"Звёздный мост" - читать интересную книгу автора (Гуляковский Евгений)

Глава 18

Не в правилах Северцева было бросать своих раненых солдат. И поскольку он считал Влаша равноправным членом команды, он сделал то, чего до него никогда еще не делал ни один офицер космофлота. Он бросился через огненный ад, полыхавший по всему космодрому, спасать своего деза.

Остальные члены секстеты, выполняя приказ Влаша, продолжали тащить к кораблю ящики с топливом. Поравнявшись с ними, Северцев властно скомандовал: «За мной!»

И тогда произошло еще более удивительное событие. Секстета подчинилась приказу, исходившему не от их непосредственного командира. Все пятеро оставили ящики в десятке метров от корабля и бросились вслед за Северцевым, прикрывая его огнем и своими защитными полями.

Через двадцать минут Северцев и сержант Влаш, все еще находившийся без сознания, оказались под надежной защитой брони «Орешка», а пятерка дезов продолжила погрузку топлива. Возможно, никогда раньше эта пятерка искусственных людей не работала с такой скоростью.

Зарегон, управлявший огнем бортовых батарей, подавлял космодромные огневые точки и не давал войскам, стянутым к воротам, продвинуться в глубь летного поля. На своих дисплеях управления он в мельчайших деталях видел всю эскападу Северцева. Он не высказал своего отношения к этому инциденту, но в его официальном обращении к Северцеву впервые перестала звучать ирония:

— Взлетаем, капитан? Погрузка закончена!

— Взлетаем. Пятьдесят процентов мощности на стартовые — остальное защита.

— Хватит и двадцати. Мы подавили почти все батареи.

— У них могут быть резервные. Не открывавшие огонь до нашего старта.

— Есть, пятьдесят на стартовые!

Корабль вздрогнул. Огненный вихрь под его кормой вытянулся в столб и подбросил «Орешек» вверх над поверхностью космодрома. Входные люки были задраены, а все члены команды находились на борту.

Скорость возрастала медленно. Зато серия выстрелов лазерных батарей, неожиданно обрушившихся на корабль из района выпотрошенного склада с топливом, натолкнувшись на броню защитных полей корабля, рассыпалась безобидным фейерверком.

— Они ждали слишком долго! — мстительно проговорил Зарегон, направляя на батареи противника огонь кормовых бластерных установок. Секунду спустя в том месте, откуда сверкнули выстрелы, уже бушевала волна огня.

Северцев перебросил часть освободившейся мощности генераторов на стартовые двигатели, и поверхность планеты под ними стремительно улетела вниз. Космодром превратился в небольшой макет. Там все еще горели пожары и суетились крохотные фигурки людей.

— Думаю, они надолго запомнят наш старт.

— Не сомневайтесь. Мы еще хлебнем неприятностей с этим. Знаете, сколько нот протеста получит сегодня федеральное правительство?

— Но у нас же нет канала космической связи, — усмехнулся Зарегон. — Мы узнаем об этом не скоро. Как состояние вашего подопечного?

— Сержант в медицинском отсеке. С ним все будет в порядке. Он сказал, что у солдат, оборонявших склад, на рукавах форменной одежды была эмблема какой-то птицы, выходившей из огня.

— Это «Феникс». Молодая компания, располагающая огромными финансовыми резервами. Кажется, мы нашли себе опасных противников.

— У Влаша удивительная живучесть. После такого ранения и шока он сумел вспомнить даже эмблему…

— Вы забываете, что они лишь наполовину люди.

— Людей «наполовину» не бывает.

Расчет траектории взлета, сделанный Зарегоном, оказался настолько точен, что они не увидели охранных спутников даже на экранах локаторов дальнего обнаружения — их скрыла кривизна планеты. С каждой секундой скорость корабля возрастала, а вместе с ней возрастала высота.

— Кажется, пронесло… — облегченно сказал Северцев, но Зарегон не согласился с ним.

