"Брачная ночь длиною в жизнь" - читать интересную книгу автора (Брукс Хелен)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В течение осени Виктория несколько раз встречалась с Заком. Он не давал ей ни малейшего повода раскаяться в этом, был предельно корректен и предупредителен.

Но все же осенние дожди наводили на нее тоску.

Несмотря на то что природа не поскупилась на краски и деревья переливались охрой и багрянцем, а кое-где даже сохранились зеленые листочки, во всем чувствовалось увядание и приближение долгой и одинокой зимы, когда кажется, что вся жизнь вокруг замирает навсегда.

Дня не проходило, чтобы Виктория не сокрушалась, что краткие встречи никогда не перерастут в нечто большее.

Ее разнесло до невероятных размеров. Вдыхая горький аромат хризантем и дымный запах палых листьев, она тщетно убеждала себя, что пройдет еще немного времени – и от ее полноты не останется и следа. Но это мало помогало, лишь усугубляя неуверенность в себе.

Однажды они с Заком пошли в кино. Виктории казалось, что вокруг – сплошные фотомодели и лишь она одна – уродливая дурнушка в отталкивающе бесформенном платье для беременных. Зак же, как всегда одетый с иголочки и подтянутый, мог считаться образцом мужской привлекательности.

Со дня их речной прогулки он больше не делал попыток ее поцеловать, если не считать дружеских поцелуев в щечку. Он старался держаться на шаг позади нее. Должно быть, чтобы не видеть ее безобразно торчащего вперед живота, мрачно думала Виктория. Она по-прежнему работала. Однажды, придя в магазин, она застала миссис Бреттон в страшном беспокойстве.

– Ой, как хорошо, что ты пришла, – с порога загомонила старушка. – Старость не радость, совсем голова никудышная стала, ничего не соображаю и все забываю. Соседка просила меня приготовить свадебные букеты для дочери, а у меня из головы вылетело! Она вчера звонит и спрашивает, где цветы. Я чуть не умерла от стыда.

– И чем закончилось дело?

– Да ну, наплела с три короба какую-то дребедень. Мол, жду, что привезут свежие цветы и доставлю все до одиннадцати утра. – Миссис Бреттон сокрушенно покачала головой. – Примчалась сюда ни свет ни заря… Композиции для столов уже готовы, но ты ведь знаешь, что я плохо смыслю в цветочных аранжировках. Доделаешь, а? А я потом все отвезу… А магазин оставлю на тебя. Ты ведь справишься, да? Я туда и обратно.

– Конечно, я все сейчас сделаю. – Виктория с сомнением посмотрела на лежащую на столе бесформенную кучу цветов. – Вы пока собирайтесь, приводите себя в порядок, а я посмотрю, что с этим можно сделать.

К половине десятого груда цветов превратилась в роскошный букет, правда совершенно необъятный. Миссис Бреттон с трудом обхватила его и, бережно прижимая к груди, направилась к выходу. У дверей она вдруг спохватилась:

– Совсем забыла. Мне придется задержаться, поздравить жениха с невестой, выпить за их счастье. Но я постараюсь освободиться как можно быстрее. Обязательно дождись меня. Магазин оставлять нельзя. Мало ли что…

– Не волнуйтесь, все будет хорошо, – кивнула Виктория. Ей было не впервой оставаться одной. – А я пока займусь заказом для серебряной свадьбы Бакстеров.

– Вот и чудно, ты хорошая девочка, – расплылась в благодарной улыбке миссис Бреттон.

Виктория так и не поняла, как все случилось. Только что она стояла на стремянке у шкафа с цветочными поддонами – и в следующий момент уже лежала на полу, среди кучи разбитых горшков, вся мокрая и перепачканная в земле. Стремянка угрожающе шаталась из стороны в сторону. Виктория испугалась, что она сейчас свалится и придавит ее, но, к счастью, этого не произошло. Не успела она перевести дыхание, как наконец осознала весь ужас своего положения. Она слетела с лестницы! Только бы с ребенком было все в порядке!

И как ее угораздило?

Она лежала неподвижно, плакала и молилась, когда вдруг раздалось звяканье дверного колокольчика: в магазин пришли посетители.

– Кто-нибудь, помогите! Помогите, пожалуйста! Я в задней комнате.

В роли ангелов-спасителей выступили молодая мать с сыном. Пока женщина звонила Заку по номеру, который ей дала Виктория, трехлетний карапуз устроился на полу рядом с Викторией и, держа ее за руку, деловито успокаивал. Он гордо демонстрировал шрамы на своих розовых коленках и убеждал, что с ней все будет в порядке, все заживет, как и у него.

