"Обогнувшие Ливию" - читать интересную книгу автора (Маципуло Эдуард)ГЛАВА 29 Боги и людиОчередная гавань на их пути. Скрип сходней, гром разноязычной брани, завывание торговцев. Уже нет с ними Эреда — скрывается где-то, боясь кары за изувеченного чиновника. Астарт, раздавленный горем, все же нашел в себе силу, позаботился о нем: послал через знакомых купцов деньги и добрый совет — добраться до Левкоса-Лимена, где и хананеев много и карфагенские власти не доберутся… Безучастная ко всему женщина стояла на галечном берегу с узелком в руках. Астарт, закрыв лицо руками, сидел у ее ног. — Меня ждут… — потерянный, леденящий голос. Астарт взорвался: — Тебе мало?! Мало наших бед? — Он вскочил, сжав кулаки. — Я тебя убью, но ты меня не покинешь… — Я принесла жертву… Я вернула тебе жизнь… — тусклый голос, пустой взгляд, — и боги… — Не хочу о богах! — Меня ждут… — Ларит!.. — Богиня зовет… я рождена в храме… — Ларит, о Ларит!.. — Не может быть жрица женой, не смогла быть матерью… Она медленно пошла к причалу. — Ларит! — нечеловеческий крик заставил ее обернуться. Лицо ее неузнаваемо исказилось, губы дрожали. Астарт никогда не видел ее такой — некрасивой, чужой… Она подавила стон, готовый сорваться с ее уст, и бросилась к поджидающей ее галере. Взбежала по крашеным сходням — их тут же убрали. Гребцы, повинуясь сигналу кормчего, навалились на весла. Финикиец глухо зарычал и выхватил меч. — Ненавижу жрецов! — лезвие рвало песок и галечник, высекая искры. — Ненавижу богов! Проклятую жизнь!.. — Он поднял лицо к небу и заорал, потрясая мечом: — О Мелькарт, баран с рыбьим хвостом! Я плюю в твои жадные глаза! И ты, злая баба, Великая Мать!.. И все вы небожители — Адонис, Эшмун, все благостные боги и боги зла — слушайте! Я отрекаюсь от вас! Я буду жечь храмы и убивать жрецов. Нет у меня богов! Я сам себе бог! Побледневший Ахтой схватил его за руку. — Ты безумствуешь! — Ты тоже жрец! Проклятое отродье! — Астарт взмахнул мечом. — Да, я жрец, но бога, который был человеком. Астарт выронил меч. В ушах стоял ее голос. С диким воплем финикиец упал лицом в галечник. — Был человеком… — Ахтой ссутулился над неподвижным телом. — На небесах ему, видно, несладко. Человек рожден страдать. Тоскующие крики чаек вторили его мыслям. |
|
|