— Подождите радоваться. Если «Феникс» за кого-нибудь берется — он делает это всерьез, и планетой дело вряд ли ограничится…

Его слова подтвердились через несколько минут. Из-за диска низко висящей над горизонтом четвертой луны Галеда вынырнула и понеслась им наперерез гигантская чечевица космического крейсера.

— Накаркал… Откуда он здесь взялся?!

— «Феникс» не считается с расходами и всегда просчитывает несколько вариантов. Если срывается один, в действие вступает следующий. Похоже, для руководства корпорации очень важно, чтобы «Орешек» не долетел до цели. У крейсера тройная защита, антилазерное покрытие на броне и такие мощности, что нам не продержаться и минуты, — устало констатировал Зарегон.

— И все-таки один шанс у нас есть… Видишь, как он идет? Они не принимают нас всерьез. Они считают «Орешек» транспортным кораблем. Даже защитных полей не включили, полагаясь на свою броню и на отсутствие у нас ракетных батарей.

— Почему они до сих пор не открывают огонь? Мы давно уже в зоне обстрела…

— Зачем им торопиться, они играют с нами, как кот с пойманной мышью. Корабль на взлете, скорость для оверсайда недостаточна… Куда мы денемся?

— Крейсер передает требование немедленно погасить реакторы…

— Сейчас каждая секунда для нас на вес золота. Гаси двигатели, передавай, что мы согласны на безоговорочную капитуляцию. Только сначала доверни корабль на три градуса к оси «Н», чтобы наши траектории сближались и после остановки двигателей.

— Это не по-джентльменски, капитулировать, чтобы нанести удар…

— А атаковать федеральный транспортный корабль в открытом космосе, это по-джентльменски? Крейсер против транспортника, это по-джентльменски? Передавай! Это приказ. Я покажу этим наглецам из частной корпорации, что с федеральным флотом лучше не связываться, — решительно заявил Северцев.

— Ты не говорил, что у нашего корабля есть такой статус.

— Ну так теперь сказал. Статус неофициальный, но «Феникса» это не касается. Что они передают?

— Высылают десантную шлюпку для ареста судна, — ответил Зарегон.

— Прекрасно. Это то, что нужно. У нас будет всего один выстрел.

— После чего они превратят наш корабль в облако плазмы.

— Возможно. Я предупреждал тебя, что операция будет не из легких. По крайней мере мы погибнем в космосе, как положено настоящим космовикам. А смерть от атомного удара… Мы ее даже не заметим.

Северцев сорвал пломбу с небольшого, тщательно запечатанного терминала, набрал кодовый пароль, и сразу же на главном дисплее корабля высветилось перекрестие ракетного прицела. Запрыгали столбцы цифр с поправками и меняющимся расстоянием до цели.

Щелкнул глубоко утопленный красный тумблер. В носовой части «Орешка» раздвинулась стальная диафрагма, открывая жерло ракетной шахты, идущей вдоль центральной оси корабля до самой кормы.

— Толчок будет резким. Приготовься выровнять корабль и сразу же уходи в сторону на полной мощности.

Северцев повернул последний тумблер в тот момент, когда плоское брюхо крейсера оказалось в середине прицела. Мгновенно все цифры на дисплее сменились нулями, а глубоко в чреве корабля взревело, просыпаясь, стальное атомное чудовище.

Корабль содрогнулся. Рев и вибрации исчезли сразу после того, как силой отдачи их швырнуло назад и в сторону.

На дисплее два хищных силуэта неслись навстречу крейсеру. Их отделяла всего сотня километров.

— Почему их две?

— Сейчас узнаешь…

Расчет Северцева на полную потерю бдительности у противника не оправдался, защитные автоматы крейсера сработали вовремя, и навстречу выпущенным ракетам понеслась целая стая антиракет.

— Им не прорваться… Следующий залп будет по нас.

— Не торопись. Спектакль еще не окончен.

Одна из их ракет вдруг исчезла, рассыпавшись на тысячи осколков. Их сверкающее облако закрыло вторую ракету плотной завесой.