С трудом Виктория села. Дико болела спина. Но увещевания маленького мальчика подействовали на нее успокаивающе. Во всяком случае, она больше не плакала.

Как Зак умудрился добраться от своего офиса до магазина в разгар дня за десять минут, осталось непостижимым.

Бледный как мел, он буквально рухнул возле ее ног:

– Где у тебя болит, Тори? Не двигайся, просто скажи.

Она была в душе благодарна, что Зак не стал упрекать ее и напоминать, что был категорически против того, чтобы она продолжала работать. Он просто отвез ее в больницу, где работал один из его друзей. Когда они приехали, их уже ждали. Доктор лишь головой покачал, когда Зак сообщил, что его жена на последних месяцах беременности работает в цветочном магазине, вместо того чтобы спокойно сидеть себе дома.

– Растяжение связок, гематомы… Мадам, вам необходим постельный режим примерно на неделю. Нужно время, чтобы мышцы восстановились. А потом настоятельно советую вам оставить работу – пора потихоньку готовиться к родам.

– А что с ребенком? – еле слышно выдохнула Виктория.

– С ребенком все в порядке. – В противоположность Заку доктор Росс Гудвин был кругленьким коротышкой с обаятельной улыбкой. Пациенты таким обычно доверяют безоговорочно. – Дети вовсе не такие хрупкие, как принято считать. Они умеют бороться за жизнь. Но все же постарайтесь избегать всяческой акробатики!

– Не беспокойся, Росс, это я возьму на себя, – ответил Зак с вызовом.

И тут Виктория вдруг запоздало сообразила, что он перепугался ничуть не меньше, чем она, если не больше. Ведь это и его ребенок, с мимолетным раскаянием напомнила она себе.

Несмотря на заверения, что она способна идти сама, Зак подвез ее к машине на кресле, поднял на руки и с величайшей осторожностью, словно держал в руках хрустальный сосуд, который боялся расплескать, усадил на сиденье. Все равно было больно, но до чего же приятно!

– Так ты сам заработаешь растяжение, – попыталась пошутить Виктория. Зак бросил на нее угрюмый взгляд. – Прости. Мне нужно быть осторожней и думать о ребенке.

– Вот-вот, – ворчливо отозвался он. – Тебя ни на секунду нельзя оставить одну. Не надейся, что тебе удастся легко от меня отделаться. Больше я не попадусь на твою удочку. Мы едем домой.

По тону, которым было сделано это заявление, Виктория поняла, что он вовсе не имеет в виду ее квартирку в Ричмонде, но все же решила уточнить:

– Спасибо. В моей квартире, по крайней мере, меня не подстерегают никакие неожиданности.

– Когда я сказал, что отвезу тебя домой, Тори, – ответил он тоном, не терпящим возражений, – я имел в виду наш дом. Наш.

– Мой дом – это квартира, где я живу, – попыталась запротестовать она.

– К черту твою квартиру, – отрезал он. – К черту! – И он захлопнул дверцу машины.

Господи! Что же ей теперь делать? Бежать она не может. Высунуться из окна и кричать, что ее насилуют? Глядя на ее пузо, никто не поверит. Только людей смешить… Еще не хватало устраивать балаган! Что же делать, господи, вразуми! – билась в голове отчаянная мысль.

Зак сел за руль. Виктория повернула голову – единственную часть тела, которой она могла двигать, не испытывая при этом боли, – но не успела открыть рот, так как Зак заговорил сам:

– Послушай, Тори, не спорь со мной! Давай не будем спорить хотя бы по этому поводу. Ты вернешься домой и останешься там до родов. Я знаю, что ты мне не доверяешь, что ты до смерти боишься общаться со мной, но в течение нескольких дней ты будешь не в состоянии ухаживать за собой сама. Ты можешь снова упасть и повредить ребенку. А если ты не сможешь добраться до телефона? Или почувствуешь себя хуже?

– Но еще целых два месяца. Не хочешь же ты сказать, что мы все это время должны жить под одной крышей! – в ужасе воскликнула Виктория.

– Конечно, это очень необычно, когда беременная жена живет вместе с мужем, – ехидно ответил Зак. – Но делать нечего, придется потерпеть. Тем более что некоторые все-таки отваживаются и не на такой шаг, а заходят куда дальше, например живут вместе всю жизнь.

– Мы с тобой не обычные супруги. Нам обычаи не указ, – парировала Виктория.

– Смотря кого считать обычными, – усмехнулся он. – Все люди разные.

