"Легенда любви" - читать интересную книгу автора (Райан Нэн)

Глава 8

– Я от вас ухожу, – сказал Вест Квотернайт. Языки костра освещали его бездонные серебристо-серые глаза. – Сдаюсь. – Он зевнул и пригладил свои черные как смоль волосы.

В ответ на столь нелепое заявление Веста Грейди Даунс лишь хмыкнул и толкнул локтем индейца навахо, сидевшего возле него на земле.

– Сынок, – обратился Грейди к Весту, – ты же не собираешься уезжать? – Он покачал головой и заморгал небесно-голубыми глазами.

– Собираюсь, – совершенно спокойно ответил Вест, встал и протянул к огню озябшие руки. Непроглядная холодная ночь опустилась на горы Нью-Мексико. Свежий ветер трепал темные волосы Веста. Кожаные рубашка и брюки облепили его тело. – Полагаю, мне хватит средств на жизнь, – проговорил он, – если не шиковать, конечно.

Грейди Даунс ни в какую не хотел с ним соглашаться.

– Ты не уедешь. Он не уедет, ведь правда, Таос? – Грейди искал поддержки у могучего индейца, но черные глаза индейца были непроницаемы. Тогда Грейди вновь, теперь уже с негодованием, обратился к Весту: – И это – благодарность за то, что мы с Таосом взяли тебя в компанию и научили всему, что умеем? И ты сможешь так просто встать и уйти от нас? – Он щелкнул пальцами. – Да вернувшись в Кентукки, ты без нас умрешь с голоду. Ты и понятия не имеешь, как…

Вест ухмыльнулся и с невозмутимым видом занялся своей постелью. Он присел на корточки, развязал толстый узел и расстелил одеяло на земле. Затем улегся и, положив голову на седло, уставился в небо.

А Грейди Даунс никак не мог остановиться. Он все больше и больше распалялся, то и дело обращаясь к безмолвному навахо и разглагольствуя о том, что нынешняя молодежь совсем не уважает старших.

– …Похоже, он позабыл, Таос, что, если бы не мы, он бы до сих пор оставался этаким несчастным слюнтяем-кентуккийцем. Он бы до сих пор искал дорогу до Санта-Фе! Не так ли, сэр?! Мистер Вестон Дейл Квотернайт? Да он просто неблагодарный молокосос, коих свет не видывал! Да один он ни цента бы не заработал! И помни мои слова, Таос, без нас он не будет знать ни что ему делать, ни когда надо…

Вест Квотернайт улыбнулся. Конечно, он не мог не согласиться с яростными выпадами этого бывалого горца. Если бы однажды летним днем три года назад он не зашел в тот салун в Канзасе, где бы он был сейчас?

Мысли Веста перенеслись к той несчастной поре его жизни, когда после окончания войны он поспешно покинул Шривпорт. Из Луизианы он поехал домой в Кентукки и обнаружил, что его дома больше не существует. Он не мог там оставаться, отправился в Сент-Луис и нашел работу в салуне. От одного из картежников он услышал, что на Западе на строительстве железной дороги неплохо платят. Он сменил салун на лопату и по десять – четырнадцать часов в день работал под палящим солнцем на прокладке железнодорожных путей. Кто бы знал, как он ненавидел эту работу!

В один прекрасный день, когда показания термометра перевалили за высшую отметку последних ста лет, а раскаленным воздухом стало невозможно дышать, Вест вытер пот со лба, окинул взглядом простиравшуюся вокруг выжженную солнцем равнину и решил, что с него хватит.

Он вручил свою лопату постоянно улыбавшемуся рабочему-китайцу, забрал заработанные деньги и ушел.

Прибыв в Джексон-Сити, Вест отправился в ближайший салун. Салун «Прерия» был почти пуст, лишь за одним столиком в углу сидели несколько игроков в покер, а возле стойки бара стоял невысокий светловолосый мужчина. Вест подошел к стойке и заказал стакан виски «Олд кроу».