Часть наиболее крупных осколков, подчиняясь непонятному для Зарегона механизму, понеслась в разные стороны, уводя за собой антиракеты.

— Что это? Они как будто имеют собственную скорость… Это не осколки!

— Конечно, нет. Там около тысячи автономных небольших ракет, они созданы специально для нейтрализации антиракетного залпа. Даже ракеты, управляемые операторами, не смогут прорваться сквозь их заслон.

— Дубль два… Я слышал о таких ракетах, но даже на моем эсминце их не было. Они стоят слишком дорого.

— На «Орешке» они есть, — не без гордости сказал Северцев.

— Они не смогут защитить нас, если крейсер успеет повторить залп.

Сейчас, когда их жизнь измерялась секундами, оба испытывали чувство, похожее на сожаление. В данный момент они могли бы сидеть в уютном и безопасном кафе на Галеде и в сотый раз выслушивать от его завсегдатаев осточертевшие местные новости. Они выбрали иной путь, и раскаиваться в этом было уже поздно.

Пять или шесть антиракет крейсера, столкнувшись с заградителями, взорвались, не долетев до цели, но от этих взрывов прикрытие, состоявшее из сотен небольших ракеток, превратилось в пар.

На экранах радаров осталась одна-единственная ракета. Теперь она выглядела совершенно беззащитной.

— Весь расчет строился на том, что у них не хватит времени повторить залп. Если я ошибся…

Однако Северцев не ошибся. Взрыв ракетной торпеды, столкнувшейся с обшивкой крейсера в самой середине его корпуса, был настолько силен, что облако раскаленных газов докатилось до «Орешка», сбивая корабль с курса.

И все-таки даже чудовищного атомного удара оказалось недостаточно, чтобы полностью покончить с крейсером.

Хотя из развороченной обшивки хлестало пламя, а двигатели крейсера прекратили работу, он все еще был опасен. Расстояние между кораблями увеличивалось слишком медленно.

Северцев, отключив защиту, перебросил все мощности генераторов на форсаж двигателей.

— Почему они, черт возьми, не стреляют? — недовольно спросил он.

— Потому что твоя ракета повредила их генераторный отсек. Им нужно время, чтобы перейти на аварийные системы питания. Но не волнуйся. Просто так они нас не выпустят.

К сожалению, Зарегон опять оказался прав. От потерявшего ход крейсера отделились три сверкающие стальные капли и понеслись вдогонку за стремительно уходившим «Орешком».

— Истребители… Целая эскадрилья. Эти от нас не отстанут… пробормотал Зарегон.

— С ними мы сможем поговорить на равных! — Лицо Северцева стало жестким. Таким Зарегону еще не приходилось видеть своего друга.

— Сначала история с топливом и досмотром корабля, потом на космодроме оказались десантники со спецподготовкой, и в довершение всего на внешней орбите нас поджидал крейсер… Кажется, мы участвуем в очень крупной игре, знать бы еще какой!

Истребители быстро наращивали скорость. Эти небольшие машины не были рассчитаны на дальний полет и использовались лишь в ближнем бою. Сейчас они шли на форсаже, сжигая свое драгоценное горючее, и уже оказались за чертой, после которой возврат к своему кораблю невозможен. Скорее всего истребителями управляли автоматы. То, что капитан крейсера решил пожертвовать эскадрильей боевых машин, говорило о его страстном желании отомстить за позорное поражение.

«Орешек», хотя и способный развить огромную скорость, необходимую для оверсайда, был намного массивнее истребителей, а потому проигрывал им в скорости разгона.

Через несколько минут боевые машины неприятеля вышли на дистанцию огня. Засверкали очереди коротких лазерных разрядов. Защитные поля «Орешка» вспыхнули голубым огнем, а шкалы индикаторов на пульте мощностей полыхнули красным. Обезвредить лазерные лучи труднее всего. Их невозможно нейтрализовать, а можно только отразить, создав в пустоте временную плотную среду с высоким коэффициентом отражения. Северцев знал, что при такой интенсивности огня, ведущегося одновременно с трех разных точек, защита корабля не выдержит и минуты.