– Зак, может, все-таки ты отвезешь меня ко мне? – отважилась она на последнюю попытку.

– Молчи, женщина, – с притворной свирепостью прорычал Зак. – Ведь я о тебе забочусь. Сейчас мы поедем прямиком домой, а все, что тебе может понадобиться, – привезут позже. Составишь список, скажешь, где что лежит – всякие тряпки, косметика, короче, все, что сочтешь нужным. Мои люди доставят все в лучшем виде!

Как легко у него получается принимать решения за других! Хоть бы спросил, хочет ли она ехать в то место, где все навевает жуткие воспоминания о той единственной ночи, которую они провели вместе и которая так бесславно закончилась. Тиран! Деспот! Самодур!

– Ты отвратительный человек! Я тебя ненавижу, – по-детски беспомощно выпалила она.

– Я тебя тоже очень люблю, – беззаботно отозвался он. – Ты чудо!

– Мне нужно самой поехать к себе домой, – как заведенная повторяла Виктория.

– Составь список, – он протянул ей записную книжку и карандаш. – Даже если мы подъедем к твоему дому, я не выпущу тебя из машины. Доктор ведь прописал постельный режим. Ну?

– Нужно еще позвонить миссис Бреттон и отдать ей ключи от магазина, – продолжила Виктория. – А то бедняжка там с ума сходит от беспокойства.

– Миссис Бреттон сейчас волнует меня меньше всего. И не делай так больше!

– Чего не делать?

– Не корчи такие рожицы. Я стараюсь помнить, что ты беременная женщина, которая в трудовом порыве, слетела со стремянки и чудом осталась цела. Но когда ты так надуваешь губки, я могу об этом позабыть.

Она изумленно поглядела на него.

– Что ты на меня так уставилась? Удивлена? Неужели ты все забыла? Я же все-таки мужчина… К тому же мужчина, который тебя по-прежнему любит и хочет.

Виктория не верила своим ушам. Наверняка она ослышалась. Не может быть, чтобы он в самом деле хотел ее! Она же похожа на шар на ножках!

Впрочем, какое ей дело до его желаний!

Виктория исподтишка глянула на своего спутника. К его услугам тысячи женщин. Не только Джина Росселини. Тысячи прекрасных, чувственных, стройных женщин… Наверно, он просто решил быть галантным.

Это единственное объяснение.

Всю дорогу Виктория чувствовала себя ужасно. Каждая кочка отзывалась болью во всем теле, хотя Зак ехал предельно осторожно. Остановившись около дома, он открыл дверцу, бережно извлек ее из машины и понес, прижимая к груди. Виктория ощутила неловкость:

– Я сейчас слишком тяжелая, извини…

– Своя ноша не тянет, – попытался отшутиться Зак, но в голосе звучала такая нежность, что сердце Виктории зашлось от счастья. Но тут вмешался внутренний голос и напомнил, что она решила никогда не возвращаться к этому человеку. В конце концов, раз он так хочет иметь наследника, неудивительно, что и ей перепадает кое-что от его заботы и щедрот.

Зак внес ее прямо в спальню и уложил на огромную двуспальную кровать. В очередной раз она не могла не восхититься его силой и ловкостью.

Виктория ощутила прилив желания.

– Думаю, ванна не повредит нашей больной? – Зак помог ей откинуться на подушки. – Росс считает тепло хорошим обезболивающим.

– Ванна? – Она подумала, как приятно будет сейчас расслабиться в теплой воде. – Это было бы здорово… – И осеклась: ей не под силу самой раздеться и забраться в ванну, а просить об этом Зака было бы слишком безрассудно!

Он будто прочитал ее мысли и постарался развеять нахлынувшие опасения:

– Виктория, неужели ты думаешь, что я тут же накинусь на тебя? Слово джентльмена, я буду паинькой. Тебе ничего не грозит. К тому же вряд ли я увижу что-нибудь, мм?

Конечно, он имел в виду ту ночь!

Но между ней и сегодняшним днем лежала огромная пропасть! Неужели он не понимает? К тому же ей вовсе не улыбалось красоваться перед ним в своей теперешней красе, с огромным выпирающим животом и набухшей грудью с лиловыми прожилками. Какие же мужчины смешные создания. Вечно они думают об одном и том же! Ой, Зак, Зак… То ли он решил притворяться до конца, то ли действительно слеп как крот. Неизвестно, что хуже.

– Сейчас наполню ванну, – с этими словами он скрылся за дверью. Виктория попыталась спустить с кровати ноги, но сильная боль не дала ей пошевелиться.