Почувствовав на себе взгляд белобрысого посетителя, Вест оглянулся. На него с улыбкой смотрел мужчина с белой густой бородой и такими же белыми длинными усами. Щеки незнакомца были розовые, как у ребенка. Голубые глаза беспокойно бегали. Мужчина был подтянут и безупречно одет: на нем была западного образца белоснежная рубашка, темные брюки и высокие блестящие черные ботинки. К ремню брюк была пристегнута кобура. На кожаной тесьме вокруг шеи висел медальон – большой кусок бирюзы, оправленный в серебро.

– Вы что-то хотите мне сказать? – обратился к нему Вест и, запрокинув голову, осушил стакан.

Поглаживая свою длинную белую бороду, мужчина сказал:

– Сынок, ты будешь вспоминать этот день как один из самых счастливых дней своей жизни.

Вест сделал знак бармену, чтобы тот налил ему еще виски.

– Интересно было бы узнать почему? – спросил Вест.

Белобрысый мужчина покачал головой и весело проговорил:

– Я умею распознавать людей с первого взгляда. Например, я могу сразу сказать, что у тебя нет семьи, нет денег и нет работы. Разве не так?

Вест пожал плечами:

– И поэтому я счастлив?

– Да нет, это я счастливчик, – ответил блондин, протянул Весту руку и представился: – Меня зовут Грейди Даунс. Завтра на рассвете я поведу группу богачей с Востока в Нью-Мексико. Знаешь, сынок, сколько я на них заработаю? – Не дожидаясь ответа, он продолжил: – На каждом – двести пятьдесят долларов! А их семнадцать человек. Значит – тысяча семьсот пятьдесят долларов. Неплохо для одного месяца работы, не правда ли?

Заинтересовавшись словами мужчины, Вест сказал:

– Давай перейдем к делу. Так почему же я счастливчик?

Грейди Даунс хихикнул:

– Ладно, перехожу к делу. Я собираюсь заплатить тебе двести долларов за то, что ты поедешь со мной. Повезешь мою пушку.

Вест пристально посмотрел ему в глаза. Он еще никогда не бывал западнее Канзаса, а ему так хотелось уехать куда-нибудь, попробовать свои силы в чем-то новом. Он и раньше слышал об апачах, навахо и команчах. Он знал, что индейцы кочуют по горам и пустыням Запада, нагоняя страх на путников вдоль всей дороги в Санта-Фе.

– Вы заплатите мне пятьсот долларов, – сказал Вест, и Грейди Даунс, расхохотавшись, похлопал его по спине.

Итак, вместе с Грейди Вест повел группу с Востока на Запад. Их путешествие шло вполне спокойно и даже приятно, несмотря на то что Грейди Даунс был редчайшим в мире болтуном. Он начинал говорить, едва продрав глаза, и болтал без умолку до самой ночи.

Прищурившись, Вест бдительно следил за тем, что происходит вокруг, нет ли чего подозрительного, и лишь вполуха слушал россказни об умопомрачительных приключениях Грейди. Однако мало-помалу, сам того не желая, Вест поведал горцу и о себе, и о своей жизни.

Они уже почти добрались до Нью-Мексико, как вдруг прямо перед ними словно из-под земли вырос индеец. Он ехал навстречу им на большом пони. Рука Веста потянулась к «кольту», но тут Грейди Даунс засмеялся и сказал:

– Сынок, не стреляй в Таоса – он мой лучший друг. Пока ты здесь ездишь, тебе не раз придется обратиться к нему за помощью.

И Грейди оказался прав.

Таос был шести футов шести дюймов ростом и весил триста фунтов. При этом казалось, что он состоит лишь из костей и мышц. Его грудь была широкой и крепкой. Стальные мускулы рук и мощных ляжек то надувались, то перекатывались. Таос был весьма умен и деликатен, однако за все время знакомства с Вестом не проронил ни слова.

Двадцать лет назад Грейди нашел тяжело раненного индейца у подножия холма невдалеке от Таоса, среди мертвых тел его отца, братьев и сестер. Мальчику было тогда лет двенадцать – четырнадцать. Грейди выходил его и дал ему имя Таос.

Юноша вырос и превратился в настоящего исполина, готового всегда и везде защищать Грейди, словно собственного отца. Преданность Таоса мгновенно распространилась и на Веста. Когда Вест предложил им втроем основать компанию по разведке полезных ископаемых и обеспечивать передвижение геологов, предпринимателей и экспедиций по территории Нью-Мексико на контрактной основе, безмолвный Таос убедил Грейди в том, что это стоящая идея.