Не обращая внимания на перегрузки, грозившие потерей сознания, он круто уводил корабль в сторону, меняя траекторию и прикрывая правый борт плотным огнем всех имеющихся на борту огневых средств. Тем не менее постепенно они проигрывали свою последнюю схватку. Космический корабль из-за своей массы слишком неповоротлив, а чем выше скорость, тем меньше возможностей для маневра.

Оба прекрасно понимали, что корабль уже не спасти, еще несколько секунд, и защита захлебнется, после этого лазерные лучи истребителей мгновенно превратят корпус «Орешка» в решето. И в этот последний критический момент неожиданно ожил динамик внутренней связи, донеся до них голос спасенного Северцевым командира секстеты дезов.

— Капитан, времени на доклад нет. Выходим в атаку.

И, прежде чем он успел ответить, завыли сирены, предупреждая о том, что наружный люк второго отсека открыт.

Те, кто решился на эту отчаянную атаку, должны были полностью доверять своему капитану. Космический бой скоротечен. Скоротечен настолько, что нет времени на обсуждение обстановки или отдачу команд.

В момент открытия люка «Орешек» шел с ускорением в 4 g. И Северцев в оставшиеся у него доли мгновения успел вырубить ходовые двигатели. Если бы он этого не сделал, покидавшие корабль десантники попали бы в огненную мясорубку собственных кормовых двигателей. Сейчас их скорости были равны скорости корабля. Истребители противника, среагировавшие на маневр «Орешка» с некоторым запозданием, пронеслись вперед и сейчас разворачивались для нового захода на цель.

Пятерка дезов, активировав свои боевые скафандры, одинаково пригодные для боя на земле и в космосе, развернулась в боевой порядок и, закладывая немыслимые виражи, уводившие их от заградительного огня истребителей, понеслась им навстречу.

В космосе имеют значение лишь относительные скорости. Для дезов, покинувших корабль, «Орешек», несущийся в космосе со скоростью сотен тысяч километров в секунду, оставался неподвижен, а корабли противника, обогнавшие «Орешек», медленно приближались со стороны носовой части.

Роли полностью поменялись. Ранцевые движители скафандров позволяли десантникам менять направление движения под углами, невозможными для истребителей. К тому же системы наведения у их противников не были рассчитаны на столь малые цели.

Ручные бластеры дезов ударили одновременно с разных сторон, и один из истребителей, не сумевший вырваться из огненной петли, взорвался. Та же участь через пару секунд постигла вторую машину. Третий истребитель, резко вильнувший в сторону, попал под огонь бортовых батарей «Орешка».

Все кончилось через несколько секунд. Кормовой люк захлопнулся за вернувшимися на борт десантниками, двигатели корабля вновь взревели, и лишь теперь капитан и его помощник сумели оценить результат этой молниеносной атаки.

— Я всегда считал, что дезы не способны к самостоятельным действиям. Они не ходят в атаку без специального приказа!

— С какой стати им идти в атаку ради тех, кто не считает их людьми? Что там с крейсером?

— Дрейфует. Ждет спасателей. Для нас он уже не представляет опасности. Мы ушли из зоны действия его истребителей.

— Придется объявить Влашу выговор за самоуправство. Это был его приказ. По интеркому из медицинского отсека он приказал дезам уничтожить истребители.

— Ну, знаешь, не забудь заодно объявить ему и благодарность за спасение корабля и наших жизней!

— Именно это я и собирался сделать. Сначала — благодарность. Затем выговор. И можете начинать разгон для оверсайда. Мы и так потеряли уйму времени.

Набирая на пульте серию стандартных команд, Зарегон думал о том, как, в сущности, мало он знал своего друга, а также о том, что его характер будет нелегко выносить в течение долгих рабочих будней.