Она не сможет раздеться сама! – с ужасом убедилась Виктория, и в эту минуту в комнату вернулся Зак.

– Ванна готова. Ну-с, мадам, вы готовы к процедуре раздевания? Не торопитесь, потихонечку, полегонечку, не надо торопиться, у нас все получится, – приговаривал Зак, умело скрывая нет-нет да и прорывавшуюся чувственность.

Виктория сбросила туфли.

– Принеси, пожалуйста, халат. Я хочу надеть его… сразу же.

Не сидеть же ей голой, дожидаясь, пока он привезет ее вещи!

Раздеть ее было не так просто. Оказалось, что она не может поднять руки над головой. Заку пришлось изрядно попотеть. Оставшись в нижнем белье, Виктория мечтала провалиться сквозь землю, лишь бы он ее не видел.

Когда Зак стягивал с нее колготки, живот неожиданно дернулся: младенец явно разбушевался в предвкушении купания. Или ему передалось волнение матери? Виктория, прикусив от боли губу, все же заставила себя вымученно улыбнуться:

– Он постоянно толкается. Вырастет либо боксером, либо танцором, непоседа!

– Он живой. Он двигается…

Зак с немым восхищением уставился на нее, словно увидел чудо.

Растроганная таким проявлением чувств, Виктория взяла его ладонь и приложила к животу, туда, где только что дернулась ножка их будущего первенца.

– Он такой сильный. – Голос Зака звучал хрипло, глаза подозрительно заблестели.

Виктория сама чуть не плакала от умиления. Чтобы там ни было у них раньше, перед ней стоял отец ее ребенка. Пусть он женился на ней из меркантильных соображений, пусть он был без меры эгоистичен, но он любил малыша не меньше, чем она сама. И она не имела права запрещать ему эту любовь.

– Там вода не остынет? – стараясь не выдать своих эмоций, произнесла Виктория.

Но Зак, похоже, ничего не слышал. Она осторожно тронула его за рукав. Он помотал головой, словно стряхивая с себя наваждение, в глазах появилось осмысленное выражение.

Он накинул халат ей на плечи. Виктория сама расстегнула лифчик, слава богу, он застегивался спереди и ей не пришлось просить Зака еще и об этой услуге. Он опустился на колени и приник головой к ее животу. В его волосах она заметила седину, и ей стало горько.

Зак показался ей необычно бледным, когда он опускал ее в облако душистой пены. Полчаса пролетели незаметно. Оба изо всех сил старались скрыть свою неловкость, вызванную необычностью ситуации.

Но когда он перенес ее в спальню, Викторию охватила паника. Слишком свежи были воспоминания.

– Мне бы не хотелось выгонять тебя из твоей постели, Зак. Может, ты постелешь мне в другой комнате?

– Я не сплю здесь. – Он предусмотрительно догадался согреть постель электрической грелкой. – И я не надеялся на приглашение, не беспокойся. – В его голосе звучала ирония, но подрагивающие уголки рта выдавали его напряжение.

Он подал ей ночную рубашку. К счастью, горячая вода сделала свое дело: мышцы расслабились, и Виктория надела ее самостоятельно.

– Теперь легкий ужин и обезболивающее, которое прописал Росс, – объявил Зак таким тоном, словно ему каждый день приходилось ухаживать за больными. – Как насчет омлета и салата?

– Мне бы не хотелось отрывать тебя от работы, – пролепетала Виктория. – Не беспокойся, если тебе нужно идти…

– Виктория, ты отрываешь меня от работы с той самой минуты, когда я тебя впервые увидел, – доверительно сообщил Зак. – Но, – он легонько дотронулся губами до ее губ, потом его язык проник глубже. Тепло заструилось по ее телу… – ты того стоишь.

Он выпрямился и посмотрел на нее:

– Теперь лежи, отдыхай и не забивай себе голову всякими глупостями. Я все приготовлю и вернусь, не успеешь ты и глазом моргнуть. Надеюсь, против совместного ужина нет возражений?

– Конечно, нет, – услышала Виктория свой голос, – мне будет приятно.

Он улыбнулся. Редко ей доводилось видеть на его лице такое выражение. Его мир был жесток и безжалостен, но сейчас он был с ней в ее мире.

– Поедим, а потом ты поспишь, – произнес Зак. – Только надену фартук.

– Фартук? Ты надеваешь фартук? – недоверчиво спросила она. Она представила себе это зрелище и от души расхохоталась.

– Конечно, надеваю, – ответил он и вышел из комнаты.