Бизнес на Западе процветал, люди зарабатывали там немалые деньги. В крупных городах Запада Грейди, Вест и Таос пользовались репутацией наиболее опытных проводников. Их нанимали за несколько месяцев вперед.

Во время коротких передышек от работы Таос и Грейди уходили в горы. Крышей им служило небо Нью-Мексико, а постелью – горные луга. Пару раз Вест ходил в горы вместе с ними, однако он все же предпочитал снять номер в отеле «Ла Фонда» в Санта-Фе либо в отеле «Эксчейндж» в Лас-Вегасе.

Порой, чтобы отдохнуть и развеяться, Вест отправлялся на юг на ранчо Бака – хорошенькая белокурая вдовушка дона Хавьера Нарциско Бака всегда была рада Весту и знала, как ему угодить.

Вглядываясь в усыпанное звездами черное небо, Вест вздохнул: «К черту всех! Грейди, Таоса, вдовушку Бака и все прерии и горы в придачу!» Да, все они были добры к нему. Но его постоянно тяготила мысль о том, что он должен работать не здесь, должен заниматься каким-то другим делом. Он устал от такой жизни. Ему было скучно и тоскливо.

Сейчас сентябрь. Он готов работать всю зиму, как значится в контракте, который подписали все трое, но потом он уйдет. Поедет на юг, навестит другую добрую вдовушку, донну Хоуп, побудет с ней несколько дней, а затем… Уедет куда-нибудь подальше, сам не знает куда. Может быть, в Старую Мексику или в Калифорнию. Вдруг там еще осталось золото?

– А если ему ничего не стоит встать и уйти от нас, то он просто не наш человек. Как же так? Ведь мы хотели по-честному. Дали друг другу слово. Черт знает что… – бормотал Грейди.

Веки Веста налились свинцом, он глубоко вздохнул, закрыл глаза и вскоре уснул.

Бенджамина и Дэниела отправили наверх сразу, как только мальчики пообедали. Взрослым подали ароматный крепкий кофе с воздушными французскими пирожными.

Дэйн Кертэн сидел напротив Элизабет и, потягивая бренди, не сводил с нее глаз. На полных губах Дэйна застыла едва заметная улыбка. Элизабет старалась не обращать на него внимания. Он был очень хорош собой, но она находила в нем те черты, которые так не любила в его племяннике Дэниеле.

Дэйн покритиковал своего брата Эдмунда, обвинив его в том, что он непоследователен в решении некоторых профессиональных вопросов, заявил, что ростбиф был недостаточно нежен, а затем начал слегка подтрунивать над своей невесткой, говоря, что она побила все рекорды по количеству вечеров, проведенных дома. Луиза Кертэн одарила Дэйна сердитым взглядом, это привело его в восторг, он ухмыльнулся и подмигнул Элизабет.

Элизабет надеялась, что Дэйн вот-вот откланяется и отправится куда-нибудь на вечеринку. Ей хотелось, чтобы это произошло как можно быстрее.

Но вот Луиза Кертэн поставила фарфоровую кофейную чашечку на блюдечко и, приложив к красным губкам белоснежную льняную салфетку, проговорила:

– Мисс Монтбло, мы с Эдмундом хотели бы обсудить с вами некоторые проблемы, касающиеся занятий Бенджамина.

Элизабет одобрительно кивнула и приготовилась внимательно слушать.

– Да, конечно, мне очень приятно, что вы… – начала было Элизабет.

– О… Но, боюсь, мне придется извиниться перед вами, – перебила ее Луиза и, отодвинув стул, встала из-за стола. – Я опаздываю в оперу. Эдмунд будет рад обо всем с вами побеседовать, мисс Монтбло. Он и с мальчиками легче находит общий язык, чем я. – С этими словами Луиза поспешно вышла из столовой. Ее длинное платье из тяжелой тафты прошуршало в унисон с ее торопливыми шагами. Великолепный бриллиант «Звезда Запада» сверкнул на ее обнаженной шее.

