня в обратном. Из-за них-то всё и произошло. Помните всеобщую дискуссию, стоит ли сохранять деление человечества на два пола? Я был уверен, что оно скорее традиция, чем необходимость, и высказался за слияние полов. А на следующий день…

— Вы встретили женщину и поняли, что дело не в традициях, — перебил Исповедник. — Кто она?

— Велена, созерцательный палеоритмолог. Мы обсуждали проблемы космоэнергетики, делились впечатлениями о нашумевшей сверхзвуковой симфонии Лапидуса. «Хотите сделаться моим постоянным раутпартнером? — спросила она однажды. Не находя слов, я несколько раз кивнул. — Тогда запросите R-матрицу и закодируйте алгоритм согласования интересов…»

— И что же было дальше?

— Вероятно, я потерял рассудок…

— Вы ее… поцеловали?

— Да… Кажется, так называли это древние…

— А Велена?

— Сказала, что я первобытный человек, и что она просто не ожидала такого оскорбления. И вот, я больше для нее не существую. Зато она… Она здесь, — он стукнул себя в грудь. — Ни на миг меня не покидает, душит своим презрением. Я ничтожество, правда?

— О нет, совсем нет… — ответил Исповедник, не пытаясь скрыть замешательство.

— Что означает слово «Исповедник»? — спросила Дамура.

— Это сокращенное название: «Исследователь поведения нейронно-импульсный компьютерный».

— Ясно… Так что с ним случилось, с этим… Исповедником?

— Не могу понять… — озабоченно сказал Булиш. — Ни с того ни с сего взял и… сгорел!

— Вы же консультант-регулировщик мыслящих компьютеров!

— А вы, насколько известно, интеллектолог? И, конечно, знаете, почему одновременно с самоуничтожением Исповедника ушел Ивари?

— Я не занимаюсь патологическими состояниями, — сухо произнесла Дамура. — Сентименты — не мое амплуа, это по части машин. Коэффициент интеллектуальности Ивари соответствовал норме. Остальное меня не касается.

— Справедливо, — согласился Булиш. — Копаться в человеческих душах способны только компьютеры. Их терпение безгранично.

— А в памяти Исповедника что-нибудь сохранилось?

— Не думаю. Тайна исповеди соблюдается строго.

— Машинные штучки… — осуждающе произнесла Дамура. — Мы, интеллектологи, их не признаем.

— Откуда такая нетерпимость? — огорчился Булиш.

— Сразу видно, что вы сотрудничаете с компьютерами, — отрезала Дамура. — Проверьте лучше блок памяти!

— Сейчас проверю. Странно… Компьютер, действительно, не все успел стереть.

— Поцелуй… Любовь… — недоумевала Дамура. — Не знаю таких слов. Видимо, они давно вышли из употребления.

— Сейчас включу энциклодешифратор.

Взглянув на дисплей, Дамура зажмурилась.

— Какой ужас! Наверное, это очень противно…

— Вы так думаете? — спросил Булиш. — Давайте, убедимся.

Он подошел и неумело, но очень старательно поцеловал ее в губы. Дамура не шелохнулась.

— Простите меня, — виновато сказал Булиш. — Сам не знаю, как я мог…

— Я прощу, — пообещала Дамура, не открывая глаз. — Только… знаете что? Сделайте это снова. И не торопитесь. Должна же я убедиться как следует…