С трудом скрыв свою растерянность, Элизабет улыбнулась Эдмунду и продолжила беседу, будто ничего не случилось.

Эдмунд был весьма обеспокоен низкими отметками сына. Он предложил Элизабет дважды в неделю заниматься с Бенджамином в особняке Кертэнов, и она согласилась. Когда было составлено расписание занятий и были оговорены условия оплаты, Элизабет поблагодарила братьев Кертэн за приятный вечер и попрощалась, сказав, что ей пора возвращаться домой к отцу.

К удивлению и к досаде Элизабет, Дэйн вызвался отвезти ее домой. К главным воротам особняка подкатила открытая карета. Взяв Элизабет под руку, Дэйн подвел ее к карете, уселся рядом с ней, отвязал поводья и, улыбнувшись, сказал:

– Вы бы сели поближе, сегодня очень холодно.

Элизабет не двинулась с места.

– Мне вполне удобно, спасибо.

– Тогда, может быть, мы прокатимся по набережной или… – предложил Дэйн.

– Нет, мистер Кертэн. Мне надо домой. Отец не совсем здоров, – прервала его Элизабет.

– Домой так домой, – сказал Дэйн, и карета быстро покатила вдоль шумных бельгийских кварталов. – Вы только скажите, куда ехать.

– Четыре квартала от Бродвея, на Двадцать четвертую улицу, – проговорила Элизабет.

– Двадцать четвертая улица? – переспросил Дэйн, повернувшись к ней. Элизабет заметила, как он нахмурился. – Но, мисс Монтбло, на Двадцать четвертой улице находятся наши… О! Я хотел сказать… – не закончил Дэйн.

– Да. Туда, где конюшни, – сказала Элизабет без тени смущения. – Мы с отцом живем в небольшой квартире за конюшнями. – Сказав это, она посмотрела ему прямо в глаза, ожидая, что он скажет еще что-нибудь по этому поводу.

Дэйн не стал продолжать. Будучи человеком прогрессивных взглядов, он нашел милым, что молодая красивая учительница не стыдится того, что живет вместе с больным отцом рядом с вонючими городскими конюшнями.

До сих пор среди его знакомых женщин не было ни одной работающей. Это обстоятельство вызвало у Дэйна не меньший интерес, чем огненно-рыжие волосы Элизабет. Ему очень хотелось сопровождать Элизабет в ее поездках по городу, возить ее в театр или водить на шумные балы – его бы это позабавило. Он представлял себе, какими удивленными глазами посмотрят на него хозяйки великосветских салонов, когда он представит им свою рыжеволосую учительницу.

Они свернули на Двадцать четвертую улицу и поехали вдоль конюшен. В середине четвертого квартала едва проглядывал узенький переулок, освещенный тусклыми фонарями.

– Пожалуйста, остановите здесь, мистер Кертэн, – попросила Элизабет. Кивнув, Дэйн остановил карету. Элизабет с улыбкой повернулась к нему: – Спасибо, что привезли меня домой. Спокойной ночи.

Она привстала, собираясь выйти из кареты, однако Дэйн поймал ее за руку и усадил на место.

– Вы могли подумать, что я позволю вам одной идти в такой темноте?

– Мне не раз приходилось это делать, мистер Кертэн, – ответила Элизабет.

– Но только не сегодня, – сказал он и, спрыгнув вниз, помог ей выйти из кареты.

Пока они шли вдоль темного переулка, Дэйн держал Элизабет за руку. Повернув за угол, они наконец очутились у дома Элизабет.

Задержавшись на минуту около деревянной двери своего скромного жилища, Элизабет протянула Дэйну руку, проговорив:

– Спасибо, мистер Кертэн, я благодарна вам за…

– Дэйн, – поправил он и взял ее руку в свои.

– Спасибо, Дэйн, – повторила Элизабет.

– Пожалуйста, Элизабет, – ответил он и, чуть приблизившись к ней, предложил: – Я приглашаю вас на ужин с вином завтра вечером.

– Извините, но я не могу, – ответила она.

– Не можете или не хотите? – спросил Дэйн.

– Спокойной ночи, мистер Кертэн, – проговорила Элизабет.